какая война страшнее афганская или чеченская
Три войны – одна жизнь: История новосибирца, прошедшего Афган и Чечню
В 32-й раз в России отметили день вывода советских войск из Афганистана. И в Новосибирске ежегодно 15 февраля сотни воинов-интернационалистов, прошедших афганское пекло, вспоминают свою былую службу. Эта дата стала символом возвращения домой с войны.
«Царьград Новосибирск» публикует историю десантника, романтика и нашего коллеги, журналиста Андрея Манторова, который побывал на войне в Афганистане.
Солдат трех войн
Смотришь на фотографию Андрея Манторова, где он в камуфляжной форме с несколькими рядами наград, а одной из первых висит медаль «За отвагу», не верится, что вот он перед тобой настоящий ий солдат, прошедший целых три войны: Афганистан и две Чечни. В свои 55 лет высокий, с улыбающимися серыми глазами, с поседевшей волнистой шевелюрой, всегда готовый сорваться навстречу новым приключениям. Живой и невредимый!
Внезапно вспомнилось, что точно такая же медаль была и у моего прадеда, участника Великой Отечественной войны. Спрашивать страшно, но вопрос сам рвется наружу: «За отвагу» за что получил?».
Он опустился на диван, задумался на несколько минут и принялся рассказывать. Профессиональные навыки журналиста и писательский опыт позволяют ему создать яркое, без надрыва, повествование, погружая слушателя в свою историю.
– Призывался я из Новосиба, к этому времени в моем жизненном багаже уже был опыт прыжков с парашютом, плюс высоких рост и любовь почти ко всем видам спорта, так что попал в десант. А после учебки нас отправили в 1984 году прямиком в Афган. К этому времени главным врагом наших войск был известный полевой командир – Ахмад-шах Массуд. Он успел довольно ощутимо нам насолить и поэтому командование решило повести масштабную операцию по разгрому его банды. Операция была общевойсковой и к ней привлекли все виды войск: разведку, авиацию артиллерию, пехоту и, конечно же, «летучую гвардию» – десант. Нашу боевую группу высадили с вертолетов посреди гор. «Духи» как будто знали о нашем визите и сразу после высадки накрыли нас интенсивным пулеметным огнем с ближайших вершин. Мы как попало бросились к ближайшим укрытиям – каменным валунам. Ситуация складывалась аховая – мы местности не знаем, о противнике не имеем ни малейшего представления, да к тому же с трех сторон обстреливают из пулеметов. Я уже успел пройти курсы снайперов и со своей винтовкой Драгунова почти не расставался. Наш капитан умудрился под огнем «духов» собрать возле себя снайперов и каждому поставил индивидуальную задачу.
«Зайдешь к душманам с фланга и вон тот расчет отправь на хрен к Всевышнему!» – это мне ротный такое напутствие дал.
На несколько минут Андрей замолчал, отхлебнул чаю из своего фирменного стакана и не спеша продолжил рассказ.
– Не то чтобы позиция мне досталась супер удобная, выбирал я себе место под обстрелом и особо по сторонам не приглядываясь – душманов от меня скрывали рассыпанные камни разного размера. Но все же огневую дуэль с ними можно было начинать. Сначала я одного выстрелами в сторону «подвинул» и снял пулей в голову, потом второго пулеметчика к Аллаху отправил. Они, конечно же, то же в долгу не оставались, только я, как говорил один из героев советского сериала «Место встречи изменить нельзя»: «Половчее оказался». А к тому времени, как я со своими визави разделался, и остальные наши ребята их огневые точки подавили. После чего мы смогли по-человечески перегруппироваться и выступить в поход к назначенной цели.
Именно за выполнение этого боевого задания Андрей и получил свою первую награду – медаль «За отвагу». После боя он товарищами поднялся на гору к огневой позиции моджахедов. Выяснилось, что там у них целый подземный городок в скалах оборудован – пещеры и траншеи с подземными переходами. Такую каменную многометровую «броню» даже бомбами было не взять, с этим можно было справиться только в условиях прямого боестолкновения и непосредственного огневого контакта.
