Ничего что я не стал академиком
От окурков банка пухнет,
Дом от дыма повело,
И в жиру застыл обглоданный мосол.
С братаном сидим на кухне
За обеденным столом,
Водку пьём и вспоминаем то да сё.
Как мама сыпала горох
В угол горницы,
Пьяный отчим стол бодал,
Только не мычал,
Помнишь, Серый, как тепло
Было в дворницкой,
Где татарин нас, малых,
Привечал.
Голубей сожрала кошка,
Да он и был всего один,
Голубь сизый, беспородный, как и мы.
Но закусил губу Серёжка,
Кошку финкой засадил,
Оставалось нам два года до тюрьмы.
И проснулась в нас тогда
Кровь отцовская,
Мать признала, что мы с ним
Теста одного.
Нас бояться отчим стал,
Бел лицом стоял,
Если мы с братухой шли
На него.
Провожали утром ранним
От родимого крыльца,
Намотала жизнь шальная первый срок.
И протянула нам маманя
Телогреечку отца,
Перелатанную вдоль и поперёк.
Согревала нас она,
Молью битая,
Ровно тысячу семьсот
Сорок восемь дней,
А когда ушёл я с зоны
На «крытую»,
Уступил братан —
На «крытой» нужней.
Но не дождалась нас маманя
И тихонько померла
В аккурат на годовщину Октября.
А отчим, гад, пропал на БАМе,
На него не держим зла:
Всё, что было в этой жизни, всё не зря.
И я гоняю в «дальнобой»,
А Серый — стропалем,
Три пацанки на двоих
Да один сынок.
Раз в неделю посидим,
Взяли — хлопнули,
Беспородные, как тот
Голубок.
Вроде выпили немного,
Дом от дыма поседел,
Размотало, растащило по нутру,
И собираться стал Серёга —
Трудный был сегодня день,
Да и мне опять в дорогу поутру.
И ничего, что я не стал
Академиком,
Но не прошла мимо меня
Жизни красота.
Пусть кому-то и трудны
Понедельники,
А мне полегче, если рядом
Братан.
Братан
От окурков банка пухнет,
Дом от дыма повело,
И в жиру застыл обглоданный мосёл.
С братаном сидим на кухне
За обеденным столом,
Водку пьём и вспоминаем то да сё.
Как мама сыпала горох в угол горницы,
Пьяный отчим стол бодал, только не мычал,
Помнишь, Серый, как тепло было в дворницкой,
Где татарин нас, малых, привечал.
Голубей сожрала кошка,
Да он и был всего один,
Голубь сизый, беспородный, как и мы.
Но закусил губу Серёжка,
Кошку финкой засадил,
Оставалось нам два года до тюрьмы.
И проснулась в нас тогда кровь отцовская,
Мать признала, что мы с ним теста одного.
Нас бояться отчим стал, бел лицом стоял,
Если мы с братухой шли на него.
Провожали утром ранним
От родимого крыльца,
Намотала жизнь шальная первый срок.
И протянула нам маманя
Телогреечку отца,
Перелатанную вдоль и поперёк.
Согревала нас она, молью битая,
Ровно тысячу семьсот сорок восемь дней,
А когда ушёл я с зоны на «крытую»,
Уступил братан, на «крытой» нужней.
Но не дождалась нас маманя
И тихонько померла
В аккурат на годовщину Октября.
А отчим, гад, пропал на БАМе,
На него не держим зла:
Всё, что было в этой жизни, всё не зря.
И я гоняю в «дальнобой», а Серый — стропалем,
Три пацанки на двоих да один сынок.
Раз в неделю посидим, взяли — хлопнули,
Беспородные, как тот голубок.
Вроде выпили немного,
Дом от дыма поседел,
Размотало, растащило по нутру,
И собираться стал Серёга —
Трудный был сегодня день,
Да и мне опять в дорогу поутру.
И ничего, что я не стал академиком,
Но не прошла мимо меня жизни красота.
Пусть кому-то и трудны понедельники,
А мне полегче, если рядом братан.
