«ХВ» не раз рассказывал о том, как организована работа хвостохранилища АНОФ-2. А каким этот сложный инженерный объект видится человеку далёкому от производства? Об этом материал нашего внештатного корреспондента Евгения Рубцова
Хвостохранилище, на котором складируются отходы переработки апатит-нефелиновых руд, было построено в 1963 году и активно функционирует почти 50 лет. При выборе территории под хвостохранилище учитывалась её близость к действующему производству и удобный рельеф местности.
Что собой представляют «хвосты»?
Чаша «хвостов» располагается в восьми километрах от черты города Апатиты. Площадь основного поля хранилища составляет 418 гектаров, плюс дополнительные 60 гектаров, которые занимают дороги, подтрубное пространство, дамбочки обвалования и прочие коммуникации, используемые на данном производстве. Ежедневно, каждый час, по пульпопроводам (так называются трубопроводы, по которым транспортируется пульпа – неоднородная смесь взвешенных минеральных частиц и воды) на хвостохранилище напрямую с АНОФ-2 доставляется примерно 13–14 тысяч тонн смеси. Затем пульпу требуется намыть с формированием путём отстаивания так называемого «пляжа» и прудка с осветлённой водой. После на всю намытую площадь наносится специальный раствор битумной эмульсии. За весь период работы, слой за слоем, высота «хвостов» достигла 50 метров, а в скором будущем её планируется увеличить ещё на 20 метров. Следует отметить, что данный тип работ (нанесение на песок эмульсии) выполняется не персоналом фабрики, а подрядной организацией, у которой есть специальная техника и хорошо обученные люди. Сама техника – своего рода «ноу-хау» в данной отрасли.
Если работникам и специалистам АНОФ-2 прекрасно известна технология пылеподавления, то простым жителям, далёким от этой трудоёмкой и кропотливой работы, может оказаться полезным узнать некоторые подробности, связанные с этим процессом. Вот что рассказал начальник отдела охраны природы ОАО «Апатит» Фёдор Начёвкин:
– Битумовоз встаёт к растворному узлу. Под растворный узел подгоняется ПОМ (поливо-оросительная машина) и автоцистерна с горячей водой. С автоцистерны и битумовоза всё заливается в ПОМ, там смешивается в необходимой пропорции и образует рабочий раствор. Этот раствор доставляется на пляж хвостохранилища, где его уже ждёт техника подрядчика. Раствор битумной эмульсии разливается в эту технику, которая затем начинает распылять раствор в виде тонкого слоя. Слой за определённое время высыхает, в результате чего на поверхности образуется тонкая, эластичная плёнка толщиной 2 мм, способная выдержать вес человека и предотвращающая сдувание нефелиновой пыли ветром.
Данные работы сезонные и проводятся в период с мая по август. Так, в мае и июне работы ведутся круглосуточно, а в июле и августе непрерывно в течение дневной смены.
– Технология закрепления пылящих поверхностей хвостохранилища фабрики с применением битумных эмульсий разрабатывалась на базе Института химии и технологии редких элементов и минерального сырья КНЦ РАН и сейчас совместно с нашим подрядчиком активно применяется. Техника, которая тут используется, не имеет мировых аналогов, – добавил в заключение начальник отдела охраны природы.
Всему виной природные стихии
Месторасположение «хвостов» обладает собственной спецификой. А нынешнее лето оказалось богатым на аномальные ветра. Именно поэтому, по словам Владимира Гулевича, начальника отделения хвостового хозяйства АНОФ-2, и произошёл выброс пыли месяц назад. Скорость ветра на поле хвостохранилища в порывах достигала тогда 28 м/с, а рецептура изготовления битумной эмульсии позволяет гарантированно выдерживать ветер до 20 м/с. В результате произошло повреждение защитного слоя битумной эмульсии на довольно значительной площади и, как следствие, образование пылевого облака.