Кстати, в Афганистане Андрей получил и свое первое в жизни ранение – осколки от мины задели ему руки и ноги. После лечения его признали негодным к службе в десанте, но он, не желая оставлять боевых товарищей, проявив военную хитрость, бежал из госпиталя и воевал до конца в составе родного 350-го полка Воздушно-десантных войск.
«На само деле было еще страшнее»
Та страшная война закончилась в 1989 году. Девять лет советские мальчишки уходили из дома и не знали вернутся ли обратно. Только по официальным данным, в горах Афганистана, пали 15 00 советских солдат. На самом же деле еще десятки пропали без вести или остались в плену. А еще более 50 000 были контужены, ранены или остались инвалидами.
Афганская война даже спустя 32 года остается кровоточащей раной в душах многих ныне живущих людей. Каждый год 15 февраля все те, кого коснулась эта война, кто помнит ее собираются, чтобы почтить память павших. И делятся своими воспоминаниями с нами.
Андрею повезло. Ему была уготовлена другая судьба. Он выжил в той страшной войне. Вернулся к мирной жизни: учился, дружил, любил, женился, стал отцом.
Но впереди его ждала война на Северном Кавказе – Первая и Вторая Чеченская кампании. Мирному человеку трудно понять, что на самом деле было в те годы, через какую боль прошли опять наши солдаты.
О своей службе в Афганистане, а потом и на Северном Кавказе, Андрей, впоследствии, поведал в сборнике рассказов «Солдаты уходящей империи». Читается эта книга написанная, под псевдонимом Андрей Жгутов, без всяких преувеличений, на одном дыхании – война там подана очень живо и без героических прикрас.
Памяти воинов-интернационалистов посвящается. Помним и скорбим!
1.ХАРАКТЕРИСТИКА АФГАНСКОЙ ВОЙНЫ 4
2.ХАРАКТЕРИСТИКА ВОЙНЫ В ЧЕЧНЕ 7
3.ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ О ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЯХ В АФГАНИСТАНЕ И ЧЕЧНЕ 13
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 21
Тема представленной работы – Военные действия в Афганистане и Чечне. Сравнительный анализ общественного мнения.
Актуальность выбранной темы заключается в следующем. Военные действия в Афганистане и Чечне являются самыми значимыми событиями в России в конце XX – начале XXI вв.
Международная и российская пресса много пишет о положении в Афганистане и в Чечне. Комментаторы сравнивают эти два очага недавних вооруженных конфликтов, сопоставляют успехи и провалы процесса замирения на этих территориях.
Однако мало внимания уделено общественному мнению по поводу данных событий.
Цель представленной работы заключается в проведении сравнительного анализа общественного мнения о военных действиях в Афганистане и Чечне.
Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач:
Охарактеризовать войну в Афганистане;
Охарактеризовать войну в Чечне;
Рассмотреть и проанализировать общественное мнение по поводу данных военных компаний.
Накануне советского вторжения в Афганистан 21 декабря 1979 года назначенный руководить операцией первый замминистра обороны Сергей Соколов сообщил жене, что встретить вместе Новый год, к сожалению, не удастся, но через месяц все будет кончено, и тогда они поедут в санаторий.
Война продлилась 9 лет, 1 месяц и 25 дней и поставленных целей не достигла.
По итогам проведенного исследования, можно сделать следующие выводы:
Оценивая общие последствия афганского конфликта для Советского Союза и России, можно сказать, что они оказались очень тяжелыми. СССР понес очень большие политические, материальные, моральные и нравственные потери.
Вот некоторые последствия афганской войны. Это отказ от победных для Советского Союза итогов Великой Отечественной войны и системы ялтинско-потсдамских соглашений, разрушение в пользу Запада стратегического баланса сил, развал складывавшейся десятилетиями системы европейской безопасности, сокрушение мировой системы социализма и военной организации Варшавского договора, распад Советского Союза и разрушение его армии. Многие советские люди фактически лишились родины, а некогда могущественная создававшаяся нашими предками на протяжении столетий держава превратилась во второразрядное государство, с мнением которого сейчас мало кто считается.
