какая мука хорошая в казахстане
Казахстанская мука дороже российской от 0,1 до 11%, в зависимости от сорта
Времена, когда казахстанская мука отличалась высокой конкурентоспособностью, благодаря низкой цене вкупе с отличным качеством, уходят. Остается надеяться, что не безвозвратно. Если по качеству вопрос спорный, то цена этого продукта казахстанского производства в настоящее время от 0,1 до 11% в зависимости от сорта муки выше, чем российских аналогов в центре европейской России. Общий рынок ЕАЭС сравнял цены по муке высшего сорта, а по первому и второму сорту опустил казахстанскую муку ниже российского уровня (смотрите таблицу).
По данным мониторинга ИА «Казах-Зерно», на 7 ноября 2016 года в Акмолинской области мука высшего сорта стоила 88700 тенге за тонну, мука первого сорта — 86200 тенге за тонну, а мука второго сорта — 82000 тенге за тонну. В европейской части России, по данным «ПроЗерно», на 4 ноября стоимость муки высшего сорта составляла 16450 рублей за тонну, мука первого сорта — 15715 рублей за тонну, а мука второго сорта — 13690 рублей за тонну.
Остается привести эти данные к общему знаменателю. Можно к доллару, можно к рублю, суть от этого не меняется. Казахстанская мука с покупкой в Акмолинской области оказывается дороже, чем в центральных регионах России. При этом разница в цене увеличивается в пользу российской муки с уменьшением сорта продукта.
Сравнительная таблица цен на муку в Казахстане и России в начале ноября 2016 года
Производство муки: рост объема и повышение качества
Опыт компании «Аруана-2010», которая автоматизировала мельничный комплекс глубокой переработки пшеницы
В 2020 году в Казахстане произведено 3 322,6 тысячи тонн муки. Это почти на 2% больше, чем в 2019 году. Следует отметить, что мука – это один из основных экспортных продуктов Казахстана. По данным Минсельхоза, за 4 месяца сезона 2020-2021 года Казахстан экспортировал 2 миллиона 734 тысячи тонн зерна и муки. Большая часть поставлялась в Среднюю Азию. Это демонстрирует большой потенциал нашей страны в данной отрасли.
Костанайский бизнесмен Сайлаубек Алишев, мечтавший превратить отечественную муку в международный бренд, в 2010 году приступил к строительству элеваторно-мельничного комплекса в рамках государственной программы «Дорожная карта-2020». В 2011 году компания начала производить различные сорта муки и стала активно работать на рынке Казахстана. В том же году ТОО «Аруана-2010» приняло участие в областном конкурсе-выставке «Лучший товар Казахстана» и было отмечено Благодарственным письмом акима области С. Кулагина «За активное участие в продаже и выставке сельскохозяйственной продукции». В дальнейшем копилка компании пополнится еще множеством наград, таких как «Лучший товар Казахстана», «Лучшие товары народного потребления», «Лучшее качество-2017».
Сегодня «Аруана-2010» производит муку всех сортов из пшеницы, а также перерабатывает отруби и зерновые отходы. Помимо производства муки, компания занимается закупом зерна, его приемкой, размещением, переработкой, хранением, сушкой и отгрузкой. Для расширения спектра оказываемых услуг предприятие ежегодно увеличивает мощность элеватора, модернизирует аспирационную сеть элеватора и закупает качественное оборудование. Элеватор – это усовершенствованный вид зернохранилища. Это небольшое, но мощное инженерное строение, повышающее производительность труда и позволяющее автоматизировать управление всеми процессами.
С момента поступления зерна на склад ведется тщательный контроль за сохранностью его качества: отслеживаются оптимальные температура и влажность, цвет и запах.
Все сырье при поступлении на предприятие проходит обязательный контроль в лаборатории. Сертифицированные специалисты производственно-технологических лабораторий с высокой точностью определяют качество зерна для переработки, контролируют хлебопекарные свойства муки с использованием соответствующих исследовательских методов и технологий.
Мельничный комплекс оснащен современным оборудованием Genc degirmen, специально доставленным из Турции. Многофункциональный аппарат укомплектован системой очистки зерна, измельчения, автоматического помола, транспортировки готовой продукции, а также системой переработки отходов. Стоит отметить, что зерновая мука, хранящаяся в элеваторах, имеет высокое содержание глютена.
