какая самая известная новгородская былина
Чичеров В.И.: Русское народное творчество
Былины новгородского цикла.
БЫЛИНЫ НОВГОРОДСКОГО ЦИКЛА
Былины новгородского цикла разрабатывают темы общественного и семейного быта. Воинская тематика киевских былин имела общерусское значение. Новгород, почти не знавший татарского ига, не разрабатывал былин с воинской тематикой. Из новгородских былин, как сказано, особенно большое значение имеют былины «Садко» и «Василий Буслаев». К новгородским былинам, по справедливому предположению В. Ф. Миллера, относится также былина о Вольге и Микуле, в которой, помимо характерных для северной Руси географических и бытовых деталей (см. описание поля Микулы, упоминание о соляном вопросе, название Ореховца-Шлиссельбурга и др.), имеется контрастное противопоставление князя-дружинника крестьянину, легко объяснимое в Новгородской Руси, в которой князь был приглашенным со стороны лицом, не имеющим права на землю.
Изображение в былине о Садко купеческих пиров, похвальбы лавками с товарами заключает острые социально-бытовые характеристики. Былина разрабатывает тему чудесного избавления от нищеты. Сам по себе такой мотив мог зародиться только в среде, где недоедание-недопивание было обычным явлением. Сказители в начале былины рисуют Садко нищим гусляром, создателем чудесных песен. Сила его искусства огромна, она способна вызвать отклик в самой природе. Но это искусство новгородским купцам оказалось ненадобно, и Садко не на что было жить, нечем было себя кормить. Садко уходит от купцов на берег Ильмень-озера и своей игрой на гуслях и пением покоряет водную стихию. Сам царь морской поднимается из глуби вод и одаривает гусляра невиданными дарами — «рыбами золотые перья». Нищий гусляр, представитель народного искусства, побеждает именитых купцов.
Былина о Садко построена на показе конфликта бедного гусляра и купцов Новгорода (купцы не зовут Садко на пир; Садко игрой на гуслях восхищает морского царя, получает ог него награду и по его наущению спорит с купцами; Садко выигрывает спор, делается богатым, гордится своим богатством, спорит с купцами повторно). Конфликт разрешается благополучно для Садко до тех пор, пока он борется с отдельными купцами. Как только Садко теряет сознание своей связи с коллективом и приходит к противопоставлению себя всему Великому Новгороду, он проигрывает. Поражение того, кто противопоставляет себя коллективу-народу, неизбежно — такова идея, утверждаемая былиной и определяющая развитие сюжета. Во второй части повествуется, как побежденный Новгородом Садко, покинув родной город, странствует по морям. Былина сочетает мысль о чудесном преодолении социальной несправедливости (богатые купцы — бедный гусляр) с прославлением Новгорода.
«Калева- лой» (образ чудесного музыканта Вайнемейнена толковался некоторыми исследователями как параллельный и даже тождественный Садко; морской царь былины истолковывался как переработка водяного бога Ахто карело-финского эпоса). Эпизод опускания Садко в море рассматривался как вариация темы бросания грешника в море, разработанной Библией (история Ионы во чреве китовом) и средневековой литературой (ср. историю о Садоке в старофранцузском романе «Tristan de Leonois»).
Возведение былины о Садко к иностранным источникам и толкование ее как переработки фольклора и литературы других народов глубоко ошибочны. Но самые параллели к былине о Садко должны учитываться, как материал для изучения русского эпоса, помогающий раскрыть его особенности и то общее, что роднит былины с героическим средневековым эпосом других народов.
Столь же замечательным образцом новгородского былевого эпоса являются две былины о Василии Буслаеве — о его молодости («Василий Буслаев и мужики новгородские») и о том, как он ездил молиться («Смерть Василия Буслаева»). Эти былины, отражая быт и социальные взаимоотношения средневекового Новгорода (в них содержатся замечательные бытовые зарисовки, имеющие соответствия в летописных записях — см. Новгородскую летопись и Софийский временник), особенно важны тем, что отразили ранние проблески критицизма и элементов рационализма на Руси.