Проведение операции по разоружению незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики являлось наиболее крупным применением федеральных войск для разрешения кризиса внутри России.
Другое отрезвляющее открытие: ничтожно малой оказалась возможность общества влиять на политику государства. Ведь вроде бы прошли в стране демократические реформы; вроде бы действовала свобода слова (единственная из свобод, не дарованная сверху, а завоеванная нами самими); вроде и парламент мы избирали по демократическим правилам
Общественное мнение по поводу военных действий в Афганистане и Чечне по сей день остаются противоречивыми. Однако более или менее однозначным является факт отрицательного отношения россиян к боевым действиям в Афганистане и Чечне. Кроме того согласно общественному мнению, обе военные компании вызывают негативное отношение россиян к представителям Афганистана и Чечни.
2. Громов Б. В. «Ограниченный контингент». М., Изд. группа «Прогресс», «Культура», 1994. 352 с.
4. Ляховский А. А. Трагедия и доблесть Афгана М., Искона, 1995, 720 с.
7. Серебренников В.В. Война в Чечне: причины и характер// Социально-политический журнал. 1995. №3
10. Хабба Б.А. Факторы этнополитической конфликтности на Кавказе// социально-политческий журнал. 1995. №3.
Война афганская, война чеченская.
— Руслан Султанович, прошло уже немало лет после окончания «советско-афганской» войны. Остались ли «белые пятна» в ее истории?
– Самое большое «белое пятно» – это 273 не вернувшихся домой военнопленных и без вести пропавших, поиском и возвращением на родину которых в настоящий момент весьма активно занимается наш комитет.
– Как вы их ищете и каковы результаты?
– Мы работаем как в Афганистане, так и в прилегающих к нему странах, в частности в Пакистане. Прибегаем при этом к помощи отечественных и иностранных спецслужб. За последний год нам удалось в подробностях узнать о восстании 15 советских военнопленных в Бадабере (Пакистан) в апреле 1985 года, восстановить ход событий, выяснить имена практически всех участников.
– Сколько всего вы нашли военнопленных и без вести пропавших за эти годы?
– Силами нашего комитета мы нашли и вернули на родину 12 человек. В основном из Афганистана. Но бывшие советские солдаты живут и в США, Канаде, Германии. Один, живший в Афганистане и найденный нами, возвращенный его родным и близким, побыв немного в России, вновь вернулся «за речку», как тогда говорили: там у него уже давно семья, дети, он принял ислам.
Напомню, что всего пропали без вести и попали в плен 417 человек, из них 119 были освобождены, 97 вернулись домой. Недавно мы привезли очередные останки солдат. В настоящее время у нас работает группа в Афганистане, где обнаружены еще два захоронения.
– Какой лично для вас главный урок той войны?
– Не надо навязывать чужой стране свою модель социально-экономического и прочего устройства, вводить «свою» систему власти. Мы же тогда все, что у нас было негативного в СССР, перенесли на афганскую почву, даже религию начали отменять. Поэтому мы не могли не проиграть.
– Сейчас в Афганистане стоят американские войска. Насколько они учитывают опыт боев советских войск?
– Во всяком случае, таких боевых действий, как мы, они там не ведут. Они там зажались в своих лагерях, базах, проводят точечные спецоперации, не более того.
– Но в какой-то степени они пытаются строить там и демократию по своему образу и подобию.
– Надо знать Афганистан. Пока Вашингтон дает Кабулу деньги, афганское правительство будет терпеть присутствие американцев на территории страны. Знаете, что говорят наши сотрудники, приезжая из командировок в Афганистан. Бывшие моджахеды говорят: мы дураки, что с вами воевали! Американцы ведь нас обманули, обещали светлое будущее, а сами вот уже несколько лет решают лишь свои «узкие» задачи, спекулируя при этом на борьбе с международным терроризмом. А Советский Союз в свое время строил в этой нищей стране дороги, школы, больницы.
– А как за эти годы изменилось отношение к воинам-интернационалистам в России и других странах СНГ?