Помимо качественной продукции и оборудования производство продукции невозможно без участия высококвалифицированных специалистов, поэтому сотрудники компании постоянно повышают свой профессиональный уровень и участвуют в различных семинарах.
Для закупа качественного зерна и пополнения оборотных средств компания финансируется в Сбербанке.
Успешное партнерство, длящееся почти 10 лет, компания намерена продолжать. В этом году Сбербанк предоставил мельничному комплексу кредитование на сумму более 520 млн тенге. До конца года общая кредитная линия ТОО «Аруана-2010» составит 900 миллионов тенге.
В настоящее время 53% муки, производимой предприятием, идет на экспорт. Торговые марки «Ун Патша» и «Тумар» популярны во многих городах и регионах Казахстана, а также в России, Узбекистане, Таджикистане, Туркменистане и Афганистане. Только в Афганистан в прошлом году было отправлено муки на сумму почти 3,5 млрд тенге. Следующая цель – Китай, заявляет руководство предприятия.
И есть все основания полагать, что эти планы будут реализованы.
Почему Казахстан перестал быть мировым лидером по экспорту муки
С 2007 по 2010 год Казахстан был мировым лидером по экспорту муки. Однако удержать первенство не удалось. Впрочем, Минсельхоз этим нисколько не обеспокоен.
«Хорошо помню, как говорил Асылжан Мамытбеков в последнем своём интервью в ипостаси министра сельского хозяйства: «Мы не торгаши, в наши задачи торговля сельхозпродукцией не входит». Газета с этим материалом долго лежала у меня на столе, как гроссбух. И я его всем показывал, говоря о причинах наших бед», – говорит Евгений Ган, президент Союза зернопереработчиков Казахстана, комментируя нынешнее незавидное положение мукомольной отрасли РК.
С 2007 по 2010 год Казахстан был мировым лидером в экспорте муки, однако удержать эту позицию не смог в силу целого ряда причин. В том числе сыграла роль и беззубая позиция правительства РК, которое никак не поддержало отечественных зернопереработчиков в тот период, когда соседние страны осознали преимущество развития мукомольной отрасли на собственной территории и ввели заградительные тарифы и пошлины для муки из РК.
О том, как мукомольный сектор Казахстана оказался в роли нелюбимого пасынка аграрного ведомства и как развивался вопреки препонам, мы и беседуем с Евгением Ганом.
Турецкий опыт
На сегодня Казахстан располагает мощностями по переработке на 9,5 млн тонн в год. Это согласно официальной статистике. Союз зернопереработчиков считает, что имеющихся мощностей хватит для переработки 11 млн тонн зерна. То есть страна может перерабатывать всё, что выращивает, и спокойно продавать мукой, а не зерном.
Евгений Ган
Однако в реальности объём переработки намного меньше потенциала. Так, по итогам 2020 года Казахстаном было произведено 3 млн 322,6 тысячи тонн муки. Их этого объёма на экспорт было отгружено чуть более 1,7 млн тонн.
«Турки вообще молодцы, у них многому можно поучиться, – отмечает Евгений Ган. – Вот, смотрите, такой пример: три года назад они пригласили меня в Стамбул на выставку. И оплатили отель на три дня. Но при этом попросили прилететь самолётом авиакомпании Turkish Airlines. Казалось бы, где мельницы и где авиация? Но турки мыслят именно так, категориями общей выгоды. И вот когда мы начнем думать так же – не каждый о себе в отдельности, а о стране в целом, тогда у нас будут результаты. А пока у нас у каждого ведомства свои узкие интересы».
Истоки прохладного отношения чиновников Минсельхоза РК к мукомолам эксперт видит в истории. В Советском Союзе существовало отдельное Министерство хлебопродуктов, также было Министерство пищевой промышленности. Отдельное ведомство контролировало и хранение зерна.
После всех экономических и политических реформ мукомольную отрасль независимого Казахстана присоединили к Министерству сельского хозяйства. Но той структуры, которая была у Министерства хлебопродуктов, чиновники Минсельхоза оказались лишены. То есть ответственность им вроде вменили, но никаких инструментов для её реализации не дали.
