Нечистые помыслы что это
Помыслы хульные
826. Отвержение хульных помыслов привлекает Христа в сердце
Святая Екатерина Синайская продолжительное время была смущаема хульными и скверными помыслами. Когда же явившийся ей Господь отогнал от нее бесов, она возопила к Нему: “Где Ты был доселе, о Сладкий мой Иисусе.” Отвечал Господь: “В сердце твоем.” Она же сказала: “И как могло это быть, когда сердце мое было исполнено скверными мыслями?” Отвечал же Господь: “Потому был в сердце твоем, что ты ни единого любления не имела к нечистым мыслям, но отвергать их старалась, не имея сил, болезновала и этим сотворила Мне место в своем сердце.” (Маргарит. С. 165).
827. Инок долго стыдился открывать свои хульные помыслы старцу; но когда открыл, был научен отсекать их
Брат, будучи возмущаем демонами хулы, пошел к авве Пимену с намерением открыть свой помысел. Но вернулся, ничего не сказав старцу. Еще раз, видя, что этот дух сильно возмущает его, пошел к старцу, но, стыдясь открыться ему, вернулся опять, так ничего и не сказав. И так поступал он несколько раз. Старец узнал, что брат мучается помыслами, но стыдится открыть их. Таким образом, когда брат по обыкновению опять пришел к нему и ничего не открыл, авва Пимен спрашивает: “Что с тобой, брат? Ты уходишь, ничего не сказав мне.” Брат ответил: “Что я могу сказать тебе, отец!” Старец говорит ему: “Я чувствую, что тебя борют помыслы, но ты не хочешь открыться мне, опасаясь, чтобы я не пересказал кому. Поверь мне, брат, как эта стена не может говорить, так и я никому не открываю чужого помысла.” Ободрившись этим, брат сказал старцу: “Отче, я нахожусь в опасности погибнуть от духа хулы, ибо он старается убедить меня, что нет Бога, чего не допускают и не думают даже язычники.” Старец говорит ему: “Не возмущайся этим помыслом, ибо плотские брани, хотя приключаются часто от нашего нерадения, но есть наваждение самого змия. Потому, когда приходит к тебе этот помысел, встань и молись и, оградив себя крестным знамением, говори про себя как бы самому врагу: “Анафема тебе и наваждению твоему, твоя хула да будет на тебе, сатана. Сам я верую, что есть Бог, промышляющий о всем, а этот помысл не от меня происходит, но от тебя, зложелателя.” И я верую, – заключил старец, – что Бог избавит тебя от такой скорби.” Уйдя от старца, брат поступал по его наставлению. Демон, видя, что умысел его обнаружен, отступил от него, по благодати Божией. (Древний патерик. 1874. С. 209. № 61).
828. Рассказ архимандрита Кронида о лютой мысленной брани, которую ему пришлось пережить
Часть 3. Борьба с помыслами
Восемь смертных грехов и борьба с ними
Отсечение дурных помыслов есть необходимое условие борьбы со страстями.
Страсть рождается в душе человека не сразу. Святые отцы говорят, что начинается она с прилога, или приражения. По-славянски приразиться – значит столкнуться с чем-то.
Прилог возникает в сознании человека от впечатлений увиденного, по какой-либо другой причине или как образ, навязанный врагом – диаволом. Но прилог приходит помимо воли человека, без его соизволения и участия. Человек сам волен принять прилог в сердце или отринуть его. Если прилог принят, он уже обдумывается, делается своим. Отцы называют это также сочетанием или собеседованием с помыслом.
Третья стадия – это склонение к помыслу, или сосложение, когда воля настолько подпала под влияние греховной мысли, настолько сроднилась с ней, что человек уже готов перейти к действиям. Грех уже наполовину совершен в мыслях. Как говорит Господь в Евангелии: «Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15: 19), таким образом показывая, с чего начинается грех – «со злого помысла» о нем. И апостол Иаков пишет: «Похоть же, зачав, рождает грех, а содеянный грех рождает смерть» (Иак. 1: 15).
Греховный помысел, который поселился в душе и сердце, обязательно когда-нибудь перейдет в действие. Человек, позволяющий себе нескромные взгляды, не хранящий свое зрение и слух от соблазнительных картин, имеющий в уме нечистые, блудные помыслы, не может оставаться целомудренным.
«Может ли кто взять себе огонь в пазуху, чтобы не прогорело платье его? Может ли кто ходить по горящим угольям, чтобы не обжечь ног своих?» – вопрошает премудрый Соломон (Притч. 6: 27–28).