– Да, в общем-то, никак. «Афганцы» в чести, их ценят. В последние годы мы наладили и тесное взаимодействие с общественными «афганским» организациями стран Прибалтики. Вот разве что Туркмения. Тамошние «афганцы», а их более 12 тысяч человек, замкнулись в себе. Мы ведем с ними переписку, оказываем им определенную помощь, я их лично приглашаю на наши мероприятия, но увы.
– В чем заключается помощь, которую вы оказываете?
– Раз в год мы утверждаем программу медико-социальной реабилитации. В настоящее время нашим комитетом зарегистрированы 2000 воинов-интернационалистов с отсутствием верхних и нижних конечностей, у 1600 из них нет обеих ног, у 15 – обеих рук, 30 – без ног и одной руки, 430 живут с одной рукой. Число инвалидов растет. Если в 1991 году их было 15 тысяч, то в 2003-м их число превысило уже 20 тысяч человек. Ежегодно до 12% ребят – участников боевых действий впервые признаются инвалидами. Война догоняет их.
Через Межпарламентскую ассамблею мы пытаемся синхронизировать некоторые вещи. Например, раньше были льготы «афганцам», сейчас во многих странах они отменены. Но в других странах, скажем, у нас в России, бесплатный проезд для «афганцев» остался. И мы хотим, чтобы «афганец», например, с Украины, мог ездить по России бесплатно. Поэтому добиваемся введения каких-то единых удостоверений.
– Сколько сейчас всего воинов-интернационалистов, воевавших в Афганистане?
– По официальным данным, которые нам предоставили республики, – 673 846 человек. Это те, что были призваны с территорий стран СНГ. Больше всего их в России (306 600), на Украине (160 375) и в Узбекистане (72 102), меньше всего – в Молдавии (7412), Армении (5371) и Азербайджане с Грузией одинаково – по 3369 человек. Кроме того, живут еще в Литве – 5400, в Латвии – 2350 и Эстонии –1652 «афганца».
В настоящей момент в такой стране, как Россия, которая не вылезает ни из войн, ни из конфликтов, ни из контртеррористических операций, до сих пор нет государственного органа, который бы занимался «афганцами», «алжирцами», «испанцами», «чеченцами» и прочими воинами-интернационалистами. А скажем, в тех же США есть Министерство по делам ветеранов войн. Этому министерству ежегодно выделяется 36 миллиардов долларов, что составляет почти треть бюджета Российской Федерации. А у нас закон о ветеранах, хороший закон, который давно принят и в разработке которого мы участвовали, в финансовой его части практически не работает. Его статьи, когда принимается бюджет, приостанавливаются.
– Афганская и чеченская войны, они, на ваш взгляд, похожи?
– Обе войны похожи тем, что и на той, и на другой мы боремся с партизанами одного и того же толка. Поэтому в боевом и в морально-психологическом плане афганская и чеченская войны – одно и то же. А вот в политическом и юридическом смысле – это, конечно, совершенно разные вещи.
Но есть и другой аспект. Наше государство не осознает того, что, когда солдаты возвращаются с войны, будь то «афганская» или «чеченская», ими нужно заниматься – по многим направлениям. У нас первое возвращение из Афганистана было в 1980–1981 годах, и «афганцы» 80-х еще успели как-то ухватиться за мирную жизнь. Нам ввели льготы, трудоустраивали, давали квартиры, лечили, на наших примерах воспитывали молодежь. Позже, когда грянула перестройка, а там и демократия, рынок, все это было сделать уже гораздо сложнее. Что же сегодня говорить о «чеченцах»?! Для них сейчас ровным счетом ничего не делают. Взять те же «боевые». Введут повышенные оклады и месяцами, а то и годами не выплачивают полагающихся денег.
Я понимаю это дело так: создается соответствующая программа, и под нее выделяются средства, назначается ответственный за ее исполнение чиновник и т.д. А у нас говорят: а зачем создавать программу или – тем более – какой-то специальный орган, когда у нас есть Минздрав, Минтруд, Минсоцзащиты, Пенсионный фонд? Вот они и тянут каждый свое, а чуть проблема: это не мое, то не мое. И потом, не надо путать проблемы простого человека и проблемы тех, кто прошел боевые действия, это совсем разные вещи.
