Ложманы в турции что это
Путь из отеля в аэропорт длиною в жизнь. Исповедь трансферного гида в Турции
Коллаж © L!FE Кадр из фильма “Мое большое греческое лето”/kinopoisk.ru © flickr.com/Chris Parfitt
Действие первое. Пора просыпаться…
Фото: © flickr.com/Leah Tautkute
Ночь. 02:20. Зазвенел рабочий «самсунг».
— Ты проснулся? — уныло прозвучал вопрос.
— 413-й автобус, — пробурчал сонным голосом оперейшен (человек, ответственный за корректную работу гидов).
Гид подошёл к белому «мерседесу» на 45 человек. «Ну, хоть что-то светлое», — проскользнула мысль. Свет в автобусе не горел. «Спит, сволочь», — пробурчал гид и принялся стучать по автобусу.
Попытки разбудить водителя предпринимались в течение 10 минут, и наконец из багажного отделения донёсся родной турецкий мат. Водитель появился эффектно, натягивая майку и оценивая гида, с которым ему предстояла программа.
По традиции скурили по сигарете.
Действие второе. Депарчер с 413-м
Фото: © flickr.com/Caribb
Пш-ш-ш… Пш-ш-ш… Автобус остановился у последнего отеля в Бельдиби. Водитель ласково материл Бельдиби, начиная с «Гранд ринга» и заканчивая «Акация-отелем». В начале сезона гид думал, что выучит турецкий, но благодаря каптанам (водитель туристического автобуса),он выучил только все матерные слова на турецком.
Гид пошёл на ресепшен. Войдя в отель, он огласил направление: «Ростов-аэропорт». Стоял запах перегара, впрочем, как обычно. Тут на него обратила внимание компания молодых людей, которая выпивала, сидя на диванах. «Жди, мы не допили», — выдал один из гостей, накатывая ракы (турецкая водка) из пластикового стаканчика.
Тут уже сработал характер. Гид был не из тех, кто позволял себе грубить. Наш парень знал, как поставить на место такой контингент.
— Подходим и отмечаемся у меня. Проверяем паспорта и личные вещи. Сдаём ключи от номеров, берём багаж и проходим в автобус. Я заполню форму и поеду без вас в противном случае, — строго выдал гид.
— Попробуй уехать. У нас всё оплачено, — ухмыльнулись туристы. Гид достал ручку с формуляром для заполнения. Гости напряглись. Видок гида говорил сам за себя: ни любви, ни тоски, ни жалости. Они поняли, что это не та милая 18-летняя девушка, которую они довели до слёз своими пьяными выходками на эррайвеле (сопровождение гостей из аэропорта в отели). Через две минуты все сидели в автобусе.
Гид взял в руки микрофон. Постучал по нему и начал свою речь, которую, наверное, перед лицом смерти бы не забыл. «Здравствуйте! Меня зовут… Также хочу представить вам нашего водителя Мемета. Давайте поприветствуем его. Сейчас мы покидаем наш живописный регион Кемер и направляемся в аэропорт».
Действие третье. Ах, этот «Сорбет»
Фото: © flickr.com/Moyan Brenn
Гид мирно спал. Каптан «ласковыми» хлопками по колену разбудил паренька. Он уже чуял деньги.
— «Сорбет» (магазин сувениров и турецких сладостей), — с широкой улыбкой на лице прошептал каптан.
Автобус остановился на парковке. Сейчас просто необходимо втюрить якобы скидочные карточки в этот дорогущий магазин. «Надо хоть заработать и купить нормальные сигареты», — подумал гид. Речь, которая всегда шла на ура и обещала громадные скидки в оптовой точке продаж лукума и сувениров, была сказана. Гости отправились за покупками.
В закусочной сидел парень из «Корала», суетились и смеялись «пегасовцы». Ещё была симпатичная девушка из «Теза». Гид поспешил взять дань с «Сорбета» за привезённых туристов и присоединился к ним.