Ничего что я не стал академиком
Hm Em
От окурков банка пухнет, дом от дыма повело,
F# Hm F#
И застыл в жиру обглоданный масел.
Hm Em
С братаном сидим на кухне за обеденным столом,
F# Hm
Водку пьем и вспоминаем то да се.
Em F# Hm
Как мама сыпала горох в угол горницы
Em F# Hm Am H7
Пьяный отчим стол подал, только не мычал
Em F# Hm G
Помнишь, серый как тепло было в дворницкой
Em F# Hm
Где татарин нас малых приучал.
Голубей сожрала кошка, да он и был всего один
Голубь сизый беспородный, как и мы
Закусил губу Сережка, кошку финкой засадил,
Оставалось нам два года до тюрьмы.
И проснулась в нас тогда кровь отцовская,
Мать признала, что мы с ним теста одного.
Нас бояться отчим стал, бел лицом стоял,
Если мы с братухой шли на него.
Провожали ранним утром от родимого крыльца
Намотала жизнь шальная первый срок
И протянула нам маманя телогреечку отца,
Перелатонную вдоль и поперек.
Согревала нас она молью битая,
Ровно тысячу семьсот сорок восемь дней
А когда ушел я с зоны на крытую
Уступил братан на крытой нужней.
Но не дождалась нас маманя и тихонько померла
В аккурат на годовщину октября
Отчим гад пропал на БАМе на него не держим зла
Все, что было в этой жизни все не зря.
И я мотаюсь в дальнобой а серый строполем,
Две пацанки на двоих да один сынок,
Раз в неделю посидим взяли хлопнули
Беспородные как тот голубок.
Вроде выпили не много дом от дыма поседел
Разматало растащило по нутру
Собираться стал серега трудный был сегодня день
Да и мне опять в дорогу по утру
И ничего что я не стал академиком
Не прошла мимо меня жизни красота
Пусть кому-то и трудны понедельники
А мне полегче если рядом братан.
Am Dm
От окурков банка пухнет, дом от дыма повело,
E Am E
И в жиру застыл обглоданный масел.
Am Dm
С братаном сидим на кухне за обеденным столом,
E Am
Водку пьем и вспоминаем то да се.
Dm E Am
Как мама сыпала горох в угол горницы
Dm E Am A7
Пьяный отчим стол бодал, только не мычал
Dm E Am F
Помнишь, серый как тепло было в дворницкой
Dm F# Am
Где татарин нас малых приучал.
Голубей сожрала кошка, да он и был всего один
Голубь сизый беспородный, как и мы
Но закусил губу Сережка, кошку финкой засадил,
Оставалось нам два года до тюрьмы.
И проснулась в нас тогда кровь отцовская,
Мать признала, что мы с ним теста одного.
Нас бояться отчим стал, бел лицом стоял,
Если мы с братухой шли на него.
Провожали утром ранним от родимого крыльца
Намотала жизнь шальная первый срок
И протянула нам маманя телогреечку отца,
Перелатонную вдоль и поперек.
Согревала нас она молью битая,
Ровно тысячу семьсот сорок восемь дней
А когда ушел я с зоны на крытую
Уступил братан на крытой нужней.
Но не дождалась нас маманя и тихонько померла
В аккурат на годовщину октября
А отчим гад пропал на БАМе на него не держим зла
Все, что было в этой жизни все не зря.
И я гоняю в дальнобой а серый строполем,
Три пацанки на двоих да один сынок,
Раз в неделю посидим взяли хлопнули
Беспородные как тот голубок.
Вроде выпили не много дом от дыма поседел
Разматало растащило по нутру
И собираться стал Серега трудный был сегодня день
Да и мне опять в дорогу по утру
И ничего что я не стал академиком
Не прошла мимо меня жизни красота
Пусть кому-то и трудны понедельники
А мне полегче если рядом братан.
Am Dm E Am
Падает и тает на лице белый, белый снег.
Dm G C
Что стоишь, бродяга, на крыльце? Заходи ко мне.
Dm E Am
Далеко мы не пойдем,
Dm E Am
Здесь, в гостинице мой дом.
Dm G
На земле холодной, нетопленой
C F
Редко где найдешь уголок,
G C A
Дом, в котором будет душе тепло.