– Каков ваш прогноз ситуации в Чечне?
– Как идет, так все и будет идти. Ни войны, ни мира. И на ближайшее время, и на более отдаленную перспективу. К тому же ясно, что ситуация там подогревается внешними силами. Те же США в открытую объявили Кавказ зоной своих интересов.
– Говорят, проблема еще в том, что, если будут изловлены лидеры сепаратистов – Басаев и Масхадов, ситуация изменится в лучшую сторону и даже переломится.
– А вы окончательно ушли из политики? Есть ли у вас какие-то планы на будущее?
– Нет у меня пока никаких планов. Я занимаюсь делами комитета, и мне это нравится. В свое время в политику я пришел вынужденно. А если бы я захотел стать, скажем, депутатом, проблем бы у меня не было. Но я не хочу. Не представляю, что бы я делал в нынешней Госдуме. Разве это Госдума?!
«Люди разделились на тварей и нормальных» Она разрушила жизни тысяч людей и развалила СССР: афганская война глазами солдат
С орок лет назад, 25 декабря 1979 года, СССР начал вводить войска в Афганистан. Предполагалось, что это будет молниеносная операция помощи дружественному режиму, однако война растянулась на десять лет. Ее называют одной из причин развала Советского Союза; через Кабул, Кандагар, Пули-Хумри, Панджшерское ущелье прошли около ста тысяч советских солдат, от 15 до 26 тысяч погибли. К годовщине начала ввода войск «Лента.ру» публикует монологи солдат и офицеров, воевавших в Афгане.
«Мы честно выполняли свой долг»
Ни в Афгане, ни после я не встречал воинской части, находившейся в таких боевых условиях и при этом чуть ли не еженедельно подвергающейся обстрелам, и при всем при этом готовой выполнить любую поставленную перед ней задачу. Во время встреч на различных мероприятиях с ребятами, прошедшими дорогами Афгана, услышав в ответ на вопрос «Где служил?» — «Руха, Панджшер», они, как правило, выдавали такие тирады: «Нас Рухой пугали, мол, любой „залет“ — и поедете в Панджшер на воспитание». Вот такое мнение бытовало в ограниченном контингенте о нашем «бессмертном» рухинском гарнизоне!
Полк вошел в историю афганской войны как часть, понесшая самые большие потери в Панджшерской операции весной 1984 года. Наша часть (несмотря на то что находилась вдалеке от взора командования 108 МСД, и награды зачастую просто по какой-то нелепой сложившейся традиции с трудом доставались личному составу полка) тем не менее дала стране реальных героев Советского Союза В. Гринчака и А. Шахворостова. Невзирая на условия, в которых жил полк, мы честно выполняли свой долг. Пусть это звучит немного пафосно, но это так.
Да простят меня ребята-саперы, если я поведаю о минной войне в Афганистане без свойственного им профессионализма. Попытаюсь доступным языком объяснить, что за устройства использовали моджахеды в этой необъявленной десятилетней войне.
Соответственно, когда в колонне, где до начала движения щупом был проверен каждый метр маршрута, происходил подрыв, это вызывало удивление и множество вопросов к саперам. Повторюсь, что, как мне объяснили саперы, по такой мине можно было проехать, если колесо машины не покрывало 3/4 площади мины, то есть проехал по ней, по 2/4 ее площади, — все равно, а вот следующая единица техники может запросто подорваться. Именно минная война принесла нам в Афганистане большое количество изувеченных ребят, особенно в Панджшерском ущелье.
«Там очень много грязи было»
Алексей Поспелов, 58 лет, служил в рембате с 1984-го по 1985 год, дважды ранен:
Честно говоря, все это уже стирается из памяти, только снится сейчас. Жара, пыль, болезни. У меня было осколочное ранение в голову и в ногу. Плюс к этому был тиф, паратиф, малярия и какая-то лихорадка. И гепатит. Болели гепатитом многие, процентов 90, если не больше.