В былинах о Василии Буслаеве отражено критическое отношение к догмам, утверждаемым церковью и всем строем феодального государства. Самый образ Васьки Буслаева характеризуется отсутствием суеверия, столь типичного для средневековья, и стремлением нарушить установленный строем порядок вещей. О Буслаеве говорят, что он «ни в сон, ни в чох, ни в птичий грай не верует». Отсутствие уважения ко всему, что почиталось как освещенное религией, проявляется во многих поступках Васьки. Так, в пылу боя на мосту через Волхов Васька не задумывается поднять руку на своего «крестного батюшку»; надо припомнить, что крестный предстает перед Васькой в духовном облачении, следовательно, Ваську не останавливает и монашеская одежда. У гроба господня Васька нарушает правила поведения, входя нагим в Иордань-реку. Творил Васька и другие запретные для христианина дела.
Эти характерные черты образа Буслаева всецело объясняются идейной жизнью русского средневековья. Чем больше усиливался идеологический гнет русской церкви, тем рациональнее становилось сознание людей. В условиях господства религиозного мировоззрения он нередко принимал формы «еретических» движений. Таковы были известные на Руси ереси стригольников и жидовствуйпцих. Последние, например, отрицали божественность Иисуса Христа, чудотворность икон и многое другое, что отстаивала каноническая православная церковь как основные элементы христианского вероучения.
«еретическими» направлениями русской общественной мысли. Но эпические песни о нем несомненно отразили обстановку, которая порождала по-разному выражающийся рационализм. Протест Василия Буслаева против установившихся запретов, нарушение им устоев и правил жизни, неверие в поверья и приметы отражали прогрессивные явления общественной жизни средневековой Руси. А. М. Горький справедливо подчеркивал, что образ Буслаева явился специфически русским обобщением общественных явлений и указывал, что в нем отразились некоторые стороны национального русского характера.
Необходимо заметить, что народное творчество отмечает неосознанность протеста Буслаева. Самый протест целиком захватывает героя былины, заставляя его нарушать все правила общежития, совершать также и неразумные действия — всецело ради бесшабашного удальства. Отсюда идет некоторая противоречивость образа, сказывающаяся в том, что Васька, воспринимаемый как явно положительный герой, поступки которого выражают протест против средневекового застоя, против установившихся обычаев, совершает ряд действий, по существу ненужных, ничего не дающих, а иногда противоречащих элементарным правилам поведения (см., например, эпизод с мертвой головой). Василий Буслаев не знает удержу ни в чем; он сам становится жертвой нарушения запретов и в конце концов гибнет.
полностью подтверждается летописными рассказами (ср. в Новгородских летописях). Сочетание правдиво отображенных идеологических явлений средневековой Руси с точными и яркими зарисовками общественного и семейного быта выделяют былину о Василии Буслаеве как одну из наиболее художественных самобытных эпических песен русского народа.
С новгородскими былинами соприкасается (а быть может, в новгородских землях и была создана) былина о Вавиле и скоморохах. Основание для этого предположения дает то, что скоморошья песенная и былинная традиция живо сохранялась на территории новгородских пятин вплоть до XX в., и былина «Вавила и скоморохи», записанная на р. Пинеге, представляет собой яркий образец этой традиции. Новгород в XV—XVII вв. наряду с Москвой был центром средоточия скоморошьего искусства. Естественно, что преследование скоморохов, гонение на скоморошье искусство, особенно сильное в XVII столетии, в новгородчине проходило также. Скоморохи в грамотах Московской Руси были объявлены слугами дьявола, а их искусство— бесовским Былина о Вавиле и скоморохах как бы отвечает правительству и духовенству и называет искусство скоморохов святым. Эта былина — апология скоморошьего искусства.
В былине царь Собака с сыном, дочерыо и зятем противопоставлены скоморохам, ведущим с собой крестьянина Вавилу. Видеть какое-либо определенное лицо под именем царя Собаки (например, царя Алексея Михайловича, особенно сурово преследовавшего скоморохов) нет достаточных оснований. Скорее всего этот образ надо понимать, как обобщающий эпический образ, противостоящий скоморохам, с которыми, по их призыву,, оставив повседневную работу в поле, идет крестьянин Вавила. Силой своего искусства— песней и игрой — Вавила и скоморохи вызывают огонь, испепеляющий «ипищее царство» царя Собаки. На царство скоморохи сажают Вавилу. Заслуживает внимание и то, что в былине скоморохи, идущие на царя Собаку, названы именами святых Кузьмы и Демьяна — бессребреников (т. е. неимущих), покровителей ремесленников (в основном — кузнецов). О них былина говорит: «Не простые люди-то, святые!».
