Ничто не ново под луною что есть то было будет ввек
Николай Карамзин — Соломонова мудрость, или мысли, выбранные из Экклезиаста: Стих
Во цвете пылких, юных лет
Я нежной страстью услаждался;
Но ах! увял прелестный цвет,
Которым взор мой восхищался!
Осталась в сердце пустота,
И я сказал: «Любовь — мечта!»
Любил я пышность в летах зрелых,
Богатством, роскошью блистал;
Но вместо счастья, дней веселых,
Заботы, скуку обретал;
Простился в старости с мечтою
И назвал пышность суетою.
Искал я к истине пути,
Хотел узнать всему причину,—
Но нам ли таинств ключ найти,
Измерить мудрости пучину?
Все наши знания — мечта,
Вся наша мудрость — суета!
К чему нам служит власть, когда, ее имея,
Не властны мы себя счастливыми творить;
И сердца своего покоить не умея,
Возможем ли другим спокойствие дарить?
В чертогах кедровых, среди садов прекрасных,
В объятиях сирен, ко мне любовью страстных,
Томился и скучал я жизнию своей;
Нет счастья для души, когда оно не в ней.
Уныние мое казалось непонятно
Наперсникам, рабам: я вкус свой притупил,
Излишней негою все чувства изнурил —
Не нужное для нас бывает ли приятно?
Старался я узнать людей;
Узнал — и в горести своей
Оплакал жребий их ужасный.
Сердца их злобны — и несчастны;
Они враги врагам своим,
Враги друзьям, себе самим.
Там бедный проливает слезы,
В суде невинный осужден,
Глупец уважен и почтен;
Злодей находит в жизни розы,
Для добрых терние растет,
Темницей кажется им свет.
Смотри: неверная смеется —
Любовник горестью сражен:
Она другому отдается,
Который ею восхищен;
Но скоро клятву он забудет,
И скоро… сам обманут будет.
Ехидны зависти везде, везде шипят;
Достоинство, талант и труд без награжденья.
Творите ли добро — вам люди зло творят.
От каменных сердец не ждите сожаленья.
Но он несчастлив сам, не зная отчего;
Желает получить, имеет и скучает;
Желает нового — и только что желает.
Он враг наследнику, наследник враг его.
По грозной влаге Океана
Мы все плывем на корабле
Во мраке бури и тумана;
Плывем, спешим пристать к земле —
Но ветр ярится с новой силой,
И море… служит нам могилой.
Умы людей ослеплены.
Что предков наших обольщало,
Тем самым мы обольщены;
Ученье их для нас пропало,
И наше также пропадет —
Потомков та же участь ждет.
Ничто не ново под луною:
Что есть, то было, будет ввек.
И прежде кровь лилась рекою,
И прежде плакал человек,
И прежде был он жертвой рока,
Надежды, слабости, порока.
Для тигра, агницы сей луг равно цветет,
Равно питает их. Несчастных притеснитель
Покоится в земле, как бедных утешитель;
На хладном гробе их единый мох растет.
Гордися славою, великими делами
И памятники строй: что пользы? ты забыт,
Как скоро нет тебя, народом и друзьями;
Могилы твоея никто не посетит.
Как жизнь для смертного мятежна!
И мы еще желаем жить!
Как власть и слава ненадежна!
И мы хотим мечтам служить,
Любить, чего любить не должно,
Искать, чего найти не можно!
Несчастный, слабый человек!
Ты жизнь проводишь в огорченьи
И кончишь дни свои в мученьи.
Ах! лучше не родиться ввек,
Чем в жизни каждый миг терзаться
И смерти каждый миг бояться!
Ничтожество! ты благо нам;
Ты лучше капли наслаждений
И моря страшных огорчений;
Ты друг чувствительным сердцам,
Всегда надеждой обольщенным,
Всегда тоскою изнуренным!
Что нас за гробом ждет, не знает и мудрец.
Могила, тление всему ли есть конец?
Угаснет ли душа с разрушенным покровом,
На небо ль воспарив, жить будет в теле новом?
Сей тайны из людей никто не разрешил.
И червя произвел творец непостижимый;
Животные и мы его рукой хранимы;
Им так же, как и нам, он чувство сообщил.
Подобно нам, они родятся, умирают.
Где будет их душа? где будет и твоя,
О бренный человек? В них чувства исчезают,
Исчезнут и во мне, увы! что ж буду я?
Но кто из смертных рассуждает?
Скупец богатство собирает,
Как будто ввек ему здесь жить;
Пловцы сражаются с волнами,—
Зачем? чтоб Тирскими коврами
Глаза роскошного прельстить.
