какая машина у кости дзю

Автомобили сильнейших боксеров мира и бойцов без правил.

В мире спорта крутятся большие деньги. Жирными спонсорскими и рекламными контрактами обласканы не только футболисты, как принято считать. Достойную конкуренцию им составляют боксеры и бойцы различных единоборств. Правда, лишь те, которые сумели превратить свое имя в торговый бренд. Яркий тому пример, Флойд Мэйвезер. У него так много денег, что ими наполнены шкафы, тумбочки и даже кровать. А его гаражу способен позавидовать любой автосалон.

Флойд Мэйвезер и его личный автопарк.
Еще не так давно гараж знаменитого боксера был раскрашен в сине-голубые тона. Rolls Royce, Lamborghini и прочие представители элиты автомобильного мира приобретались Мэйвезером исключительно в паре. Баснословный ценник, понты и роскошь – это три кита, на котором держался и держится гараж спортсмена.

Недавно его цветовые предпочтения сменились. Вместо сине-голубых цветов теперь балом правит белый. Поскольку именно он буквально пахнет роскошью, как сказала когда-то эксцентричная стилист Изабелла Блоу. Итак, в гараже Мэйвезера уже три белых Bugatti Vеyron. Не уступает им в статусности купе Mercedes SLS AMG, оснащенный могучим силовым агрегатом V8 с рабочим объемом в 6,3-литра. Боксер души не чает в «Мерсе», поэтому выкладывает кучу фотографий в социальные сети со своим любимцем. А полюбил он его, по признанию самого Флойда, за восхитительные «крылья чайки».

В гараже спортсмена обитает и пара Rolls Royce (а куда ж без них?): Phantom, мощностью порядка 450 лошадок, второй — Phantom Coupe, чья максимальная скорость в 250 км/ч ограничена электроникой.
Есть у Мэйвезера и Maybach. Этот автомобиль у него предназначен для официальных поездок. Поэтому за руль он не садится, предпочитая наемного водителя. Обычно кампанию Maybach составляет Mercedes G-class. Сам боксер в эту машину не садится, она предназначена сугубо для его телохранителей (да-да, и у боксеров они есть).

Кроме этого, у Флойда на ПМЖ числятся два Bentley Continental GT (самая мощная вариация в 570 лошадей), пара Aston Martin Vanquish (6-литров, 573 л.с. и 4,1 с до сотни), а также несколько Lamborghini и Ferrari.

Мэни Пакъяо: машина должна быть мужской!
Помните, сколько шума было вокруг боя Мэйвезера и Пакъяо? Эту схватку считали едва ли не самой эпичной в истории современного бокса. И хоть по очкам Пакъяо и проиграл (правда, он с этим был не согласен), сумма гонорара компенсировала горечь поражения. По минимальным подсчетам филиппинец получил порядка 150 миллионов долларов. А Мэйвезер, как победитель, в два раз больше.

Что касается гаража Мэнни, то у него много хороших и разных автомобилей. Но предпочтение он все же отдает хоть дорогим и мощным, но более брутальным автомобилям. Например, громадным Chevrolet Suburban (6,2-литра, 426 л.с.), Lincoln Navigator (5,4-литра, 300 л.с), а так же главному любимцу — Hummer H2. По спецзаказу филиппинца мастера из International Armoring Corporation этот внедорожник практически полностью превратили в военный бронемобиль. Прокачали пуленепробиваемыми стеклами и внушительной броней. На этой машине Мэнни передвигается по родным Филиппинам, где, как известно, высок уровень уличной преступности.

Кстати, те же ребята из IAC довели до ума и Cadillac Escalade, оснастив его максимальным слоем брони. А вот Porsche Cayenne Turbo обделили. Он так и остался в чем мать родила, без каких-либо наворотов.
Кроме внедорожников, у Пакъяо есть и суперкар в лице Ferrari Italia 458 (4,5-литра, 570 л.с., 3,4 секунды до сотни). На нем боксер появился на публике в 2010 году, перед боем с Хуаном Мануэлем Маркесом.
А еще в гараже у Мэнни случайно и две скромняшки, если, конечно, так можно выразиться о Honda CR-V и Mitsubishi Pajero.

Конор Макгрегор: теперь он уже не скромный.
В начале карьеры у знаменитого бойца смешанных боевых искусств в гараже пылилась одна скромненькая машинка — Peugeot 206. Но вот прошло время. И ирландец теперь может запросто потратить несколько сотен тысяч долларов на покупку BMW i8 и Mercedes S-Class.