Какие есть ещё возможные решения проблемы пыления хвостов? Сегодня учёные говорят – альтернативы использованию битумной эмульсии нет, хотя исследовательские работы ведутся постоянно. ОАО «Апатит» привлекает к поискам решений и КНЦ РАН, и другие научные учреждения, например, Санкт-Петербургский горный институт.
– Когда кто-нибудь замечает какие-нибудь дымки, то сразу же грешат на «хвосты», – говорит Владимир Гулевич. – Если приехать сюда и посмотреть, то можно увидеть, как всё выглядит на самом деле: люди работают тут круглосуточно и очень ответственно выполняют свои обязанности – ситуация тщательно контролируется, нашу работу постоянно проверяют. И добавлю, что на сегодня это единственно эффективная технология закрепления пылящих поверхностей.
Автор: Евгений Рубцов
Версия для печати
Если Вы обнаружили ошибку в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl + Enter
Для того, чтобы оставлять отзывы на новости, Вам необходимо войти на сайт
Владимир Алексеевич Маслобоев, доктор технических наук, советник председателя ФИЦ КНЦ РАН и научный руководитель ИППЭС КНЦ РАН, возглавил исследовательский проект под названием “Комплексная оценка воздействия микрочастиц в выбросах горных и металлургических предприятий Мурманской области на экосистемы и состояние здоровья населения Арктики”. Именно он стал одним из победителей по итогам конкурса Российского фонда фундаментальных исследований в 2019 году. Ученые творческого коллектива, в первую очередь, занимаются исследованием состава минеральных пылевых частиц предприятий горнопромышленного комплекса области, изучают последствия их попадания в почву и водоемы, разрабатывают способы снижения пылеобразования, оценивают и прогнозируют загрязнение приземного слоя атмосферы в районе хвостохранилищ при разной скорости ветрового потока. Однако главная цель проекта — оценить воздействие микрочастиц в выбросах предприятий горнопромышленного комплекса на экосистемы и на состояние здоровья населения региона. А также найти подходы к оценке, предупреждению и компенсации ущерба от выбросов и разработать методы снижения экологического риска.
Вот что рассказал Владимир Маслобоев о трехлетнем проекте, получившем грант РФФИ, и в целом очень важном для жителей Апатитов, Кировска, Мончегорска и других промышленных городов области.
— Междисциплинарный проект “Комплексная оценка воздействия микрочастиц выбросов горных и металлургических предприятий Мурманской области на экосистемы и состояние здоровья населения Арктики” собрал творческий коллектив из 10 человек, — рассказал Владимир Алексеевич. — Больше всего среди нас специалистов по промышленной экологии, именно на них ляжет самая большая часть исследований. Для медицинского блока мы привлекли Валерия Чащина, который трудился в Северо-Западном Центре общественного здоровья (Санкт-Петербург), а сейчас работает в медицинском университете имени Мечникова, а также Александра Никанова, который возглавляет НИЛ в Кировске. Одновременно мы изучаем образование частиц, их распространение, влияние на почву, водные экосистемы и здоровье населения. А затем вступит в дело экономическая группа — ей досталась трудная, но плодотворная часть: разработать методики расчета экономического ущерба на основе данных промышленных экологов и медиков.
Невзирая на проблемы с пандемией и изоляцией, работа по проекту идет по плану. Состоит она из трех блоков. Вначале — исследования техногенных почвогрунтов на хвостах обогащения апатито-нефелиновых руд КФ АО “Апатит”, лопаритовых руд “Ловозерского ГОКа” и сточных вод “Кольской ГМК”. Далее — анализ устойчивости покрытий хвостов, их фильтрационных свойств, изучение растворения связующих реагентов и влияния этих процессов на показатели обогащения и состав оборотной воды. Для исследования и обоснования очистки сточных вод будут использованы методы электрохимической коагуляции и фильтрования с использованием механических геохимических барьеров на основе местного минерального сырья — отходов и побочных продуктов предприятий горнопромышленного комплекса Мурманской области.