Пред мощным слабость трепетала;
Он гром держал в своих руках:
Чело скрывая в облаках,
Гремел, разил — земля пылала —
Но меркнет свет в его очах,
И бог земный… падет во прах.
Как розы юные прелестны!
И как прелестна красота!
Но что же есть она? мечта,
Темнеет цвет ее небесный,
Минута — и прекрасной нет!
Вздохнув, любовник прочь идет.
Так всё проходит здесь — и скоро глас приятный
Умолкнет навсегда для слуха моего;
Свирели, звуки арф ему не будут внятны;
Застынет в жилах кровь от хлада своего.
Исчезнут для меня все прелести земные;
Ливанское вино престанет вкусу льстить;
Преклонится от лет слабеющая выя,
И томною ногой я должен в гроб ступить.
Подруги нежные, которых ласки были
Блаженством дней моих! простите навсегда!
Уже судьбы меня с любовью разлучили;
Весна не расцветет для старца никогда.
А ты, о юноша прелестный!
Спеши цветы весною рвать
И время жизни, дар небесный,
Умей в забавах провождать;
Забава есть твоя стихия;
Улыбка красит дни младые.
За чашей светлого вина
Беседуй с умными мужами;
Когда же тихая луна
Явится на небе с звездами,
Спеши к возлюбленной своей —
Забудь… на время мудрость с ней.
Люби. но будь во всем умерен;
Пол нежный часто нам неверен;
Любя, умей и разлюбить.
Привычки, склонности и страсти
У мудрых должны быть во власти:
Не мудрым цепи их носить.
Нам всё употреблять для счастия возможно,
Во зло употреблять не должно ничего;
Спокойно разбирай, что истинно, что ложно:
Спокойствие души зависит от сего.
Сам бог тебе велит приятным наслаждаться,
Но помнить своего великого творца:
Он нежный вам отец, о нежные сердца!
Как сладостно ему во всем повиноваться!
Как сладостно пред ним и плакать и вздыхать!
Он любит в горести несчастных утешать,
И солнечным лучом их слезы осушает,
Прохладным ветерком их сердце освежает.
Не будь ни в чем излишне строг;
Щади безумцев горделивых,
Щади невежд самолюбивых;
Без гнева обличай порок:
Добро всегда собой прекрасно,
А зло и гнусно и ужасно.
Прощая слабости другим,
Ты будешь слабыми любим,
Любовь же есть святой учитель.
И кто не падал никогда?
Мудрец, народов просветитель,
Бывал ли мудр и тверд всегда?
В каких странах благословенных
Сияет вечно солнца луч
И где не видим бурных туч,
Огнями молний воспаленных?
Ах! самый лучший из людей
Бывал игралищем страстей.
Не только для благих, будь добр и для коварных,
Подобно как творец на всех дары лиет.
Прекрасно другом быть сердец неблагодарных!
Награды никогда великий муж не ждет.
Награда для него есть совесть, дух покойный.
(Безумие и злость всегда враги уму:
Внимания его их стрелы недостойны;
Он ими не язвим: премудрость щит ему.)
Сияют перед ним бессмертия светилы;
Божественный огонь блестит в его очах.
Ему не страшен вид отверстыя могилы:
Он телом на земле, но сердцем в небесах.
Соломонова мудрость, или мысли, выбранные из Экклезиаста
Во цвете пылких, юных лет
Я нежной страстью услаждался;
Но ах! увял прелестный цвет,
Которым взор мой восхищался!
Осталась в сердце пустота,
И я сказал: «Любовь — мечта!»
Любил я пышность в летах зрелых,
Богатством, роскошью блистал;
Но вместо счастья, дней веселых,
Заботы, скуку обретал;
Простился в старости с мечтою
И назвал пышность суетою.
Искал я к истине пути,
Хотел узнать всему причину, —
Но нам ли таинств ключ найти,
Измерить мудрости пучину?
Все наши знания — мечта,
Вся наша мудрость — суета!
К чему нам служит власть, когда, ее имея,
Не властны мы себя счастливыми творить;
И сердца своего покоить не умея,
Возможем ли другим спокойствие дарить?
В чертогах кедровых, среди садов прекрасных,
В объятиях сирен, ко мне любовью страстных,
Томился и скучал я жизнию своей;
Нет счастья для души, когда оно не в ней.
Уныние мое казалось непонятно
Наперсникам, рабам: я вкус свой притупил,
Излишней негою все чувства изнурил —
Не нужное для нас бывает ли приятно?
Старался я узнать людей;
Узнал — и в горести своей
Оплакал жребий их ужасный.
Сердца их злобны — и несчастны;
Они враги врагам своим,
Враги друзьям, себе самим.
