Нобелевская премия солженицыну за что
Как Солженицыну присудили Нобелевскую премию
Недавно открылись архивы Нобелевской премии, относящиеся к 1970 году, и теперь наконец известно, какие обстоятельства и споры сопутствовали награждению Александра Солженицына. Елизавета Александрова-Зорина по просьбе «Полки» поговорила со шведским журналистом и писателем Каем Шулером, который с 2008 года работает с архивами Шведской академии. За какие именно произведения Солженицын получил премию, когда его имя впервые попало в поле зрения академиков — и кто возражал против награждения писателя, считая его книги не самой качественной литературой?
По уставу Нобелевской премии имена номинантов сохраняются в тайне 50 лет, и каждый раз открытие архивов Нобелевского комитета становится заметным литературным событием. Что это за архивы, что в них хранится?
Нобелевский комитет — это часть Шведской академии. Он утверждает кандидатуры писателей. Но как рассуждают академики при выборе нобелиата, мы никогда не узнаем. Конечно, любопытно, как именно они выбирали, скажем, Боба Дилана или Петера Хандке, кто за кого голосовал, но никаких протоколов об этом не ведётся. Так что мы никогда не узнаем, проголосовали ли за Солженицына все академики единогласно — или только минимальное большинство. Я встречал утверждение, что за Солженицына единогласно проголосовали все 18 академиков, но подтверждений этому не нашёл.
Собственно, архив — это длинный список номинированных авторов со всего света, с указанием, кто именно выдвинул их кандидатуру. И несколько письменных заключений, посланных Нобелевским комитетом в академию. Иногда все члены комитета сходятся на одной кандидатуре, а иногда большинство поддерживает одного автора, но кто-то не согласен, поэтому письменных заключений может быть три, пять — или всего одно.
Среди недавно открытых документов есть и анонимное письмо от советских писателей, членов Союза писателей СССР, в котором они выражают абсолютную уверенность, что Солженицын должен получить Нобелевскую премию. Конечно, это письмо на решение не повлияло — тем более что пришло летом, когда оно уже было принято. Но подтвердило академикам, что Солженицын — важный писатель не только за пределами СССР, но и у себя на родине.
В списке номинированных в 1970 году авторов — 76 имён. Среди них — Жоржи Амаду, Генрих Бёлль, Фридрих Дюрренматт, Макс Фриш, Гюнтер Грасс, Эжен Ионеско, Альберто Моравиа, Владимир Набоков, Пабло Неруда, Клод Симон, Жорж Сименон, Торнтон Уайлдер, Патрик Уайт и другие. Некоторые из них получат премию позже. Писатели, впервые выдвинутые на Нобелевскую премию, отмечены крестиком.
Кандидатуру Солженицына предложили: профессор французской литературы из Монпелье Жак Пруст, профессор немецкой литературы из Бордо Макс Руше, руководитель семинара по иранистике в Гёттингене Вальтер Хинц, профессор латинской филологии из Калифорнии Яков Малкиель, глава шведского ПЕН-клуба Пер Вестберг и профессор истории литературы в Университете Умео Магнус фон Платен.
Почему поэт Артур Лундквист был против награждения Солженицына?
Он голосовал за Пабло Неруду (который получил премию годом позже) и писал, что его, безусловно, впечатляют смелость Солженицына и описания того, что происходит в лагерях, но его литературные произведения тем не менее «примитивны и неинтересны». «Я хочу поставить под сомнение то, что в его случае обычно упускается из виду: художественную ценность его книг». Лундквист утверждал, что когда шумиха вокруг книг Солженицына начнёт сходить на нет — по политическим, гуманитарным или другим причинам, то начнётся переоценка его «литературных заслуг», и подчёркивал, что Нобелевская премия не должна быть «полем битвы между различными политическими интересами».
Сам Лундквист был социалистом и даже лауреатом Ленинской премии, но вряд ли это повлияло на его мнение. Уверен, что он искренне заблуждался.