BMW подкупил Макгрегора своей экологичностью. В этом автомобиле турбированный силовой агрегат с рабочим объемом в 1,5-литра находится в задней части. Пару ему составляет шестиступенчатый «автомат». А вот электромотор (131 л.с.) располагается на привычном месте – спереди. Что же касается батарейных блоков, то их инженеры разместили посередине алюминиевой рамы.

«Мерс» ирландца более консервативен и суров. Под капотом находится внушительный двигатель с шестилитровым рабочим объемом, выдающим 630 «лошадок». Эта махина работает в паре с семиступенчатым «автоматом». Их слаженный тандем способен разогнать автомобиль до сотни за 4,3 секунды. Вот только электроника установила потолок максимальной скорости на отметке в 250 км/ч.

Макгрегор не лишил себя радости обладания суперкаром. Его выбор пал на Lamborghini Aventador LP 700-4 с 12-цилиндровым силовым агрегатом с рабочим объемом в 6,5-литра. До 100 км/ч суперкар разгоняется за смешные 3 секунды.

Антонио «Бигфут» Сильва со скромным Maserati.
Слава, деньги и все прочие радости жизни к Сильве пришли после его феерической победы над Алистаром Оверимом. В качестве бонуса он получил 50 тысяч долларов за лучший нокаут вечера. А спонсор Sienna Motors заодно подарил ему Maserati Quattroporte, оснащенный трехлитровым турбомотором, выдающим 410 «лошадок». До сотни автомобиль разгоняется за 4,9 секунды. А его максимальная скорость переваливает за отметку в 280 км/ч.
Хоть главным претендентом на звание лучшего из лучших Сильва пробыл недолго, машина у него все-таки осталась. Чему боец, конечно же, рад.

Дуэйн «Скала» Джонсон не поместился в Ferrari.
Бывший рестлер, а ныне самый высокооплачиваемый актер Голливуда в своей автомобильной коллекции сильнее всего дорожит суперкаром LaFerrari. Больше, собственно, Дуэйн с машиной сделать ничего не может. Просто из-за своих размеров он в нее… не помещается.
LaFerrari оснащен мотором V12 с рабочим объемом 6,3-литра и мощностью в 963 «лошадки»! До сотни монстр разгоняется за три секунды, а его максимальная скорость составляет 350 км/ч. Есть отчего загрустить Джонсону.

Костя Цзю и его Corvette.
Наш знаменитый боец отличается особо нежной и трепетной любовью к машинам постарше. Поэтому у него в гараже находится ярко-желтый Corvette Sting Ray 1968 года выпуска, оснащенный шестилитровым силовым агрегатом. На этом раритете Костя ездит по выходным.
А для повседневных поездок у него есть совсем другая машина — Bentley Arnage. Машина оснащена могучим 6,8-литровым мотором, выдающим 500 «лошадок». Чтобы разогнаться до 100 км/ч ей требуется около пяти с половиной секунд.

Кейн Веласкез: фермер в душе.
У Веласкеза еще с детства привязанность к технике с шильдиком Ford. Дело в том, что его отец – фермер, работавший на салатовых полях, всегда пользовался техникой исключительно этой марки. Юный Кейн видел их каждый день и сейчас не может представить свою жизнь без «Форда». Главный бриллиант его коллекции Ford Torino Cobra 1970 года выпуска. Под капотом машины находится настоящий американский мотор того времени – семь литров рабочего объема, 370 «лошадок» и 610 Нм. Интересно, что Веласкез оставил нетронутым интерьер машины, чтобы сохранить дух времени.

Федор Емельяненко: и одного «Мерса» хватит.
А вот предпочтения нашего легендарного бойца, по сравнению с капризами коллег совсем скромные. Первым автомобилем Федора была старенькая, потрепанная жизнью отечественная «десятка». На ней будущий чемпион всего и вся обучался премудростям езды на механике. Правда, он уже тогда был известен, чем и пользовался – инспекторы, понимая тяжелый график спортсмена, частенько делали ему поблажки.
Сейчас в гараже Федора лишь один, хоть и статусный автомобиль — Mercedes-Benz GL 350 CDI AT. Внедорожник оснащен турбонаддувным дизельным двигателем с рабочим объемом в три литра и мощностью в 249 л.с. До 100 км/ч этот «проходимец» разгоняется за 7,9 секунды, а его максимальная скорость составляет 220 км/ч.