Там бедный проливает слезы,
В суде невинный осужден,
Глупец уважен и почтен;
Злодей находит в жизни розы,
Для добрых терние растет,
Темницей кажется им свет.
Смотри: неверная смеется —
Любовник горестью сражен:
Она другому отдается,
Который ею восхищен;
Но скоро клятву он забудет,
И скоро… сам обманут будет.
Ехидны зависти везде, везде шипят;
Достоинство, талант и труд без награжденья.
Творите ли добро — вам люди зло творят.
От каменных сердец не ждите сожаленья.
Но он несчастлив сам, не зная отчего;
Желает получить, имеет и скучает;
Желает нового — и только что желает.
Он враг наследнику, наследник враг его.
По грозной влаге Океана
Мы все плывем на корабле
Во мраке бури и тумана;
Плывем, спешим пристать к земле —
Но ветр ярится с новой силой,
И море… служит нам могилой.
Умы людей ослеплены.
Что предков наших обольщало,
Тем самым мы обольщены;
Ученье их для нас пропало,
И наше также пропадет —
Потомков та же участь ждет.
Ничто не ново под луною:
Что есть, то было, будет ввек.
И прежде кровь лилась рекою,
И прежде плакал человек,
И прежде был он жертвой рока,
Надежды, слабости, порока.
Для тигра, агницы сей луг равно цветет,
Равно питает их. Несчастных притеснитель
Покоится в земле, как бедных утешитель;
На хладном гробе их единый мох растет.
Гордися славою, великими делами
И памятники строй: что пользы? ты забыт,
Как скоро нет тебя, народом и друзьями;
Могилы твоея никто не посетит.
Как жизнь для смертного мятежна!
И мы еще желаем жить!
Как власть и слава ненадежна!
И мы хотим мечтам служить,
Любить, чего любить не должно,
Искать, чего найти не можно!
Несчастный, слабый человек!
Ты жизнь проводишь в огорченьи
И кончишь дни свои в мученьи.
Ах! лучше не родиться ввек,
Чем в жизни каждый миг терзаться
И смерти каждый миг бояться!
Ничтожество! ты благо нам;
Ты лучше капли наслаждений
И моря страшных огорчений;
Ты друг чувствительным сердцам,
Всегда надеждой обольщенным,
Всегда тоскою изнуренным!
Что нас за гробом ждет, не знает и мудрец.
Могила, тление всему ли есть конец?
Угаснет ли душа с разрушенным покровом,
На небо ль воспарив, жить будет в теле новом?
Сей тайны из людей никто не разрешил.
И червя произвел творец непостижимый;
Животные и мы его рукой хранимы;
Им так же, как и нам, он чувство сообщил.
Подобно нам, они родятся, умирают.
Где будет их душа? где будет и твоя,
О бренный человек? В них чувства исчезают,
Исчезнут и во мне, увы! что ж буду я?
Но кто из смертных рассуждает?
Скупец богатство собирает,
Как будто ввек ему здесь жить;
Пловцы сражаются с волнами, —
Зачем? чтоб Тирскими коврами
Глаза роскошного прельстить.
Пред мощным слабость трепетала;
Он гром держал в своих руках:
Чело скрывая в облаках,
Гремел, разил — земля пылала —
Но меркнет свет в его очах,
И бог земный… падет во прах.
Как розы юные прелестны!
И как прелестна красота!
Но что же есть она? мечта,
Темнеет цвет ее небесный,
Минута — и прекрасной нет!
Вздохнув, любовник прочь идет.
Так всё проходит здесь — и скоро глас приятный
Умолкнет навсегда для слуха моего;
Свирели, звуки арф ему не будут внятны;
Застынет в жилах кровь от хлада своего.
Исчезнут для меня все прелести земные;
Ливанское вино престанет вкусу льстить;
Преклонится от лет слабеющая выя,
И томною ногой я должен в гроб ступить.
Подруги нежные, которых ласки были
Блаженством дней моих! простите навсегда!
Уже судьбы меня с любовью разлучили;
Весна не расцветет для старца никогда.
А ты, о юноша прелестный!
Спеши цветы весною рвать
И время жизни, дар небесный,
Умей в забавах провождать;
Забава есть твоя стихия;
Улыбка красит дни младые.
За чашей светлого вина
Беседуй с умными мужами;
Когда же тихая луна
Явится на небе с звездами,
Спеши к возлюбленной своей —
Забудь… на время мудрость с ней.
Люби. но будь во всем умерен;
Пол нежный часто нам неверен;
Любя, умей и разлюбить.
Привычки, склонности и страсти
У мудрых должны быть во власти:
Не мудрым цепи их носить.