Меня после распределения в 1982 году направили в Германию. Там я прослужил год и восемь месяцев, еще не женился к тому времени. Пришла разнарядка в Афганистан, меня вызвал командир и говорит: «Ты у нас единственный в батальоне холостой, неженатый. Как смотришь на это?»
Я говорю: «Командир, куда родина прикажет — туда и поеду». Он отвечает: «Тогда пиши рапорт». Я написал рапорт и поехал.
Сразу с пересылки мне дали направление в 58-ю бригаду матобеспечения, в населенный пункт Пули-Хумри, в 280 километрах от Кабула на север через перевал Саланг. Там я попал в рембат командиром ремонтно-восстановительного взвода. Скажешь, непыльная работа? Ну, а кто же технику с поля боя эвакуировал? И отстреливаться приходилось, конечно, не раз.
Я вспоминаю это время очень тепло, несмотря на все неприятности и трудности. У нас там люди разделились на тварей и нормальных — но это, наверное, всегда так бывает.
Вот, например, в 1986 году я получил направление в Забайкалье. Должен был в Венгрию ехать, но ротный мне всю жизнь испортил, перечеркнул, перековеркал.
К нам должен был начальник тыла приехать с инспекцией, и у нас решили в бане закопать треть от большой железнодорожной цистерны под нефть. А я в этот день как раз сменился с наряда, где-то часов в шесть. Вечернее построение, и ротный говорит Мироненко и еще одному парню: «Давайте быстро в баню».
Баня — это большая вырытая в земле яма, обложенная снарядными ящиками, заштукатуренная, приведенная в порядок. Там стояла здоровая чугунная труба — «поларис», как мы ее называли, в которую капала солярка, и она разогревалась добела. Она была обложена галькой. И там все парились. До того момента, как привезли эту цистерну, в холодную воду ныряли в резервный резиновый резервуар, двадцатипятикубовый.
И тут комбату приспичило закопать цистерну, чтобы прямо не выходя из бани можно было купаться в холодненькой. Все сделали, но у ротного появилась идея скрутить по ее краю трубу, наделать в ней дырок, чтобы фонтанчики были, и обеспечить таким образом подачу воды. Чтобы идиллия была — показать начальству: глядите, у нас все хорошо!
Но по времени это сделать не успевали. Ребята неделю этим занимались, практически не спали. А Мироненко, сварщик, был в моем взводе. На построении он из строя выходит ко мне и говорит: «Товарищ лейтенант, дайте мне хоть поспать, меня клинит!» Но ротный кричит Мироненко: «А ты что тут делаешь? А ну в баню, заканчивай все давай!»
Как потом оказалось, Мироненко спустился на дно этой емкости, заснул и случайно затушил газовую горелку, которая продолжала работать. В этот момент его напарник, почувствовавший запах ацетилена от автогена, кричит ему туда: «Мирон, ты чего там делаешь, уснул? Ты не спи, я пойду баллон кислородный поменяю». И не перекрыл ацетилен. А Мироненко спросонья нашаривает в кармане коробок и чиркает спичкой. Понимаешь, какой объем взрывчатого вещества к тому времени там скопился? Разворотило все к чертовой матери.
Бахнуло, наверное, часов в 12. На следующий день начали разбор: чей подчиненный, кто дал команду. И ротный тут же все спихнул на меня — мол, это его подчиненный. И началось. Меня сразу же на гауптвахту засадили. Я на ней суток десять просидел, похудел на 18 килограммов. Камера была метр на метр, а в высоту — метр шестьдесят. Вот так я все это время сидел и почти не спал. А в углу камеры стоял такой же «поларис» и разогревался. Фактически я был вдавлен в стенку. Это ужасно — по-моему, даже фашисты такого не придумывали.
Когда было партсобрание, меня исключили из партии за ненадлежащий контроль над личным составом. Прокуратура на меня уголовное дело завела. Но всех опросили и выяснили, что я, наоборот, пытался не дать этому парню пойти работать, и, пополоскав меня, дело закрыли. Хрен бы с этим начальником тыла, купался бы в этой резиновой емкости, ничего страшного. Но ротному приспичило рвануть задницу, чтобы капитана получить.
