Кусательный стиль ивана грозного что это
Стиль Ивана грозного, следы «устного мышления» его посланий.
«Смелый новатор, изумительный мастер языка, то гневный, то лирически приподнятый (как, например, в своем завещании 1572 года), мастер «кусательного» стиля, всегда принципиальный, всегда «самодержец всея Руси», пренебрегающий всякими литературными условностями ради единой цели — убедить своего читателя, воздействовать на него — таков Грозный в своих произведениях.»
«Человек большого писательского дарования, Грозный столь же несдержан в своей литературной деятельности, как и на государственном поприще. Грозный полагал излишним литературное редактирование своих сочинений(«занеже слово мимошественно, а не постоятельно» ), ближайшие его сотрудники не рисковали вносить в эти сочинения даже стилистически поправки. Отсюда неряшливость формы, многочисленные повторы и отступления, растянутость изложения, нагромождение плохо соединенных между собой цитат. Но отсюда же и непосредственность изложения, естественность языка, полнокровность и многообразие лексики.
1.Жанр послания и разговорная речь в нем
Иван Грозный – один из самых противоречивых правителей Руси. Мнения о его личности расходятся до сих пор. Некоторые отмечают, что он внес большой вклад в развитие нашего государства, а кто-то упрекает его за излишнюю жестокость, самодурство. Противоречивость Ивана Грозного проявляется не только в политике, но и в литературе.
Лихачев считал, что стиль его включает элементы устного мышления: он пишет, как говорит, отсюда черты стиля, свойственные разговорной речи:
— частые повторы мыслей и выражений;
— неожиданные переходы от одной темы к другой;
— вопросы и восклицания;
— постоянные обращения к читателю как к слушателю.
2.Игра (лицедейство) и разрушение канона
В своих посланиях Грозный постоянно играет какую-либо роль. Стиль их меняется в зависимости от взятой им на себя роли. От этого стиль его посланий очень разнообразен. Чаще всего для Ивана Грозного было характерно притворное самоуничижение, иногда связанное с лицедейством и переодеванием.
Наличие бранной лексики в сочинениях Ивана Грозного – черта стилеобразующего порядка, устойчивая примета авторской манеры письма. При этом, по данным лингвистических исследований [3], чаще всего встречаются выражения типа «собацкий сын», «пес смердящий», «злобесный разум» и т.п.
Черты посланий, вызванные игрой Грозного, можно обобщить так:
— разрушение канона в отказе от условности жанра (ироничный пафос);
— неуместные для деловой переписки низкие обороты и слова: «дурость», «дурует» «маленько», «аз на то плюнул», использование поговорок, афоризмов: «Не подобает мужам благородным браниться, как простолюдинам», «Кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец», и.т.д Д. С. Лихачев писал о литературной деятельности Ивана Грозного так: «Он писал — как говорил. Возможно, он диктовал свои послания. Отсюда не только следы устной речи в его писаниях, но и характерное для устной речи многословие, частые повторения мыслей и выражений, отступления и неожиданные переходы от одной темы к другой, вопросы и восклицания, постоянные обращения к читателю как к слушателю».
То есть царь в посланиях не меняет своего поведения, показывает себя таким, какой он в жизни. Все его творчество отражает реальность: реальный мир, реальную власть, реальные события. [4]
3.Подлинность посланий Ивана Грозного Андрею Курбскому
Пожалуй, самый острый и принципиальный спор в истории России, отражённый на бумаге, — переписка царя Ивана Грозного и его бывшего воеводы Андрея Курбского. Среди историков были сомнения насчёт подлинности документов, поскольку оригинальных писем не сохранилось. [5]
Сегодня подлинность подтверждается находкой «Первого послания Андрея Курбского Ивану Грозному», которое переписано книжником-современником событий Ионой Соловецким. [5]
4. Оценка путей развития государства и литературной формы оппонентами: Грозный и Курбский
В переписке Ивана Грозного и Андрея Курбского был затронут широкий круг социально-политических проблем, при этом Иван Грозный и Андрей Курбский расходились в оценке проблем и путей развития государства. Так, считается, что Иван Грозный высказывался за неограниченную власть царя (самодержавие), а Андрей Курбский — за повышение роли знати в управлении государством («ограниченная монархия»). Значительное место в этой переписке занимали вопросы церковно-политического характера.