Новгородский цикл былин
В русском эпосе особняком стоит новгородский цикл былин. Основой сюжетов этих сказаний стали не ратные подвиги и политические события государственного масштаба, а случаи из жизни обитателей большого торгового города – Великого Новгорода. Причины понятны: город и образовавшаяся вокруг него вечевая республика всегда занимали отдельное место в жизни, а, значит, и в культуре Руси.
Слагали и рассказывали эти былины скоморохи, которыми особенно славился древний город. Естественно, за щедрую награду они старались угодить вкусам новгородской буржуазии, создавая яркие, увлекательные, а порой и забавные сюжеты из их жизни.
Содержание былин новгородского цикла
Самый известный герой новгородский сказаний – Садко. Вышедший из небогатой среды (то ли гусляр, то ли простой купец, то ли просто добрый молодец) он становится весьма состоятельным. Такой сюжет не мог не привлекать увлечённых идеей обогащения жителей торгового центра.
В сюжетах былин о Садке можно выделить три линии: о его обогащении, о состязании с новгородцами, и о Царе Морском. Иногда всё это могло быть заключено в одно сказание. Но в любом варианте большое внимание уделялось обычным бытовым сценам новгородской реальности, ярко рисовалась купеческая среда. По сути, все легенды о Садке прославляют богатство самого господина Великого Новгорода.
Апогеем расцвета новгородского стремления к получению капиталов становится былина о Ставре. Повествует она о знатном новгородском боярине-капиталисте, занимающемся барышничеством и ростовщичеством. Былинного Ставра заключает в темницу князь Владимир – здесь можно увидеть столкновение и соперничество Киева и Новгорода, а прототипом служит сотский, заточённый Владимиром Мономахом. Но все симпатии сказителя явно на стороне новгородского боярина.
Былины о Василии Буслаеве
Любимцем новгородских жителей был Васька Буслаев – разудалый молодец, герой Новгородского ушкуйничества, лихих грабежей в новгородских колониях, любитель покуражиться и попировать. В отличие от других былинных героев, ходивших по Руси, новгородский Буслаев славится не воинским героизмом, а удалью во внутренних поединках и конфликтах беспокойной республики.
Выражением вкусов новгородских жителей становятся и другие былины – о Хотене Блудовиче, решившем посвататься к дочери спесивой и богатой вдовы, о богатом госте Терентьище и т.д. Они носят сугубо реалистически-жанровый характер, ярко иллюстрируя обыденную жизнь и вкусы новгородской буржуазии.
Роль новгородского цикла былин
Новгород представлял собой богатейший торговый центр, открытый культурным влияниям Запада и Востока. При этом он всегда напоминал некий растревоженный острой борьбой социальных групп улей. Самим своим характером он формировал культ богатства, роскоши и заморских путешествий.
Появившийся в таких обстоятельствах новгородский цикл былин позволяет взглянуть не на сказочные подвиги богатырей, как в былинах киевского цикла, а на обычную жизнь древнего города. Даже стиль изложения и сюжет этих песен напоминают скорее яркие и захватывающие «сплетни», разносимые по шумному городу скоморохами и сказителями. Именно поэтому новгородские былины выделяют среди своих «собратьев», относя скорее к разряду европейских новелл о городской жизни (фабльо).
Какая самая известная новгородская былина
Васи́лий Бусла́ев — герой новгородского былинного эпоса.
Самым знаменитым из всех богатырей, носящих имя Василий, является Василий Буслаев, герой новгородский, представляющий собой идеал молодецкой безграничной удали. Для Васьки нет никаких стеснений; он всегда делает так, как ему вздумается, не обращая внимания на то, приносят ли его поступки кому вред или нет. Он уже в самые юные годы ходит по городу и забавляется отрыванием рук, ног и даже голов у своих сограждан; собрав большую дружину из таких же сорвиголов, как он сам, он буйствует все более и более, и только мать его имеет над ним хотя тень власти. Наконец, подзадоренный на пиру, он бьется об заклад, что будет биться на Волховском мосту со всеми новгородскими мужиками, и он избил бы всех своих противников до единого, если бы не вмешалась в дело его мать.
На старости лет, чувствуя, что его спасение немножко поколеблено, он хочет купить себе прощение грехов и отправляется в Иерусалим; но и там, в Святых местах, он остался прежним буяном и, наконец, сам навлекает на себя смертное наказание. Тип В. Буслаева очень мало разработан в научной литературе; большинство историков литературы высказались в пользу оригинальности этого типа, считая его олицетворением могущества самого Новгорода, тогда как Садко служит олицетворением его богатства; некоторые усматривают сходство между В. и нормандскими пиратами, но не разбирают причин этого сходства.