«Только в 2006 году Толеутай Рахимбеков, который в то время работал в Минсельхозе, продавил создание отдельного департамента по переработке. Толковый мужик, очень нам помогал», – рассказывает глава Союза зернопереработчиков.
Тем не менее Минсельхоз РК и по сей день считает, что его задача – вырастить зерно, а всё остальное – уже нет. В том числе не считает он своей функцией развитие переработки, несмотря на то что перед отраслью раз за разом ставится задача в 2,5 раза увеличивать экспорт именно переработанной сельхозпродукции.
Золотой век
На момент распада Советского Союза в Казахстане было 78 крупных мельниц. Годовая мощность производства муки составляла 2-2,5 млн тонн в муке. То есть экспортного потенциала практически не было – производство закрывало только потребности внутреннего рынка.
«Покупаешь мельницу – и за полгода её отбиваешь, – поделился подробностями Евгений Ган. – И начался сумасшедший рост отрасли. К 1999 году количество предприятий, зарегистрировавших основным видом деятельности переработку зерна, составляло 2300. Реально работало более 700 мельниц. Бизнес имел высокую рентабельность и многим предпринимателям обеспечил быстрое накопление первоначального капитала для развития уже других видов деятельности. Конечно, кто-то оставался в мукомолье и расширял мощности, а кто-то уходил в другие сферы».
Пик по численности мельниц пришёлся на 2000 год, после чего количество участников рынка стало снижаться. При этом мощность переработки даже понемногу росла – благодаря укрупнению оставшихся комплексов.
Введение новых мукомольных предприятий продолжается по сей день, причём огромных, с мощностью до 1000 тонн в сутки. Однако их перспективы экспертам непонятны.
«В своё время я просил ввести для заёмщика перед получением кредита на строительство мельницы обязанность получения заключения Союза зернопереработчиков по проекту, – вспоминает Евгений Ган. – Мы готовы были выдавать его бесплатно – будет его проект рентабельным, сможет ли он обеспечить сбыт продукции? Мы уже тогда видели, к чему всё движется. Но на совещании Асылжан Мамытбеков, который тогда ещё работал в «КазАгро», на это предложение ответил: «А зачем? У заёмщиков есть залоговое имущество, и деньги в любом случае вернутся государству». Но речь же не об этом! Зачем мы позволяли обманываться тем, кто решил пойти в этот бизнес? Простой пример: человек построил в Костанае мельницу мощностью 300 тонн в сутки. Через два года я его спросил, как успехи. Он отвечает: за весь год переработал на своей мельнице всего 300 тонн. То есть за весь год он работал лишь один день».
Кстати, это очень интересная вещь: ни фонд «Даму», ни «КазАгро» никогда не оценивали устойчивость работы созданного при их участи предприятия лет через пять после запуска. А ведь надо смотреть именно так, а не через год или два. Потому что первое время у руководителя стартапа есть запал, он пытается закрепиться на рынке: он «работает локтями», поскольку хочет встать на полку и выйти на внешний рынок. Но через пять лет картинка совсем иная – тогда и надо оценивать жизнеспособность проекта.
«Уверяю вас, если бы в объявлениях о продаже мельничных производств указывали, что они построены за счет кредитов «Даму» или «КазАгро», в каждом втором были бы эти сведения», – подчёркивает эксперт.
Кстати, когда в 2011 году Асылжан Мамытбеков из «КазАгро» пришёл уже на должность министра сельского хозяйства, он отменил какую-либо господдержку мукомольной отрасли. С точки зрения чиновника-администратора он был абсолютно прав, ведь обеспеченность внутреннего рынка мукой была намного выше 100%, и субсидировать отрасль не было никакого смысла, потому что Минсельхоз отвечает за насыщенность продовольствием внутреннего рынка.
«Начиная с 2009-2010 годов, понимая, что с Минсельхозом у нас интересы разные, мы попытались наладить работу с новым на тот момент Министерством индустрии – оно тогда отвечало за экспорт. А у нас было предложение создать какую-то экспортную группу, объединить те отрасли, которые хотят выходить на внешние рынки с продуктами переработки. Но и им было не до нас, и мы так и остались никому не нужны», – констатирует наш собеседник.