Источник

Костя Цзю: «У боксера должна быть спортивная машина с хорошим двигателем»

Экс-чемпион мира Костя Цзю Когда рассказал о своем отношении к автомобилям.

– Первый опыт вождения я получил, когда мне исполнилось 16-17 лет. Точно помню, что это был 1988 год, а первой машиной стала старая добрая «девятка». Только-только она появилась тогда в СССР и стоила немалые деньги – порядка 300 000 тогдашних рублей. Очень хорошо запомнился номер – 3312. Первым инструктором стал мой тренер: он в первый же день показал, как заводить двигатель, как переключать передачи, а дальше я сам разбирался.

— Правда, что за два года все пару раз нарушали правила дорожного движения?

Да, официально было два нарушения, причем первое случилось всего несколько лет назад. Дело было так: ехал я утром, машин на трассе нет вообще. Вот я и решил поехать чуть быстрее, чем разрешено. Вместо 110 километров в час ехал 126. Меня и остановили.

— Как сотрудники ГИБДД к вам относятся?

Хорошо, я же не нарушаю правила. Если меня и останавливают, то только поздороваться и автограф взять. Ну, был случай, останавливает: «Ваши права?». Я даю ему права. Он мне: «А есть еще что-нибудь?» Даю удостоверение. Он смотрит то на права, то на удостоверение и отпускает. Я спрашиваю: «Зачем ты меня остановил?» Отвечает: «Просто так». Честно, не понимаю, зачем так работать.

— Наверное, это все про Россию, а в Австралии просто так не останавливают?

Были случаи, останавливали. Проверяют на алкоголь ночью. Дело в том, что многие пабы работают допоздна, а в Австралии разрешена небольшая доза алкоголя в крови у водителя. Как-то мы едем вечером, после бани, выпили немного пива. Меня хоть и узнали, но остановили. Спрашивают: «Выпил немного?». Отвечаю: «Конечно, из бани же еду». Проверили – все в порядке. А просто так там редко останавливают.

— Нет желания соперничать на трассе, как вы делаете это на ринге?

Абсолютно нет. Если честно, соперничество бывает только на старте. На светофоре, например. При этом я должен быть уверен, что впереди у меня прямая трасса. Тогда да, я могу запросто вдавить педаль газа. В остальном на дороге у меня нет никакого соперничества с другими автомобилистами.

— На чем ездите на другом континенте? Российские машины не перевезли?

Нет, зачем они мне там? У нас левый руль, а у них правый. Неудобно. В Австралии у меня две машины. Одна ежедневная – Bentley Arnage, а вторая чисто для выездов, показов, презентаций. Это Corvette 68 года. Рык его двигателя сразу слышно на дороге! В России же на каждый день мы используем Porsche Cayenne.

— А сами за рулем ездить любите?

Конечно, люблю водить машину. У меня даже есть права профессионального гонщика – специальные курсы по экстремальному вождению прошел. Есть опыт участия в профессиональных гонках. Я знаю, как в какой ситуации вести себя на дороге, поэтому готов к любой ситуации на дороге. Еще важно то, что, когда едешь на хорошей машине, знаешь, как в полной мере использовать все ее возможности.

— Если бы вы захотели создать автомобиль для боксеров, что бы это была за машина?

Я думаю, это должна быть спортивная машина, с хорошим двигателем. Двигатель должен быть V8, как минимум и должен выдавать хорошую скорость. Хотелось бы получать от нее взрывную силу и хорошую маневренность. Полный привод, только механика и не меньше 450 «лошадей» под капотом. Вот это настоящий боксерский автомобиль: мощный, резкий, быстрый. Как хороший качественный боксер. Посмотрите на последний Bentley или Audi R8 – что-то подобное, – цитирует Цзю ae96.ru.

Источник

Костя Цзю: Я – пахарь

У Жванецкого давно была такая короткая фраза: увидел в метро Пугачеву и остолбенел. Среди любителей бокса Костя Цзю сегодня не менее популярен, чем Алла Борисовна в СССР. И это при том, что за последние 13 лет он не провел ни одного поединка на российском ринге. В вестибюле отеля «Метрополь» с Константином посчастливилось столкнуться Александру Кобенко.