Годом ранее, в 1969 году, когда Солженицын был исключён из Союза писателей СССР, Артур Лундквист опубликовал открытое письмо в его поддержку, адресованное советскому Союзу писателей. Он называл советскую цензуру художественной литературы бессмысленной и напоминал, как ошибочно действовали советские власти против Пастернака в 1958 году. В те годы Лундквист был членом Нобелевского комитета и Шведской академии (кресло № 18).
А что писали члены Нобелевского комитета, выступавшие за присуждение премии Солженицыну?
Мне кажется, что в тот год среди них не было ни одного, кто читал бы по-русски. В Швеции вышло не так много его книг, и в основном члены комитета и академии читали его на английском и немного на шведском. «Один день Ивана Денисовича», «Раковый корпус», «В круге первом». О том, что существует рукопись «Архипелага ГУЛАГ», они тогда не знали.
Но уже по книгам, которые они читали, им было понятно, что он значимый автор — и не просто потому, что пишет о заключённых и о советской системе, а и потому, что блестяще описывает людей, оказавшихся в страшных обстоятельствах. В которых одни просто разваливаются на куски, а другие отыскивают в себе силы, чтобы выжить, а иногда даже и не выжить, а хотя бы просто сохранить человеческое достоинство. Конечно, это не экспериментальная литература, а вполне классическая и прямолинейная. Но солженицынские психологические портреты персонажей — это настоящее искусство.
Роман «В круге первом» — великое доказательство силы, кульминация писательской карьеры Солженицына, плод девяти лет работы, опыта и человеческих знаний, культивируемых в самых необычных и провокационных обстоятельствах. Это 670-страничная панорама человеческих судеб сталинского Советского Союза, богатая и искусно сплетённая сеть сюжетных линий, отдельных рассказов и эпизодов, сатиры, образа мыслей всех слоёв советского общества. Можно сказать, что Александр Солженицын, выпустивший относительно немного произведений, уже предстаёт перед нами впечатляюще подготовленным, сложным и независимо рассуждающим автором редкой универсальности и необычайного дара психологической прозы. Он достойный современный продолжатель великой русской литературной традиции. Он писатель, который находится в постоянном развитии, и, очевидно, у него ещё много неопубликованных вещей.
Член Нобелевского комитета писатель Ларс Юлленстен (в 1989-м вышел из Шведской академии в знак протеста против невручения премии Салману Рушди)
Солженицын был тогда номинирован не в первый раз?
Он мог бы победить уже в 1969-м, но в академии опасались, что премия окажется втянутой в большую политическую игру между Востоком и Западом. К тому же никто не знал, как отразится это на нём, на его судьбе, не будет ли повторения истории с Пастернаком, как отреагирует он сам и как поведёт себя КПСС. Поэтому решено было немного подождать с Солженицыным и присудить премию Сэмюэлю Беккету.
Но когда Солженицына исключили из Союза писателей, в Шведской академии, видимо, решили, что пора действовать. Впрочем, это только мои догадки: я не знаю, как было на самом деле, и мы никогда этого не узнаем. Но, возможно, это сыграло свою роль в принятии решения.
Безусловно, Солженицын знал, что обсуждается вручение ему премии, он ждал этого и был к этому готов. Интересно, что когда об этом объявили, он не поверил. Он ждал, что нобелиатов объявят в конце октября, а их объявили в начале месяца. Новости быстро распространились и дошли до СССР, но он не верил. Тогда его друг уговорил одного норвежского корреспондента, работавшего в Москве, позвонить Солженицыну и подтвердить это. Он жил тогда на даче у Мстислава Ростроповича, и журналист позвонил соседям, попросив пригласить его к телефону. Услышав, что ему действительно присудили премию, Солженицын ничего не сказал — просто промолчал. Хотя журналист всячески пытался добиться от него хоть какого-то заявления, хотя бы подтвердить, что тот принимает премию.