Действие четвёртое. Терминал 2
Фото: © flickr.com/Moyan Brenn
«Я вам желаю приятного полёта и мягкой посадки». Автобус припарковался у второго терминала. Наш гид умел выбивать неплохие чаевые. Тип-бокс (корзинка для чаевых в автобусах) ломился от долларов, рублей, сигарет, шоколадок «Алёнка» и прочих благодарностей. Началась делёжка бакшиша (в переводе с турецкого «чаевые») с каптаном — всё пополам.
Положив в карман 8 долларов, 150 рублей, половину «Алёнки» и половину пачки серого «Винстона», гид вышел из автобуса с чувством, что жизнь-то налаживается. Он поскакал в «Бургер кинг». Это место скорее не точка быстрого питания, а «лежбище» гидов из разных компаний. Все ждали нового эррайвела. И у этой атмосферы ожидания были свои особенности. В аэропорту сидели сутками. Питались печеньем за 75 курушей и запивали всё это дело водой из «Сорбета». Ходили бесконечно к инфо-табло и матерились, увидев задержку рейса. Скуривали пачками сигареты. Играли в мафию. Ну и просто спали. А проснувшись с красными глазами и помятыми лицами, пытались понять, что происходит. Но самый лучший момент наступал, когда вновь прибывшие туристы садились в автобус и начинался путь в ложман.
Действие пятое. Ложман
Фото: © flickr.com/Caribb
Белый «мерседес» летел в родной ложман после тяжёлого дня. Гид молча курил. Водитель в этот момент рассказывал, как девушка на предыдущей программе получила всего доллар со всего автобуса, как круто работать с немцами, ибо на чай они оставляют много. И вообще, его всё достало и он хочет уехать в родной Трабзон. Темы разговоров были у всех водителей одинаковые. Иной раз складывалось ощущение, что по ночам в подвале кто-то пишет «памятку для разговора с рехберами (в переводе с турецкого «гид»)«. И каждый водитель знает её наизусть. А за разговор на другую тему следует наказание.
Незаметно за разговорами автобус причалил к ложману. Опять началась делёжка бакшиша. Наш гид всегда отдавал водителям на 1—2 доллара больше, чем положенные законом «фифти-фифти». Благодаря этому с водителями проблем не было вообще.
Гид пошёл в ложман. На часах было 23:05, и он знал, что спать ему максимум пару часов. В расписании на новый день номер нашего гида висел в самом начале, а время выезда было 00:45. Восемь отелей, биг бас, всё начиналось там же — в Текирова.
Действие шестое. Люди ложмана
Кадр из фильма “Мое большое греческое лето”/kinopoisk.ru
Действие заключительное. От автора
Фото: © flickr.com/Caribb
К чему это я. Мы — работники туристской индустрии — теряем многое. Возможно, кто-то из нас стал бы политиком, учёным, военным, стилистом, педагогом, врачом. Но мы проводим туры и трансферы, предоставляем информацию гостям, ездим на шопинг-туры. Нет, быть гидом совсем не так плохо, как покажется со стороны. Но есть одна отрицательная сторона. В туризме нет слова «время». День за днём. Месяц за месяцем. Сезон за сезоном. Так и летит наша жизнь. И самое страшное — привыкаешь так, что ничего менять уже не хочется. Утром кофе в ложмане, по пути на работу разговоры, вечером форму в стирку, и наутро всё заново. А в долгожданный выходной просто выспаться бы нормально. Это не крик души. Это жизнь гида. Однообразна просто до сумасшествия и тем временем такая родная. Наверное, мы все просто безумцы.
Что случается с гидами в ложманах
Представим сейчас быстренько вот такую картину: белое, как и всё в Бодруме, кубическое здание в три этажа, обнесенное забором ничуть не хуже, чем в нашей 29-й колонии особого режима*, увенчанное пафосным названием Diamond Park, подпираемое старой толстой пальмой, окруженное другими подобными заведениями с подмоченной репутацией. Окей. А напротив, под заросшим оливками откосом, расположился коровий выпас, густо посыпанный мусором, среди которого медленно курсируют турецкие бурёнки, вырабатывая сомнительного качества молоко. Запашок тоже соответствующий.
Я лежу на крыше сего ложмана на разломанном пластиковом лежаке, облитая маслом для загара, созерцаю сонный полуденный Гюмбет под тропическим зноем.