Нам всё употреблять для счастия возможно,
Во зло употреблять не должно ничего;
Спокойно разбирай, что истинно, что ложно:
Спокойствие души зависит от сего.
Сам бог тебе велит приятным наслаждаться,
Но помнить своего великого творца:
Он нежный вам отец, о нежные сердца!
Как сладостно ему во всем повиноваться!
Как сладостно пред ним и плакать и вздыхать!
Он любит в горести несчастных утешать,
И солнечным лучом их слезы осушает,
Прохладным ветерком их сердце освежает.
Не будь ни в чем излишне строг;
Щади безумцев горделивых,
Щади невежд самолюбивых;
Без гнева обличай порок:
Добро всегда собой прекрасно,
А зло и гнусно и ужасно.
Прощая слабости другим,
Ты будешь слабыми любим,
Любовь же есть святой учитель.
И кто не падал никогда?
Мудрец, народов просветитель,
Бывал ли мудр и тверд всегда?
В каких странах благословенных
Сияет вечно солнца луч
И где не видим бурных туч,
Огнями молний воспаленных?
Ах! самый лучший из людей
Бывал игралищем страстей.
Не только для благих, будь добр и для коварных,
Подобно как творец на всех дары лиет.
Прекрасно другом быть сердец неблагодарных!
Награды никогда великий муж не ждет.
Награда для него есть совесть, дух покойный.
(Безумие и злость всегда враги уму:
Внимания его их стрелы недостойны;
Он ими не язвим: премудрость щит ему.)
Сияют перед ним бессмертия светилы;
Божественный огонь блестит в его очах.
Ему не страшен вид отверстыя могилы:
Он телом на земле, но сердцем в небесах.
Все уже когда-то было
***
«Ничто не ново под луною:
Что есть, то, было, будет ввек.
И прежде кровь лилась рекою,
И прежде плакал человек,
И прежде был он жертвой рока,
Надежды, слабости, порока».
* * *
С колыбели мы, как дети,
Вплоть до смертного одра,
Ждем любви, свободы, славы,
Счастья, правды и добра.
Но в любви мы пьем отраву,
Но свободу продаем.
Клеветой, марая славу,
Мы добро венчаем злом!-
Счастьем вечно недовольны,
Правдой вечно смущены,
В тишину мы просим бури,
В бурю просим тишины.
1884г.
Яков Полонский
«ВСЕ ПРОЙДЕТ. И ЭТО ПРОЙДЕТ».
(Из легенды о Соломоне.)
Все идет в одно место:
все произошло из праха
и все возвратится в прах.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Опытная Соломонова мудрость.
ОПЫТНАЯ СОЛОМОНОВА МУДРОСТЬ,
ИЛИ МЫСЛИ, ВЫБРАННЫЕ ИЗ ЭККЛЕЗИАСТА
Во цвете пылких, юных лет
Я нежной страстью услаждался;
Но ах! увял прелестный цвет,
Которым взор мой восхищался!
Осталась в сердце пустота,
И я сказал: «Любовь — мечта!»
Любил я пышность в летах зрелых,
Богатством, роскошью блистал;
Но вместо счастья, дней веселых,
Заботы, скуку обретал;
Простился в старости с мечтою
И назвал пышность суетою.
Искал я к истине пути,
Хотел узнать всему причину, —
Но нам ли таинств ключ найти,
Измерить мудрости пучину?
Все наши знания — мечта,
Вся наша мудрость — суета!
К чему нам служит власть, когда, ее имея,
Не властны мы себя счастливыми творить;
И сердца своего покоить не умея,
Возможем ли другим спокойствие дарить?
В чертогах кедровых, среди садов прекрасных,
В объятиях сирен, ко мне любовью страстных,
Томился и скучал я жизнию своей;
Нет счастья для души, когда оно не в ней.
Уныние мое казалось непонятно
Наперсникам, рабам: я вкус свой притупил,
Излишней негою все чувства изнурил —
Не нужное для нас бывает ли приятно?
Старался я узнать людей;
Узнал — и в горести своей
Оплакал жребий их ужасный.
Сердца их злобны — и несчастны;
Они враги врагам своим,
Враги друзьям, себе самим.
Там бедный проливает слезы,
В суде невинный осужден,
Глупец уважен и почтен;
Злодей находит в жизни розы,
Для добрых терние растет,
Темницей кажется им свет.
Смотри: неверная смеется —
Любовник горестью сражен:
Она другому отдается,
Который ею восхищен;
Но скоро клятву он забудет,
И скоро. сам обманут будет.
Ехидны зависти везде, везде шипят;
Достоинство, талант и труд без награжденья.
Творите ли добро — вам люди зло творят.
От каменных сердец не ждите сожаленья.