Dm G
Снег ложится прямо под окнами,
C F
Снегом все вокруг замело,
G C A
А в книге той, что я дочитать не смог,
Dm G F
Белый снег лежал между строк,
Dm E Am
Белый снег лежал между строк.
Am
Фраер, толстый фраер
Am
На рояле нам играет,
Девочки танцуют,
A7 Dm
И пижоны поправляют свой «кис-кис».
E
Сегодня Ланжерон гуляет,
Dm E
Сегодня Беллочка справляет
Dm
Свою помолвку.
E Am
Просим спеть ее на бис.
Белла, не ломайся,
Не рассказывай мне майсы!
Помнишь, Белла, как в Херсоне
Мы давали изумительный гастроль?!
«Хрусты» летели и летели,
А мы с тобой давно вспотели,
Мы танцевали нежный танец «карамболь».
Что-то мало света.
Не пойти ль нам в кабинеты?
Толстый лабух нам сыграет.
Эй, маэстро, колыбельную давай!
Мужчина, я просю гарсона,
И чтоб извозчик был с фасоном,
А если будут беспокоить,
То стреляй.
Катим в дилижансе.
Шухер! Впереди кожанки!
Вот непруха! Это ж надо!
А какой чудесный вечер был.
В петлице ландышей букетик,
У Беллы дамский пистолетик,
Который я на Пасху
Белле подарил.
Господа и дамы!
Вы ходите прямо.
Я пошел налево,
Guten Abend, meine Liebe,
Белла, киса, не скучай!
Сэмен, ходите рядом сбоку,
Без Вас мне жутко одиноко.
Холера ясна,
Сема, прыгайте в трамвай.
Dm G
А на Невском людей.
C A7
Газировка везде.
Dm Dm7 E
И Стрельцов все сидел, бедолага.
Dm E
Шар Титов облетал,
Am A7
Красный флаг прославлял,
Dm Dm7 E
Но ведь не было лучшего флага.
Dm E Am
Но ведь не было лучшего флага.
А в цирке новый сезон.
Год уже как в СИЗО
Загорает У-2 сбитый летчик.
И на дачах опять
Все набрали опят.
И светлей были белые ночи.
И светлей были белые ночи.
Было все это так.
Домны плавили металл.
И меняли дудочки ребята на клеша от «Битлз».
И пока я в кафе
Нес ее большой портфель,
Упрaвдом засаживал свой литр.
Апель враз обрусел.
И туфлею при всех
Колотил наш генсек по трибуне.
Окуджава гремел,
Но на нашем дворе
Был я самый крутой семиструнник.
Был я самый крутой семиструнник.
Gm Gm6 Gm Cm7
На ковре из желтых листьев в платьице простом
Cm7/F F+ B7& D7
Из подаренного ветром крепдешина
Gm Gm7& Gm Cm7
Танцевала в подворотне осень вальс-бостон.
Eb9 Am7 D9/b13
Отлетал теплый день, и хрипло пел саксофон.
Gm Gm6 Gm Cm7
И со всей округи люди приходили к нам,
Cm7/F F+ B7& D7
И со всех окрестных крыш слетались птицы,
Gm Gm7& Gm Cm7
Танцовщице золотой захлопав крыльями.
Eb9 Am7 D9/b13
Как давно, как давно звучала музыка там.
Am Am7+ Am7
На ковре из желтых листьев
Am6 Dm7 Dm7+
В платьице простом
Dm7 G7/4 G7 C7+ C9/7+ E9- E7
Из подаренного ветром крепдешина
E7 Am Am7+ Am7 Dm7
Танцевала в подворотне осень вальс-бостон.
F9 Hm7
Отлетал теплый день,
Dm6 E7 E9- E7
И хрипло пел саксофон.
И со всей округи люди приходили к нам,
И со всех окрестных крыш слетались птицы,
Танцовщице золотой захлопав крыльями.
Как давно, как давно звучала музыка там.
E7 Am
Как часто вижу я сон,
Мой удивительный сон,
Hm7
В котором осень нам танцует вальс-бостон.