Он, конечно, был счастлив получить Нобелевскую премию, она была важна для него в его борьбе против системы. Всё, что произошло после, хорошо известно: как повело себя шведское посольство в Москве, отказавшееся провести официальное вручение, как отнеслись к присуждению премии на Западе и в СССР, как Солженицын был выслан из Союза, как его встречали здесь и так далее. Это много раз, во всех подробностях описано. Обнародованный в этом году архив был последним белым пятном. Но, в общем, всё и так было довольно однозначно.
В России часто говорят о политизированности решения Шведской академии.
Не нужно забывать, что существует завещание Альфреда Нобеля. Требования в нём сформулированы не очень чётко, но тем не менее их нужно соблюдать. Там говорится об идеалах, хотя и не уточняется, о каких именно — или что такое идеалы вообще. Сказано только, что премия по литературе должна присуждаться писателю, «создавшему наиболее значительное литературное произведение идеалистической направленности». Конечно, можно по-разному интерпретировать эти слова, и академики интерпретируют их в контексте своей эпохи: в 20-е годы идеалы были одними, в 50-е другими, в 80-е третьими. И всё же, выбирая лауреата, они в первую очередь опираются на завещание Нобеля.
Когда долгие годы подряд занимаешься этим архивом, то начинаешь читать между строк, чувствовать, как принимались эти решения. Это немного похоже на работу детектива. И на самом деле решения Шведской академии никогда не были политическими. Но им, конечно, часто приходится отвечать на вопрос: можно ли дать премию блестящему писателю, но неистовому антисемиту, такому как Эзра Паунд? А партийному лоялисту, такому как Михаил Шолохов? А поддерживавшему Милошевича Петеру Хандке? Шолохову и Хандке премию присудили, а Паунду нет.
Не нужно забывать и о том, что академики — такие же люди, как все мы. Они слушают те же новости, читают те же книги, общаются с теми же людьми и участвуют в тех же общественных дискуссиях. Решения Шведской академии, безусловно, никогда не принимаются из политических соображений, но мы не можем полностью изъять академиков из общественно-политического контекста и переселить в башню из слоновой кости.
О том, как плохо представляли себе в Шведской академии политические и религиозные взгляды Солженицына, свидетельствует высказывание академика Генри Ульссона: «Несмотря на все суровые и унизительные события, которые ему довелось пережить, Солженицын ни на минуту не освобождается от убеждённости в превосходстве марксизма-ленинизма — которая и заставила его горячо возненавидеть Сталина и культ его личности. Виновником бедствий был для него не социализм: по его мнению, капитализм был обречён как экономически, так и морально, а ошибка заключалась лишь в том, что человек — биологический вид, на изменение которого потребовались бы тысячи лет».
Как вам кажется: сегодня Солженицына в мире ещё читают? Или он существует уже только в истории литературы и Нобелевской премии?
За эти 50 лет мир не так уж сильно изменился. Когда смотришь на Навального в тюрьме, на то, как он ведёт себя в этих условиях, что происходит с ним, то сразу вспоминаешь «Один день Ивана Денисовича». Или на протесты в Беларуси, на людей, которых кидают в тюрьмы и пытают там. Следующим шагом, видимо, должно стать возвращение ГУЛАГа — а где-то это уже происходит: например, в Китае, где есть лагеря для уйгуров. Так что я не знаю, читают ли Солженицына, но точно следовало бы. Хотя, конечно, его книги — это не твиттер, и читать их новым поколениям трудно. Но тем не менее они, к сожалению, всё так же актуальны.
Александру Солженицыну присуждена Нобелевская премия по литературе
Александр Солженицын
Александр Исаевич Солженицын вошел в историю российской и мировой литературы, публицистики и исторической мысли. Его произведения в «Круге первом», «Архипелаг ГУЛАГ», «Раковый корпус», «Красное колесо», «Бодался теленок с дубом», «200 лет вместе», «Один день Ивана Денисовича», статьи о русском языке и публицистика изданы многомиллионными тиражами в России и за рубежом.
