какая профессия изучает скелеты животных
Профессия: археолог
Как попасть в экспедицию, и что археологи делают в современном городе
Я с детства увлекался историей, но археологом стал почти случайно. После девятого класса я пошёл в техникум — осваивал профессию наладчика контрольно-измерительных приборов. На каникулах мне довелось ненадолго поехать в настоящую экспедицию, где я понял, что должен поступить на истфак.
Чем занимается археолог
Археология — вспомогательная историческая дисциплина. В Нижегородской области, откуда я родом, ведутся споры о том, что находится под местным кремлём. Его площадь раскопана на одну четверть, а недавно во время ремонта было обнаружено основание храма. О храме историки впервые узнали из документов, и раскопки это подтвердили.
Иногда археологи находят новые неизвестные поселения. Такие исторические памятники проливают свет, например, на процесс расселения славян, поскольку письменных источников не хватает.
Где работают археологи
Не только в поле
В крупных исследовательских центрах и во многих зарубежных организациях одни археологи занимаются камеральной работой, другие ездят в поле — на раскопки. Камеральная работа — это систематизация, описание находок и составление каталогов. В российской науке археолог часто выполняет бумажную работу зимой, когда раскопки вести невозможно. Чтобы копать, не требуется особого темперамента и склада характера, а в камеральной работе нужны усидчивость и внимательность к деталям.
Не только в науке
Археологи нужны не только в музеях, университетах или научно-исследовательских институтах. В развивающихся городах действуют частные археологические компании. Они выполняют разведку и ведут раскопки по заказу застройщиков. Крупные нефте- и газодобывающие предприятия могут иметь археолога в своём штате.
Дело не в любви к истории, а в соблюдении федерального закона. Чтобы вести строительство на территории, которая имеет историко-культурное значение, нужно получить разрешение. Поскольку большинство городов стоит на месте древних поселений, почти на любой стройке нужна археологическая разведка. Особенно тщательно проверяют берега и поймы рек, озёр, а ещё территории будущих водохранилищ.
Режим и график
В тёплых регионах, например, в Крыму, раскопки проводят круглый год. Там, где выпадает снег, сезон начинается в апреле и заканчивается в ноябре. Бывает, что работы нужно провести срочно, допустим, в связи со строительством дороги или моста, тогда работают и зимой. В этом случае раскоп накрывают тентом, а внутри грунт отогревают с помощью тепловых пушек. Внутри крепостных башен с земляным полом или в подвалах строений археологи могут работать круглый год.
Продолжительность рабочего дня выездной экспедиции зависит от климата. В жарких регионах копают по четыре часа утром и вечером, а днём устраивают сиесту. Там, где погода позволяет, работают восемь часов с перерывом на обед.
Карьера археолога
Археологи не всегда остаются научными сотрудниками при институтах. Амбициозные профессионалы зарабатывают деньги и обретают высокий статус в научной и деловой среде. Одно из перспективных направлений — работа в Министерстве культуры. Там специалисты проверяют заключения по итогам раскопок на территории всей России.
Некоторые археологи увлекаются одной темой и становятся признанными экспертами по оружию, керамике или архитектуре. Например, выпускник СПбГУ нумизмат Вячеслав Кулешов сейчас работает в Стокгольмском университете. Он изучает арабские монеты, ездит и собирает их по разным странам.
Некоторые археологи мечтают возглавить кафедру, институт или музей. Кто-то открывает свою археологическую компанию и занимается бизнесом. Ещё один способ реализовать себя и применить знания — стать блогером, популяризатором истории.
Чего ждать от первой экспедиции
В первую экспедицию меня взяли по знакомству на три дня. Раскопки велись за городом, так что жить приходилось в походных условиях, к чему я не был готов. В школьные годы я бывал в походах, но провести несколько дней в палатке, без удобств, мыться в речке и есть туристскую еду было непривычно.