Андрей Курбский обвиняет Ивана в уничтожении без вины или изгнании многих Рюриковичей и профессиональных воевод, попытках заменить этих воевод прихлебателями и маньяками, в результате чего великая армия христианская превращается в овец и зайцев, страшащихся гонимого ветром листика, имея в виду поражения на исходе Ливонской войны. Курбский противопоставляет позднее правление Грозного с его бегством в леса от татар и разорением Москвы первому периоду правления, когда русские воеводы наносили татарам поражение за поражением на территории ханств. Курбский обращает внимание царя на то, что им,
государственным мужам, не подобает браниться, как простолюдины, и быть многословными, как бабы, тем более что письма пересылаются за границу России и могут вызывать там удивление и смех.
Иван Грозный утверждает, что «самодержавство» имеет божественное происхождение. На Русь оно привнесено князем Владимиром святым через крещение, утверждено Владимиром Мономахом, а также Александром Невским и Дмитрием Донским. Россию он именует «Российским царствием». Иван Грозный цитирует апостола Павла, утверждая, что всякий противящийся власти противится Богу, а также о необходимости рабам повиноваться своим господам. Первыми разделил власть царя и священника Моисей, оставляя Аарону священнодействие. Иван Грозный, ссылаясь на Послание апостола Иуды обосновывает право царя жёстко наказывать («страхом спасать») изменников и преступников, поскольку от их «лукавая умышления» страна может ввергнуться в «междоусобицы». В отличие от прочих христиан, царь не обязан терпеть, когда его бьют по щеке, и вправе наказывать преступников смертью.
Иван Грозный осуждает подотчётность царя «синклиту». Говоря о призвании царской власти, он пишет, что её задача «действовать страхом, запрещением и обузданием»:
5. Вывод.
Никогда еще русская литература до Грозного не знала такой эмоциональной речи, такой блестящей импровизации и, вместе с тем, такого полного нарушения всех правил средневекового писательства: все грани между письменной речью и живой, устной, так старательно возводившиеся в середине века, стерты. Грозный – прирожденный писатель, но писатель, пренебрегающий всеми искусственными приемами писательства во имя живой правды. Он пишет так, как говорит, смешивая книжные цитаты с просторечием, то издеваясь, то укоряя, то сетуя, но всегда искренно.
Смелый новатор, изумительный мастер языка, то гневный, то лирически приподнятый мастер «кусательного» стиля, всегда принципиальный, всегда «самодержец всея Руси», пренебрегающий всякими литературными условностями ради единой цели – убедить своего читателя, воздействовать на него – таков Грозный в своих произведениях.
Выдержки из посланий:
Из Первого послания Курбского:
«В чем же провинились перед тобой и чем прогневали тебя заступники христианские? Не они ли разгромили прегордые царства и обратили их в покорные тебе во всем, у которых прежде в рабстве были предки наши? (прим.: ханства раньше были частью Орды)»
Ответ Грозного:
«Что же ты, собака, совершив такое злодейство (прим.: измену), пишешь и жалуешься?»
«А жаловать своих холопов мы всегда были вольны, вольны были и казнить.»
«Ничем я не горжусь и не хвастаюсь и ни о какой гордости не помышляю, ибо я исполняю свой царский долг и не делаю того, что выше моих сил.»
Стоит отметить, что первым эпистолярную перепалку начал князь Курбский, при этом переметнувшись на сторону противника. Основания для побега были: велись преследования сторонников «Избранной рады».
Однако поражения Курбского вряд ли могли привести к опале: царь помнил его старые заслуги и не подозревал в измене, к тому же политика опричнины ещё не вступила в силу. Курбский руководствовался собственной выгодой: князь литовский Сигизмунд Август подарил ему владения в Литве. Курбский стал воевать против Москвы.