— У нас работают не только экологи-практики, но и “модельеры” (специалисты по математическому и физико-химическому моделированию), — подчеркивает Владимир Алексеевич. — Например, Павел Васильевич Амосов возглавляет часть моделирования возникновения и распространения пыли нефелиновых песков. Сотрудницы группы изучают состав минеральных пылевых частиц физико-химическими методами анализа, а также моделируют взаимодействие частиц с почвенными водами и переход экологически опасных элементов в подвижные формы.
С помощью компьютерного моделирования можно выявить влияние скорости ветра, месторасположения и площади пылящих участков пляжа хвостохранилища на загрязнение приземного слоя атмосферы. Для выполнения численных экспериментов используют трехмерные авторские CFD-модели, позволяющие прогнозировать распределения аэрогазодинамических параметров атмосферы.
— Владимир Алексеевич, а ранее Кольский научный центр проводил подобные работы?
— В рамках КНЦ РАН это новая работа именно из-за того, что в ней участвуют специалисты разных направлений. Вообще, междисциплинарные исследования в 90-летней истории Центра то возникали, то исчезали. Например, в 2000 годы, когда институты были самостоятельны, трудно было объединить не только силы, но и средства. После того, как КНЦ в 2017 году претерпел трансформацию, стал Федеральным исследовательским центром, организовывать подобные работы стало легче, и не только на национальном уровне. Например, Институт проблем промышленной экологии Севера успешно и довольно давно работает в международных проектах, таких как “КолАрктик”, в программах добрососедства России и Евросоюза. И могу сказать, что мое кредо, как советника председателя ФИЦ, — сконцентрировать силы КНЦ и сделать их как можно более эффективными. А как многолетний руководитель и сотрудник Института проблем промышленной экологии Севера, считаю важным принцип: не только мониторить “как все плохо”, но и стараться сделать так, чтобы было лучше. Вообще академические институты, особенно в регионах, имеют право на существование, только если они полезны территории, на которой расположены, в том числе местному правительству, министерствам, отдельным предприятиям. В отличие от столичных коллег, мы имеем еще и моральную ответственность за то, какую пользу мы приносим на местах.
— Скажите, а действительно ли многолетний вопрос пыления хвостов, который очень беспокоит обычных людей, однажды может быть решен?
— Вопрос этот очень тяжелый. В разное время им занимались три группы. Институт химии работал по алюмосиликатному сырью, они разрабатывали метод орошения кислотами типа серной, чтобы образовывалась плотная корка. Вторая группа, из Ботсада, засевала откосы волосянцом песчаным. Была также группа в горном институте под руководством Светланы Петровны Месяц, которая предлагала поливать пляжи латексом по опыту Чернобыля, где это впервые было применено. Но основная сложность в том, что хвостохранилища — возобновляемые. Если бы они были недействующими, высохли бы, их было бы не так сложно закрепить и, в первую очередь, биологическими методами, травяными покрытиями. Было время, когда экологи предлагали закреплять хвосты битумно-эмульсионной смесями. И они неплохо работают на откосах, но на возобновляемом пляже бесполезны. Хотя недавно мы принимали участие в испытании новых покрытий, которые “Апатит” заказал за границей. Но для горожан есть и обнадеживающая новость — хвостохранилище АНОФ-2 прекращает свою работу. Фабрика уже не обогащает текущие руды, и нефелиновое отделение, которое раньше работало на производство нефелина, сейчас перестроено на обогащение бедных руд. Представляете, какой это масштаб? Если раньше перерабатывали 20-25 миллионов тонн руды в год, то сейчас это 2-2,5 миллиона тонн. Нагрузка упала, и хранилище начинает закрываться, а значит, все меньше воды туда идет, все больше пляжей обсыхают и все масштабнее они будут закрепляться на долгосрочной основе. Это в целом означает, что пыление начнет ослабевать.
— А когда создавали апатит-нефелиновое производство, предполагали ли решать проблему пыления хвостов?