По мотивам эпоса снят одноимённый фильм «Василий Буслаев». Также, Васька Буслаев является персонажем фильма «Александр Невский» Сергея Эйзенштейна, где он показан другом и соперником другого известного богатыря, Гаврилы Алексича.
Садко (Богатый гость) — герой былин новгородского цикла; из девяти известных вариантов, записанных исключительно в Олонецкой губернии, полных только два.
По наиболее полному варианту (Сорокина), Садко был сначала бедным гусляром, потешавшим новгородских купцов и бояр. Однажды он играл на гуслях на берегу Ильмень-озера с утра до вечера и своей игрою приобрёл расположение царя Водяного, который научил Садко побиться с богатыми новгородскими купцами об заклад в том, что в Ильмень-озере есть рыба «золотые перья»; при помощи царя Водяного Садко выиграл заклад, стал торговать и разбогател.
Однажды Садко на пиру похвастал, что скупит все товары в Новгороде; действительно, два дня Садко скупал все товары в гостином ряду, но на третий день, когда подвезли товары московские, Садко сознался, что ему не скупить товаров со всего свету белого. После этого Садко нагрузил товарами 30 кораблей и поехал торговать; по дороге корабли вдруг остановились, несмотря на сильный ветер; Садко, догадываясь, что морской царь требует дани, бросил в море бочки золота, серебра и жемчуга, но напрасно; тогда решено было, что царь морской требует живой головы; жребий выпал на Садко, который, захватив с собою гусли, велел спустить себя в море на дубовой доске.
Садко очутился в палатах морского царя, который объявил ему, что потребовал его, чтобы послушать его игру. Под звуки игры Садко царь морской пустился плясать, вследствие чего взволновалось море, корабли начали тонуть и много народу православного гибнуть; тогда Микола угодник под видом старца седого явился к Садко и велел ему прекратить игру, оборвав струны гуслей. Затем царь морской требует, чтобы Садко женился на морской девице по своему выбору.
По совету Миколы Садко выбирает девицу Чернаву; после свадебного пира Садко засыпает и просыпается на берегу реки Чернавы. В это же время по Волхову подъезжают его корабли с казной. В благодарность за спасение Садко соорудил церкви Николе Можайскому и Пресвятой Богородице. В некоторых вариантах Садко разрешает спор морского царя с царицей о том, что на Руси дороже — золото или булат, и решает его в пользу булата; в другом варианте роль Миколы берет на себя Поддонная царица.
В одной былине о Садко в сборнике Кирши Данилова Садко является не природным новгородцем, а приезжим с Волги молодцом, которому Ильмень-озеро помогает разбогатеть в благодарность за переданный ему Садком поклон от сестры Ильменя, Волги: наловленная в большом количестве рыба обратилась в золотые и серебряные деньги. Садко сам не совершает геройских подвигов: ему вменена в подвиг его торговая деятельность; таким образом, Садко является представителем новгородской торговли, купцом-богатырём.
Древнейшей основой былины о Садко была, вероятно, песня об историческом лице Съдке Сытинець (или Сотко Сытиничь), упоминаемом в летописи под 1167 года в качестве строителя церкви св. Бориса и Глеба в Новгороде. К имени этого лица приурочены различные сказочные мотивы, восходящие частью к местным легендам, частью к международным бродячим сказочным сюжетам. Так, в новгородских и ростовских легендах упоминается о спасении гибнувшего и плывущего на доске человека; по русским народным верованиям, св. Никола слывёт скорым помощником на водах и даже называется «морским» и «мокрым».
Легенда о Садко как отголосок чего-то очень давнего и реального
Считается, что во всем русском эпосе существует всего две подлинные записанные былины, сохранившие старинную форму повествования. Одна из них, и самая известная – это былина о Садко.
До недавнего времени она считалась древненовгородской былиной примерно 10 века. В этой статье Вы обнаружите свидетельства того, что эта древняя история о странном человеке, путешествующим между мирами, пришла к нам из такой древности, что вполне возможно была правдой.
Былина о Садко слагается из трех частей.
И, третья, стоящая особняком. С накупленными товарами Садко отправляется в море торговать. Морской царь останавливает его корабли и требует его к себе. Садко попадает в царство к морскому владыке, где потешает его своей игрой на гуслях. Выбирает себе в жены Чернавушку, благодаря чему возвращается домой из волшебного подводного мира.