Это редкие часы отдыха: дэй офф или, что в моем случае более уместно, полудэй офф. Вечером ведь наверняка будет даытым.
Ветрянка с чесоткой? В наличии!
Быт в нашем Diamond Park’е устроен немудрено. Например, так:
– У нас в комнате плитка взорвалась.
– Хакан аби (владелец ентого «кефирного заведения»), а поменяйте нам шланг в душе, а то он весь брызжет!
– Лисичкина, выздоровела? Давай быстрей переселяйся уже в свою комнату — не могу я с этим Шадияром жить!
Последняя реплика одно время была любимой у баловавшегося дедовщиной Мехмеда, который жил один в так называемом «пентхаусе» на правах отельника с 10-летним стажем и не мог стерпеть, чтобы его в четыре утра подбрасывал с кровати будильник Шадиярбека, встававшего на раннюю топламу. В «родную» комнату киргизского мальчика было принято заселять всех хворых и болезных страдальцев, дабы они в том лазарете не смущали видом своим здоровых воинов «Орхестры». Моя соседка, славная добрая девочка Норик Лисичкина, однажды обнаружила, что зудящие розовые образования у нее на коже — ни что иное как чесотка (!), и в очередной раз (после припозднившейся ветрянки 21-летней украинки Зоряны) потеснила Шадияра с насиженного места и загнала его на священную территорию злого духа, что обитал там уже десять лет…
Самая эффективная диета
Бывало так, что из-за взорвавшихся плиток, отсутствия у одних продуктов, у других — умения готовить, а у третьих, наоборот, устойчивого стремления откушать на халяву, спонтанно случались кухонно-гастрономические совместные подвиги.
Однажды мальчишки Шадияр и его молчаливый друг Чолпонбой притащили картошки, зелени, еще какой-то аппетитной снеди. Моя тогдашняя соседка Зорянка взялась все приготовить, салат настрогала ее подружка Леночка — огромные глазищи на худеньком, остреньком личике. Все вооружились вилками, вышли во двор, расселись за нашим общим столом на «ресепшене» и принялись есть.
Ели с удовольствием. Чахнущий там над ноутбуком Мехмед в итоге не выдержал и снялся со своего «дедовского», продавленного за десяток лет, стула.
Ночь лилась с неба, звезды мигали, пальмы качались на ветру, перманентно голодные гиды «Орхестры» насыщали свои пустенькие желудки.
Сатори какое-то просто…
Для понимания поясню: в коллективе гидов сытно кушают только отельники — высшая каста и голубая кровь туризма. К их услугам огромные раздаточные столы отелей, в которых проходят инфо-коктейли.
Прочие рабочие лошадки перебиваются, кто как может. Иногда можно позавтракать и в гостинице — там, где начинается сбор гостей на тур или топламу. Чаще всего трансфермены и самые низкоранговые работники кушают урывками: когда с зарплаты, когда сухпайками, порой пропускают обед.
Киргизский отряд новичков прибыл с чемоданами, забитыми дошираком. Верите — нет, но как чертовски ароматно пах этот самый доширак! Ложман помнит случаи таинственных исчезновений уже залитой кипятком, источающей восхитительный запах глутамата натрия китайской лапши!
Когда твой желудок лёгок и чист, ты готов на всё.
Место, где с сушилок пропадают вещи
Бассейн во дворе, залитый к середине сезона, тоже не мог не прибавить многим обитателям «ложманды» маниакального задора и бодрости.
Седьмого июля, как водится, сибиряк Костик и татарин Адвар, киргиз Шадияр и уралец Игорь хватали всё, что в юбках, и скидывали в воду. Крики, визги, плески и вопли раздавались отменные. В бассейне плавали потерянные сланцы.
Ко мне Игорёк подкрался, когда я совершала магические манипуляции над раздолбанной стиральной машинкой, сгреб в охапку и окунул, в чем была.
Несмотря на шитые белыми нитками угрозы Рамиза и поддакивания Мехмеда на тему, что «после купаний у всех начинают болеть уши», орхестровский стафф** даже не думал о том, чтобы отказаться от акробатических трюков на воде, подводного плавания и прочих подобных «излишеств нехороших».