Но он несчастлив сам, не зная отчего;
Желает получить, имеет и скучает;
Желает нового — и только что желает.
Он враг наследнику, наследник враг его.
По грозной влаге Океана
Мы все плывем на корабле
Во мраке бури и тумана;
Плывем, спешим пристать к земле —
Но ветр ярится с новой силой,
И море. служит нам могилой.
Умы людей ослеплены.
Что предков наших обольщало,
Тем самым мы обольщены;
Ученье их для нас пропало,
И наше также пропадет —
Потомков та же участь ждет.
Ничто не ново под луною:
Что есть, то было, будет ввек.
И прежде кровь лилась рекою,
И прежде плакал человек,
И прежде был он жертвой рока,
Надежды, слабости, порока.
Для тигра, агницы сей луг равно цветет,
Равно питает их. Несчастных притеснитель
Покоится в земле, как бедных утешитель;
На хладном гробе их единый мох растет.
Гордися славою, великими делами
И памятники строй: что пользы? ты забыт,
Как скоро нет тебя, народом и друзьями;
Могилы твоея никто не посетит.
Как жизнь для смертного мятежна!
И мы еще желаем жить!
Как власть и слава ненадежна!
И мы хотим мечтам служить,
Любить, чего любить не должно,
Искать, чего найти не можно!
Несчастный, слабый человек!
Ты жизнь проводишь в огорченьи
И кончишь дни свои в мученьи.
Ах! лучше не родиться ввек,
Чем в жизни каждый миг терзаться
И смерти каждый миг бояться!
Ничтожество! ты благо нам;
Ты лучше капли наслаждений
И моря страшных огорчений;
Ты друг чувствительным сердцам,
Всегда надеждой обольщенным,
Всегда тоскою изнуренным!
Что нас за гробом ждет, не знает и мудрец.
Могила, тление всему ли есть конец?
Угаснет ли душа с разрушенным покровом,
На небо ль воспарив, жить будет в теле новом?
Сей тайны из людей никто не разрешил.
И червя произвел творец непостижимый;
Животные и мы его рукой хранимы;
Им так же, как и нам, он чувство сообщил.
Подобно нам, они родятся, умирают.
Где будет их душа? где будет и твоя,
О бренный человек? В них чувства исчезают,
Исчезнут и во мне, увы! что ж буду я?
Но кто из смертных рассуждает?
Скупец богатство собирает,
Как будто ввек ему здесь жить;
Пловцы сражаются с волнами, —
Зачем? чтоб Тирскими коврами
Глаза роскошного прельстить.
Пред мощным слабость трепетала;
Он гром держал в своих руках:
Чело скрывая в облаках,
Гремел, разил — земля пылала —
Но меркнет свет в его очах,
И бог земный. падет во прах.
Как розы юные прелестны!
И как прелестна красота!
Но что же есть она? мечта,
Темнеет цвет ее небесный,
Минута — и прекрасной нет!
Вздохнув, любовник прочь идет.
Так всё проходит здесь — и скоро глас приятный
Умолкнет навсегда для слуха моего;
Свирели, звуки арф ему не будут внятны;
Застынет в жилах кровь от хлада своего.
Исчезнут для меня все прелести земные;
Ливанское вино престанет вкусу льстить;
Преклонится от лет слабеющая выя,
И томною ногой я должен в гроб ступить.
Подруги нежные, которых ласки были
Блаженством дней моих! простите навсегда!
Уже судьбы меня с любовью разлучили;
Весна не расцветет для старца никогда.
А ты, о юноша прелестный!
Спеши цветы весною рвать
И время жизни, дар небесный,
Умей в забавах провождать;
Забава есть твоя стихия;
Улыбка красит дни младые.
За чашей светлого вина
Беседуй с умными мужами;
Когда же тихая луна
Явится на небе с звездами,
Спеши к возлюбленной своей —
Забудь. на время мудрость с ней.
Люби. но будь во всем умерен;
Пол нежный часто нам неверен;
Любя, умей и разлюбить.
Привычки, склонности и страсти
У мудрых должны быть во власти:
Не мудрым цепи их носить.
Нам всё употреблять для счастия возможно,
Во зло употреблять не должно ничего;
Спокойно разбирай, что истинно, что ложно:
Спокойствие души зависит от сего.
Сам бог тебе велит приятным наслаждаться,
Но помнить своего великого творца:
Он нежный вам отец, о нежные сердца!
Как сладостно ему во всем повиноваться!
Как сладостно пред ним и плакать и вздыхать!
Он любит в горести несчастных утешать,
И солнечным лучом их слезы осушает,
Прохладным ветерком их сердце освежает.