В последующие годы на раскопках я часто встречал людей, которые не имели представления об археологическом быте, как и я в первый раз. Девушки иногда приезжали со свежим маникюром и педикюром, который терял вид в первые минуты работы на раскопе. Неопытные участники экспедиции одевались для принятия солнечных ванн и за день обгорали до волдырей.
По приезде домой тяготы экспедиционного быта уже не казались чем-то существенным, особенно в сравнении с романтикой походной жизни. Всего за несколько дней экспедиции я так увлёкся археологией, что поступил на истфак и пять лет участвовал в раскопках.
Какие навыки нужны в экспедиции
В зависимости от масштабов раскопок участники берут на себя одну или несколько обязанностей. Незаменимый человек в любой экспедиции — её руководитель. Он несёт ответственность за имущество, оформляет документы и подбирает команду. Другой человек, без которого трудно представить выезд команды или городские раскопки, — завхоз. Заведующий хозяйственной частью ведёт учёт всего оборудования, инвентаря и продуктов.
У тех, кто снимает грунт на участке, нет особой должности, их называют просто «люди на лопате». Иногда они же выступают в качестве переборщиков — просеивают или моют грунт, если нужно найти мельчайшие осколки, драгоценные камни и бисер.
Отдельная профессия в экспедиции — археолог-геодезист. С помощью специальных приборов — теодолита, нивелира или тахеометра — геодезист получает данные о перепаде высот и значении углов. Раньше всё приходилось наносить на планы вручную, а сейчас умный прибор сам загружает информацию о местности в компьютер. Я научился выполнять замеры и составлять планы на курсах за пару недель и выполнял геодезическую работу.
Перед фото- и видеофиксацией, а также геодезической съёмкой находок нужно подготовить раскоп. Этим занимаются ответственные за зачистку. Затем за дело берутся фотограф и другие специалисты.
Иногда к участию в раскопках присоединяются почвоведы, специалисты по керамике, реставраторы или антропологи. Кстати, антропологи помогают определять по костям не только скелеты людей, но и животных. В выездных экспедициях бывает нужен водитель. Как видите, люди с самыми разными навыками и интересами могут пригодиться на раскопках.
Советы будущим историкам
Что читать и смотреть
Когда я был школьником, меня впечатляли фильмы о приключениях археолога Индианы Джонса и «Мумия» — об искателях египетских сокровищ. Сейчас зрителям доступны качественные документальные фильмы, например, «Проклятие Тутанхамона» или «Тайна величайшей гробницы Древнего Китая» — о китайском императоре Цинь Шихуанди.
Некоторые археологи публикуют видео с находками в тиктоке — вы легко найдёте их по хештегу #археология. Помимо этого всем, кто интересуется историей Руси, я советую смотреть выпуски на ютьюб-канале History Lab.
Главными книгами по истории для меня стали «Повести древних лет» В. Д. Иванова и «История государства российского» Н. М. Карамзина. О том, как правильно проводить раскопки, подробно рассказывает настольная книга археолога: «Полевая археология СССР» А. Д. Авдусина. Она может показаться скучноватой, но в ней собрана необходимая информация.
Как поехать на раскопки
Чтобы поехать в настоящую экспедицию, полезно завести знакомства на историческом факультете ближайшего вуза. Узнайте, где и что копают сотрудники местного университета, свяжитесь с ними в социальных сетях и договоритесь о поездке на летних каникулах. Другой способ попасть в экспедицию — краеведческий клуб при школе или музее. Знакомьтесь с археологами, участвуйте в экскурсиях и исследовательских проектах — так вы будете в курсе экспедиций и сможете попасть в команду.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter
Личный опыт«Пока я не запорола
сто скелетов, у меня
не получился офигенный»:
Я работаю таксидермисткой
Черепа, покойные питомцы и крестящиеся бабушки
Таксидермия окружена множеством стереотипов. Одни считают, что ею занимаются те, кому нравится издеваться над животными, другие — что это занятие исключительно тех, кто увлекается охотой и любит выставлять дома трофеи. Мы поговорили с таксидермисткой Маргаритой Чайкой о стереотипах, о том, где можно научиться таксидермии, и многом другом.