Основная волна «психоза» мукомолов прошла в 2011 году, когда предприятия стали всё чаще сталкиваться с проблемой сбыта, а Турция сместила Казахстан с позиции мирового лидера в экспорте. Все искали рынки, а их не осталось.
Узбекский расчёт
Проблемы со сбытом у мукомолов Казахстана начались в 2008 году, когда Министерство сельского хозяйства объявило, что приоритетным рынком для торговли зерном теперь будут страны Центральной Азии.
Дело в том, что тогда случилась серьёзная девальвация национальной валюты. К тому же вырос железнодорожный тариф до Черноморских и Балтийских портов – если до этого доставка тонны зерна стоила $65, то теперь стала $110. И казахстанская пшеница, которая до 2008 года уходила именно через порты (на Балтийском море Казахстан даже свой терминал построил), оказалась не востребована – путь к морю ей оказался закрыт. Вот она и пошла на те же рынки, куда до этого шла только мука. Причём на условиях равного доступа – никакого регулирования приоритетности экспорта продукции через вывозные пошлины или другие инструменты не было.
Бизнес в соседних странах через год-два понял, что легче купить зерно, переработать у себя и получить намного большую прибыль. То есть эти $50 с переработки тонны муки у тебя будут, а не за бугром. Так почему бы им не развивать собственные мукомольные мощности?
«В какой-то момент узбеки просчитали, что у них переработка ещё дешевле, поскольку расходы там ниже по всем статьям – от заработных плат до тарифов на электричество, – рассказывает эксперт. – И с 2010 года там началось бурное развитие мукомолья. Более того, чтобы поддержать эту отрасль в своей стране, в 2011 году правительство Узбекистана ввело акцизные сборы на импортную муку: сначала 10%, потом 15%. Узбекистан до этого момента был основным рынком сбыта нашей муки – до 65% муки уходило туда. Но с этого момента началось падение объёмов продаж с одновременным ростом поставок туда нашего зерна, которое заходило без всяких ограничений и с нашей стороны, и с узбекской».
С точки зрения узбеков, всё сделано правильно. Другой вопрос, почему Казахстан не принял ответных мер на введение узбеками акциза на казахстанскую муку.
«Дело в том, что Узбекистан – очень сложный сосед, – считает Евгений Ган. – Мы от него во многом зависим по воде и по некоторым другим вещам – по овощам, фруктам, например. Поэтому, ссориться с соседом из-за мукомолов власти признали нецелесообразным, решив, что лучше такой вот худой мир. Вот и всё».
Глядя на узбеков, таджики тоже занялись развитием своего мукомолья. И тоже применили административные меры в поддержку своей переработки. Если у них входной НДС на весь импорт 18%, для муки они его таким и оставили, а для пшеницы сделали 10%. И всё – везти туда зерно бизнесу стало выгоднее. Поставки муки в Таджикистан стали снижаться на 50 тысяч тонн ежемесячно.
Афганский тупик
Сбыт казахстанской муки в Узбекистан, в Таджикистан и по другим направлениям катастрофически падал, но рос Афганистан. Там всегда процентов 5 муки было собственной, процентов 15-20 – всегда из Казахстана, а 60% занимал импорт из Пакистана.
Однако в какой-то момент рыночная ситуация изменилась. Случилось следующее: мировая цена на зерно упала, а внутренние цены в Пакистане остались на прежнем уровне – так правительство страны поддерживало собственное производство зерна. То есть в Пакистане зерно стоило $280, в Казахстане $120. И пакистанская мука оказалась непроходной в Афганистан. Казахстанские мукомолы воспользовались этим и заняли рынок Афганистана.
Основным рынком сбыта казахстанской муки Афганистан стал в 2016-2018 годах. В тот период Казахстан экспортировал самый большой годовой объём муки, по 2,3 млн тонн за сезон. Тем более что в прошлом году в Пакистане случился неурожай, стране самой пришлось закупить 3,5 млн тонн зерна. За счет этого в 2020 году Казахстан смог увеличить экспорт муки в Афганистан.