Бассейн да еще, пожалуй, соревнования «захвати стиральную машину» — вот и весь спорт, доступный сермяжному большинству гидского сообщества.
Машинка, единственная работающая их трех, в разгар сезона просто-напросто сломалась. Редкостные моменты удачной стирки сменились нудным полосканием шмотья прямо на полу душа. А что делать? На дворе +45 по Цельсию, а твоя униформа — это белоснежные рубашки и поло. Вопрос о новой машине подняли на большом собрании со всем орхестровским офисом. Крик о помощи дошел до черствых сердец биг боссов, и сверкающая беленькая техника вскоре появилась во дворе, привлекая ряды гидов с охапками белья. Если не считать таинственно исчезающих форменных рубах, шарфиков и юбок прямо с сушилок и редкого появления громадных коричневых тараканов, которых гоняли всем ложманом, битва за машинку была основной экшн-составляющей нашего детективного боевика «Минус 5 звезд, всё выключено». Ну, а сколь угодно абсурдистской драмы добавляли фланирования голого, в одних трусах, Рамиза по двору Diamond Park’а.
Русские — на особом режиме
Когда вечерело и вернувшийся со своих торгашеских битв Мехмед успевал выспаться, освежиться или что он там еще делал в своем «пентхаусе», в ложмане уже можно было не ждать тишины. «Дед» с зализанными, неопределенного цвета жидкими волосёнками, в узких брючонках и в облаке парфюма выкатывал на «ресепшен» и, призывая влюбленную в него юную Машеньку рубенсовских форм возгласом «Пончик! Завари мне чая!», втыкал колонки в ноут, и все окрестности могли совершенно отчетливо услышать, что
Эти роли не для нас, не играем мы сейчас
Ядовитая, разбитая, убитая я
Всё забыто, решено, слёзы высохли давно
На пути к новому миру и счастью я.***
Эстрадные «шедевры» щедро приправлялись воплями раненого самца в исполнении Мехмеда, и эти его «А! Аааа!» до сих пор остаются для меня загадкой. Хотя, пожалуй, так он привлекал гидш-полячек, живших по соседству с нами. Последние всегда снисходительно смеялись над мехмедовским «Ай уэйт ю ин май пентхаус»**** и следовали своей цели — добраться поскорее на улицу баров и оттягиваться часов до двух-трех ночи.
Конечно, судьба не могла ограничиться лишь бытовыми бедами для нас, нет, она поселила рядом польских гидов, которые работали без шефа, свободно покидали ложман, возвращались, когда хотели, и только прибой Эгейского моря свидетель, что они там вытворяли на бар-стрит, эти шаловливые блондинки с кучей шипящих во рту.
Нашим же оставалось провожать собратьев-славян завистливыми взглядами, молча курить на каменных ступеньках во дворе под раскидистой бугенвиллией, сбрасывая пепел в пластиковые бутылки, ждать вечернего собрания, надеяться на очередной корпоратив или же строить коварные планы ночного побега «с зоны».
Ведь они едут бухать и шляться!
Обязанность периодически устраивать так называемый ложман-контроль лежала на плечах бессменного Ахмета.
Гиды не любили Ахмета. Он осматривал комнаты общаги на предмет звенящих бутылок с горячительным, а также ночью мог постучать и пересчитать жильцов по головам: все ли спят на положенных местах, не перемахнул ли кто через забор в надежде вдохнуть глоток свежего воздуха?
Были и такие герои. Свободолюбец и нонконформист Игорь сбегал регулярно. Его подвиги становились темой обсуждения на вечерних собраниях. Игоря терпеть не мог Рамиз, но уважали все новички.
Девицы тоже нарушали комендантский час ради свиданий с бойфрендами.
Туже тиски — сильнее тяга к жизни.
К концу сезона офис стал изыскивать новые способы сокращения выплат гидам. Сам длинновязый Ферхат бей с лицом всегда немного удивленным и подозревающим пожаловал в наши скромные пенаты и занялся самым натуральным «шмоном на зоне»: а вдруг у кого завалялась «огненная вода»? Это ж можно изрядную сумму штрафа выписать.