Беседовал Александр Кобенко

Абсолютный чемпион мира, чемпион по версиям WBA, WBC, IBF

Родился 19 сентября 1969 года в городе Серов, Россия

Сейчас живет в Сиднее, Австралия

Начал заниматься боксом с девяти лет

1985 год – выиграл Всероссийские юношеские игры
1986 и 1987 годы – чемпион СССР среди юниоров
1989, 1990 и 1991 гг. – золотые медали первенств СССР среди взрослых
1989 и 1991 годы – победы на чемпионатах Европы, Играх доброй воли в Сиэтле
1991 год – победитель чемпионата мира в Австралии
За время выступлений на любительском ринге провел 282 боя, одержал 270 побед

В марте 1992 года дебютировал на профессиональном ринге
Как профессионал провел 33 боя, из них: 30 – выиграл (24 нокаутом), 2 – проиграл, 1 – ничья

Первый боксер в Австралии, завоевавший все возможные титулы в своей весовой категории, и первый человек за последние 40 лет, сделавший это в суперлегком весе. Один из трех абсолютных чемпионов мира

Александр Кобенко: Как в тво­ей жиз­ни по­я­вил­ся бокс? В двух сло­вах.

Костя Цзю: В двух сло­вах про­сто: ка­ж­дый отец хо­чет ви­деть сво­его сы­на силь­ным, уве­рен­ным в се­бе че­ло­ве­ком, по­э­то­му мой па­па при­вел ме­ня в бокс. Я был шу­ст­рый. Ма­лень­кий, очень ма­лень­кий и очень шу­ст­рый.

К.Ц.: Ме­ня сра­зу учи­ли: «Драть­ся нель­зя». По­э­то­му у ме­ня все­гда бы­ли про­б­ле­мы с са­мим со­бой: пре­одо­леть се­бя – уда­рить ко­го-то на ули­це. Мне бы­ло это тя­же­ло. Это бы­ло вос­пи­та­но и си­дит во мне: «У те­бя ору­жие в ру­ках, и ты про­сто так не име­ешь пра­во им поль­зо­вать­ся».

А.К.: Дав­но по­с­лед­ний раз на ули­це драл­ся?

К.Ц.: Лет 14–15 на­зад. И то это бы­ли дра­ки, ко­гда у ме­ня про­сто уже не ос­та­ва­лось вы­хо­да, ко­гда ме­ня уже би­ли. То­г­да при­хо­ди­лось от­ве­чать. И то это бы­ло дав­но, очень дав­но. В Со­вет­ском Со­ю­зе еще. Я был в та­ких ме­с­тах, от­ку­да жи­вые не вы­хо­дят. А сей­час я про­сто умею го­во­рить, умею об­щать­ся, по­э­то­му не по­па­даю в си­ту­а­ции, где нуж­но драть­ся. Мно­гие ве­щи не нуж­ны. Мне не нуж­но ни­ко­му ни­че­го до­ка­зы­вать. Мне не нуж­но са­мо­ут­вер­ждать­ся, по­э­то­му я спо­кой­но из­бе­гаю мно­гих та­ких си­ту­а­ций.

А.К.: Прав­да, что про­фес­си­о­на­лу до­с­та­точ­но од­но­го уда­ра, что­бы че­ло­ве­ка вы­ве­с­ти из строя?

К.Ц.: Ко­неч­но, од­но­го уда­ра до­с­та­точ­но. Обыч­но лю­ди не­под­го­то­в­ле­ны, не ожи­да­ют та­ко­го вро­де от ма­лень­ко­го и без мощ­ных мышц. И вдруг раз – и упал.

А.К.: А в ка­кой мо­мент ста­ло яс­но, что бокс – это глав­ное де­ло в жиз­ни?

К.Ц.: В 12–13 лет я сде­лал та­кой вы­бор, ко­гда на­до вы­би­рать – или ты это де­ла­ешь, или то. Или спор­том за­ни­ма­ешь­ся, или учишь­ся и идешь к дру­гой жиз­ни. И я ре­шил, что для ме­ня это важ­но.

А.К.: Кто был то­г­да ку­ми­ром, при­ме­ром?

К.Ц.: Это го­да ка­кие – на­ча­ло 80-х го­дов, в те­ле­ви­зо­ре два ка­на­ла – пер­вый и вто­рой. И что смо­т­реть? Нам ни­че­го не по­ка­зы­ва­ли. Мы рос­ли чи­с­то на рус­ских бо­к­се­рах. Ви­к­тор Ры­ба­ков, Се­рик Ко­нак­ба­ев, Ва­ся Ши­шов – это те бо­к­се­ры, ко­то­рые по­ка­зы­ва­ли класс. По­том, ко­гда уже вы­рос, – Юра Але­к­сан­д­ров, и мно­го-мно­го дру­гих, на ко­то­рых я смо­т­рел и хо­тел та­ко­го же до­с­тичь.