Конечно, жестокость Ивана Грозного известна всем, но он имел право на произвол, поскольку все, и подданные, и он сам верили, что «вся власть от Бога», а значит царь всегда прав. А князь Курбский изменил Отечеству, этому нет оправданий.
«Послание Василию Грязному».
Василий Грязной – опричник и любимец Грозного. Был направлен в 1573 г. воеводой на Донец для отражения нападения крымских татар, но вскоре попал к ним в плен, откуда написал царю письмо с просьбой о выкупе Осенью 1574 г. Василий получил ответ государя через гонца Ивана Мясоедова с решительным отказом выкупить его или обменять на крымского полководца Дивея-Мурзу, попавшего в плен к русским. В 1577 г. Грязной был выкуплен за умеренную сумму, дальнейшая его судьба неизвестна.
Послание английской королеве Елизавете I (1533-1603)
Переписка с Елизаветой I самая обширная в эпистолярном наследии Ивана Грозного. Царь написал Елизавете 11 писем начиная с 1562 г. Несмотря на то, что Елизавета была единственная женщина, с которой Иван Васильевич состоял в переписке, он и в отношении к ней допускал язвительный тон высказываний. В самом известном письме от 24 августа 1570 года Иван Грозный жалуется Елизавете на то, что
английские купцы в России, наделенные привилегией вести беспошлинную торговлю, начали чинить беззакония, продавая товары по «столь дорогой цене, какой они не стоят». Грамоты же, которыми обеспечивала Елизавета своих купцов, по словам Грозного, «не соответствуют обычаю, принятому у государей, – таким грамотам ни в каких государствах не верят». «У каждого государя в государстве должна быть единая печать», – учит королеву московский царь. Иван Грозный выражает наигранное недоумение, принижая достоинство королевы: «Мы думали, что ты в своем государстве государыня и сама владеешь и заботишься о своей государевой чести и выгодах для государства, — поэтому мы и затеяли с тобой эти переговоры». Опасаясь свержения с трона и рассчитывая найти убежище в Англии, он предложил королеве вступить с ним в брак. Елизавета вежливо отказала, решив остаться королевой-девственницей (на что царь ответил достаточно грубым посланием, где указывалось: «А ты пребываешь в своем девическом чину как есть пошлая девица»). Вероятно, на характер царского послания повилял именно отказ Елизаветы на предложение Ивана Грозного о браке, а также обещание королевы предоставить русскому царю убежище лишь при условии, что он сам себя будет содержать. Грозный не касается щекотливого вопроса о женитьбе, но упрекает Елизавету в том, что она совершенно не управляет страной, вместо нее «другие люди владеют, и не только люди, а мужики торговые, и не заботятся о наших государских головах и о чести, и о выгодах для страны, а ищут своей торговой прибыли». Царь намекает, что если королева не прислушается к его советам, то он посмотрит, как ее купцы будут торговать. «А Московское государство пока и без английских товаров не скудно было», – заключает русский монарх.
Реферат: Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Стиль Ивана Грозного (анализ одного письма)
“Стиль — это сам человек” — писал Ж. – Л. Бюффон. От драматической и таинственной эпохи Ивана Грозного до нашего времени сохранилось немного письменных свидетельств. Многочисленные пожары XVI – XVII вв., небрежение к старинным документам в XVIII и даже в XIX столетии привели к потере множества ценнейших источников, хранившихся в государственных архивах. От частных архивов того времени до нас дошли лишь крупицы. Многие документы, летописи, повествования иностранцев искажены позднейшими переписчиками, изданы по неисправным или неполным спискам, что сильно затрудняет работу с ними. Тем большую ценность представляют источники, сохранившиеся если не в первозданном виде, то в близком к подлиннику и представляющие связный текст, а не обрывки или пересказ позднейшего автора. К ним принадлежит уникальная по своему характеру переписка царя Ивана с Андреем Курбским, которая наиболее ярко представила в литературе особенности своего времени.