Еще одной фишкой в сентябре стала проверка онлайн-рапортов*****. Нет рапортов? Чудно! Чем не повод для штрафа? Зачем платить честно этим русским, которые сюда приезжают только пить и шляться?
Итог облавы порадовал Рамиза, дав ему повод поехидничать на собрании о захламлённых комнатах девочек.
Ежедневная шумиха и суета стихала примерно к часу ночи, когда с ресепшена убирались оба заигравшихся в лихой мачизм «деда»: и Рамиз со своими компьютерными «стрелялками», и Мехмед со своей дискотекой.
Гиды засыпали без задних ног, некоторые предпочитали ночевать НЕ в своих комнатах, а кто-то, когда все отправлялись в мир грез, вставал, натягивал униформу и плёлся забирать туристов с ночной дискотеки «Catamaran».
Такая вот диалектика добра и зла.
* в моем родном сибирском городе Кемерово, в Кировском районе находится исправительная колония особого режима, постояльцы которой талантливы во всем — и в домушничестве, и в грабежах, и в «мокрухе», и в постановке «Гамлета» на тюремной сцене
** англ. staff — персонал, кадры
*** отрывок из песни Elvira T. «Всё решено»
**** ломаный англ. — Я жду тебя в моем пентхаусе
***** Каждый гид на орхестровском сайте в специальном разделе должен был отчитываться в своей работе
Как я выгоняла из ложмана людей
У работника отеля жизнь ограничена даже в пространстве соцсетей. И уж, конечно, в реальности он стеснён еще сильнее. Идеальный вариант проживания в турецком ложмане — обустроиться в комнате вместе с подругой/другом/мужем/женой. Так сделали Инга и Настя, но везёт редко и далеко не всем.
Мне не повезло. Из заколдованной комнаты, которая стала моим временным убежищем в общежитии сотрудников «Май Доу», постоянно исчезали люди. Я никак не могла понять, куда они деваются.
Вспоминая моих бывших девушек
Моей первой была сантралистка Эбру. Мы вместе разработали хитрый план фиктивного сожительства: она бросила в комнату две кофты и зубную щётку, преспокойно продолжала жить в Анталии, я же наслаждалась прелестями холостой жизни. Такой расклад вещей устраивал обеих, но потом Злобный Ситх Кособокий Орхан решил поселить ко мне высокомерную Хазан — нашего несостоявшегося гест рилейшенз супервайзера.
Так у меня появилась новая пассия: молодая, дерзкая, самовлюбленная и поверхностная. Хазан любила слушать хорошую музыку, сёрфить в интернете, курить и любоваться собой. В основном моё настроение омрачалось вынужденным соседством «какбэ» с начальством.
Ее уход был неожидан. Хазан не нравился наш маленький горный резорт и та роль, которую он предлагал ей. Юной искательнице экшена не хватило именно экшена, вместо этого приходилось сидеть за компьютером, строчить ежедневные рапорты и пытаться говорить по-русски, не зная русского.
После «развода» с Хазан воспрянувшая духом Эбру на время вернулась в мои объятия, любовь разгорелась с новой силой, но длилась недолго.
Шторм разразился после обманчивого затишья. Начальник отдела кадров, защитник униженных и оскорбленных Атмаджа бей в один прекрасный день заявил, что со мной будет жить девочка из Кыргызстана, ресторанный хостесс.
Исполнившись революционного духа, я понеслась навстречу врагу смело и решительно:
— Этому не бывать! Мы договорились! Со мной может жить только фронт-офис! Я иду к Орхан бею! Я не позволю! Я не хочу!
Скромно притулившаяся тут же в кабинете кыргызка слушала мой монолог с глупой улыбкой на лице.
Невозмутимый Атмаджа пытался терпеливо объяснял, что комнат в ложмане не хватает. Я гнула свою линию.
А в итоге вместо кыргызки, которая хотя бы говорит по-русски, я получила турчанку, и, как заказано, она была ресепшионисткой.
— К нам приедет новая девушка, — прошепелявил Орхан в ответ на мои гневные тирады. — Эта комната нам самим нужна.