Не будь ни в чем излишне строг;
Щади безумцев горделивых,
Щади невежд самолюбивых;
Без гнева обличай порок:
Добро всегда собой прекрасно,
А зло и гнусно и ужасно.
Прощая слабости другим,
Ты будешь слабыми любим,
Любовь же есть святой учитель.
И кто не падал никогда?
Мудрец, народов просветитель,
Бывал ли мудр и тверд всегда?
В каких странах благословенных
Сияет вечно солнца луч
И где не видим бурных туч,
Огнями молний воспаленных?
Ах! самый лучший из людей
Бывал игралищем страстей.
Не только для благих, будь добр и для коварных,
Подобно как творец на всех дары лиет.
Прекрасно другом быть сердец неблагодарных!
Награды никогда великий муж не ждет.
Награда для него есть совесть, дух покойный.
(Безумие и злость всегда враги уму:
Внимания его их стрелы недостойны;
Он ими не язвим: премудрость щит ему.)
Сияют перед ним бессмертия светилы;
Божественный огонь блестит в его очах.
Ему не страшен вид отверстыя могилы:
Он телом на земле, но сердцем в небесах.
Ничто не ново под луною, и как и прежде плачет человек.
«Ничто не ново под луною:
Что есть, то было, будет ввек.
И прежде кровь лилась рекою,
И прежде плакал человек,
И прежде был он жертвой рока,
Надежды, слабости, порока. «
«Освящение публичного дома» (Эскиз)
При виде этого неоконченного полотна на ум сразу же приходят вопросы: как богоугодным заведением может быть дом терпимости, и кто может взять на себя смелость «освятить» грех?
Маковский затронул горячую тему «критического реализма»: «бордель как низменная точка греховности и религия, воспринимающаяся обществом как высшее проявление духовности, совместившиеся вместе как общее социальное падение».
Это только эскиз. О воплощении мне ничего не известно. Страшно подумать, какое полотно смог бы создать Маковский, этот великий мастер жанровых сцен.
Не знаю, что подвигло Маковского к такому сюжету. Смогло бы выйти это полотно из-под кисти художника, и как бы сложились его отношения с церковью? Но эскиз будит чувства горькие и жуткие.
«Освящение водочного магазина»
Николай Орлов. «Освящение водочного магазина». 1904 г.
Тем не менее на Руси церковь освящала все: и винно-водочные лавки.
Владимир Маковский. «Свидание». 1883 г.
В деревне нищета. Пацана отдали «в люди». Т.е. послали в город работать на хозяина, который эксплуатирует детский труд. Мать приехала навестить сына. Тому явно живется несладко, мать все видит. Пацан жадно ест привезенную булку.
Ээро Ярнефельт «Под ярмом» («Выжигание леса»), 1893.
На ровне со взрослыми.
Проводы покойника, Василий Григорьевич Перов, 1865
Тощая лошадёнка медленно и понуро тащится по пригорку навстречу порывам ветра. В санях — грубо сколоченный гроб, прикрытый рогожей и перевязанный верёвками. По обе стороны от него примостились на санях дети. Печально смотрит девочка. Напротив — мальчик в огромной меховой сползающей на глаза шапке. Он ёжится от холода, кутаясь в большой отцовский тулуп. Рядом с санями, провожая в последний путь хозяина, бежит собака, ещё выразительнее подчёркивая одиночество и бесприютность осиротевшей крестьянской семьи. Лица матери мы не видим, но как красноречивы её склонённая голова и опущенные плечи! Никого нет рядом, никто вместе с ними не провожает в последний путь единственного кормильца крестьянской семьи. И оттого, что у них нет сочувствующих, ещё в большей степени ощутим трагизм происходящего. Это впечатление усиливает безрадостный, унылый пейзаж: занесённые снегом поля, сгущающиеся сумерки, низко нависшие мрачные, свинцовые тучи. Кругом холодное безмолвие и бесконечная, мучительная тишина.
«Дьячок объясняет крестьянам картину Страшного Суда»
Василий Пукирев.«Дьячок объясняет крестьянам картину Страшного Суда». 1868 г.
В те времена основы православной веры служили запугиванием и угнетением непросвещенного крестьянства.
Максим Горький в автобиографичной повести «Детство» писал: «Вспоминая эти свинцовые мерзости дикой русской жизни, я минутами спрашиваю себя: да стоит ли говорить об этом? И, с обновленной уверенностью, отвечаю себе: стоит…»
Прошло в среднем полтора столетия с тех времен, которые отражены на полотнах русских классиков, но совсем мало что изменилось.
Единственное, что в большей части семей детей перестали бить, ругать… им прощают все их проказы и истерики. Главным в семье стал – ребенок.