— Конечно! Еще в сборнике материалов второй конференции по комплексному использованию апатит-нефелиновых руд, которое состоялось в 1930 году под руководством Сергея Мироновича Кирова, написано, что нефелин, которого в нашей руде 80 процентов, будет перерабатываться на Волховском алюминиевом заводе и на Пикалевском алюминиевом заводе. После войны была разработана схема размещения еще семи заводов по переработке нефелина с тем, чтобы исключить дефицит глиноземного сырья для электролиза алюминия. Не секрет, что сейчас 70 процентов металлургического глинозема, который идет на такие гиганты, как Иркутский, Красноярский, Саяно-Шушенский и Волгоградский алюминиевые заводы — это все импорт, потому что в стране нет бокситов. Но когда-то была четко поставлена задача — использовать местный нефелин для производства глинозема. Что же с ним происходит сегодня? Реально действующий по этому профилю завод в России только один – Ачинский глиноземный комбинат, который перерабатывает более трех миллионов нефелинового сырья в год, но практически все — местное, сибирское, где есть крупные месторождения сиенитов. А комбинат в Пикалево было рассчитан на то, чтобы из белитового шлама (отхода при производстве глинозема) производить цемент. И когда СССР имел мощное строительство, этот самый цемент распределяли с боем — только Мурманская область потребляла до двух миллионов тонн в год! Сейчас — около 120 тысяч тонн. Стройки кончились… И вот для такого малого количества производства цемента на Пикалево хибинский нефелин выходит попросту “золотым”. А те самые семь глиноземных заводов строить, как я понимаю, больше никто не собирается… Так что, если бы нефелин полностью использовался по первоначальному назначению, такого количества хвостохранилищ попросту не понадобилось. Я думаю, проблема хвостов будет решена. Сегодня самое главное — предсказать, где будет пыление, с какого места? Вы представляете, высота дамбы уже примерно 170-180 метров и прогноз гидрометеослужбы по ветру на высоте 10 метров, например, уже не работает. Нужна система точного прогноза, какое место хранилища и в какой конкретно момент времени понадобится закрепить.
— Что касается здоровья людей, каким образом планируется проводить исследования?
— У медиков есть свои программы, одна из них называется DALY — метод статистического анализа, обработка демографических медико-статистических данных: рождаемости, смертности, естественного движения населения. При этом выявляются наиболее характерные заболевания и то, насколько на их образование повлияли пылевые частицы промышленного характера. Сведения о заболеваемости будут проанализированы отдельно для мужчин и женщин разных возрастных групп. При комплексной оценке потерь здоровья методом DALY-анализа впервые в России будет установлена динамика потерь лет здоровой жизни среди работников горнопромышленного комплекса. Оценка риска на территориях активного природопользования позволит дать объективную оценку показателей здоровья, рождаемости, заболеваемости, смертности и эффективности профилактических мероприятий на предприятиях горнопромышленного комплекса. А уже на эту основу наши экономисты должны наложить методику подсчета экономического ущерба от деятельности природопользователей.
— Когда окончится работа по проекту, кто будет пользоваться ее результатами?
— Если помечтать, то он должен стать частью фундамента, заложенного в стратегию социально-экономического развития Арктической зоны Российской Федерации, в стратегию ее пространственного развития. И, конечно, мы надеемся повлиять на экологическую политику органов государственной власти и местного самоуправления по предупреждению и компенсации ущерба здоровью людей. А также планируем сформулировать предложения горнопромышленным и металлургическим компаниям региона о внедрении мер корпоративной социальной ответственности, ориентированных на предотвращение неблагоприятных экологических воздействий и компенсацию ущерба местным сообществам.
2021 объявлен Годом науки и технологий в России. Наступил август, тематический месяц климата и экологии.
А каким образом одно влияет на другое, если взять за пример город Апатиты?
На вопрос об экологических проблемах любой житель Апатитов тут же ответит: это пыление хвостов. Это явление наблюдается только в сухие теплые месяцы, зато регулярно.
Об этом мы поговорили с доктором технических наук, директором Института проблем промышленной экологии Севера Дмитрием Макаровым.