Поэтому тем, кто хочет вести духовную жизнь, следует помнить, что дурные помыслы нужно умерщвлять в зародыше, «разбивать младенцев их о камень» (см.: Пс. 136: 9). А зародыш помысла есть (как уже было сказано выше) прилог – нечто нам совсем не принадлежащее, но, как какое-нибудь зловредное насекомое, стремящееся залететь в приоткрытое окно нашего сознания.
Как-то в одной книге по психологии прочел о том, что наши мысли вовсе не являются «нашей собственностью» и порождением нашего ума. То, что мы думаем, – результат множества причин и обстоятельств: воспитания, условий жизни, времени, в котором мы живем, страны, в которой мы родились, и т.д. Например, если бы мы родились в другой стране, в другое время или получили другое воспитание, мы и думали бы иначе. Таким образом, то, что мы думаем, – это не совсем наши мысли, они могут возникнуть у нас по очень многим независящим от нас причинам. (Следует еще добавить, что люди православные хорошо знают, что нехорошие, греховные мысли могут приходить еще из одного источника, и источник этот хорошо известен.) Конечно, эти замечания о мыслях касаются только не укоренившихся в сознании помыслов; если человек принял мысль и начал ее обдумывать, он уже сродняется с ней, она становится его собственной.
Психологи советуют отделять плохие мысли от хороших и оформлять с плохими «развод», то есть не пускать их в свое сознание, не считать своими, а к хорошим мыслям, наоборот, «свататься» и всячески дружить с ними, заменяя плохие, мрачные, агрессивные мысли светлыми, добрыми, позитивными. Мне эта мысль весьма понравилась, но как же я был удивлен, когда у святителя Феофана Затворника прочел очень похожий совет: «Великая ошибка, и ошибка всеобщая, – почитать все возникающее в нас кровною собственностью, за которую должно стоять, как за себя. Все греховное есть пришлое к нам, потому его всегда должно отделять от себя, иначе мы будем иметь изменника в себе самих. Кто хочет вести брань с собою, тот должен разделить себя на себя и на врага, кроющегося в нем. Отделив от себя известное порочное движение и сознав его врагом, передай потом это сознание и чувству, возроди в сердце неприязнь к нему. Это – самое спасительное средство к прогнанию греха. Всякое греховное движение держится в душе через ощущение некой приятности от него; потому, когда возбуждена неприязнь к нему, оно, лишаясь всякой опоры, само собою исчезает».
Действительно, грех и скверна не могут быть частью души, они не свойственны, не сродни человеку; мы сотворены чистыми, светлыми, очищены водами святого крещения. Вот лежит ребенок, только что крещенный; он чист, он как ангел Божий, и «все греховное есть пришлое к нам», оно приходит уже потом. И только приняв его в себя, согласившись с ним, мы сами поселяем грех в своей душе. И тогда уже выгнать его ох как непросто.
Мы должны установить в своем сознании как бы некий фильтр, решить, какие мысли для нас желательны, а какие нельзя подпускать и на пушечный выстрел. Поступить как родители, которые могут заблокировать доступ детям на некоторые сайты или телевизионные каналы. Можно привести еще аналогию. Когда раздается звонок в дверь, мы же не сразу распахиваем ее, не спросив: «Кто там?»? Нет, мы сначала смотрим в глазок и только убедившись, что это звонит знакомый нам человек, впускаем его в квартиру.
Помыслов не нужно бояться, но и не нужно беседовать с ними.
Как-то я исповедовался одному опытному священнику в том, что замучили греховные помыслы, и он дал мне такой совет: «Воспринимай помыслы как что-то внешнее, не имеющее к тебе отношения. Мысль может контролировать приходящие к нам помыслы, но в нашей воле – принять или нет». Допустим, сидит человек в доме; окна и двери закрыты; за окнами буря, метель, непогода, но они не вредят ему, пока он не открыл окно. Но стоит открыть – непогода ворвется внутрь, и станет неуютно и холодно. Так же и мысли: они неизбежны, но не должны входить в душу и осквернять ее.
Очень важно не только избавляться от греховных помыслов и не допускать их в свою душу, но и заполнять ее мыслями другими – духовными, светлыми, добрыми. Ведь есть закон: природа не терпит пустоты. И духовная природа тоже. Вспомните притчу, как нечистый дух выходит из человека и, изгнанный, ходит по пустынным местам, потом возвращается и, найдя свое место незанятым, приводит семь злейших себя бесов. Свято место, как говорится, пусто не бывает.
Святитель Феофан советует поставить после изгнания злых помыслов у самого входа в душу как бы щит и не пускать их обратно: «А для сего спеши восставить в душе убеждения, противоположные тем, на котором держится смущающий помысел».