Многострадальный русский народ.
В те времена основы православной веры служили запугиванием и угнетением непросвещенного крестьянства.
Сейчас всё точно также. Самозваные представители Бога со знанием дела ведут свой бизнес, бессовестно наживаясь на людской глупости.
Да, это рисунок
Холст, акрил, масло, 2021 г
Вечерняя Венеция
«Вечерняя Венеция». 2020.
Холст, масло. 90х150 см.
Картина написана по фото. Пишу картины разной сложности и любых размеров.
Миниатюра
Акварельная копия в размер спичечного коробка, написанная мной в 2016 году.
«Юдифь и Олоферн» Караваджо, или как приличная девушка отрезала голову язычнику
Мой любимый гангстер из мира живописи возвращается в ленту с довольно кровожадной картиной.
Караваджо – «Юдифь и Олоферн», 1599
Олоферн был полководцем армии Навуходоносора, пришедшей поработить евреев. Как видно по картине, сделал он это зря. Во время осады города Ветулия девушка Юдифь решила закончить вообще все, приоделась, взяла служанку и отправилась в лагерь противника. Сама девушка была молодой вдовой, нового мужа не искала, исправно ходила в синагогу и вообще в плохих вещах замечена не была.
Она довольно легко вошла в доверие Олоферна: объявила себя провидицей и предсказала поражение евреев. Через некоторое время во время пира полководец задумал обольстить красотку, но закончил вечер как многие неудачные обольстители – перепил и уснул пьяным сном.
Ну хорошо, вечер он закончил не как все обольстители – Юдифь пришла в его шатер и обезглавила его же мечом, отдала голову служанке и довольная ушла с ней домой. Наутро армия разбежалась без своего военачальника, осада была снята, а Юдифь продолжила свою благочестивую безбрачную жизнь.
По эмоциям Юдифи не сказать, что происходит нечто необычное. Она просто занимается неприятным делом, твердость намерений и рук ее не подводит. Старушка-служанка явно эмоциональнее и злее что ли.
Сравните эмоции героинь:
Олоферн проснулся и успевает в последние свои секунды поудивляться и покричать. Уверен, когда тебе отрезают голову, это удивительно и больно.
Еще важная деталька – скорее всего, Олоферн является автопортретом. Тут уж лучше передать слово психологам, почему Караваджо любил изображать себя обезглавленным, тут я сворачиваю с этой скользкой тропинки к следующему факту.
И последнее. Кровь неестественно течет по прямой линии, правда? Тут высвечиваются малые знания об анатомии и физике, ну и Караваджо всего пару раз видел обезглавливание, а набираться практическими знаниями не стал (и хорошо!).
Хорошего дня и, простите за каламбур, не теряйте головы)
Больше интересных историй из мира живописи можно посмотреть в моем телеграме: https://t.me/picturebymaslo
Сказочный парк
«Сказочный парк». 2021. Бумага, акварель. 40х50
На картине изображен парк в Мытищах Московской области.
Картина Маша-именинница
«Маша-именинница». 2013. Холст, масло.
Это моя дипломная работа в художественном училище 2013 года. Недавно я выкладывала эскиз к ней, который набрал много хороших отзывов Маша-именинница Теперь можно сравнить какая получилась картина и какой она могла бы быть.
Маша-именинница
«Маша-именинница» (эскиз). 2013. Бумага, гуашь. 35х38
Одна из моих ранних работ. Эскиз к дипломной картине в художественном училище.
Отрадное
«Отрадное». 2021. Бумага, акварель. 40х50
Это парк в районе Москвы Отрадное. Кто сможет найти это место в парке?
Натюрморт с розами
«Натюрморт с розами». 2021. Холст, масло. 60х50
Пасмурный день
«Пасмурный день». 2014. Бумага, акварель.
Небольшой этюд, написанный на пленэре в Переславле-Залесском.
Кремлёвские затворницы
У меня была мечта создать монументальную историческую картину. Спустя годы учёбы, в 2019 году, я написала полотно размером 197х312 см.
История России всегда вызывала у меня большой интерес. Особенно история 16-17 вв. Я заинтересовалась, бытом, жизненным укладом царской семьи, и, конечно, положением женщины – царской дочери, сестры (царевны). Жизнь русской царевны очень сильно отличалась от жизни европейской принцессы. Для женщины существовало очень много ограничений. Русские царевны жили в своих теремах словно затворницы. Посещение церковной службы, пожалуй, было самым радостным событием в жизни царской дочери.
Свою работу я назвала «Кремлевские затворницы». На картине изображена царевна, выходящая со своей свитой из Успенского собора Московского кремля.