Вопросы пылеподавления очень важны не только для ученых или для общественников-экологов, но и для самих предприятий.
Например, КФ АО «Апатит» постоянно ищет новые технологии для предотвращения пылеобразования, проводит лабораторные и промышленные испытания новых реагентов.
Сегодня предприятие закрепляет поверхности пляжей хвостохранилища АНОФ-2 реагентом, который связывает частицы пыли и не дает им подниматься в воздух.
Для этой цели выбрали состав «Dustbind», стойкий к атмосферным воздействиям и проницаемый для влаги. По-прежнему откосы дамб закрепляют с помощью приспособленных к местным условиям трав, например, волоснеца песчаного, а автодороги хвостового хозяйства засыпают щебнем и обеспыливают с помощью технического лигносульфоната – нетоксичного вещества, получаемого при переработке древесных отходов.
Кроме того, на апатит-нефелиновых фабриках модернизировали передел измельчения: внедрили технологию тонкого грохочения. Это сократило содержание самых мелких, пылевидных фракций в измельченной руде и в «хвостах».
Проблемами пылеподавления долгие годы занимается Горный институт КНЦ РАН.
Много сил пылеподавлению отдала Заслуженный эколог РФ, ведущий научный сотрудник, заведующая лабораторией геоэкотехнологий Светлана Месяц.
Именно она разработала методику «упаковки» мелкодисперсной пыли латексными полимерными покрытиями, которые не мешают прорастать травам. Дело в том, что просто укрепить техногенный слой новым дерном не получится – семена растений сдует ветер.
Ученые поступили иначе: прямо на поверхность хвостохранилища, без дополнительного плодородного слоя, высеяли семена и полили латексной эмульсией, которая, подсохнув, образовала прочное покрытие.
Уникальность метода в том, что латекс обволакивает и закрепляет минеральные частицы, одновременно создавая для растущей травы комфортные условия. Она получает достаточно влаги и тепла, пробивает полимерную корочку и образует густой покров, который, отжив положенный срок, отмирает. Через несколько лет полимерное покрытие разлагается.
Светлана Месяц и ее коллеги апробировали эту технологию в разных климатических зонах, на разных минеральных основах и при разных видах загрязнений: в районе Чернобыльской АЭС – при радиоактивном, при нефтяном – на Ямале, на загрязненных тяжелыми металлами почвах – при работе горнометаллургических предприятий, в Прибалтике – чтобы закрепить естественные пески, и, конечно, дома, в Мурманской области: на отвалах отходов местного рудообогащения.
Если специалисты Горного института занимаются вопросами горной экологии, то ученые Института проблем промышленной экологии Севера Кольского научного центра отводят особое место изучению технологических возможностей переработки отходов горно-промышленного производства и разработке технологических решений по снижению вреда для природы от хвостов обогащения, шлаков цветной металлургии и других побочных продуктов горной промышленности.
Например, одно из направлений их деятельности – разработка методов биологического восстановления нарушенных земель, техногенных пустошей, отвалов и хвостохранилищ, восстановления свойств природных объектов.
Эти работы ИППЭС ведет в тесном сотрудничестве с Полярно-альпийским ботаническим садом-институтом, Институтом химии и технологии редких элементов и минерального сырья и Лабораторией природоподобных технологий и техногенной безопасности Арктики КНЦ РАН.
Коллектив женский: Любовь Иванова, Тамара Горбачева, Марина Слуковская, Евгения Красавцева, и Виктория Максимова. В конце 2020 года было опубликовано брошюра «Пора озеленять Арктику», где обобщены некоторые результаты этих работ.
Так что же такое так называемые «хвосты»? Говоря просто, так называют отходы процесса обогащения руды.
— Во всем мире сейчас большинство руд должны подвергнуться обогащению – просто потому, что таково их исходное качество, – поясняет Дмитрий Макаров. – И нужно помнить, что все горно-обогатительные предприятия имеют отвалы – без них никакое производство невозможно. Всем необходимо получить концентрат!