Мы уже говорили, что каждой страсти есть противоположная добродетель. Так и каждой греховной мысли можно противопоставить противолежащую, добродетельную. Например, блудной – целомудренную, чистую; гневливой – доброжелательную; помыслу осуждения – помысел оправдания, жалости к ближнему и т.д.
В заключении приведу еще один совет святителя Феофана: начинать борьбу с помыслами с молитвы к Господу, святым и ангелу-хранителю. Чтобы мы приписывали успехи духовной брани не нашим собственным стараниям, но только помощи Божией.
Нужно найти главную свою страсть и бороться с ней как деятельно, так и в мыслях. Брань эта никогда не прекратится. «Но все легче и легче… или все удобнее и удобнее будет преодолевать ее. И опытности прибавится; так что и заметить, и отразить не трудно будет».
Хульные ли это помыслы?
Артемий А
Здравствуйте! С детства я был очень гневливым и агрессивным человеком, впадал в настоящую ярость по малейшим, совершенно ничего не значащим пустякам, иногда до рычания, корчи, ударов по себе и предметам, плохих мысленных пожеланий, очень страшных, которых я на самом деле не хотел бы для того человека, на которого они обращены. Порою гнев этот был направлен на самых близких людей. Часто шёл по улице и ко всему обращался мысленно с злобой, упивался ей. Заводился с полоборота по малейшему поводу. К сожалению, такая гневливость оказала очень плохую услугу.
В этом году меня с хульными помыслами(сначала классическими, без всякого повода, сейчас я их уже и не особенно боюсь) атаковало ОКР. Я начал бороться с состоянием, в итоге почти научился с Божьей помощью его игнорировать. Больше времени стал уделять духовной жизни, борьбе с помыслами.
Сейчас они преобразились, и многие из них так или иначе связаны с моими грехами, в том числе гневом, который стоит наверное на первом месте. Если не так давно я волновался из-за беспричинной хулы, то теперь неприятное отчасти связано со страстями. В теме речь пойдёт о гневе.
Во-первых, усилилась общая раздражительность, на все постоянно приходят гневные помыслы, часто с пожеланиями чего-то плохого, хотя я адекватно понимаю, что в этой ситуации он совершенно неуместен и бессмысленнен. Ни с того ни с сего возникает ужасная злость на людей, не делающих ничего плохого, иногда с жуткими мысленными пожеланиями.
Во-вторых, по непонятной причине раздражительные, гневные, с хульными словами в голове, мысли во многих ситуациях обращены на Бога, Богородицу, святых, хотя я понимаю, что это страшно, и ситуации выеденного яйца не стоят, чтобы такое приходило в голову.
Как пример, происходит какой-то пустяк например меня задерживают на работе, задают нудное и сложное задание, портится погода, ломается что-то, проблемы с компьютером, телефоном и т. д) и сразу «клюёт» в голову хульное слово, хотя само собой оно тут неуместно и ужасно. Может оно появиться как в виде безэмоциональном, просто как картинка в голове, так и с эмоциями, эмоциями неестественно гневными, или же как «фраза» во внутреннем монологе.
В случае, если эмоций нет, и повод для появления мне не свойственен и бредов, списываю все на прилог. Или же, я действительно изначально раздражен, происходит «мандраж» в теле, и вдруг это чувство «перекидывается» на хорошие образы, хотя ведь раздражение было не из-за этого, не на Бога я изначально злился, а часто даже боролся с этой злостью. Доходит до такой ерунды, что эти мысли лезут в голову, когда, скажем, конфета не того вкуса попадается, фильм не тот идёт по телевизору, хотя я не особенно люблю ни конфеты, ни фильмы, и уж точно этого не хочу. Даже когда не раздражен, просто когда что-то не нравится, или даже просто мысль пришла, что что-то не нравится. Я несколько раз так пытался проанализировать в момент этой «атаки», почему я «злюсь» на Господа, но так ничего не понял. В общем, появляются они без малейшего повода, неожиданное пустое и беспричинное раздражение на автомате приносит такие же беспричинные ужасные помыслы. Помыслы появляются из-за таких вещей, которые просто абсурдны, моему мировоззрению и характеру не свойственны, даже опровергать их кажется безсмысленным(тем более, советы Святых Отцов против этого). Ну реально, можно ли на полном серьёзе обсуждать хулу на Господа из-за всякой чуши и ерунды? Из-за не того фильма по телевизору(мне безразличны фильмы), исчезновения товара с прилпвка(товар мне явно не нужен, я не испытывал такую уж страсть его купить), да вообще абсурда самая идея, а мысли и страшные чувства почему-то лезут. Проблема в том, что эти помыслы, очевидно, хульные, но не совсем беспричинные(хотя логически невозможно объяснить их появление, на Бога мне совершенно нечего злиться), поэтому просто так проигнорировать их не получается. Те, которые были ни с того ни с сего, и игнорировал, вроде стало лучше. Все же этот неестественный, ужасный и беспричинный гнев был раньше мне действительно свойственным.