E7 Dm
Там листья падают вниз,
Пластинки крутится диск:
E7 E9- Am
«Не уходи, побудь со мной, ты мой каприз».
E7 Am
Как часто вижу я сон,
Мой удивительный сон,
Am
В котором осень нам танцует вальс-бостон.
Опьянев от наслажденья,
О годах забыв,
Старый дом, давно влюбленный в свою юность,
Всеми стенами качался, окна отворив,
И всем тем, кто в нем жил,
Он это чудо дарил.
Как часто вижу я сон,
Мой удивительный сон,
В котором осень нам танцует вальс-бостон.
Там листья падают вниз,
Пластинки крутится диск:
«Не уходи, побудь со мной, ты мой каприз».
Как часто вижу я сон,
Мой удивительный сон,
В котором осень нам танцует вальс-бостон.
Ничего что я не стал академиком
Голубей сожрала кошка, да он и был всего один
Голубь сизый беспородный, как и мы
Закусил губу Сережка, кошку финкой засадил,
Оставалось нам два года до тюрьмы.
И проснулась в нас тогда кровь отцовская,
Мать признала, что мы с ним теста одного.
Нас бояться отчим стал, бел лицом стоял,
Если мы с братухой шли на него.
Провожали ранним утром от родимого крыльца
Намотала жизнь шальная первый срок
И протянула нам маманя телогреечку отца,
Перелатонную вдоль и поперек.
Согревала нас она молью битая,
Ровно тысячу семьсот сорок восемь дней
А когда ушел я с зоны на крытую
Уступил братан на крытой нужней.
Но не дождалась нас маманя и тихонько померла
В аккурат на годовщину октября
Отчим гад пропал на БАМе на него не держим зла
Все, что было в этой жизни все не зря.
И я мотаюсь в дальнобой а серый строполем,
Две пацанки на двоих да один сынок,
Раз в неделю посидим взяли хлопнули
Беспородные как тот голубок.
Вроде выпили не много дом от дыма поседел
Разматало растощило по нутру
Собираться стал серега трудный был сегодня день
Да и мне опять в дорогу по утру
И ничего что я нестал академиком
Не прошла мимо меня жизни красота
Пусть кому-то и трудны понедельники
А мне полегче если рядом братан.
Голубей сожрала кошка, да он и был всего один
Голубь сизый беспородный, как и мы
Но закусил губу Сережка, кошку финкой засадил,
Оставалось нам два года до тюрьмы.
И проснулась в нас тогда кровь отцовская,
Мать признала, что мы с ним теста одного.
Нас бояться отчим стал, бел лицом стоял,
Если мы с братухой шли на него.
Провожали утром ранним от родимого крыльца
Намотала жизнь шальная первый срок
И протянула нам маманя телогреечку отца,
Перелатонную вдоль и поперек.
Согревала нас она молью битая,
Ровно тысячу семьсот сорок восемь дней
А когда ушел я с зоны на крытую
Уступил братан на крытой нужней.
Но не дождалась нас маманя и тихонько померла
В аккурат на годовщину октября
А отчим гад пропал на БАМе на него не держим зла
Все, что было в этой жизни все не зря.
И я гоняю в дальнобой а серый строполем,
Три пацанки на двоих да один сынок,
Раз в неделю посидим взяли хлопнули
Беспородные как тот голубок.
Вроде выпили не много дом от дыма поседел
Разматало растощило по нутру
И собираться стал Серега трудный был сегодня день
Да и мне опять в дорогу по утру
И ничего что я не стал академиком
Не прошла мимо меня жизни кросота
Пусть кому-то и трудны понедельники
А мне полегче если рядом братан.
Dm G
На земле холодной, нетопленой
C F
Редко где найдешь уголок,
G C A
Дом, в котором будет душе тепло.
Dm G
Снег ложится прямо под окнами,
C F
Снегом все вокруг замело,
G C A
А в книге той, что я дочитать не смог,
Dm G F
Белый снег лежал между строк,
Dm E Am
Белый снег лежал между строк.
Белла, не ломайся,
Не рассказывай мне майсы!