Последняя совместная работа исследователей и промышленников заключалась в переходе от битумной эмульсии к новым технологиями закрепления.
— Главный минус битумной эмульсии в том, что для ее приготовления необходима горячая вода, что влечет дополнительные технологические трудности.
А новый реагент «Dustbind» более технологичен. Его испытания проходили и в лабораториях, и непосредственно на «хвостах», мы определяли прочность образованных покрытий, устойчивость к циклам замораживания и оттаивания, скорости выщелачивания из-за атмосферных осадков, а также проверяли возможное влияние реагентов на показатели флотации в случае их попадания в оборотную воду, оценивали стоимость обработки единицы площади поверхности, – поясняет ученый.
Дмитрий Викторович показывает карту хвостового хозяйства АНОФ-2 и объясняет, как применяют реагенты. На схеме видно, что «хвосты» поступают в хранилище с разных сторон.
Это называется рассредоточенным намывом. Весной все точки намыва нужно обработать по максимуму: при сходе снега они быстро высыхают, и частицы менее 100 микрон под действием ветра начинают мгновенно разлетаться. Высота хвостохранилища около 70 метров, площадь – почти 1600 гектар: хвостовые хозяйства АНОФ-2 и АНОФ-3 самые крупные в регионе.
– Отходы добывающего производства есть в Ковдоре, Оленегорске, Заполярном, Ловозере, и, как правило, предприятия занимаются вопросами закрепления. Но у наших «хвостов», кроме объема, есть и другие минусы: совсем небольшое расстояние до города, особенно до Старых Апатитов, частые северо-западные ветра, которые легко доносят пыль до жилых районов, и конечно, ее мелкодиперсность.
Если другим предприятиям достаточно просто складировать отходы, то в Апатитах приходится их обрабатывать реагентами. Допустим, в Заполярном при добыче медно-никелевых руд образовалось примерно 280 миллионов тонн отходов, хвостохранилище втрое больше по площади, чем сам город.
При этом проблемы пыления там нет: частицы преобладающих в составе «хвостов» минералов при высыхании переходят в камнеподобное состояние.
Хвостохранилища у нас появились одновременно с началом работы апатит-нефелиновых фабрик. Было свое и на АНОФ-1 – там «хвосты» давно рекультивированы.
В Апатитах хвостовое хозяйство заработало в середине 60-х, при этом до начала двухтысячных я не припомню таких бурных обсуждений проблемы пыления.
Возможно, из-за того, что появились соцсети, где люди активно высказываются. С другой стороны, и объемы «хвостов» наращиваются, в том числе потому, что руда не становится богаче. Ее нужно «раскрыть» до определенной крупности, чтобы извлечь полезные минералы, поэтому степень измельчения меняется. Тут все работает в комплексе.
— При обсуждении проблемы «хвостов» люди высказывают два мнения: от «все закрыть» до «где тогда работать?»…
— Конечно, нельзя забывать о том, что хвостохранилище у нас возобновляемое, и, грубо говоря, не будет пылить, если не будет работать. Однако мало кто знает, что действующее проще поддерживать в минимально приемлемом состоянии, чем закрытое. А вот то, что при закрытии градообразующего производства люди останутся без работы, понимают многие.
— Нет сомнений, что горнорудные предприятия области вкладывают много средств и сил на закрепление хвостовых отходов. Но возникает вопрос: а почему они остаются ненужными для последующей переработки? Можно ли что-то сделать, чтобы они приносили пользу?
— Из руды в свое время извлекали нефелин, чтобы производить нефелиновый концентрат – его отправляли на глиноземные заводы в Волхов и Пикалево. Это сырье для получения алюминия. В СССР был разработан интересный способ спекания, при котором, кроме глинозема, получались попутные продукты, включая соду, поташ и цемент.
И все хвосты нашей области (за исключением Ловозерского ГОКа) можно использовать для изготовления строительных материалов. Такие технологии разрабатывали у нас, в отделе технологии силикатных материалов Института химии.