А.К.: Сей­час в Ин­тер­не­те мно­го вся­ких рей­тин­гов луч­ших бо­к­се­ров всех вре­мен и на­ро­дов. Пра­к­ти­че­ски во всех есть твоя фа­ми­лия. Ты ко­го счи­та­ешь луч­шим за всю ис­то­рию?

К.Ц.: Слож­но ска­зать, по­то­му что нуж­но смо­т­реть, кем че­ло­век стал и что он сде­лал для это­го ви­да спор­та. Я счи­таю, один из лю­дей ста­ро­го вре­ме­ни – Рей Ро­бин­сон – до­с­тиг ог­ром­ных ре­зуль­та­тов, за­кон­чил уже за со­рок, по-мо­е­му. Мно­го сде­лал для спор­та. Рей Ле­о­нард дол­го нра­вил­ся. Из ны­неш­них – Ос­кар Де Ла Хойя. Для не­го бокс не толь­ко спорт, но и же­ла­ние помочь но­во­му по­ко­ле­нию до­с­тичь та­ких же ре­зуль­та­тов.

А.К.: Ты счи­та­ешь, что сам се­бя сде­лал?

К.Ц.: Да. Од­но­знач­но сде­лал сам се­бя. Ко­неч­но, тре­не­ра, ко­неч­но, ро­ди­те­ли. Luck – уда­ча. Но очень ча­с­то мне ни­кто не по­мо­гал. Без па­хо­ты, ес­ли бы я не умел па­хать, ни­че­го бы не по­лу­чи­лось.

А.К.: Для на­чи­на­ю­ще­го бо­к­се­ра важ­но по­нять, что в бо­к­се глав­ное: си­ла, ско­рость, вы­нос­ли­вость, уда­р. Что от не­го по­тре­бу­ет­ся в пер­вую оче­редь?

К.Ц.: Уме­ние от­да­вать­ся, уме­ние ра­бо­тать. Са­мое глав­ное ка­че­ст­во, ко­то­рое нуж­но лю­бо­му про­фес­си­о­наль­но­му бо­к­се­ру или ат­ле­ту, что­бы до­с­тичь боль­ших ре­зуль­та­тов. Ес­ли мы го­во­рим, не вда­ва­ясь в под­роб­но­сти, то един­ст­вен­ное, что нуж­но, это – па­хо­та, уме­ние пе­ре­ба­ры­вать свои эмо­ции, пе­ре­ба­ры­вать са­мо­го се­бя.

А.К.: На сколь­ко про­цен­тов се­го­д­ня про­фес­си­о­наль­ный бокс шоу-бизнес и на сколь­ко – спорт?

К.Ц.: На рин­ге – это спорт. Все что вокруг – шоу. Не на­до это сме­ши­вать.

А.К.: Чув­ст­во стра­ха те­бе из­вест­но?

К.Ц.: За са­мо­го се­бя – нет, я не бо­юсь пра­к­ти­че­ски ни­че­го. Страх у ме­ня толь­ко за сво­их де­тей.

К.Ц.: 11, 7 и ма­лень­кой три го­ди­ка бу­дет. Мне про­сто страш­но бы­ва­ет, ко­гда я ви­жу, что млад­ший де­ла­ет, ку­да он за­ле­за­ет. Хо­тя, вспо­ми­наю се­бя, я та­кой же был. Вот они еще по кры­шам у ме­ня не ла­зи­ли ни ра­зу. У ме­ня боль­шой трех­этаж­ный дом – па­дать вы­со­ко, там нет ни­ка­ких ог­ра­ж­де­ний, я ду­маю, вот-вот по­ле­зу­т.

К.Ц.: Ни­ко­г­да не бы­ло у ме­ня ман­д­ра­жа. Я не знаю что это та­кое.

А.К.: То есть та­кое же спо­кой­ное со­сто­я­ние, как и на зад­нем си­де­нье тво­ей Audi А8?

А.К.: А для те­бя бой – это им­про­ви­за­ция или про­счи­тан­ное, от­ре­жис­си­ро­ван­ное – спе­к­такль, к ко­то­ро­му за­ра­нее го­то­ви­шься?

А.К.: Ес­ли вспом­нить меч­ты маль­чиш­ки 12-ти лет, все сбы­лись?