Гибельность нечистых помыслов
Многие христиане полагают, что грешный помысел значит немного, и это такой незначительный, лёгкий грех, с которым можно и не бороться. И это вопреки словам Господа Иисуса Христа, сказавшего, что помысел судится Им наравне с деянием: «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5, 27-28). Бог ищет нашего сердца, и нечистое сердце делает нас нечистыми перед Ним и чуждыми Ему.
Святитель Игнатий (Брянчанинов) предостерегает от пренебрежения покаянием в грехах, которые кажутся нам лёгкими:
«Бежим, бежим убийцы нашего — греха! Бежим греха не только смертного, но и простительного, чтоб он не обратился от небрежения нашего в страсть, низводящую в ад наравне с смертным грехом. Есть грехи простительные. Так, если случится кому увлечься чревообъядением, блудным воззрением и помышлением, произнести гнилое слово, солгать, украсть что-либо маловажное, потщеславиться, погордиться, прогневаться, на короткое время огорчиться или воспамятозлобствовать на ближнего, во всех таких увлечениях, по немощи человеческой, когда за ними следует сознание и раскаяние, мы удобно получаем прощение от милосердого Бога. Простительный грех не разлучает христианина с Божественною благодатию и не умерщвляет души его, как делает то смертный грех; но и простительные грехи пагубны, когда не раскаяваемся в них, а только умножаем бремя их. По сравнению, сделанному святыми Отцами, одинаково может потопить человека и навязанный на шею тяжелый камень и навязанный мешок с песком: так одинаково влекут в адскую пропасть и смертный грех и накопленное множество малых, простительных грехов» (Слово о смерти).
В некотором женском монастыре жила при игумении ее племянница, прекрасная собою, по наружности, и неукоризненного поведения. Все сестры любовались и назидались ее ангеловидностию и необыкновенною скромностию. Она скончалась. Ее похоронили торжественно, в твердой уверенности, что чистая душа ее воспарила в райские обители.
Огорченная разлукою с нею, игумения предавалась непрестанной молитве, усиливая эту молитву постом и бдением, и просила Господа, чтоб Он открыл ей, какой небесной славы удостоилась ее племянница в лике блаженствующих девственниц? Однажды, когда игуменья, в келейной тишине преполовляющейся ночи, стояла на молитве, — внезапно расступилась земля под ее ногами и клокочущая огненная лава потекла пред взорами молившейся.
Вне себя от испуга, она взглянула в открывшуюся пред нею пропасть — и видит среди адского пламени свою племянницу.
— Боже мой! — отчаянно воскликнула она. — Тебя ли вижу я?
— Да, — со страшным стоном произнесла погибшая.
— За что ж это? — с горестью и участием спросила старица. — Я надеялась видеть тебя в райской славе, в ликах ангельских, среди непорочных агниц Христовых, а ты… За что это?
— Горе мне окаянной! — простонала мучившаяся. — Я сама виною вечной моей смерти в этом пламени, непрестанно пожирающем, но не уничтожающем меня. Ты хотела видеть меня — и Бог открыл тебе тайну моего положения.
— За что ж это? — снова сквозь слезы спросила игумения.
— За то, — отвечала мучившаяся, — что я в виду вашем казалась девственницею, непорочным ангелом, а на самом деле была не то. Я не осквернила себя плотским грехом, но мои мысли, мои тайные желания и преступные мечты свели меня в геенну. При непорочности моего девического тела, я не умела сохранить в непорочности мою душу, мои мысли и движения сердечные, и за это я предана муке. По неосторожности моей я питала в себе чувство сердечной привязанности к одному юноше, услаждалась в моих мыслях и мечтах представлением его прекрасного вида и соединением с ним, и, понимая, что это грех, совестилась открыться в нем духовнику при исповеди. Следствием порочного услаждения нечистыми мыслями и мечтаниями было то, что по кончине моей святые Ангелы возгнушались мною и оставили меня в руках демонов. И вот теперь я горю в геенском пламени, вечно буду гореть и никогда, никогда не сгорю, нет конца мучению для отверженных небом!
Сказав это, несчастная застонала — застонала, заскрежетала зубами и, подхваченная пылающею лавою, скрылась со всем видением от взоров игумении.
(Святогорца письмо 16)
Житие преподобного отца нашего Евфимия Великого повествует:
«Был некий брат в лавре, по имени Емилиан, который однажды ночью, на рассвете воскресенья, от бесовского наваждения возгорался плотскою страстью и смущался нечистыми помыслами, чувствуя в сердце вожделение греха. Случайно преподобный Евфимий, идя к утрене в церковь, проходил мимо того места, где стоял брат, смущенный похотением; обоняя смрад блудного беса и уразумев происходящее, святой сказал:
— Да запретит тебе Бог, проклятый нечистый дух.