Пройдя множество жизненных испытаний, с 1964 года Солженицын полностью посвятил себя литературному творчеству. В это время он работал сразу над четырьмя крупными произведениями: «Красное колесо», «Раковый корпус», «Архипелаг ГУЛАГ», готовился к печати «В круге первом».
В 1964 году редколлегия журнала «Новый мир» выдвигает повесть «Один день Ивана Денисовича» на Ленинскую премию. Но премию Солженицын не получил – власти стремились стереть память о сталинском терроре. Последним произведением Солженицына, опубликованным в СССР, стал рассказ «Захар-Калита» (1966). В 1967 году Солженицын направил Съезду писателей СССР открытое письмо, в котором призвал покончить с цензурой.
8 октября 1970 года Солженицыну была присуждена Нобелевская премия по литературе «за нравственную силу, почерпнутую в традиции великой русской литературы». После этого в СССР началась антисолженицынская кампания. В 1971 году были конфискованы рукописи писателя, а вскоре уничтожены все издания. Публикация в 1973 году в Париже «Архипелага ГУЛАГа» усилила гонения.
В 1974 году Указом Президиума Верховного Совета СССР «за систематическое совершение действий, не совместимых с принадлежностью к гражданству СССР и наносящих ущерб СССР», Солженицын был лишен гражданства и депортирован в ФРГ.
Лишь 16 августа 1990 года указом президента СССР Солженицыну было возвращено гражданство, в сентябре «Комсомольская правда» опубликовала программную статью Солженицына «Как нам обустроить Россию». В том же году ему была присуждена Государственная премия РСФСР за «Архипелаг ГУЛАГ». В 1990-годы основные произведения Солженицына были изданы в России.
В 1994 году Александр Исаевич вместе с супругой Натальей Светловой вернулся в Россию и активно включился в общественную жизнь страны.
Солженицын угадал намерение властей и нашел выход
Выдающийся русский мыслитель и писатель Александр Исаевич Солженицын пятьдесят лет назад должен был бы получить присужденную ему Нобелевскую премию по литературе. Поехать на вручение из СССР ему поехать было не суждено, а позже указом Президиума Верховного Совета СССР Солженицын был лишен советского гражданства и насильно вывезен на Запад. Так в 1974 году началась вынужденная эмиграция. Это была цена завета, которому Солженицын следовал всю жизнь: «жить не по лжи». Вернуться в Россию Солженицын смог лишь спустя 20 лет.
«Вот это тот самый фрак, в котором Александр Исаевич получил Нобелевскую премию. Этот фрак был пошит в ноябре 1974 года в Цюрихе. Александр Исаевич надел этот фрак единственный раз в жизни – на премию», – рассказывает Дарья Топилина, ответственный хранитель музейных предметов музея-квартиры Александра Солженицына.
Нобелевская премия по литературе была присуждена Александру Солженицыну 8 октября 1970 года. В Доме русского зарубежья в Москве подготовили выставку, посвященную этой дате. Но из-за карантинных ограничений ее открытие пришлось перенести на январь.
В Советском Союзе присуждение Нобелевской премии Солженицыну произвело эффект разорвавшейся бомбы. Многие искренне радовались всемирному признанию яркого и честного русского писателя. Однако власти и официальная литературная общественность решение Шведской академии встретили в штыки. В ЦК КПСС была разработана целая программа по дискредитации нобелевского лауреата. Председатель КГБ СССР Юрий Андропов лично докладывал партийному руководству не только о ходе кампании по шельмованию писателя, но и о тех представителях творческой интеллигенции, которые осмелились не согласиться с линией партии.