Помнишь, Белла, как в Херсоне
Мы давали изумительный гастроль?!
«Хрусты» летели и летели,
А мы с тобой давно вспотели,
Мы танцевали нежный танец «карамболь».
Что-то мало света.
Не пойти ль нам в кабинеты?
Толстый лабух нам сыграет.
Эй, маэстро, колыбельную давай!
Мужчина, я просю гарсона,
И чтоб извозчик был с фасоном,
А если будут беспокоить,
То стреляй.
Катим в дилижансе.
Шухер! Впереди кожанки!
Вот непруха! Это ж надо!
А какой чудесный вечер был.
В петлице ландышей букетик,
У Беллы дамский пистолетик,
Который я на Пасху
Белле подарил.
Господа и дамы!
Вы ходите прямо.
Я пошел налево,
Guten Abend, meine Liebe,
Белла, киса, не скучай!
Сэмен, ходите рядом сбоку,
Без Вас мне жутко одиноко.
Холера ясна,
Сема, прыгайте в трамвай.
Dm G
А на Невском людей.
C A7
Газировка везде.
Dm Dm7 E
И Стрельцов все сидел, бедолага.
Dm E
Шар Титов облетал,
Am A7
Красный флаг прославлял,
Dm Dm7 E
Но ведь не было лучшего флага.
Dm E Am
Но ведь не было лучшего флага.
А в цирке новый сезон.
Год уже как в СИЗО
Загорает У-2 сбитый летчик.
И на дачах опять
Все набрали опят.
И светлей были белые ночи.
И светлей были белые ночи.
Было все это так.
Домны плавили металл.
И меняли дудочки ребята на клеша от «Битлз».
И пока я в кафе
Нес ее большой портфель,
Упрaвдом засаживал свой литр.
Апель враз обрусел.
И туфлею при всех
Колотил наш генсек по трибуне.
Окуджава гремел,
Но на нашем дворе
Был я самый крутой семиструнник.
Был я самый крутой семиструнник.
Am Am7+ Am7
На ковре из желтых листьев
Am6 Dm7 Dm7+
В платьице простом
Dm7 G7/4 G7 C7+ C9/7+ E9- E7
Из подаренного ветром крепдешина
E7 Am Am7+ Am7 Dm7
Танцевала в подворотне осень вальс-бостон.
F9 Hm7
Отлетал теплый день,
Dm6 E7 E9- E7
И хрипло пел саксофон.
И со всей округи люди приходили к нам,
И со всех окрестных крыш слетались птицы,
Танцовщице золотой захлопав крыльями.
Как давно, как давно звучала музыка там.
E7 Am
Как часто вижу я сон,
Мой удивительный сон,
Hm7
В котором осень нам танцует вальс-бостон.
E7 Dm
Там листья падают вниз,
Пластинки крутится диск:
E7 E9- Am
«Не уходи, побудь со мной, ты мой каприз».
E7 Am
Как часто вижу я сон,
Мой удивительный сон,
Am
В котором осень нам танцует вальс-бостон.
Опьянев от наслажденья,
О годах забыв,
Старый дом, давно влюбленный в свою юность,
Всеми стенами качался, окна отворив,
И всем тем, кто в нем жил,
Он это чудо дарил.
Как часто вижу я сон,
Мой удивительный сон,
В котором осень нам танцует вальс-бостон.
Там листья падают вниз,
Пластинки крутится диск:
«Не уходи, побудь со мной, ты мой каприз».
Как часто вижу я сон,
Мой удивительный сон,
В котором осень нам танцует вальс-бостон.
И кажется, что я на берегах Невы
Уже почти вот скоро три столетья.
Я помню всех – и мертвых, и живых,
Тех, кто сейчас на том и этом свете.
E+5 Am E+5 Dm Hm7-5 E7 E7+5 Am
Помню я, когда лебеди плыли по канавке по Лебяжьей,
E7+5 Am E+5 Dm A+5 Dm7 G7 C
Помню ветры метельные, злые над Сенатскою однажды…
G Dm E7 Am E+5 H7 E7 F A7
И замерзшую Черную речку, и мятежный лед кронштадтский,
Dm E7 Am H7 E7 Am
И, конечно, школьный вечер, выпускной мой бал.