Ресепшионистка Хаджеруннур оказалась тихой мышкой без претензий и амбиций. Она была мила, не шумела, могла быть приятной собеседницей и не навязывала общения, когда оно не требовалось. Но самым главным ее достоинством было глубокое замужество турчанки. Супруг трудился неподалеку в Кирише начальником хаускиперов**, оба активно подыскивали квартиру в Анталии, и дни моей новой партнерши в ложмане были сочтены.
В час, когда Хаджеруннур объявила о своем отъезде, моему счастью не было предела. Я быстренько разложила свои пожитки на две кровати, две тумбочки и два шкафа для создания видимости DOUBLE-резервации, в одночасье позабыла все свои тревоги и приготовилась смело и уверенно шагать в будущее, как вдруг откуда ни возьмись появился мой номер четыре — «француженка»-стажёрка.
Этикет ложмана: врываемся без стука
Подозрительное движение началось во время рабочей смены, когда мы с Ингой обыденно спустились в столовую отужинать. Шенер бей позвонил почему-то не мне, а ей забубнил о «запасном ключе от комнаты Нади». Навострив уши, я вышла к будке охраны «понюхать» атмосферу, однако Шенера нигде не было видно. Он благоразумно предпочел не попадаться мне на глаза. Предвидел, гад, мою реакцию.
Наши шпионы, впрочем, тоже не дремали: спустя некоторое время забренчал телефон. Звонила Настя с наблюдательного пункта в ложмане:
— Ты уже знаешь про этот пипец? Я спала, когда ко мне в комнату без стука ворвался наш новый ложманщик*, скотина эдакая! Я была просто в шоке и сказала ему, а вас, мол, в дверь не учили стучать, прежде чем заходить в чужую комнату! Он привез новую девицу! Зашли в твою комнату, а у нее вещеееей — целая куча! Короче, она только что из Франции, приехала с папой-мамой. Они турки из Франции. Девчонка будет стажером, и она такая мааааленькая.
Весь оставшийся вечер я была не в состоянии работать и бродила по «Май Доу», как зомби, силясь переварить новую информацию. Сердце кровью обливалось при мысли, что некая франко-тюркская мадемуазель трогает драгоценный альбом с карикатурами на коллег. Крайне раздражала тактика «подлого труса» Шенера, провернувшего тайное подселение у меня за спиной, не потрудившись даже представить новую соседку.
— А что случилось? Ничего не случилось. Девочка будет жить с тобой. Что, у тебя разрешение надо было спросить? — выпучился он вместо нормального ответа.
Понятно, разрешения никто бы и не спросил: коммунальная жизнь далека от подобных нежностей. В ложманах принято вламываться к людям в спальни, ворошить вещи, подсовывать незнакомых девушек. В целом, это, наверное, занимательная практика, обеспечивающая нескучное существование. Хотя вы должны понимать, что приходится привыкать к чувству незащищенности. Бояться за сохранность ценностей и денег. Делить территорию.
Скандал по-французски
В тот день я работала во вторую смену с четырех дня до полуночи. Когда я вернулась в ложман и вошла в комнату, на моем лбу горел сигнал красной тревоги. Для непосвященных: бежать лучше сразу.
В комнате царил хаос привокзальной романтики, повсюду валялись чужие чемоданы, горы чемоданов больших и маленьких. Я не знаю, зачем одному человеку везти с собой столько чемоданов.
Турецкая «француженка» лежала на кровати.
— Что это? — изрекла я тоном, настолько далеким от тёплого, что им можно было охлаждать шампанское.
Грубоватое лицо «маленькой девочки» вытянулось. Она уставилась на меня в крайнем изумлении, я же печально разглядывала ее многочисленные сумки, которые завалили даже выход на балкон и окружили мою кровать.
— А что, ты разве не знала про мой приезд? — спросила она.
— Нет! В том-то и дело, то нет! — мысленно я еще раз прокляла любимое начальство. — Ты уже четвёртый человек, которого сюда заселяют! Значит так: вот это моя территория, вот это — твоя. Убирай свои вещи.