«Солженицын получил множество поздравлений как от деятелей культуры, так и от простых читателей. В частности, знаменитейшее письмо Мстислава Ростроповича, которое он отправил главным редакторам всех центральных советских газет. Это письмо с такой очень яростной поддержкой Солженицына. Оно широко разошлось в самиздате и стало таким фактором отечественной культуры. Здесь у нас экземпляр самого Солженицына, который Ростропович надписал своей рукой: «Дорогой, любимый друг Саня! Я горд тем, что заслужил право быть рядом с тобой. Всегда твой, Слава», – отметила Галина Тюрина, заведующая отделом по изучению наследия Солженицына Дома русского зарубежья им. А. Солженицына.
Пик травли Солженицына пришелся на 1974 год, когда он был арестован, лишен советского гражданства и насильно, под конвоем, выслан из страны. Только после этого он смог получить из рук шведского короля заслуженную награду. Ее он никогда не оценивал как свой личный успех. Уже в первой ответной телеграмме Шведской академии в 1970 году он напишет: «В присуждении Нобелевской премии вижу дань русской литературе и нашей трудной истории». А в письме Твардовскому скажет еще пронзительнее: «У меня сердце щемит за всех русских, кто достоин был этой премии, но так и умер, не получив».
Позже он сам выдвинет на Нобелевскую премию писателя Набокова и упрекнет академию за то, что она пропустила такие имена, как Толстой, Чехов, Булгаков и Ахматова.
«Вот эту медаль Александр Исаевич получил в 1974 году, а должен был получить в 1970-м. Вот она с тех пор живет в нашем доме. Замечательная медаль, которая дается лауреатам по литературе. Поэт сидит и записывает песни, которые вдохновлены музой. И по диску – строка из «Энеиды» Вергилия, где написано: «Для тех, кто украсил жизнь, создав искусство». А здесь внизу – Александр Солженицын и латинскими буквами-цифрами: 1970 год. А это диплом. Тоже Александра Исаевича. Диплом замечательный, потому что их рисовал 40 лет подряд один и тот же художник. Тогда ведь были художники, которые читали сначала книги, которые они иллюстрируют. Этот диплом изготовлен в одном экземпляре, нарисовано это и написано на пергаменте, все, естественно, вручную. Никакого принта тут нет. У ног – вязовое бревно. Матрена со своей козой. А это «Один день Ивана Денисовича». Несколько иллюстраций», – рассказала Наталия Солженицына, президент Фонда А. Солженицына.
Наталия Солженицына навсегда запомнила ту необыкновенно долгую овацию, которой зал приветствовал русского лауреата. «Там хлопала вся сцена: и физики, и химики – все. И академики, и король в том числе. Он стоял, – вспоминает она. – Это было незабываемо. Вот это чувство, что они не ему только хлопают, а всей этой России, которая хочет быть свободной, которая хочет, чтобы сказанное слово было допущено».
Долгие аплодисменты были не единственным нарушением строгого протокола нобелевской церемонии. В виде исключения организаторы разрешили Солженицыну не надевать бабочку.
«Он даже фрак-то с трудом надел. Ну, уж это невозможно было не надеть. Они так и сказали: «Бабочка, уж как хотите, но чтобы была белая грудь и фрак». Фрак ему сшили в Цюрихе, – сказала Солженицына. – А бабочка.. Он как-то чувствовал, что это уж очень буржуазно, как-то очень формально».
По словам Наталии Солженицыной, единственной причиной, по которой в 1970 году Александр Исаевич не поехал в Стокгольм, было опасение, что власти закроют ему обратный въезд на родину. Как выяснилось позже, именно это они и собирались сделать.
В 1972 году секретарь Шведской академии Карл Гиров выразил готовность лично привезти нобелевские знаки в Москву. Правда, шведское посольство, испугавшись реакции советских властей, проводить церемонию на своей территории отказалось. Но Солженицын нашел выход.
«Он сказал: раз в шведском посольстве публично нельзя, то мы можем в своей квартире принять премию, она человек 40 вместит, в тесноте, да не в обиде. Как-нибудь примем», – вспоминает Наталия Солженицына.