К.Ц.: В 12 лет я ни­ко­гда не меч­тал, что­бы до­с­тичь та­ких ре­зуль­та­тов. В свое вре­мя про­сто пред­ста­в­лять сбор­ную ко­ман­ду Со­вет­ско­го Со­ю­за бы­ло уже вы­ше кры­ши. Я до­с­тиг это­го. Ко­г­да пер­вый раз в ко­ман­ду по­пал, мне бы­ло 15 лет. Это бы­ли в то вре­мя не­мыс­ли­мые ве­щи.

А.К.: Уже с ко­сич­кой то­г­да хо­дил?

К.Ц.: Нет. Я на­чал ко­сич­ку от­ра­щи­вать в 18 лет, по­с­ле Олим­пий­ских игр.

К.Ц.: Да. 19 мне ис­пол­ни­лось, и я на­чал ду­мать, что хо­чу быть дру­гим. Это был та­кой вы­зов об­ще­ст­ву, вы­зов си­с­те­ме – от­ра­щи­ва­ние ко­сич­ки. Мно­го про­б­лем имел. Ме­ня чуть из сбор­ной не уда­ли­ли, го­во­ри­ли: «Или об­стри­га­ешь, или ухо­дишь». Пол­ный ма­разм. Я ни­ко­му пло­хо не де­лал. В кон­це кон­цов, по­лу­чи­лось нор­маль­но. Ме­ня при­ня­ли. Я был все-та­ки ли­де­ром сбор­ной.

А.К.: Что по­вли­я­ло на пе­ре­езд? Са­мое глав­ное?

К.Ц.: То, что я вы­иг­рал чем­пи­о­нат ми­ра. По го­ря­чим сле­дам. Са­мый удоб­ный ва­ри­ант. Стра­на по­нра­ви­лась очень.

А.К.: Там прин­ци­пи­аль­но чем луч­ше? В чем-то по-дру­го­му?

К.Ц.: По-дру­го­му. Вез­де хо­ро­шо, все нор­маль­но. Я здесь на­хо­жусь уже поч­ти ме­сяц, и у ме­ня серд­це не бо­лит за мо­их де­тей. Я знаю, что все в по­ряд­ке, они жи­вут в нор­маль­ном ме­с­те, и я не вол­ну­юсь за их бу­ду­щее. Я про­сы­па­юсь и знаю, что у нас все в по­ряд­ке бу­дет.

А.К.: В Рос­сию не со­би­ра­ешь­ся воз­вра­щать­ся?

К.Ц.: Жизнь – та­кая шту­ка: ни­ко­гда не го­во­ри ни­ко­гда. Я му­жик, я муж­чи­на, ко­то­рый дол­жен де­лать де­ло, ка­кое-то серь­ез­ное де­ло. Мис­сия моя на­мно­го вы­ше, чем быть про­сто тре­не­ром. В дан­ный мо­мент я не ви­жу пред­ло­же­ний.

А.К.: Дру­гой ве­ли­кий спорт­с­мен Вя­че­слав Фе­ти­сов вер­нул­ся, ви­ди­мо то­же ощу­щая свою мис­сию.

К.Ц.: Здо­ро­во. Со­гла­сен. Я Сла­ву очень силь­но ува­жа­ют за то, что он сде­лал. Он уже ми­нистр спор­та. Вто­рой-то не ну­жен.

А.К.: Ве­ли­ка Рос­сия, а по­го­во­рить не с кем. У нас на всех уров­нях так ма­ло лю­дей, ко­то­рые бы ощу­ща­ли сво­ей мис­си­ей что-ни­будь дру­гое, кро­ме как на­бить соб­ст­вен­ный кар­ман лю­бы­ми спо­со­ба­ми.

К.Ц.: Я по­ни­маю. Но я еще не ви­дел ни од­но­го пред­ло­же­ния. А что­бы по­ни­мать это все луч­ше, нуж­но жить и кру­тить­ся здесь. Я го­тов рас­сма­т­ри­вать лю­бые пред­ло­же­ния, ес­ли они бу­дут серь­ез­ные и мас­штаб­ные. По­то­му что я ви­жу, что мо­гу на­мно­го боль­ше дать, чем быть про­сто тре­не­ром или про­сто функ­ци­о­не­ром. Я ра­бо­таю на са­мо­го се­бя. У ме­ня ко­ман­да лю­дей, ко­то­рая ра­бо­та­ет на ме­ня. Я ни­ко­му не под­чи­ня­юсь. Я хо­зя­ин се­бе. На­до мной ни­ко­го нет, кро­ме Бо­га. Ко­г­да я мо­гу кон­т­ро­ли­ро­вать все, что во­к­руг ме­ня про­ис­хо­дит, и дать та­ким же об­ра­зом мно­го дру­гим, я бы с удо­воль­ст­ви­ем это сде­лал.