Так век благодарить я буду Фальконе:
Он всех нас осенил рукой Петровой…
Мой государь на вздыбленном коне,
Спешу к тебе за музыкой и словом!
Убаюканный сонною лестью, коль продам я черту душу,
Пусть украдкой меня перекрестит петербургская старушка …
И напомнит мне Черную речку, и мятежный лед кронштадтский,
И, конечно, школьный вечер, выпускной мой бал.
Коль в крепости часы мне дату назовут,
Я попрошу Дворцовый мост в награду,
Чтоб влиться ручейком в мою Неву
И вечно, Зимний, быть с тобою рядом.
Вечно помнить, как лебеди плыли по канавке по Лебяжьей,
Помнить ветры метельные, злые над Сенатскою однажды…
И замерзшую Черную речку, и мятежный лед кронштадтский,
И, конечно, школьный вечер, выпускной мой бал.
Ничего что я не стал академиком
Выбор города
Войти через социальную сеть
Александр Розенбаум
Александр Розенбаум – автор песен, исполнитель, поэт и композитор, музыкант, работающий в нескольких жанрах: авторская и эстрадная песня, джаз, рок, романс, шансон. Розенбаум получил статус Заслуженного артиста РФ, а затем и Народного артиста. Александр Яковлевич Розенбаум родился в советском Ленинграде в семье студентов-медиков, которые после окончания института по распределению переехали в Зыряновск, расположенный в Казахстане.
От окурков банка пухнет,
Дом от дыма повело,
И застыл в жиру
Обглоданный масел.
С братаном сидим на кухне
За обеденным столом,
Водку пьём и вспоминаем то да сё.
Как мама сыпала горох
В угол горницы,
Пьяный отчим стол бодал,
Только не мычал.
Помнишь, Серый, как тепло
Было в дворницкой,
Где татарин нас,
Малых, приучал.
Голубей сожрала кошка,
Да он и был всего один,
Голубь сизый беспородный,
Как и мы.
Закусил губу Серёжка,
Кошку финкой засадил,
Оставалось нам два года
До тюрьмы.
Да и проснулась в нас тогда
Кровь отцовская,
Мать признала,
Что мы с ним теста одного.
Нас бояться отчим стал,
Бел лицом стоял,
Если мы с братухой
Шли на него.
Нас бояться отчим стал,
Бел лицом стоял,
Если мы с братухой
Шли на него.
Провожали утром ранним
От родимого крыльца,
Намотала жизнь шальная
Первый срок.
И протянула нам маманя
Телогреечку отца,
Перелатанную вдоль и поперёк.
И согревала нас она,
Молью битая,
Ровно тысячу семьсот
Сорок восемь дней.
А когда ушёл я с зоны
На крытую,
Уступил братан,
На крытой нужней.
Но не дождалась нас маманя
И тихонько померла,
В аккурат на годовщину октября.
Отчим, гад, пропал на БАМе,
На него не держим зла,
Всё, что было в этой жизни,
Всё не зря.
И я гоняю в дальнобой,
А Серый стропалем,
Две пацанки на двоих,
Да один сынок,
Раз в неделю посидим
Взяли, хлопнули,
Беспородные как тот голубок.
Вроде выпили не много,
Дом от дыма поседел,
Размотало, растащило по нутру.
Собираться стал Серёга,
Трудный был сегодня день,
Да и мне опять в дорогу по утру.
И ничего что я не стал
Академиком,
Не прошла мимо меня
Жизни красота,
Пусть кому-то и трудны
Понедельники,
А мне полегче,
Если рядом братан.
Пусть кому-то и трудны
Понедельники,
А мне полегче,
Если рядом братан.
От окурков банка пухнет,
Дом от дыма повело,
И застыл в жиру
Обглоданный масел.
С братаном сидим на кухне
За обеденным столом,
Водку пьём и вспоминаем то да сё.
Как мама сыпала горох
В угол горницы,
Пьяный отчим стол бодал,
Только не мычал.