Началом знаменательной переписки послужило обличительное послание князя Андрея Михайловича Курбского, крупного военачальника, который, имея основания ожидать опалы и казни, бежал в 1564 г. в Литву, откуда и переслал Ивану IV письмо. В нем он обвиняет Ивана Грозного в непомерной жестокости, неоправданных гонениях, грозит царю Страшным судом.
[sms]
Ответом явилось первое послание царя, обозначенное как царское послание в “Российское … государство”. В этом послании, охарактеризованным Курбским как “широковещательное и многошумящее”, Иван IV излагал свою государственную программу, защищал свое право самодержца на неограниченную власть, осуждал бояр, под которыми он подразумевал все противоборствующие ему силы. Яростно отвергал царь и упреки Курбского, причем особенно болезненно воспринял он укор в «сопротивности православию».
Вопрос об авторстве произведений, подписанных именем Ивана IV, довольно сложен, т. к. Грозный как глава государства подписывал огромное количество дипломатических посланий и других документов. Мнения о том, был ли царь писателем, довольно противоречивы. Так Э. Каин, профессор Гарвардского университета, поставил под сомнение авторство Ивана IV “отсутствием автографа” и заявил о подложности переписки Грозного с Курбским. Но большинство литературоведов выделяют главным критерием для установления авторства своеобразный стиль произведений. Главная черта “Переписки Ивана Грозного с Андреем Курбским”, отличающая ее от других публицистических произведений XVI в., — “значительный рост индивидуального начала в стилях произведений”.
Как писал Д.С.Лихачев, “Индивидуальные особенности стиля, поднявшиеся над жанровыми трафаретами, были уже в достаточной мере ясны у обоих главных антогонистов эпохи — Грозного и Курбского”. До Ивана IV не было ни одного писателя, в творчестве которого с такой силой были бы выражены индивидуальное начало и личность автора. Грозный и Курбский вели спор в жанре эпистолярной публицистики. Этот жанр включал в себя разные типы писем. Литературные послания могли использоваться как условная форма проповеди, богословского трактата или публицистического сочинения; официальные и дипломатические грамоты подчинялись законам деловой письменности. Частные, бытовые письма свободно включали в себя народную речь и образность. Между литературными посланиями и деловыми письмами существовали разнообразные переходные формы. В своих посланиях Грозный отразил разрушение некогда строгих границ между жанрами литературы и деловой письменности. Иван IV умело воспользовался в своем творчестве свободой, которую предоставлял эпистолярный жанр.
В творчестве Ивана Грозного приемы острой публицистической полемики достигли особого развития. Живой спор с противником, обильные риторические вопросы по его адресу, издевательское пародирование аргументов оппонента и вместе с тем нередкое обращение к его рассудку (“ты бы сам себе порассудил”). Эти особенности проходят через все послания Ивана IV. В литературе царь Иван был, прежде всего, новатором. Для всякой средневековой письменности, в том числе и для русской, характерен литературный этикет.
В творчестве Ивана Грозного отразилось и его положение безраздельного владыки, наследственного и единовластного государя всея Руси, полноправного преемника римских кесарей и помазанника Божьего. Грозный нарушает все литературные жанры, все литературные традиции, как только они становятся ему помехой. Стиль письма Грозного — часть поведения его в жизни. Он постоянно переходит от одного чувства к другому: то до крайности резкий и гневный, то лирически приподнятый, то мастер церковно-славянского стиля, то опускающийся до грубой брани. На протяжении всего “Первого послания Ивана Грозному Курбскому” ощущается перемена тона письма, вызванная нарастающим гневом царя.