О таксидермии и обучении
На самом деле таксидермия — это очень ёмкое понятие. Люди думают, что это что-то примитивное вроде «чучелко чем-то набить», они не понимают, насколько широкий спектр работ мы выполняем. Таксидермия включает в себя знания по остеологии, умение «делать» скелеты и другие остеологические объекты. Нужно разбираться в костях и во всём, что с ними связано, уметь их восстанавливать, реставрировать, заниматься в том числе и окаменелостями. Есть ещё диафонизация (окрашивание скелетов или мягких тканей. — Прим. ред.). Если прийти даже в ту же Кунсткамеру, вы увидите разные влажные препараты: где-то прокрашена кровеносная система, где-то прокрашен скелет.
Мы развиваемся и в других областях, занимаемся, например, литьём. Если делать, скажем, чучело обезьяны, при выделке шкуры оно потеряет свои свойства, и мы никогда не получим реалистичный объект. Поэтому тело обезьяны формуют из силикона, а дальше в него искусственно вживляют волосы. Слепок с трупа получается максимально достоверным. Наша задача — попытаться воссоздать, сохранить умерший объект, и это подразумевает очень широкий спектр работ, далеко не только «натянуть шкурку».
Вообще в этой отрасли больше мужчин. Во-первых, они сильнее и могут делать что-то большое — допустим, мне будет тяжело одной сделать полноразмерного лося, а мужик, скорее всего, справится. Да и вообще мужчины чаще связаны с охотой. Но сейчас стало появляться больше женщин моего возраста. Появилось разделение: есть люди «старой закалки», которые занимаются этим очень давно и, например, связаны с музеями, а есть «новички». Я одной из первых стала продвигать таксидермию в соцсетях, за последние лет пять людей там стало больше. Интересуются пятнадцатилетние — они собирают коллекции черепов, изучают строение животных. Люди собирают коллекции перьев — классное недорогое увлечение.
Бывает, заказывают и то, что совсем не похоже на реальных животных. Недавно
у меня заказывали скелет русалочки —
я сделала химеру из разных зверей
С обучением таксидермии в России всё очень сложно. У нас её как профессии официально не существует, её нет в соответствующем реестре. Несмотря на это в институтах, в той же Тимирязевской академии, есть курс по таксидермии. Студенты проходят его в течение семестра: они должны уметь из экспедиции увезти с собой экспонат. Тренируются на обычных крысах. Но опять же это не всем нравится: я общалась с преподавателем этого вуза, он рассказывал, что тех, у кого есть реальный интерес, в группе всего пара человек, а остальным всё равно.
Европейская таксидермия намного более развита, у них сохранились гильдии мастеров — ты можешь стать их членом. Нужно какое-то время быть подмастерьем. Я стажировалась у человека, который судит международные чемпионаты — он просто гений. Рассказывал, что когда учился в гильдии, четыре года просто обдирал шкурки с птиц — и больше ему ничего не давали делать. Благодаря тому, что он четыре года работал над одним и тем же, довёл это до автоматизма. Он может снять шкуру с любой птицы, в каком бы состоянии она ни была: тухлая, битая, сухая. Он занимался птицами, которые лежали в музее с 1800-х годов: сухое чучело можно воссоздать, если ты умеешь. У нас такого, к сожалению, нет.
О работе и материалах
Я в основном занимаюсь остеологией. Начинала с костей, а потом параллельно стала заниматься чучелами. Но умение делать чучела радует меня чуть меньше, чем остеология. Недавно был заказ — увековечить трёх домашних ёжиков. Девочка разводит и лечит ежей и захотела три экспоната под одинаковыми куполами: скелетик с иглами, скелетик, сидящий на грибочке, то есть в интерьере, и чучело ёжика. Но я работаю не только на заказ. Я общаюсь со многими людьми, у которых появляются трупы животных — например, с ветеринарами. Если хозяева не против обработки питомца, я его забираю. Люди к этому очень лояльно относятся. В тусовке, где занимаются рептилиями, все меня знают. Если что-то вдруг случается с питомцами, они просто отдают их и радуются, что я увековечила скелет, что такое красивое существо не пропадёт в земле.