Однако в целом для мукомолья Казахстана эта ситуация не была выгодна – она замаскировала проблемы. Ведь рентабельность производства снизилась – транспортные расходы при поставках в Афганистан несравнимо выше, чем при поставках в Узбекистан.
«Внешне мы были королями, но по факту падали в пропасть, – с грустью отмечает Евгений Ган. – Сами-то мы понимали, что это временная ситуация, но чиновники – нет. Я прихожу в министерство, говорю о проблемах со сбытом, а они смотрят на цифры и говорят: «У вас всё хорошо, экспорт – 2,3 млн тонн«. И никто вникать в ситуацию не хотел».
Ситуация усугубилась, когда Узбекистан, через который казахстанская мука и шла в Афганистан, начал поднимать транзитные тарифы на железнодорожные перевозки. Это стало ещё одним ударом по рентабельности казахстанского мукомольного сектора.
Что касается дальнейших перспектив на афганском рынке, то уже сейчас туда активно заходят узбекские мукомолы. Они перешли на схему толлинга – то есть ввозить зерно на переработку в Узбекистан можно беспошлинно с условием дальнейшего экспорта полученной муки. Это поддерживает конкурентоспособность узбекской муки и в Афганистане.
«Более того, сами афганцы начали строить мельницы на территории Узбекистана, – подчёркивает Евгений Ган. – Это делает наши позиции на афганском рынке очень уязвимыми до тех пор, пока Казахстан будет продолжать торговать мукой и зерном на условиях равного доступа».
Китайская иллюзия
Открытие рынка Афганистана изменило и предпочтения покупателей. Там в первую очередь смотрят на цену, а качество особой роли не играет. Поэтому для муки используется либо очень хорошая «четвёрка», либо очень плохая «тройка». Аналогичным образом, глядя на соседей, начал действовать и Узбекистан, хотя раньше тут выбирали только муку высшего сорта.
«В итоге пшеница с клейковиной 28-30% почти никому не нужна, – поясняет глава профессионального объединения. – Наверное, тут есть и роль химии, различных улучшителей для муки, которые обеспечивают подъём теста. Так что пшеница класса hi-pro мало кому интересна. По сути в качественном зерне и муке из него заинтересован только Китай».
Однако сейчас Казахстан продает свою муку только в «…станы» – государства Центральной Азии по-прежнему занимают 90% нашего сбыта. Поскольку маржинальность муки невысока, продавать её можно только с небольшим транспортным плечом. Иначе и без того небольшую прибыль съест логистика. По соседству есть ещё Россия и Китай, но и в ту, и в другую страну уходит максимальный объём продукции, по 50 тысяч тонн в год. Это мизер.
Почему? В России достаточно собственного зерна, там конкурировать тяжело. А в Китае на муку стоит таможенный тариф в размере 65% от стоимости ввозимой муки.
«Сам я не верю, что Китай эти ставки снизит, – поделился мнением Евгений Ган. – Вообще в рынок Китая в ближайшие три-пять лет я не верю. Тем более что они могут завозить всё, что им нужно, по морю, из той же Австралии. Так что, думаю, для успешной работы на рынке Китая там должно быть наше торговое представительство, которое будет заниматься этими вопросами каждый день.
Мы предлагали, чтобы Продкорпорация там открыла свой филиал, имея там собственные склады. Производителю было бы проще работать, просто отдавая товар на консигнацию Продкопорации. Нам в Китай очень тяжело входить, поскольку там совершенно другая идеология продаж. И технология тоже – там практически всё продается через электронные площадки. Ну и самое главное – там тоже понимают, насколько выгоднее развивать собственную переработку. Они строят мельницы – так зачем им наша мука? Также будет и по масличным, и по другой сельхозпродукции. Мы можем рассчитывать только на продажу туда сырья.
При этом эксперт отмечает, что ситуация с мукой не уникальна – в таком же положении окажутся (да и уже оказались) экспортёры других видов сельхозпродукции. Китай готов покупать живой скот, но не мясо; масличные культуры, но не масло.