Начало “Первого послания Ивана Грозного Курбскому” пышное и торжественное, в котором он развернуто обвиняет Курбского в измене: “Ты же тела ради душу погутилъ еси, и славы ради мимотекущия нетленную славу презрелъ еси, и на человека возъярився, на бога возсталъ еси. Разумей же, бедник, от каковыя высоты и в какову пропасть душею и телом сшелъ еси!” Далее следует ответ на вступительную часть послания Курбского, который начинается обычной формулировкой: “Писание же твое приято бысть и уразумлено внятелно”. Послание царя по композиционному построению соответствуют формам деловой переписки: Иван Грозный цитирует почти каждую строчку послания Курбского и дает ответ на все его обвинения. Но, повторяя вслед за своим оппонентом его аргументы, он разбивает их, иронизирует, насмехается или отмечает, что аргументация противника и сам противник достойны только смеха: “тем же убо смеху подлежит сие”, “и аще убо, подобно тебе, хто смеху быти глаголет, еже попу повиноватися?” Иван Грозный гневно опровергает упреки в “гонениях” и “сопротивности разуму”. Утверждая мысли о гибельности разделения власти (“Нигде же бо обрящиши, ежи не разорится царству, еже оно от поповъ владому”) и доказывая свои убеждения, царь совершенно свободно оперирует примерами не только из истории древней Иудеи, изложенной в Библии, но и из истории Византии: “Но единого Моисея, яко царя, постави владетеля над ними; священствовати же ему не повеленно, Аарону, брату его, повелелъ священноствовати, людскаго же строения ничего не творити; ега же Ааронъ сотвори людские строи, тогда от господа люди отведе”.
В свои послания Иван IV свободно включал не только сдобренные ссылками на Библию и исторические примеры рассуждения, но и простые, написанные живым языком зарисовки. (Например, описание одного из боярских мятежей: «. а митрополита затеснили и манатью на нем с источники изодрали, а бояр в хребет толкали»). Иван Грозный не просто опровергает обвинения, но и унижает и высмеивает слова Курбского. В “Первом послании Грозному” Курбский торжественно объявил, что монарх не увидит его лица до Страшного суда (“уже не узреши, мню, лица моего до дни Страшного суда”), на который обвинитель собирался отправиться вместе со своим гонителем, имея при себе обличительный документ — “слезами измоченное” письмо. Пафос обвинительной речи Курбского разбился о язвительный ответ Грозного: “Лице же свое показуеши драго. Кто бо убо и желает таковаго эфиопского лица видети? Где же убо кто обрящет мужа правдива и зыкры очи имущи? Понеже вид твой и злолукавый твой нрав исповедует!” В посланиях Грозного часто встречаются иронические вопросы, с которыми он обращается к Курбскому:“Ино, се ли храбрость, еже служба ставити в опалу?”, “Се ли убо пресветлая победа и одоление преславно?”. Высмеять означало для Ивана IV уничтожить противника духовно.
На протяжении всего письма Грозный раз за разом возвращается к обвинению, которое задело его больше всего. Это был упрек в том, что царь, явившийся было “пресветлым в православии”, ныне стал “сопротивным” и даже “прокаженным совестью”. Смысл этих слов заключается в обвинении царя, прежде “от бога препрославленному”, в измене своей первоначальной “пресветлости”. В письме царь вновь и вновь доказывал свою верность “пресветлому православию”, опровергал все обвинения и обличал главных врагов государства. В тексте то и дело встречаются рефрены: “ И се ли сопротивен разум, еже не хотети быти работными своими владенну?”, “Се ли разумеваемая “супротив”, яко вашему злобесному умышленнию … погубити себя не дал есми?”, “И се ли супротивно явися, еже вам погубити себя не дал есми? А ты о чем сопротивно явися, еже вам погубити есми?”, “Се ли убо сопротивно разуму, еже по настоящему времени жити?”, “И сие ли супротивно разуму и совесть прокаженна, еже навету взустиси и злодейственных человек возразити…?”, “Ино се ли сопротивно разуму, еже не восхотехал в совершенном возрасте младенцем быти?”, “Тако же наш промысел и попечение о православии и тако сопротивен разу, по твоему злобесному умышлению!”