Некоторые животные очень редко встречаются в России, получается эксклюзивный материал. Через мои руки в числе прочих проходила птица-носорог — в России они не живут, довезти их до Москвы замороженными невозможно. Поработать с таким материалом очень круто, это очень интересно и очень помогает развиваться. Понимаешь, как животные меняются от более холодных регионов к более тёплым, как сработала эволюция.
Есть, конечно, люди, которые делают просто чучела из трофеев. Знают технологию и каждый год делают одних и тех же медведей, куниц для одних и тех же охотников — и им нормально. Не каждый подходит к делу творчески. Я пытаюсь работать художественно, продвигаю дело, показываю, что это не страшно, интересно, научно.
У людей складывается ошибочное мнение, что таксидермисты набивают чучела сеном, из-за музеев. Я думаю, у музеев тяжело со спонсорством, их коллекции не пополняются чем-то новым, а люди приходят и смотрят на чучела, которым тридцать лет. Например, раньше шкуры обрабатывали от насекомых мышьяком. Сейчас им пользоваться нельзя: он ядовитый. Появились заменители с составами получше: ты просто брызгаешь спреем, чучело стоит два года и никакая моль на него не сядет.
Мастерство развивается, потому что у нас есть доступ к большему количеству материалов. Так, манекены сейчас делают из прочной мелкодисперсной полиуретановой пены. Раньше их делали из пакли и ниток. Да, и с помощью пакли и ниток можно воссоздать животное, есть мастера, которые до сих пор работают по этим технологиям, и они настолько набили руку, что у них всё получается. Но намного более достоверно получается то, что делаем мы.
Мы стремимся к тому, чтобы шкура и туловище чучела максимально не теряли в размере: в высоту, в ширину, чтобы не менялось направление угла глаз. Полностью воссоздаём то, что изымаем у трупа: остаётся оболочка, а всё, что внутри, мы должны повторить. Теперь представьте себе материалы, которые были сорок лет назад: древесина, максимум можно было сделать папье-маше из ПВА и газеты. А сейчас можно прийти в любой строительный магазин — и перед тобой столько всего. Это очень круто. Но, к сожалению, люди почему-то иногда остаются на старых технологиях, не используют полный спектр возможностей.
О заказах
Рассказать кратко, как идёт работа над чучелом или скелетом, невозможно. Животные разные, это очень обширная тема. Если совсем просто говорить об общих принципах, то наша задача — копировать патологический материал, который мы изымаем из шкуры. То есть труп, который попал к нам в руки, должен остаться точно таким же, после использования разных материалов и химической обработки быть максимально похожим на то, что мы выбросили. Хотя на самом деле мы не всегда выкидываем внутренность — можно потом собрать скелет после того, как сделаешь чучело. Шкуру мы сохраняем благодаря консервированию тканей.
Время на работу всегда требуется разное. Большую птицу я буду делать месяц: нужно довести её до ума, чтобы она была хорошей, досохла. Если говорить о лосе, то только одна его шкура будет лежать в растворе три месяца. Мы постоянно плаваем в заказах: начинаешь какой-то и он может длиться полгода, потому что химическая реакция медленно протекает. Как с обезжириванием костей: по-хорошему, чтобы добиться идеального результата, кость должна обезжириваться полгода. Конечно, можно сделать черепок и за сутки, но он будет гораздо хуже качеством.
В идеальных условиях лучше работать с животным, которое только что умерло, потому что холод сушит; пропадает давление в мягких тканях, мы уже не можем увидеть объём мышц при препарировании и так далее. Но так бывает не всегда. Бывает, что приходится работать с телом животного после операции — например, кролик с лысой лапой. Можно подобрать точно такую же лапу от другого кролика и незаметно это сделать. В общем, много разных вариантов.