С полсекунды она тупо смотрела на меня, а потом взорвалась:
— Ты меня не знаешь, почему так разговариваешь? Да мне вообще не понравился ложман! Я уезжаю!
«В деревню! К тётке! В глушь! В Саратов!».
Она судорожно покидала вещи в сумки, позвонила отцу и долго кричала в трубку.
«О-ля-ля! Меня обматерили красивыми французскими словами!».
Я тихо сидела на кроватке и листала ленту Facebook на смартфоне. Милее меня создания не найти в целом свете, вы же знаете.
За дверь она вылетела, злобно прошипев:
— Ну что, теперь ты счастлива?
Я привычным хозяйским взглядом осмотрела комнатушку, торжествующе улыбнулась, резюмируя окончательное превращение в циничную стерву.
Однако история на этом не закончилась.
Все турки помешаны на одном
На сексе. Престарелый начальник отдела кадров и поклонник Ататюрка Атмаджа бей не был исключением. Если вы внимательно читали историю моей адаптации на новом месте, то знаете о неравнодушии Атмаджа бея к юным иностранным девицам. Пыл, с которым он поначалу дарил обогреватели и сушилки для белья, питался из второй чакры. Он несколько раз приглашал трёх русских ханым в гости. Потом заказал мне карандашный рисунок обнаженной мадам на листе А3. По слухам, в Стамбуле у Атмаджи имелась семья.
Усладой сердца для пожилого ухажёра явилась кыргызка Дай-Дай, чуть не ставшая моей соседкой в ложмане. Стройная, подтянутая, с длинными, прямыми черными волосами, ярко-розовой помадой и раскосыми глазками Дай-Дай, с одной стороны, выглядела смешно и глупо, а с другой, не могла не притягивать голодных взглядов местных «абазанов»***. Девушка приехала заработать. Методов она не выбирала и приласкала старого кадровика. Атмаджа сразу потерял интерес к русским, подарил Дай-Дай смартфон и затеял служебное разбирательство о том, как я обидела «француженку».
Осудили за национализм
В стеклянной будочке отдела кадров передо мной выложили лист, на котором канцелярским турецким языком было изложена моя вина. Обстоятельства дела. Улики. Атмаджа бей по-прежнему терпеливо предложил подписать, а потом изложить свою версию случившегося в свободной форме.
В те дни менеджер фронт-офиса Орхан мрачно косился на меня.
В объяснительной я сделала упор на то, что за сезон рядом со мной проживало три девицы, а стажёрка стала четвёртой, и что из моей комнаты устроили проходной двор, а это, знаете ли, плохо действует на нервы.
Мне вменили что-то типа расовой нетерпимости и дискриминации по национальному признаку. Атмаджа бей еще никогда не был настолько далёк от действительности, но ему нужно было что-то мне предъявить.
Голую тётку я ему так и не нарисовала.
Отельный стафф не существует отдельно от отеля. Люди — это инвентарь, расфасованный по комнатам ложмана. Кроме следования определенным правилам коммунальной жизни, готовьтесь существовать под неофициальным наблюдением турков-доносчиков, турков-извращенцев и турков-мстителей.
Такое нормально для сидельцев колоний. В режимном учреждении ты осýжденный без имени — только особь в робе с номером-нашивкой на груди. Ритм твоей жизни задан другими, и другие следят за тем, как ты выполняешь предписания. В отеле все происходит так же. Это своего рода колония-поселение: периметра нет, но режим-то вот он. Ты лицо в униформе с бэйджиком на груди. Есть правила, а за нарушения полагаются наказания. Ты ограничен в правах, на виду у надзирателей-добровольцев. Каждый твой шаг фиксируется.
В отеле игнорируются твои личные границы, но ты не можешь проигнорировать отель. Самые негибкие быстро вылетают. Остальных система дробит в мелкую фракцию и ими укрепляет свои бастионы.
* в связи с неожиданным уходом старого доброго Ферхата аби у нас появился новый завхоз — типичный сапык (турецк. — извращенец), быдло необразованное, рябая, тщедушная отталкивающая личность;
** от англ. housekeeping — служба уборки, глажка, мытье и уход за отелем и его инвентарем
*** турецк. abazan — изголодавшийся по женщинам