Агрессивность понять могу, но грубость я ненавижу

А.К.: В ка­кой-то мо­мент жизнь за­ста­в­ля­ет брать от­вет­ст­вен­ность не толь­ко за соб­ст­вен­ную жизнь.

К.Ц.: Я мно­го лет уже от­ве­чаю за ко­го-то. Ко­г­да я при­е­хал в Ав­ст­ра­лию, я взял от­вет­ст­вен­ность на се­бя, взяв свою под­ру­гу – 19-лет­нюю мо­ло­дую де­воч­ку, ко­то­рую сво­ро­вал у ро­ди­те­лей и увез ту­да. Я де­лал от­вет­ст­вен­ные ша­ги, ко­гда уе­хал в дру­гую стра­ну. Не зная язы­ка, не зная ни­ко­го. Все дей­ст­вия до­ма про­хо­дят толь­ко че­рез ме­ня. А тут на­мно­го мас­штаб дру­гой ста­но­вит­ся. Я по­ни­маю, о чем ты го­во­ришь. И я го­тов на это. Мне нуж­но сде­лать пред­ло­же­ние, от ко­то­ро­го я не смо­гу от­ка­зать­ся. Я за­нят до­ма, очень силь­но за­нят. Но я с удо­воль­ст­ви­ем при­е­ду сю­да, как я уже ска­зал, ес­ли я бу­ду ну­жен, силь­но ну­жен мно­гим лю­дям. Но я бу­ду ко­ман­до­вать со­бой сам.

А.К.: С Пре­зи­ден­том об этом раз­го­ва­ри­вал?

К.Ц.: Мель­ком раз­го­ва­ри­ва­ли. И ска­зать, что я бу­ду в ко­ман­де сам се­бе пре­зи­дент, это, ко­неч­но, не­пра­виль­но.

А.К.: Что те­бя до сих пор здесь шо­ки­ру­ет?

К.Ц.: Гру­бость. Она бы­ла и есть. Прой­дись по ули­це скром­нень­ко – гру­бость встре­ча­ет­ся на ка­ж­дом ша­гу.

Ко­г­да ты вы­хо­дишь на ули­цу в Ав­ст­ра­лии ут­ром, не в са­мом го­ро­де, а в ок­ре­ст­но­стях, и встре­ча­ешь че­ло­ве­ка, он те­бе: «Good morning». Че­ло­век идет ми­мо, ты его не зна­ешь, он те­бе – «Good morning». Здо­ро­во. И это ста­но­вит­ся при­выч­кой. Ты не ду­ма­ешь, ты про­сто ав­то­ма­ти­че­ски де­ла­ешь. Ме­ня­ет­ся пси­хо­ло­гия. Для ме­ня гру­бость – шок. По­э­то­му я не гу­ляю мно­го, что­бы шо­ко­вых си­ту­а­ций бы­ло мень­ше. Аг­рес­сив­ность еще мож­но по­нять. Но гру­бость – я не­на­ви­жу ее. Ко­г­да она ни о чем.

А.К.: Ска­жи че­ст­но, ка­кие на­пит­ки пред­по­чи­та­ешь?

К.Ц.: Всем ре­ко­мен­дую энер­ге­ти­че­ский на­пи­ток «Цзю». Про­из­во­дит­ся в Рос­сии.

К.Ц.: Я не на­ру­шаю ре­жи­ма. Я про­фес­си­о­нал. Я знаю для че­го я жи­ву, я знаю, что я де­лаю и для че­го я де­лаю. По­э­то­му вы­пить ба­ноч­ку пи­ва для ме­ня не яв­ля­ет­ся на­ру­ше­ни­ем ре­жи­ма.