Писатель лично составил список гостей. Был куплен праздничный сервиз, приготовлены самодельные пригласительные билеты со схемой, как найти квартиру. Торжество решено было приурочить к православной Пасхе.
«Это должно было быть 9 апреля 1972 года, а 4 апреля мы получили телеграмму от Гирова из Стокгольма. И вот он пишет: «К сожалению, сейчас мне визу не дают. Крепко жму вашу руку. Гиров». Я, честно сказать, вздохнула с облегчением. Потому что очень трудно принять такое число гостей и как-то всех угостить, и я очень волновалась, как это все пройдет», – призналась Солженицына.
Александр Исаевич Солженицын прожил 90 лет. Пройдя через войну, сталинские лагеря, ссылку и вынужденную разлуку с родиной, он всегда сохранял верность принципу, который озвучил в нобелевской лекции русской поговоркой: «Одно слово правды весь мир перетянет». Вернувшись в Россию в середине 90-х, он станет живым и бесстрашным голосом народной совести, таким, каким он и должен быть у настоящего художника по меткому замечанию Пушкина: » И неподкупный голос мой был эхо русского народа».
«Мы повторили множество ошибок, как неправильно использовать полученную свободу. То есть сразу же от момента, как нам ее предоставили – гласность, свободу – мы сразу стали использовать ее неверно, разрушая сами себя и свою страну. Вот тот оттенок, оттенок бесшабашной разнузданности и распущенности, который сегодня царит в экономике, в разворовке народного достояния, в падении жизненного уровня масс, в торжестве наглой кучки воров, он уже приобрел не такой характер, как в «Красном колесе». Мне пришлось в Госдуме напомнить, что ни один из министров Временного правительства, при всей их слабости, при всей их неопытности политической, банкротстве, ни один не был вор, и ни один не был казнокрад и взяточник», – говорил Солженицын.
Александр Исаевич Солженицын скончался в 2008 году и был похоронен в некрополе московского Донского монастыря. В последние годы жизни он с тревогой размышлял о будущем России. Сегодня многие его слова звучат как завет и предупреждение потомкам. Он писал: «Если в нации иссякли духовные силы, никакое наилучшее государственное устройство и никакое промышленное развитие не спасет ее от смерти, с гнилым дуплом дерево не стоит».
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Общество
The Guardian (Великобритания): согласно архивным материалам Шведской академии, ее члены опасались за безопасность Александра Солженицына
Рассекреченные документы Шведской академии свидетельствуют о горячих спорах по поводу присуждения Солженицыну премии по литературе в 1970 году, то есть за четыре года до его отъезда из Советского Союза
Недавно рассекреченные архивы Шведской академии свидетельствуют о том, насколько глубоким было беспокойство судей Нобелевского комитета по поводу последствий, которые ожидали Александра Солженицына в случае присуждения ему Нобелевской премии по литературе в 1970 году.
В 1970 году автора рассказа «Один день Ивана Денисовича», который в своих произведениях описал ужасы сталинского ГУЛАГа и которого в конце концов изгнали из Советского Союза, выдвинули на получение Нобелевской премии за «нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям великой русской литературы».
Однако архивные документы Шведской академии, которые хранятся в тайне на протяжении 50 лет после присуждения Нобелевской премии каждому лауреату, свидетельствуют о горячих спорах судей по поводу того, чем эта победа могла обернуться для самого Солженицына.
«Есть внешние обстоятельства, которые, по всеобщему мнению, чрезвычайно трудно оценить: принесет Нобелевская премия Солженицыну пользу или вред. Проводимая многими агитация за его кандидатуру не учитывает последствий для него же. Речь идет прежде всего о выступлении против Советского Союза, одновременно оправданной и неоправданной. Однако Нобелевская премия не должна становиться полем битвы между различными политическими интересами», — написал член академии Артур Лундквист (Artur Lundkvist) в документах, с которыми ознакомился шведский журналист Кай Шулер (Kaj Schueler).