К этому старец присоединил еще следующее повествование:
Помыслы
813. Как невозможно остановить ветер, так нельзя возбранить и появлению помыслов, но наше дело – противиться им
Брат сказал авве Пимену: “Мне очень докучают помыслы, и я бедствую от них.” Старец вывел его из келии на воздух и сказал ему: “Распростри полы своей одежды и удержи ветры.” Брат отвечал: “Я не могу этого сделать.” И сказал ему старец: “Если не можешь сделать этого, то не можешь возбранить и помышлениям, чтоб они не приходили, но твое дело – противиться им.” (Еп. Игнатий. Отечник. С. 345. № 97).
814. Помыслы подобны огню, они погашаются усердной молитвой
Один брат спрашивал авву Пимена о борьбе с восстающими помыслами. Старец отвечал ему: “Это дело подобно тому, как если бы у человека в левой руке был огонь, а в правой – чаша с водой. Если запылает огонь, то он берет из чаши воду и гасит огонь, Огонь – это внушения врага, а вода – усердная молитва перед Богом.” (Достопамятные сказания. С. 218. № 146).
815. Об ответственности человека за помыслы
Однажды пришли к блаженной Феодоре семь сестер и спросили ее о неподобных и скверных помыслах. Блаженная прослезилась и сказала: “Не слышите ли, что говорит Господь: “у вас же и волосы на голове все сочтены” ( Матф. 10:30 ). Волосы суть помыслы, а глава их – ум. Всякий помысл, сопровождаемый услаждением и согласием, подлежит суду, и Бог вожделение жены вменяет в блуд, гнев – в убийство, ненависть – в человекоубийство. Итак, не говорите, добрые мои сестры, что помыслы не вредят нам, когда одно согласие с ними судится как дело.” Слыша это, монахини прославили Бога, даровавшего такую благодать и такое рассуждение блаженной Феодоре и, изъявив ей свое благодарение, удалились с великой пользой. (Митерикон. С. 81. №125).
816. Старец не вкушал пищи, если за день у него возникало больше худых помыслов, чем хороших
Однажды авва Силуан внезапно вошел в келию брата, принявшего подвиг юродства, и нашел его сидящим на скамейке, и при нем были две корзины: одна – с правой стороны, а другая – с левой. Как скоро он увидал старца, то по обычаю начал смеяться. Старец говорит ему: “Оставь это теперь и объясни мне, что значит твое сидение?” Он опять засмеялся. Авва Силуан говорит ему: “Ты знаешь, что я, кроме субботы и воскресенья, не выхожу из келии, но ныне вышел я среди седмицы, ибо Бог мой послал меня к тебе.” Устрашенный тем, брат повергся перед старцем и говорит ему: “Прости мне, отец. Я каждое утро сажусь, имея перед собой эти камешки. Если родится во мне добрый помысл, кладу камешек в эту корзину, а если злой – в другую. Вечером считаю камешки и если найду их более в правой корзине, то вкушаю пищу, а если в левой, то не вкушаю. И если утром опять придет ко мне злой помысл, то говорю себе самому: “Смотри, что ты делаешь, ты опять не должен есть!” (Древний патерик. 1874. С. 174. № 31).
817. Нечистые помыслы отлучают подвижников от Бога
Скитский пресвитер (иеромонах и настоятель одной из четырех церквей египетского Скита) провел, по случаю, ночь у некоего старца. Увидев подвижническое жительство старца и его учеников, пресвитер спросил его: “Имеете ли какие откровения от Бога?” Старец отвечал: “Не имеем.” Тогда сказал пресвитер: “Мы совершаем непродолжительные молитвословия, и Бог открывает нам все тайны, а вы несете такой подвиг бдения, пощения, безмолвия и говорите, что Бог не открывает вам никаких тайн. Это оттого, что вы питаете греховные помышления в сердцах ваших, они отлучают вас от Бога, и Бог не открывает вам Своих тайн.” Отцы, услышав это, удивились и говорили друг другу: “Скверные мысли отлучают от Бога.” (Еп. Игнатий. Отечник. С. 429. № 11).
818. Монах, боримый желанием уйти из обители, в течение девяти лет побуждал себя еще один день пробыть в монастыре; это продолжалось до тех пор, пока Господь не отъял искушения
Некий брат был борим в течение девяти лет помышлениями, чтобы выйти из иноческого общежития, и ежедневно он брал кожницу, на которой спал, чтобы выйти. Когда наступал вечер, он решал: “Завтра выйду отсюда.” При наступлении же утра он говорил помышлениям: “Понудим себя пробыть здесь сегодня ради Господа.” Когда исполнилось девять лет, в которые он отлагал день за днем свое исшествие, Господь отъял от него искушение. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 493. № 97).