К.Ц.: Конь­яч­ку я то­же мо­гу вы­пить сей­час уже, по­то­му что я люб­лю конь­як, мне нра­вит­ся хо­ро­ший конь­як, у ме­ня до­ма боль­шая кол­лек­ция хо­ро­ших конь­я­ков. Я не счи­таю это на­ру­ше­ни­ем ре­жи­ма. Мне же не 20 лет и да­же не 25, и да­же уже не 30. И я знаю, что, ко­гда и как мож­но де­лать. Нуж­но по­лу­чать удо­воль­ст­вие от жиз­ни. В рам­ках за­ко­на, ко­неч­но же. Я де­лаю то, что я хо­чу де­лать. Это, мне ка­жет­ся, та сво­бо­да, ко­то­рую нуж­но стре­мить­ся за­во­е­вы­вать – и жить как ты хо­чешь. В оп­ре­де­лен­ных рам­ках. Но эти рам­ки – нор­маль­ное яв­ле­ние и я за них не вы­хо­жу.

А.К.: Что ты лю­бишь де­лать, ко­гда не за­ня­т де­ла­ми?

К.Ц.: Я люб­лю быть с семь­ей. Это редко бы­ва­ет. А еще люб­лю ни­чего не де­лать. Ни­че­го. Но это бывает еще ре­же – три-пять дней в го­ду.

К.Ц.: Я люб­лю мыть по­су­ду по ут­рам. Я с удо­воль­ст­ви­ем мо­гу по­мыть пол или вы­не­сти му­сор. С удо­воль­ст­ви­ем это де­лаю, по­то­му что это не обя­зан­ность да­же. Мы се­мья. Мы долж­ны ка­ж­дый что-то де­лать друг для дру­га. Это нор­маль­но.

А.К.: В Рос­сии ты очень по­пу­ля­рен. При­чем это не де­ше­вая по­пу­ляр­ность, а ос­но­ван­ная на глу­бо­ком ува­же­нии. Это со­вер­шен­но точ­но. И как по­ет­ся в на­шей из­вест­ной пес­не: «Де­вуш­ки го­то­вы про­дол­жить ваш род». А в Ав­ст­ра­лии?

К.Ц.: В Ав­ст­ра­лии де­вуш­ки не со­би­ра­ют­ся про­дол­жать мой род. Хо­тя по­пу­ляр­ность у ме­ня там то­же очень боль­шая. Но я не хо­жу ни­ку­да уже мно­го-мно­го лет, не ту­су­юсь, как вы тут го­во­ри­те. В Ав­ст­ра­лии мне не тя­же­ло от мо­ей по­пу­ляр­но­сти.

К.Ц.: То­же нор­маль­но. А для че­го я де­лал, для че­го вы­сту­пал? На­вер­ное, од­на из при­чин то, что я до­с­тиг уме­ния об­щать­ся с людь­ми. Мне это нра­вит­ся, я по­лу­чаю от это­го удо­воль­ст­вие. Но нуж­но по­сто­ян­но быть вни­ма­тель­ным. Ни­ко­г­да нель­зя рас­сла­бить­ся.

А.К.: Ос­та­лись ка­кие-то це­ли в бо­к­се? Или в прин­ци­пе те­ма ис­чер­па­на?

К.Ц.: В об­щем-то я все­го уже до­с­тиг в бо­к­се. И ес­ли я вер­нусь ту­да, то это бу­дет по­еди­нок уже ме­ж­ду мной и мной, чи­с­то во мне. Не до­ка­зы­вая ни­че­го, зачем-то это сделаю еще раз.

А.К.: Я слы­шал, что се­мья не очень хочет.

К.Ц.: Нор­маль­ное яв­ле­ние: се­мья не хо­чет, что­бы па­па вы­сту­пал. Они ви­дят че­рез что на­до прой­ти, как тя­же­ло это все до­с­та­ет­ся. Они ви­дят все трав­мы. Ненор­маль­но ло­жить­ся спать в де­вять ча­сов ве­че­ра взрос­ло­му му­жи­ку, ко­то­рый про­сы­па­ет­ся в шесть ут­ра, де­ла­ет тре­ни­ров­ку и в де­вять опять ло­жит­ся спать. По­том спит, идет на днев­ную тре­ни­ров­ку, при­хо­дит до­мой ве­че­ром, ча­сов в пять. В 17.30 на­чи­на­ет­ся мас­саж, в 19.00 за­кан­чи­ва­ет­ся. В 19.30 ужин. Ос­та­ет­ся пол­ча­са, и я ло­жусь спать. И так три ме­ся­ца. Нор­маль­но? Не нор­маль­но. По­этому я го­во­рю: для че­го мы жи­вем? Что­бы жить с семь­ей. Ме­ня се­мья не ви­дит. Они ря­дом, но в ре­жи­ме: «Тсс! Па­па спит». Этот вы­бор нужно сде­лать. Но я не мо­гу по­ка решиться.

Источник