Помнишь, Серый, как тепло
Было в дворницкой,
Где татарин нас,
Малых, приучал.
Голубей сожрала кошка,
Да он и был всего один,
Голубь сизый беспородный,
Как и мы.
Закусил губу Серёжка,
Кошку финкой засадил,
Оставалось нам два года
До тюрьмы.
Да и проснулась в нас тогда
Кровь отцовская,
Мать признала,
Что мы с ним теста одного.
Нас бояться отчим стал,
Бел лицом стоял,
Если мы с братухой
Шли на него.
Нас бояться отчим стал,
Бел лицом стоял,
Если мы с братухой
Шли на него.
Провожали утром ранним
От родимого крыльца,
Намотала жизнь шальная
Первый срок.
И протянула нам маманя
Телогреечку отца,
Перелатанную вдоль и поперёк.
И согревала нас она,
Молью битая,
Ровно тысячу семьсот
Сорок восемь дней.
А когда ушёл я с зоны
На крытую,
Уступил братан,
На крытой нужней.
Но не дождалась нас маманя
И тихонько померла,
В аккурат на годовщину октября.
Отчим, гад, пропал на БАМе,
На него не держим зла,
Всё, что было в этой жизни,
Всё не зря.
И я гоняю в дальнобой,
А Серый стропалем,
Две пацанки на двоих,
Да один сынок,
Раз в неделю посидим
Взяли, хлопнули,
Беспородные как тот голубок.
Вроде выпили не много,
Дом от дыма поседел,
Размотало, растащило по нутру.
Собираться стал Серёга,
Трудный был сегодня день,
Да и мне опять в дорогу по утру.
И ничего что я не стал
Академиком,
Не прошла мимо меня
Жизни красота,
Пусть кому-то и трудны
Понедельники,
А мне полегче,
Если рядом братан.
Пусть кому-то и трудны
Понедельники,
А мне полегче,
Если рядом братан.
От окурков банка пухнет,
Дом от дыма повело,
И застыл в жиру
Обглоданный масел.
С братаном сидим на кухне
За обеденным столом,
Водку пьём и вспоминаем то да сё.
Как мама сыпала горох
В угол горницы,
Пьяный отчим стол бодал,
Только не мычал.
Помнишь, Серый, как тепло
Было в дворницкой,
Где татарин нас,
Малых, приучал.
Голубей сожрала кошка,
Да он и был всего один,
Голубь сизый беспородный,
Как и мы.
Закусил губу Серёжка,
Кошку финкой засадил,
Оставалось нам два года
До тюрьмы.
Да и проснулась в нас тогда
Кровь отцовская,
Мать признала,
Что мы с ним теста одного.
Нас бояться отчим стал,
Бел лицом стоял,
Если мы с братухой
Шли на него.
Нас бояться отчим стал,
Бел лицом стоял,
Если мы с братухой
Шли на него.
Провожали утром ранним
От родимого крыльца,
Намотала жизнь шальная
Первый срок.
И протянула нам маманя
Телогреечку отца,
Перелатанную вдоль и поперёк.
И согревала нас она,
Молью битая,
Ровно тысячу семьсот
Сорок восемь дней.
А когда ушёл я с зоны
На крытую,
Уступил братан,
На крытой нужней.
Но не дождалась нас маманя
И тихонько померла,
В аккурат на годовщину октября.
Отчим, гад, пропал на БАМе,
На него не держим зла,
Всё, что было в этой жизни,
Всё не зря.
И я гоняю в дальнобой,
А Серый стропалем,
Две пацанки на двоих,
Да один сынок,
Раз в неделю посидим
Взяли, хлопнули,
Беспородные как тот голубок.
Вроде выпили не много,
Дом от дыма поседел,
Размотало, растащило по нутру.
Собираться стал Серёга,
Трудный был сегодня день,
Да и мне опять в дорогу по утру.
И ничего что я не стал
Академиком,
Не прошла мимо меня
Жизни красота,
Пусть кому-то и трудны
Понедельники,
А мне полегче,
Если рядом братан.
Пусть кому-то и трудны
Понедельники,
А мне полегче,
Если рядом братан.