819. Бесы через помыслы внушали иноку не ходить в храм и не поклоняться Святому Кресту
Старец однажды поведал мне следующее: “Однажды из монастыря я пошел во Святой Град на поклонение Святому Кресту. Поклонившись и уже выходя, вижу одного брата, который ни в храм не входит, ни назад не возвращается. Два ворона смело летали перед его лицом, бросались к его глазам, препятствуя ему вступить в храм. Поняв, что это демоны, я говорю ему: “Скажи мне, брат, почему стоишь среди входа и не идешь в храм?” – “Прости, отче, – отвечал он, – я борюсь с помыслами. Один внушает мне: войди, поклонись Святому Кресту, а другой говорит: нет, ступай назад, в другой раз поклонишься.” Услыхав это, я взял его за руку и ввел в храм. Вороны тотчас улетели. Заставив его поклониться Святому Кресту и Святому Христову Воскресению, я отпустил его с миром.” (Луг духовный. С. 127).
820. Вспомнив забытый помысл, преподобный Пимен сразу же вернулся к старцу, оставив ключ в дверях
Не видно, чтоб преподобный Пимен в своем новоначалии находился в послушании у какого-либо старца. Видно то, что он тщательно руководствовался советами многих великих иноков, которыми в те благословенные времена изобиловал Египет. Однажды он пошел к некоему старцу с намерением спросить его о трех помыслах. Придя к старцу, он забыл один из трех помыслов. После беседы со старцем Пимен возвратился к своей келии. Только взялся за ключ, чтобы отпереть дверь, как вспомнил то, о чем забыл сказать. Оставив ключ в двери, он возвратился к старцу. Старец спросил о причине столь скорого возвращения. “Я взялся за ключ, – сказал Пимен, – чтобы отпереть келию, и вспомнил о забытом помысле, почему, не отворив келии, возвратился.” Расстояние между келиями было значительное. Старец сказал ему: “Ты – пастырь Ангелов, имя твое прославится во всей земле египетской.” (Еп. Игнатий. Отечник. С. 318. № 3).
821. Повесть о том, как авва Евстафии подвергся тяжелому искушению и едва не погиб из-за того, что не исповедал своих помыслов старцу
Поведал авва Евстафии: “Живя в миру, я никогда не вкушал пищи прежде захождения солнца. Когда я сидел в лавке, книга не выходила из моих рук: рабы мои продавали и принимали товар, а я непрестанно упражнялся в чтении. По средам и пятницам я раздавал милостыню нищим. Когда начинался звон, я спешил в церковь, и никто прежде меня не приходил в нее. Когда я выходил из церкви, то приглашал с собой убогих в мой дом, и они разделяли со мной трапезу. Когда я стоял в церкви на всенощном бдении, ни разу не вздремнул, – и признавал я себя великим подвижником. Все прославляли и почитали меня. Умер сын мой, вельможи города пришли ко мне, чтоб утешить меня, но я не мог утешиться. От великой скорби я впал в болезнь и был близок к смерти. По прошествии семи месяцев едва поправился. Провел я в своем доме после этого еще четыре года, подвизался по силе и не прикасался к своей жене – жил с ней, как с духовной сестрой. Когда случалось мне видеть монаха из Скита, я приглашал его в дом вкусить со мной хлеба. У этих монахов я расспрашивал о чудесах, совершаемых святыми старцами, и мало-помалу пришло ко мне желание монашества. Жену свою я ввел в женский монастырь, а сам пошел в Скит к авве Иоанну, с которым был знаком. Он постриг меня в монашество. Имел блаженный, кроме меня, еще двух учеников. Все, видя меня особенно усердным к церкви, отдавали мне почтение. Провел я в Ските около пяти месяцев, и начал очень беспокоить меня блудный бес, принося воспоминание не только о моей жене, но и о рабынях, которых я имел в своем доме. Не было мне отдыха от брани ни на час. На святого старца я смотрел, как на диавола, и его святые слова казались мне уязвляющими меня стрелами. Когда я стоял в церкви на бдении, то не мог открыть глаз от сна, овладевавшего мной, так что не один раз я приходил в отчаяние. Борол