Это не конкретное историческое лицо, а, скорее, собирательный образ.
Во времена Софьи царица и царевны редко выходили из своих покоев. Они не получали хорошего образования. Занимались рукоделием. Общались только с женщинами и девушками из знатных боярских родов. Редко могли общаться с родствениками-мужчинами: отцом, братьями. Даже приближенные к царю лица ни разу не видели царицы и царевен.
Русская царевна не могла выйти замуж и создать семью. Брак с иноверцем был запрещен, как и брак с человеком не царских кровей. Многие царевны уходили в монастырь. Хотя и в тереме жизнь была похожа на жизнь монастырскую. Положение изменилось лишь благодаря Петру I в начале 18 века.
При работе над картиной «Кремлевские затворницы» моей целью было изобразить фрагмент из жизни русской царевны, попытаться максимально приблизиться к эпохе 16-17 вв.
Буду рада Вашим комментариям!
Franz Xaver Simm (1853–1918)
На картине девушка примеряет обувь:
На ней ампирное ожерелье с камеями и платок, повязанный на голове наподобие тюрбана. Ожерелье типа такого, возможно, из ракушек, как это:
Обувь, которую девушка примеряет, тоже ампирная, остроносые лодочки (slippers):
Типа таких, только более нарядные:
При этом дед одет в типичный костюм XVIII века, при этом не новый, это видно по прорехе на кюлотах:
Это типичная ситуация для рубежа XVIII и XIX веков, что старшие поколения одеваются по моде предшествующих десятилетий. Сложно понять, кто этот дедок. Это может быть продавец обуви (но тогда ему следовало быть одетым по моде и в новую одежду, раз уж он вхож в богатые дома). Может быть слуга, который помогает госпоже одеваться. (Тогда прореха образовалась от какой-нибудь работы). Наконец, это может быть отец барышни. Тогда дела семьи не так хороши, как можно подумать по ее наряду и обстановке дома. Возможно, последние деньги пущены на обновки для нее, чтобы на ближайшем балу она нашла себе хорошую партию, и поэтому пожилой отец лично курирует подбор недешевой обуви.
Художник Рогир ван дер Вейден, оказывается, любил спойлеры
«Дворник, отдающий квартиру барыне», Василий Григорьевич Перов
«Дворник, отдающий квартиру барыне», Василий Григорьевич Перов.
1865г. Холст, масло. Размер: 39.2×32.8 см. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Картину «Дворник, отдающий квартиру барыне» написал Василий Перов в 1878 году. В этом полотне художник повторил сюжет своей одноименной работы 1864 года. Разорившиеся после отмены крепостного права дворянки ищут дешевую квартиру для жилья. Их встречает нетрезвый, всклокоченный, небрежно одетый дворник. Он насмехается над смущенными женщинами и пренебрежительно указывает им «их место».
Работник не случайно показывает пальцем вверх. Судя по всему, сцена происходит во дворе доходного дома — такие дома строили специально, чтобы сдавать квартиры в аренду. В царской России эти здания проектировали по определенному принципу. На первом этаже располагались лавки и конторы. Второй и третий этаж с просторными квартирами на 10-15 комнат занимали богачи. На четвертом селилась интеллигенция. А пятый предназначался для бедняков: студенты и мелкие служащие снимали там тесные каморки с низкими потолками. Именно на верхний этаж дворник и указывает барыням.
Художник специально расположил героя повыше, на лестнице. Старшей женщине приходится задирать голову, чтобы говорить с ним. Ее дочь, не привыкшая к грубости и хамству, отвернулась. Видно, что молодой девушке стыдно перед мужчиной — но не за себя, а за него самого, за грубые манеры и болтающиеся штаны. Лицо героини выражает шок, вынужденное смирение с обстоятельствами и тоску, которую испытывало в тот период не приспособленное к суровой жизни дворянство. Подобные ситуации обнищания стали происходить чаще после экономических реформ Александра II.
Надпись над головой мужчины, «кадворник», только подчеркивает безграмотность работника. Владельцы домов часто отправляли новых арендаторов «к дворнику» — в те времена эта должность предполагала содержание двора в целом, а не только уборку территории. Видимо, эту фразу, «к дворнику», мужчина и записал так, как слышал.
Перов так полюбил этот сюжет, что повторил его спустя 13 лет. В новой картине он изобразил женщин одетыми еще беднее, а дворника — еще более одутловатым и разъяренным. Важно, что этой картиной Перов не делил сословия на «хорошие» и «плохие». В других работах художник с той же остротой подмечал и обратные истории. В его картинах не было правых и виноватых, наоборот, он стремился отразить многообразие характеров и человеческих судеб.
Несколько штрихов к известной картине