У меня были случаи, когда я шла с черепом коня по деревне, а бабушки крестились, потому что думали, что я сатанистка
Мы с подругой ездим на пляж забирать головы тюленей, которые умерли в море и их выкинуло на берег — понимаете, в каком они состоянии. И из этого получается хорошая работа, надо просто уметь — хотя бы терпеть запах. Мне по фигу: мне не доставляет неудобства работать с тухлыми зверями. Ты понимаешь, что если имеет смысл это сохранить, придётся работать с тем, что есть. На самом деле это частая проблема людей, которые занимаются трупами. У патологоанатомов тоже так: стажёров, которые только приходят работать в морг, сначала ставят на что-нибудь тухлое, чтобы проверить их закалку.
Если оценивать физическую сложность, то тяжело делать больших животных. Допустим, надо собрать скелет морского льва — пойди найди тару, разожги костёр, постой повари его. Кита собрать — это вообще огромная проблема: нужна техника, чтобы перевезти кости, ты их тупо не поднимешь. В основном проблемы начинаются именно из-за размера: более толстая шкура, которую сложнее обработать, работа с большими объёмами полимерных жидкостей, нужно большое помещение, ангар. Также сложно работать с очень мелкими животными: зрение не всегда идеально. У меня есть специальная лампа с лупой, если нужно сделать малюсенькую землероечку, лучше делать это под ней. Землеройку можно порвать, сломать ей что-нибудь — она очень тоненькая.
А самое лёгкое и классное для меня — сделать черепок. Это может каждый, просто нужно смотреть на это иначе. Мои подписчики — это не всегда те, кто что-то у меня покупает, я выставляю посты с информацией, а они интересуются. Например, находят ворону, которую только что сбила машина — и делают черепок. Это самый простой вариант, который может сделать и новичок. Все мы варим холодец — принцип изготовления черепа примерно такой же: нужно просто сварить и почистить от мягких тканей, отбелить и обезжирить, всё.
Бывает, заказывают и то, что совсем не похоже на реальных животных. Недавно у меня заказывали скелет русалочки — я сделала химеру из разных зверей. Взяла мертворождённого, но достаточно сформировавшегося котёнка, у которого уже есть кости, добавила рыбий хвост. Грудная клетка тоже была от котёнка, руки я сделала из лапок крысы — выбрала трупик, у которого были лапки нужного размера. Получилась вот такая русалочка. Её сделали для детей, чтобы они интересовались на уроках биологии: опа, есть вот такая штука, а давайте подумаем, может ли она существовать в реальности? Некоторые верят. Иногда у меня берут черепки даже в школы — дети делают доклады и показывают их. Я много общаюсь со студентами, у меня есть заказы из Тимирязевской академии — на курсовую собрать какую-нибудь конечность животного.
Из необычных заказов — недавно меня поразила девушка, у которой умер кролик. Он был старым, ему было лет пятнадцать, домашние кролики обычно столько не живут. Она настолько к нему привязалась и привыкла из-за того, что он был с ней с детства, что пару раз ко мне приезжала, чтобы просто повидаться с трупиком до того, как он станет чучелом. Меня поразило, насколько она его любит.
Ещё однажды мне в руки попала голова акулы. Где-нибудь на Бали хрящевая рыба, конечно, не редкость, но в России так. Её было очень интересно делать, потому что у хрящевых рыб совсем другая структура: нет костей, а есть только хрящи и нужно знать, как правильно её очистить, чтобы остался череп — у него очень сложное строение.