Царь настойчиво возвращается к теме “сопротивности разуму”, повторяет содержание и склоняет на все лады одну и ту же мысль, и с каждым повторением раздражение Ивана IV усиливается. И уже длинное рассуждение со ссылками на учение фарисеев, с цитатой из апостольских посланий внезапно заканчивается грубой и разговорной фразой: «Что же, собака, и пишеши и болезнуешъ, совершивъ таковую злобу? Чему убо советъ твой подобенъ, паче кала смердяй?»
Тон письма становится все более запальчивым, Грозный с азартом издевается над Курбским и высмеивает его, отпуская такие насмешки, которые уже лишены всякой официальности. Своей исключительной грубостью Иван IV нарушает эпистолярный и дипломатический этикет. Характеристика царского стиля — “глаголы нечистые и кусательные”. “Кусательный” стиль Грозного переменчив, как его характер. Усмешка переходит в язвительную иронию, которая сменяется злобно-насмешливвым раздражением.
Стиль царя — сознательный полемический прием, основанный на игре слов и образов, их неожиданных сочетаний и переносных значений. Можно составить обширный список ругательств Ивана Грозного, которые применяются в письме к Курбскому: “собака”, “злобесное умышление”, “злобесовкий”, “пес смердящий” и т. п. Любимые эпитеты Грозного: “пес”, “бес”, “зло”, “злобесный” — представлены в его произведениях разными сочетаниями. Наиболее выразительный момент в письме Грозного — воспоминания о своем детстве. Резкие обвинения бояр в измене, в похищении ими у него в юности власти (“от юности моея благочествие бесподобно поколебасте, и еже от бога державу, данную ми от прародителей наших под свою власть оттогосте”), подкрепляются яркими картинами сиротского детства царя: “Питати начаша яко иностранныхъ или яко убожйшую чадь. Мы же пострадали во одеянии и в алчбе. Во всеъ босемъ воли несть”.
Грозный использовал бытовые миниатюры, в которых он с помощью выразительных деталей изобразил гордыню первенствующего боярина Ивана Шуйского, в присутствии малолетнего государя осмелившегося опереться локтем о великокняжескую постель и положить ногу на стул, его казнокрадство и бедность: у Шуйского была только одна поношенная шуба — “телогрея”. В языковой композиции произведения эти — детали-подробности, детали-вещи перерастают в зловещий символ боярского произвола, ведущего к гибели царства. “Едино воспомянути: намъ бо въ юности детская играюще, а князь Иванъ Васильевичъ Шуйский, седя на лавке, лохтемъ опершися о отца нашего постелю, ногу положа на стулъ, к намъ же не прикланяяся не токмо яко родителски, но ниже властелски, рабское же ничто же обретеся. И такова гордения кто можетъ понести?”
В.В. Калугин называет “Первое послание Курбскому” “апофеозом неограниченной монархии”, который “имеет ярко выраженную эмоционально-риторическую форму”. В своем торжественном сочинении царь соединил высокие церковнославянизмы с народно-разговорными словесными рядами и контекстами. Это его живые и образные воспоминания о сиротстве в годы боярского правления, жизненные зарисовки, полемические выпады.
Было бы ошибкой видеть главную заслугу автора лишь в отборе ненормативных форм и конструкций, сниженной лексики и фразеологии. В его творчестве намечен переход от архаичной риторической композиции произведения к “устной” организации языковых единиц. Грозный часто вел себя как рассказчик. Он не писал читателю, а разговаривал с собеседником, стараясь использовать ясную и доходчивую манеру изложения. Появление слов и оборотов, свойственных устной речи, было вызвано демократизацией структуры текста — важным процессом, затронувшим все уровни языка древнерусской литературы.