меня и бес чревообъядения, борол до того, что я часто крал остатки хлеба, ел и пил тайно. Что говорить много! Помышления мои расположили меня выйти и бежать из Скита, направиться на восток, поселиться в таком городе, в котором никто меня не знал, там предаться любодеянию или жениться. Старец, видя перемену в моем лице, ежедневно увещевал меня: “Сын мой, лукавые помыслы нападают на тебя и смущают твою душу, а ты не исповедуешь их мне.” Но я отвечал: “Отец! У меня нет никаких помыслов, но я размышляю о своих грехах и скорблю о них.” Обуреваемый такими скверными и лукавыми помышлениями, я провел пятнадцать месяцев. Однажды перед воскресным днем увидел я во сне, что нахожусь в Александрии, прихожу поклониться святому Апостолу и евангелисту Марку. Внезапно встретило меня множество эфиопов. Они схватили меня и, окружив, разделились как бы на два лика. Принесли черную змею, связали ею мои руки, а другую змею свернули в кольцо и возложили мне на шею, еще одну змею положили мне на плечи, они прицепились к моим ушам и змеею же препоясали меня по моим чреслам. Потом привели женщин-эфиоплянок, которых я имел некогда в моем доме, и они начали меня целовать и плевать мне в лицо. Нестерпим был для меня их смрад! Змеи начали кусать мои ноги, лицо и глаза, а эфиопы, стоявшие вокруг меня, отворили мои уста и влагали в них огненной ложкой нечто, говоря: “Ешь и насыться.” Также они принесли чашу, говоря: “Подайте вина и воды и напоите его.” И напоили они меня горящей смолой, смешанной с серой. После этого они начали меня бить огненными железами, говоря: “Отведем его в город Едес и надругаемся над ним и там.” Находясь в таком бедствии, я увидел двух светоносных мужей, красоты неисповедимой: они выходили из церкви святого Марка. Эфиопы, увидев их, убежали, а я начал взывать к ним: “Помилуйте меня!” Они спросили: “Что случилось с тобой?” – “Я шел в церковь поклониться и попал на разбойников. Видите, что они сделали со мной.” Один из светоносных людей сказал мне на это: “И хорошо сделали, с тобой следует поступить еще хуже. Но никто не может разрешить тебя от этих уз, кроме аввы Иоанна, с которым ты живешь и от которого ты отлучен твоим неверием.” Затем светоносные мужи оставили меня и ушли, а я начал вопиять к ним: “Заклинаю вас Единосущной Троицей! Помилуйте меня!” Когда я кричал так, пришли братия и разбудили меня. Я был облит слезами. Встав, я поспешил к преподобному старцу, припал к его святым ногам и рассказал ему по порядку все виденное мной. Старец сказал мне: “Эфиопы суть бесы, змеи – скверные помыслы, которых ты не исповедуешь мне. Огненная змея – брань беса блудного, жены-эфиоплянки суть помышления лукавые, обольщающие и вместе губящие тебя. Снедающая тебя змея есть злоречие. Огненная лжица, отверзавшая твои уста, суть бесы осуждения. Чаша, которой напоили тебя, есть твое душевное расположение, происшедшее от принятых лукавых помыслов, и то отвращение, которое ты ощутил ко мне и к братии. Смолой и серой означаются тот хлеб и та вода, которые ты ел и пил украдкой, тайно. Знай, сын мой, что добродетели, которые ты совершал в мире, смешаны были с возношением и гордостью. Твои бдения, твое пощение, твое неопустительное хождение в церковь, милостыни, которые ты раздавал, все это делалось под влиянием похвалы человеческой. По этой причине и диавол тогда не хотел нападать на тебя. Ныне же, увидев, что ты вооружился на него, и он восстал на, тебя. На будущее время увещеваю тебя, сын мой, когда ощутишь в себе смущение, бурю от лукавых помыслов, скажи об этом мне, отцу твоему, или братиям, которые живут с тобой, и уповай на Бога, чтобы помог тебе, как помог многим.” Сделав мне это наставление, старец отпустил меня в свою келию. С этого времени я начал открывать свои помышления и уже пребывал в покое.” (Еп. Игнатий. Отечник. С. 118).