Но в основном меня поражают люди, которые заказывают домашних животных. Они всегда по-своему подходят к вопросу. Одна девушка заказала череп покойной кошки под куполом — просто чтобы он стоял на полочке. Если это домашние животные — кошки, собаки, — я в основном делаю их в «спящих» позах, потому что я не могу воссоздать всю мимику этого животного, я не жила с ним двадцать лет, у меня никогда не получится сделать это достоверно. Плюс сонные животные выглядят мило. Когда объект находится у меня в квартире, до того как я отдам его заказчику, я прохожу мимо и понимаю, что в этом нет ничего такого — но из своих животных я бы никогда не смогла такое сделать, у меня не поднимется рука. Наверное, это какая-то профдеформация.
О технике безопасности и стереотипах
Все эти рассказы про «трупный яд» — это не совсем то, чего надо бояться. Если ты работаешь с ядовитыми змеями, надо просто думать башкой, что ты делаешь: можно уколоться и будет плохо. Ты относишься к этому как к материалу, допустим, как к древесине. В первую очередь возникает научный интерес, а не желание «посмотреть на кровь» (кстати, чем более обескровленно ты снял шкуру, тем лучше получится чучело). Вида крови я не боялась никогда; в детстве у меня умирало много домашних животных, и меня никогда не передёргивало от вида трупов. Может, я небрезгливый человек.
Что касается техники безопасности, в первую очередь нужна прививка от столбняка. Она действует несколько лет, когда действие заканчивается, надо делать новую. Естественно, нужно обрабатывать раны. Плюс есть такая же техника безопасности, как и при химических работах: нюхать растворы, только подгоняя ладонью воздух в нос, а не наклоняться к канистре и не нюхать прямо из неё, чтобы не получить ожог лёгких. Мыть руки после кислоты. Плюс обычная техника безопасности при работе с инструментом: глубоко не порезаться или не просверлить себе руку. Ничего особенного, просто какие-то моменты пересекаются с другими отраслями.
Раздражают стереотипы: люди пугаются, показывают пальцем. У меня были случаи, когда я шла с черепом коня по деревне, а бабушки крестились, потому что думали, что я сатанистка. В прошлом году я собирала скелет жеребёнка, мы ездили за трупом на могильник в деревню. Мы ехали на прицепе с тележкой, он идёт со скоростью двадцать километров в час. Люди останавливались, смотрели в багажник, округляли глаза, не понимали, что происходит. В общем, забавно — все считают, что мы немного не от мира сего.
У меня уже выработался иммунитет. Сейчас мне двадцать два года, я занимаюсь таксидермией с девятого класса. Когда я была ещё школьницей, люди увидели, что я на своей страничке продаю кости — и со мной просто перестали общаться, начали меня избегать. Бывало, что на меня писали заявления в полицию за жестокое обращение с животными — человек зашёл на мою страницу, посмотрел и подумал, что я бегаю с ножом по району и режу котиков. Ему не объяснить, что я не имею никакого отношения к смерти животных, езжу за ними в ветеринарную клинику. Но с полицией легко объясниться. Я просто работаю с трупами — это мой материал.
«Говорящие» кости: как антропологи собирают пазлы прошлого
Захоронения, обнаруженные археологами, насчитывают сотни, а порой и тысячи лет. Все, что остается от человека к этому времени — кости. В дело вступают антропологи, чтобы определить, возраст, состояние здоровья, причину смерти, «профессию» и даже рацион древнего человека.
Антропологи на раскопках чем-то похожи на криминалистов, фиксирующих мельчайшие детали на месте происшествия. «Позицию залегания скелета, его сохранность, комплектность. Затем кости вынимаются из раскопа и проходят процесс первичной (полевой) обработки. Их тщательно чистят, сушат (если они влажные) и аккуратно упаковывают в бумагу, обязательно, при этом, подписывая каждый конверт», — перечисляет антрополог Института археологии и этнографии СО РАН Мария Кишкурно.
Затем кости бережно транспортируют в лабораторию, а там ученые вновь берутся за кропотливый труд — проводят вторичную обработку, чистку, сушку, переупаковку и ставят на учет. Только после этого начинается непосредственно научная работа. Исследуется антропологический тип, морфология, патологии. Ученые превращаются во въедливых следователей, выпытывающих у древности секреты прошлого.