В том числе – способы производства цветных декоративных стекол, керамики, красного кирпича. Использование отходов горнорудного производства позволило бы отказаться от разработки глиняных карьеров. Но тут вмешивается рыночная экономика: проблематично заинтересовать производственников.
Хотя экономически стимулировать предприятия на мероприятия по снижению количества отходов было бы удачным решением.
Тем более, если кому-то прямо сейчас понадобятся наши нефелиновые отвалы, они могут быть использованы все, даже ранее закрепленные. Накоплено только на АНОФ-2 около 700 миллионов тонн, а суммарно на трех хранилищах – около миллиарда тонн. Перерабатывать придется долго.
— Есть ли в области примеры таких производственно-экономических решений по переработке?
Таким образом, объемы «хвостов» уменьшились. Этот опыт достаточно уникален, но в любом случае, переработка предполагает очень большие финансовые вложения.
Есть, конечно, еще интересные варианты – допустим, когда хвосты используют в закладочные смеси, возвращая в выработанные пространства рудников. Есть варианты сгущения – обезвоживания для уменьшения объема и снижения затрат на складирование отходов. Но в каждом конкретном случае свой подход, и я думаю, у нас реализован единственно возможный на сегодняшний день.
— А каким образом изменение климата может повлиять на хвостовые хозяйства?
— Мы отмечаем такие признаки изменения климата, как ранняя весна, очень быстрый сход снега, сухое лето с ветрами. Если климатические изменения в сторону повышения температур станут все более очевидными, периоды пыления участятся, а сам сезон продлится.
Эти результаты получены нами в результате выполнения проекта РФФИ «Зоны интенсивного природопользования в российской Арктике в условиях изменения климата: природные и социальные процессы в долгосрочной перспективе».
— Какой основной вред, на ваш взгляд, наносит нефелиновая пыль?
— Пыль хвостов неорганическая, состоит из нефелина и полевых шпатов. Сами по себе эти минералы для человека не опасны. Опасно то, что пыль мелкодисперсная. Мы запрашивали в Мурманском УГМС случаи превышения ПДК в Апатитах за 2001-2019 годы – максимальное сезонное число случаев превышения разовых ПДК взвешенных веществ (0.5 мг/м3) за этот период зафиксировано 15 раз. За 19 лет по 22 случая превышения ПДК отмечалось в мае и июне, 35 в июле, 13 в августе, один случай в сентябре.
Что касается загрязнения, то сами по себе хвосты инертны, но за счет их дисперсности все же происходит миграция элементов. Они попадают в почву, в водоемы, начинают на них воздействовать.
Все это, безусловно, является проблемой. Но опять же – тут нужен баланс. Общественная дискуссия сегодня во всех странах одинакова: как найти равновесие между чистотой природной среды и необходимостью развивать производства, обеспечивая людей заработком, а их жизнь в целом – комфортом в виде обилия пищи, теплых жилищ и быстрых машин.
Версия для печати
Если Вы обнаружили ошибку в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl + Enter
Для того, чтобы оставлять отзывы на новости, Вам необходимо войти на сайт
Добавлено спустя 4 минуты 57 секунд:
Хрен тебе! Иш чО придумал. В центр города. Из «даунтауна» ( «стариков» ) что-ль?! Лучше ( и жестче ). Выяснить кто где работает и: не лечить его и его родню (ну, лечить, но плохо). Детям его в школе ходу в хороших отметках не давать. Пущай с детства понимают, что если тебе в учебе дали поблажку (а нынешним начальникам данной богадельни 100% в институтах давали поблажки), будь добр. С. КА!, не воруй и отнесись к своей работе ответственно. Проследи, чтобы всё было сделано чики-чики. Что это, сложно? Всё-равно ведь состриженное тобой бабло ты с собой на тот свет не утащишь. Оно тебе «там» не поможет. Даже в Аду. Да и есть ли он «то свет»? А детки твои прокутят его. К чему все эти твои потуги накопить неправедно, награбить?