822. Ученик за семикратное отвержение помыслов своеволия удостоился семи венцов
В Фиваиде некий старец безмолвствовал в вертепе. У него был ученик-подвижник. Старец имел обычай по вечерам поучать ученика и делать ему душеполезные наставления. После наставления он молился и отпускал ученика спать. Случилось, что посетили их благочестивые миряне, которым было известно великое воздержание старца. Получив от него утешение, они ушли. По их отшествии вечером старец опять сел по обычаю и занялся поучением и наставлением брата. Во время беседы напал на него сон, а брат стоял, ожидая, чтоб старец проснулся и сотворил над ним молитву. Старец не просыпался. Ученик, сидя долго, был побеждаем помышлениями потихоньку уйти и лечь спать, но он понудил себя, воспротивился помышлению и остался. После этого сон начал склонять его, но он не ушел. До семи раз повторилось с ним такое колебание, но он с твердостью устоял. По прошествии полуночи старец проснулся и, увидев ученика сидящим близ себя, сказал: “Отчего ты до сих пор не ушел?” Ученик отвечал: “Оттого, отец, что ты не отпустил меня.” – “Почему ты не разбудил меня?” – “Я не осмелился толкнуть тебя, чтобы не беспокоить.” Они встали и начали отправлять утреню. По окончании утрени старец отпустил ученика. Оставшись один, старец пришел в исступление. И вот некто показывает ему прославленное место, в нем трон и над троном семь венцов. Старец спросил того, кто показывал: “Кому все это принадлежит?” Тот отвечал: “Ученику твоему даровал Бог и место это, и трон за его жительство. Эти же семь венцов он заслужил в эту ночь.” Услышав это, старец удивился, позвал ученика и спросил его: “Скажи мне, что сделал ты этой ночью?” Он отвечал: “Прости меня, отец! Я ничего не сделал.” Старец, думая, что он говорит по смирению, сказал: “Поверь, я не успокоюсь, пока не скажешь мне, что сделал или что помышлял ты ночью.” Брат, не зная за собой никакого дела, не находил, что сказать, и потому отвечал старцу: “Прости меня, отец! Я ничего не сделал, разве только то, что до семи раз был склоняем помышлениями уйти и лечь спать, но не пошел, потому что не был отпущен тобой по обычаю.” Старец, услышав это, тотчас понял, что ученик столько раз был увенчан Богом, сколько раз противостал помышлениями. Он ничего из виденного не возвестил брату, чтоб не нанести ему вреда, но поведал это духовным отцам. Уясним, что за победу и над малыми помышлениями Бог венчает нас. Благо человеку понуждать себя ради Бога во всяком деле. Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его ( Мф. 11:12 ). (Еп. Игнатий. Отечник. С. 495. № 100).
823. Авва Антоний надеждой будущего мздовоздаяния отгонял бесовские помыслы
Однажды Авва Антоний Новый в полуденный час сидел и очищал свою одежду от нечистот. В это время приступили к нему бесовские помыслы и возмущали его, навевая ему воспоминания о пустынном, правильнее же, – самочинном жительстве, желая исторгнуть его из училища послушания. Он отвечал им: “Когда я жил в пустыне и безмолвии, вы говорили мне, что этот подвиг не приносит никакой душевной пользы. Когда же я пришел сюда, вы ублажаете и похваляете мой прежний подвиг безмолвия, желая отнять у меня венец, доставляемый послушанием.” Колеблемый этими помышлениями, причинявшими болезнь его сердцу и исторгавшими у него слезы, Антоний доблестно терпел напасть, нанесенную бесами, ради будущего мздовоздаяния. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 75).
824. Борьба с помыслами сплетает подвижнику венец
Некий старец подвергся тяжкому искушению от помыслов. Искушение продолжалось десять лет. Он пришел уже в отчаяние и говорил сам себе: “Погубил я душу свою! Как решительно погибший возвращусь в мир!” Когда он пошел в мир, был ему голос: “Десятью годами своей борьбы ты увенчан. Возвратись в свое место, Я избавлю тебя от всякого злого помышления.” Возвратившись немедленно, он пребыл в прежнем монашеском подвиге. Не должно отчаиваться по причине борьбы, причиняемой нашествием помыслов. Если противимся ревностно помыслам, то борьба с ними сплетает нам светлейшие венцы. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 465. № 54).
825. Помощь преподобного Серафима, оказанная архимандриту Крониду в борьбе с помыслами
“В день открытия мощей преподобного Серафима Саровского, – рассказывает о себе архимандрит Кронид, – я, придя от ранней литургии из церкви в честь Смоленской иконы Божией Матери, присел на диван и в скорби от обуреваемых помыслов забылся в полудреме. И дальше не могу даже отдать себе отчета, в полусне это было или наяву, только вижу, как от входной двери моей келии подходит ко мне преподобный Серафим. Я упал перед ним на колени и в плаче и рыдании стал просить его, говоря: “Помоги мне, угодник Божий, в муках от помыслов.” И слышу в ответ его ласковый, отеческий голос: “Веруй несомненно в Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, пришедшего в мир спасти страждущих. Читай Святое Евангелие ежедневно, будь кроток и смирен и обрящешь покой душе своей.” Придя в себя после этих слов утешения, я ощутил великую радость. После того явления не скажу, чтобы совсем помыслы исчезли, но я стал крепче в борьбе с ними и смущался от них уже не так сильно, как прежде.” (Троицкие листки с луга духовного. С. 80).