Литературную манеру Грозного, доминирование в творчестве царя индивидуальности личности над литературными канонами точно охарактеризовал Д.С. Лихачев: “Письма Ивана Грозного — неотъемлемая часть его поведения и деятельности в целом: каждое из них — его общественный поступок”. Иван IV — первый русский писатель, в творчестве которого ясно выражен образ автора. По своему свободному отношению к литературному творчеству Грозный значительно опередил свою эпоху, но писательское дело не осталось Ивана IV без продолжателей. Во второй половине XVII в., через сто лет, его талантливым последователем в чисто литературном отношении явился протопоп Аввакум. [/sms]
Стиль Ивана Грозного
Эпоха под знаком Грозного
Культура 16 века во всех своих проявлениях приобретала монологический характер, царь полагал, что только он один как «помазанник Божий» может судить людей и историю. В его царстве никто не смел высказывать иных суждений. Только за границами России бежавший из нее, князь Курбский решился полемизировать с Грозным. Однако, находясь вне России и даже командуя одно время войсками против Грозного, он лишил себя твердой моральной позиции и принужден был выступать не столько за интересы России, сколько за свои личные.
Переписка Грозного и Курбского, особенно письма последнего, были известны лишь крайне ограниченному числу современников, но это не лишает ее показательности для своего времени.
Оба высказывали свои взгляды не только в переписке, но и в своих многочисленных произведениях — Грозный в разнообразных посланиях и устных высказываниях, Курбский — в «Истории о великом князе московском» и в других сочинениях. Оба были крупнейшими фигурами на общественной арене своего времени, выразителями характернейших взглядов: первый — приверженцев сильной царской власти, второй — оппозиционных слоев населения и в первую очередь — боярства. [1]
Суть спора Грозного и Курбского
О чем, в сущности, спорили Грозный и Курбский? Грозный доказывал свое право казнить и миловать своих подданных. Доказательств этого права он почти не предъявлял. Он требовал верить ему в этом и бранил противников. Курбский, опровергая это право Грозного и упрекая его в грубых жесткостях, хотя и был с моральной точки зрения убедителен в этих упреках, не противопоставил Грозному своей собственной теории государства, в силу чего его позиция оказывалась более слабой, он выступает как «защищающаяся» сторона. [2]
Литературное мастерство и личность пишущего
Главное явление, на которое следует обратить внимание, — это значительный рост индивидуального начала. Индивидуальные особенности стиля были уже в достаточной мере ясны у обоих главных антагонистов эпохи — Грозного и Курбского.
Поразительно, что в своих произведениях Грозный был таким же, как и в жизни. Изумительный мастер языка, то до крайности резкий и гневный, то лирически приподнятый (как, например, в своем завещании 1572 года), то подавленный страхом смерти и манией преследования (в своем каноне Ангелу Грозному), то изощрявшийся в «кусательном стиле», опускавшийся до грубой брани, то мастер высокого церковно-славянского стиля, стремящийся подавить своего читателя эрудицией, — таков Грозный в своих произведениях. [3]
Стилистические черты Грозного на примере послания игумену Кирилло-Белозерского монастыря Козьме
Свое послание игумену Кирилло-Белозерского монастыря Козьме Грозный начинает очень книжно, а затем переходит в тон самой непринужденной беседы: беседы страстной, иронической, почти спора. Его речь становится нетерпеливой. Он сам называет ее «суесловием». Как бы устав от собственного многословия, он прерывает самого себя: «что же много насчитати и глаголати», «множае нас сами весте» и т. д. Грозный не стесняется бранных выражений, обычно им употребляемых: «собака» «собачий», «пес» и пр. Он употребляет разговорные выражения «аз на то плюнул», «а он мужик очюнной врет, а сам не ведает что». Он пользуется поговорками, пересыпает речь восклицаниями: «ох!», «увы!», «горе ей!». Он часто непосредственно обращается к читателям: «видите ли?», «а ты, брат, како?», «ты ж како?» и пр. Разнообразие его лексики поразительно. Те же черты литературной манеры Грозного мы наблюдаем и во всех других его произведениях.
Читая послания Грозного, иногда приходит на ум предположение, что яркостью индивидуального стиля Грозный как бы прикрывал отсутствие убедительных и аргументированных идей.