Возраст и войны
Кости не могут рассказать о периоде захоронения. Датировать его — прерогатива археологов. Но антропологи, изучив останки, почти всегда могут сказать — в каком возрасте умер человек.
Возраст определяется разными способами. В отечественной антропологии принято оценивать состояние швов черепа. «Мы знаем, что череп состоит примерно из 23 костей, которые соединяются друг с другом посредством так называемых швов. Чем старше человек, тем сильнее эти швы «закрыты»», — объясняет Кишкурно. Так, у пожилых людей швы черепа практически не видны.
Возраст детских останков антропологи определяют в основном по зубам, так как смена молочных зубов на постоянные имеет свои возрастные интервалы.
В отдельных случаях костные останки позволяют определить и причину смерти. Гибель человека оставляет следы на костях, так же как и ряд тяжелых болезней.
Предположим, во время боевых действий человек получил травму, несовместимую с жизнью, ему пробили череп топором.
«Конечно, результаты такого воздействия мы сможем зафиксировать. Также нечасто, но фиксируются и тяжелые заболевания, тоже отразившиеся на костях, например, разного рода опухоли», — приводит примеры антрополог.
Но и эти ответы не останавливают ученых от дальнейшего исследования. Ученые хотят знать не только о смерти, но и о жизни человека. Например, кем «работал» древний предок современных людей.
Вегетарианец или мясоед
Определить род деятельности пращуров антропологам помогает методика учета изменения костных структур – остеоскопия. Благодаря ей можно понять, какие специализированные нагрузки и на группы мышц были при жизни человека.
«Так, например, мы с моей коллегой Ольгой Батаниной несколько лет назад написали статью про популяцию средневековых земледельцев, часть из которых, судя по развитию костного рельефа в местах прикрепления мышц, были всадниками. Буквально один-два человека из всей изученной группы», — рассказывает Кишкурно.
У женщин, обнаруженных в том же захоронении, были другие «специальности». При жизни у них были специфические нагрузки на тазобедренные, коленные и голеностопные суставы. Ученые предположили, что они могли заниматься земледелием или собирательством, сидя при этом на корточках.
«Конечно, эти интерпретации носят вероятностный характер, мы не настаиваем на однозначности и правильности наших заключений. Тема сложная и зачастую очень спорная. Но предполагать можем», — добавляет ученый.
Зубные патологии ярко демонстрируют антропологам общее состояние здоровья организма и могут дать информацию об основном типе питания. Зубы помогают понять, какие пищевые предпочтения были у человека — любил ли он мясо или ограничивался в основном растительной пищей.
Разумеется, и в этом случае исследователям-антропологам следует делать выводы с осторожностью: на развитие стоматологических заболеваний могут оказать влияние не только специализация рациона, но и какие-нибудь хронические болезни в организме человека, нарушения обменных функций и прочее.
Собрать пазлы
К сожалению, время скрывает множество секретов. Скелет не отправишь сдавать кровь на анализ, не проведешь гистологические и другие исследования, которые делают врачи для установления диагноза пациенту.
Но рентген или компьютерная томография — вполне приемлемая процедура для ископаемых останков. «У нас недавно появился свой рентген-аппарат, и мы уже его осваиваем! Мы сможем изучать травмы, переломы и можем увидеть изменения внутренней костной структуры, которые невозможно зафиксировать невооруженным глазом», — рассказывает собеседница.
Это значит, что современные технологии позволят антропологам узнавать и другие секреты, которые попыталось скрыть время. Их информация вкупе с той, что получают археологи (о быте, религии, о традициях, культуре), помогает получать целые картины из отдельных деталей большого пазла.
«Где-то в этот момент и приоткрывается дверца в прошлое и мы получаем ту самую картину жизни древних людей. Невероятные ощущения!», — заключает антрополог.