Обратите внимание, что действие первых двух новгородских частей по месту действия отличается от основной, третьей. И, что характерно, именно к морскому царю попадает Садко в гости, а не к речному царю и не озерному. Моря возле Новгорода нет, значит, настоящее действие происходит уже совсем не в Новгороде.
Это очень старая история…и не совсем новгородская
Можно предположить, что в былине о Садко мы имеем остатки того мозаичного строения, которое, характерно для очень ранних эпосов.
В русском эпосе, как мы знаем, эта мозаичность давно преодолена: русские былины, как правило, совершенно монолитны. Но в данном случае строение былины непривычно для русского певца. Слабая внутренняя связь частей приводит к их распаду. Может быть, ни в одной русской былине мы не имеем такого большого количества вариаций и колебаний. Это недвусмысленно говорит о каком –то ином происхождении былины, уходящей вглубь тысячелетий.
Но былина о Садко не только «докиевская», но и «доновгородская». Основные слагаемые этой былины гораздо древнее исторического Новгорода. Вспомним исторические факты. Новгородцы в XI в., привлеченные слухами о сказочных пушных и рыбных богатствах «полунощных стран», как в старину называли север, стали заселять территорию современной Архангельской области.
Современная генетика разделяет славян на три группы, генетически отличных друг от друга: южные славяне, восточные и северные. Эти три группы связаны между собой языком, обычаями, браками, культурой. Тем не менее, новгородцы относятся к восточным славянам, люди, которые жили на севере – соответственно, к северным славянам. По летописным преданиям известно, что Север издавна был населен племенами чуди, «чуди наволоцкой, белоглазой». У «чуди белоглазой» процветало язычество, идолопоклонство. Христианство сюда пришло намного позже и было намного слабее.
Признаками язычества является мировосприятие, в котором Боги, как верховные существа, одновременно являются предками и родственниками людей.
И Вы теперь понимаете, что пришедшие на Север в XI веке новгородцы – христиане столкнулись с удивительными мифами, сказками, повествующими о том, что люди – это почти Боги, они – потомки Богов, они родственники Богов. Как, должно быть, зазвенела подобно гуслям, душа новгородцев, услыхавших древние песни, напомнившим им самим о древних временах, когда землю населяли Человечные Боги и Благородные Люди!
Как захотелось им стать частицей этой сказочной жизни! Нам известно, что новгородцы шли с устья реки Пинега, но не достигли верховья и в районе притоков Выи и Пинежки, где собрались вытесненные ими представители древнего народа. Похоже, что победители сами оказались покорены древними сказками ушедшего народа. К северной истории про Садко просто приписали новгородское «предисловие».
Где на самом деле записана эта былина?
По сегодняшний день опубликовано около сорока записей былины о Садко, которые распадаются на четыре группы: олонецкую, беломорскую, печорскую и урало-сибирскую.
Заметьте, что это северные территории, не новгородские. Этих материалов было бы вполне достаточно, если бы песня хорошо сохранилась. Но этого нет. Большое количество записей отрывочно и неполноценно. Картина эта довольно неожиданна, и мы должны будем попытаться найти этому свое объяснение. Можно назвать только одного певца, который знал все эпизоды этой былины в их полной форме и дал стройное и последовательное изложение всего сюжета от начала и до конца. Это — замечательный онежский певец Сорокин, который по полноте и красочности своих песен занимает одно из первых мест в онежской традиции. Его былины записанны А.Ф. Гильфердингом в 1871 году. Напомню, что Онега входит в состав Архангельской области.
Первое – доброжелательное отношение Бога к человеку
Сказание о Садко в части его встречи с морским царем настолько архаична, что исследователи говорят о древнейшем происхождении этой сказки. Садко встречает —единственный случай во всем русском эпосе — хозяина водяной стихии, морского царя, морского Бога. Морской царь относится к герою отнюдь не враждебно, а доброжелательно — черта весьма архаическая.
Второе – наличие ритуала для взаимодействия с Богом
Сцена, когда Морской Бог требует жертвы, глубоко символична. Море опасно теми неведомыми силами, которыми человек не умеет управлять и перед которыми он тогда был полностью бессилен.
Два бедствия подстерегали северного мореплавателя древности. Одно бедствие — это безветрие, при котором корабли днями и неделями могут стоять на месте в открытом море. Другое бедствие — это буря, грозящая кораблям гибелью.
Но бедствие, которое постигает корабли Садко, имеет совершенно необычный характер: разыгрывается страшная буря, однако корабли не двигаются, а стоят на месте, как в безветрие.