Ранее, в 1958 году, Шведская академия присудила Нобелевскую премию Борис Пастернаку после публикации его романа «Доктор Живаго». Пастернак принял эту награду, однако позже советские власти, запретившие его роман, заставили его отказаться от нее. В 1965 году Нобелевская премия по литературе досталась Михаилу Шолохову — писателю, который был угоден советскому правительству.
Генри Олссон (Henry Olsson), еще один член Шведской академии, выражал несогласие с мнением Лундквиста. «Именно потому, что мы дали премию сталинисту Шолохову в 1965 году, принцип беспристрастности требует, чтобы мы также могли дать ее коммунисту, более критичному к системе, такому как Солженицын».
Шулер отмечает, что формулировка Олссона довольно двусмысленная, но добавляет, что, согласно ей, «присуждение премии Шолохову было попыткой задобрить советское государство, которое агрессивно преследовало Пастернака».
Контекст
HS: Нобелевская премия Солженицына стала проблемой для Швеции
Россия и Советский Союз: Солженицын знал разницу (WSJ)
Не жить во лжи: в России о нем до сих пор спорят (Aktuálně)
Лундквист написал, что, с его точки зрения, художественной ценности книг Солженицына уделяется недостаточно внимания, и добавил, что произведения писателя кажутся ему «довольно примитивными и неинтересными» по сравнению с произведениями других писателей 20 века. Олссон не согласился с точкой зрения Лундквиста, заявив, что Солженицын «обладает человеческими знаниями, силой эмпатии и мощным художественным потенциалом», что полностью опровергает атакую точку зрения.
В 1970 году Солженицыну была присуждена Нобелевская премия по литературе. Солженицын обошел чилийского писателя Пабло Неруда (он получил премию в 1971 году) и австралийского писателя Патрика Уайта (он выиграл ее в 1973 году). Однако тот путь, который Солженицыну пришлось проделать, чтобы наконец получить награду, оказался весьма непростым. Писатель, которого тогда преследовала Коммунистическая партия и КГБ, боялся, что, если он поедет в Стокгольм за Нобелевской премией, его лишат советского гражданства и не дадут вернуться на родину.
Тогда звучали предложения вручить ему премию в шведском посольстве в Москве, но Солженицына рассердило предложение провести закрытую церемонию, поскольку он посчитал такие условия «оскорблением для самой Нобелевской премии» — и даже спросил, неужели его победа является «чем-то, чего нужно стыдиться, чем-то, что нужно скрывать от народа».
Планировалось, что постоянный секретарь Шведской академии Карл Рагнар Гиров (Karl Ragnar Gierow) вручит Солженицыну награду в его московской квартире. Но, когда Гирову отказали в выдаче визы, писатель вновь пришел в ярость и в своем открытом письме он попросил Шведскую академию сохранить нобелевские знаки отличия «на неопределенный срок». Он добавил: «Если я сам не проживу достаточно долго, я завещаю задачу их получения моему сыну».
Однако Солженицын очень хотел выступить со своей нобелевской лекцией. Шведский корреспондент Стиг Фредриксон (Stig Fredrikson) встретился с писателем и тайно вывез негативы его лекции в Хельсинки — позже Фредриксон признался, что тот эпизод очень напоминал ему шпионский триллер.
«Эта лекция была опубликована в шведской и международной прессе в августе 1972 года, — написал Фредриксон в своей статье для нобелевского сайта. — Это был очень сильный текст, который после публикации вызвал сенсацию и который цитировали по всему миру. Именно в этой лекции Солженицын впервые упомянул и произнес название «Архипелаг ГУЛАГ», где, по его собственным словам, «было мне суждено уцелеть, а другие — может быть с большим даром, сильнее меня — погибли».
После высылки из Советского Союза в 1974 году Солженицын получил свою Нобелевскую медаль в Стокгольме. Он вместе с семьей переехал в Соединенные Штаты, где они прожили почти 20 лет. Солженицын умер в Москве в 2008 году в возрасте 89 лет.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.