А так — не только негатив был. Хорошие нормальные люди там как братья были. Некоторые афганцы, пуштуны, лучше к нам относились, чем многие наши командиры. Люди другие были. Там, в экстремальной обстановке, совершенно по-другому все воспринимается. Тот, с кем ты сейчас чай пьешь, возможно, через день-два тебе жизнь спасет. Или ты ему.
Там очень много грязи было. А я был идеалистом. Когда меня выгнали из партии, я стреляться собирался, не поверишь. Это я сейчас понимаю, какой был дурак, я воспитан так был. Мой отец всю жизнь был коммунистом, оба деда в Великую Отечественную были. Я сейчас понимаю, что это шоры были идеологические, нельзя было так думать.
В 90-е, когда Ельцин встал у власти, я написал заявление и сам вышел из партии. Ее разогнали через год или около того. Сказал в парткоме: я с вами ничего общего не хочу иметь. Почему? Да просто разложилось все, поменялось. Самым главным для людей стали деньги. У народной собственности появились хозяева. Нас просто очень долго обманывали. А может, и сейчас обманывают.
Страшно было всегда. Очень страшно…
В мае 1998 года в Нижнем Новгороде было создано объединение участников военных конфликтов «Братство», где сейчас более трехсот молодых мужчин, служивших во всех родах войск. Эти триста воевали в Нагорном Карабахе, в Абхазии, в Приднестровье, Северной Осетии, Чечне. А осенью, после дембеля, уверен председатель «Братства» Павел Юдахин, в организацию начнут приходить парни, сейчас воюющие в Дагестане.
…В Чечню П. Юдахин попал весной 1995 года, провоевал там в разведроте 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии полгода. За полгода ежедневного риска для жизни получил от государства в общей сложности четыреста рублей. И пальцы на раненой руке до сих пор не сгибаются.
— Какой была техническая оснащенность десантников во время войны в Чечне?
— У нас оснащение было убогое. Новой техники практически не было. У машин двигатели — с выработанным ресурсом, в горах быстро перегревались. Но по сравнению с мотострелками у нас техника была отличная. Под Шатоем мы нашли брошенные кем-то из мотострелков две БМП. Они просто застряли в грязи. Ничем не смогли вытащить, да и нечем, поэтому и бросили. В горах с автоматом калибра 5,45 воевать невозможно: много рикошетов, маленькая пробивная способность. У духов автоматы были калибра — 7,62. Снайперская винтовка у нас сначала была вообще одна на всю дивизию. И снайпер был не подготовленный, а назначенный.
— Была ли уверенность, что вы делаете праведное дело?
— Настрой был один: присягу принял — надо ее выполнять. А о политике задумываться и времени особенно не было. Страшно было всегда. Причем, очень страшно. Идешь на боевые — мальчишеский задор, все вместе, плечом к плечу, но все равно — очень страшно было всегда. Хотя у нас были очень хорошие командиры, все с боевым опытом — воевали в Афганистане, Нагорном Карабахе, они были уверены в себе. У нас был случай, что начальник разведки дивизии спас всю дивизию. Шли колонной, и горы-то все были проверены. И вдруг он кричит «К бою!». Только все успели спрыгнуть из машин — по нам началась стрельба, из гранатометов. Начальник разведки был убит прямым попаданием гранаты, от него одни ноги остались. В том бою наших погибли трое, но раненых было очень много.
— Как-то на высшем уровне прозвучало, что военного решения проблемы Чечни нет. Неужели Чечня сильней гитлеровской Германии?
— Следишь за боями в Дагестане? Что-нибудь к лучшему меняется в организации военных действий?
— Мне кажется, что абсурда в управлении становится еще больше. Такое ощущение, что телевидение своими прямыми репортажами работает на бандитов, дает им не только оценку обстановки нашим командованием, но и цели.
— Есть ли настроение ехать воевать в Дагестан?
— Тянет туда, но посмотришь репортажи, как наши начальники действуют, и всякое желание ехать воевать пропадает. Если бы нам разрешили воевать по-настоящему…