Грозный часто менял свой стиль, приноравливаясь к случаю, к адресату, к своим собственным намерениям как можно больнее ужалить своего противника. Он пишет то от себя, то от имени бояр, то под псевдонимом Парфений Уродивый. Обычно жанры, в которых выступает Грозный, — это послания, письма, «челобитные», то есть жанры прямого обращения к читателю. Это жанры, в которых на первый план выступают спор, обличение, утверждение своей правоты. Письма и послания входили в его арсенал как правителя. [3]
Следы устного мышления в стиле Грозного
Грозный вмешивался в литературную деятельность своего времени и оставил в ней заметный след, далеко еще не учтенный в историческом и литературном отношении. Как у многих эмоциональных писателей, стиль Грозного сохранял следы устного мышления. Он писал — как говорил. Возможно, он диктовал свои послания. Отсюда не только следы устной речи в его писаниях, но и характерное для устной речи многословие, частые повторения мыслей и выражений, отступления и неожиданные переходы от одной темы к другой, вопросы и восклицания, постоянные обращения к читателю как к слушателю. [4]
Ученый стиль Курбского
Писания Курбского же были самооправдательными документами, в которых он позировал перед другими, перед своими читателями, но прежде всего перед самим собой.
Один свой лик Курбский являл русским читателям, другой — западно-русским. По отношению к Грозному он стремился занять позу человека более образованного, изобразить себя человеком утонченной западной культуры.
В своем Втором письме к Грозному Курбский явно придерживался правил латинских риторик и эпистолографии гуманистов. Он знал учебники эпистолографии и руководство Эразма Роттердамского. Одним из главных достоинств писем считалась их краткость. Он насмехался над Грозным за то, что он этой краткости не придерживался, и его послание явилось «широковещательным и многошумящим». С высот своей новой образованности он поучает Грозного, что не следовало бы ему писать такие неискусные письма «на чюждую землю, идеже некоторые человецы обретаются, не токмо в граматических и риторическихъ, но и в диалектических и философских ученые».
Характерна его биография Грозного, изложенная им в «Истории о великом князе московском». В русской литературе до Курбского не было жизнеописания обличительного характера. Были жития святых, ставившие себе целью прославление своего «героя». В поисках способов обличительного изложения жизни Грозного он отталкивается от житийного жанра и строит жизнеописание как своеобразное «антижитие». Курбский начинает «житие» Грозного с привычных для московских людей агиографических трафаретов, только перевертывая их значение, демонстрируя в «житии» Грозного прямо противоположные святому начала. Все начало жизнеописания Грозного — это «житие» по жанру, но перевернутое, как бы опрокинутое в зло. Сам типичный перевертыш, Курбский и это свое произведение строит в «перевернутом» строе — стиле антижития. Он как бы «паразитирует» на традиционном жанре, разрушая его.
«Разрушительная» работа Курбского в известной мере была необходима в историко-литературном процессе. Доказательства этому в следующем периоде, когда писателям приходилось характеризовать деятелей Смутного времени не только как святых и героев, но во всей их сложности.
В истории литературы иногда расшатывание старых литературных форм имеет значение для созидания новых. Даже не стремясь к новшествам, Курбский разрушал жанровую систему древнерусской литературы. «История о великом князе московском», начатая сначала как своего рода «антижитие», затем переходит от одного жанра к другому, и в результате невольно создалось произведение, выходившее за пределы любого из древне-русских жанров. Задача, поставленная Курбским, заставляла его охватывать жизнеописательную тематику, послания, воспоминания, историю царствования Грозного и просто перечень его преступлений, ставший вместе с тем как бы и перечнем мучеников тирании Грозного. Немалую роль в создании этого многопланового и многожанрового произведения сыграла и постоянная перемена того воображаемого читателя, к которому обращался Курбский. To это был западнорусский читатель, которому он хотел разъяснить — почему он выехал из России, то это был сам Грозный, которого он разоблачал за глаза из своего безопасного зарубежного укрытия, но как бы и в глаза, прямо обращаясь к нему во втором лице.
Стиль произведений Курбского был как бы производной его жизненных обстоятельств. Индивидуальный стиль Курбского не так резко менялся. Он был индивидуально стабилен и связан с его стремлением найти свою «позицию» в жизни. [5]