На синем море сходилась погода сильная,
Застоялись черлены корабли на белом море;
А волной-то бьет, паруса рвет,
Ломает кораблики черленые,
А корабли нейдут с места в белом море.
Это — чудо, но чудо, которое означает, что в судьбу мореплавателей началось вмешательство тех неведомых и таинственных сил, которых мореплаватели тех времен так боялись. Садко полагает, что на него гневается его старый покровитель, морской царь, которому он еще ни разу не платил дани.
Садко думает то, что думали моряки его времени: море нужно умиротворить, принести ему жертву. Жертвоприношение морю, «кормление» моря — старинный морской обычай, он известен всем народам, жизнь и благополучие которых зависели от моря. Что такие жертвы в языческие времена действительно приносились, в этом нет никаких сомнений: материалы, приводимые Р. Липец в ее упомянутой работе о «Садко», полностью это подтверждают. Былина — поэтическое воспоминание о некогда действительно имевшемся обычае.
Нет никаких сомнений, что приносились даже человеческие жертвы. В качестве заместительной жертвы впоследствии в воду бросалось соломенное чучело, о чем память сохранилась до самого последнего времени.
Третье – переход в иной мир
Подумайте сами – герой легко перемещается в иной мир, к Подводному царю. Былина о Садко — единственная во всем русском эпосе, где герой, отправившись из дома, попадает в некий иной мир, а именно — в подводный. На плоту Садко засыпает и просыпается уже в подводном царстве. Мы знаем, что такой способ попадания в «иной мир», в данном случае в подводный, имеет доисторическую давность. Мы знаем также, что в древнейших эпосах герой также всегда хозяина иного мира.
Четвертое – сила Божества
Фигура морского царя — могучая и сильная. Он заставляет Садко играть плясовую, и под его игру он пляшет. Иногда под его игру ведут свой хоровод и морские девы, русалки. Пляска морского царя — особого рода. Пляска эта вызывает бурю. Морской царь заставляет Садко играть целых трое суток. От его пляски вздымаются волны, гибнут суда, тонут люди.
Как начал играть Садко в гусельки яровчаты,
Как начал плясать царь морской во белом море,
Как расплясался царь морской.
Играл Садко сутки, играл и другие,
Да играл еще Садко и третьии,
А все пляшет царь морской во белом море.
Во синем море вода всколыбалася,
Со желтым песком вода смутилася,
Стало разбивать много кораблей на белом море,
Стало много гинуть именьицев,
Стало много тонуть людей праведных.
Представление, будто буря происходит от пляски хозяина водяной стихии, морского царя, относится еще к языческим временам. Это невозможно в христианской религии.
Пятое – брак с существом нечеловеческого мира
Морской царь предлагает Садко выбрать любую красавицу – царевну в жены. Но Садко выбирает Чернавушку. Он не прельщается красотой морских царевен или русалок, которые иногда под его игру ведут свой хоровод. Он выбирает именно Чернавушку, и этот момент — один из самых прекрасных и поэтических во всей былине.
Этот совет соответствует и внутренним стремлениям самого Садко. Весь подводный мир с его неземной красотой и красавицами есть соблазн Чернобога, которому Садко не поддается. Он ни на минуту не забывает о мире людей.
Кто Чернавушка и как понять ее образ? Ее трогательная человеческая красота явно противопоставлена ложной красоте русалок.
Но, несмотря на свою человеческую внешность, она не человек, она тоже русалка. Былина о Садко — одна из редких и исключительных в русском эпосе былин, в которых еще сохранена традиция брака с существом из иного, нечеловеческого мира.
В древнейшей, архаичной части знаменитой былины – действие происходит на море (которого не было рядом с Новгородом, но которое многие тысячи лет омывает Северную часть России).
Сам сюжет представляет собой немыслимую для новоиспеченных христиан языческую историю – герой попадает в Иной Мир и женится на дочери Божества.
Действие первых частей географически удалено от основного сюжета, происходящего в море. Сама былина по структуре и содержанию резко отличается от известных более поздних русских былин.
Следовательно, эта старая сказка имеет глубокие северные корни и опирается на языческие представления о мире и месте человека в ней. Былина является творчеством не восточных, а северных славян, имеющих свою древнюю, и до конца еще не познанную историю.
Это настолько старая история, что она вполне может оказаться правдой, свидетельством тех древних времен, когда люди и их возможности были другими.