Тем временем Дорожная карта поддержки мукомольной отрасли, разработанная Союзом зернопереработчиков Казахстана и призванная поддержать развитие отрасли, уже два года согласовывается в правительстве, но так до сих пор и не прошла все бюрократические препоны.
Западно-Казахстанская область: во сколько обходится мукомолам фортификация муки и хлеба и для чего эти продукты «наполняют» витаминами?
Западно-Казахстанская область — одна из тех, где проблема железодефицитной анемии сегодня стоит не так остро, как в других регионах страны. Как считают ведущие медики Приуралья, это весьма важное обстоятельство связано с тем, что уже более пяти лет западноказахстанцы, может быть, сами того не подозревая, употребляют в пищу в основном фортифицированную (витаминизированную) муку и хлеб, который на местный рынок поставляет крупнейший в области Желаевский хлебокомбинат. О том, что такое фортификация, насколько она важна для здоровья граждан и во сколько она обходится мукомолам страны, рассказал руководитель Желаевского комбината хлебопродуктов Андрей БОРСА. На примере предприятия он продемонстрировал весь этот технологический процесс.
— Андрей Иванович, история пока что не принятого проекта закона об обязательной фортификации муки известна, пожалуй, каждому, кто интересуется данной темой. А какова ваша точка зрения по этому вопросу? — В одном из интервью президент Союза зернопереработчиков и хлебопеков Казахстана Евгений Ган сказал, что роль мукомольной промышленности во все времена была очень важной в жизни людей. Мукомолы не только кормят людей, но и дарят им здоровье. Я полностью согласен с этим утверждением. Поэтому, когда началась программа по фортификации муки, мы стали первыми ее участниками, потом лучшими среди многих, а сейчас являемся почти единственными. То, что вышеназванный законопроект в свое время принят не был, лично нам погоды не делает, Желаевский комбинат по сей день продолжает применять метод фортификации муки.
— Причем — на добровольной основе. Вы преследуете какие-то определенные цели? Ведь, насколько я могу судить, любой предприниматель просчитывает каждый свой шаг с целью получения прибыли и в убыток себе работать не станет?
— Ни убытков, ни особой прибыли от фортификации муки наш комбинат не имеет. Премиксы (витаминизированные комплексы, добавляемые в муку) не настолько дороги, чтобы чувствовать затраты на них, к тому же их дозировка на одну тонну муки составляет всего 150 граммов. Здесь важно другое — такое понятие, как социальная ответственность людей, занятых в мукомольной промышленности, перед обществом. Фортификация муки не только предотвращает заболевания, связанные с недостатком витаминов и микроэлементов, но и играет немаловажную роль в развитии экономики страны. И если от нас так много зависит, а мы имеем возможность внести в это дело свою лепту, то почему бы нет. Это может показаться удивительным, но мы действительно хотим позаботиться и заботимся о своем потребителе.
— Высказываются мнения, что фортифицированная мука может нанести вред здоровью отдельных групп населения, чей организм может пострадать от переизбытка железа. Так ли это на самом деле? Что входит в состав премикса, который вы используете для обогащения муки?
— На первую половину вопроса вам, наверное, лучше ответит доктор или диетолог. Но известен такой факт — вне зависимости от возраста организм человека не накапливает железа выше биологически оптимального уровня. То есть употребление обогащенной этим элементом муки не может привести к переизбытку железа в организме. К тому же, как я уже говорил, на мукомольных предприятиях на конечном этапе производства муки высшего и 1-го сортов при помощи дозатора добавляется премикс из расчета 150-120 граммов на одну тонну. Для фортификации муки в Казахстане используется смесь витаминов и минералов (премикс), специально разработанных и испытанных Казахской академией питания с учетом потребности населения, климатических, географических и других факторов. В нем содержатся витамины группы В: рибофлавин, тиамин, ниацин, а также железо, цинк и фолиевая кислота, отвечающие за жизненно важные процессы в организме. Содержание каждого из этих элементов в премиксе рассчитано по специальной рецептуре.
Методически учитывается то, что норма введения премикса является профилактической и лежит многократно ниже предельно безопасной нормы потребления, а колебания содержания премикса в обогащенном потоке выравниваются при длительном времени потребления такой муки населением. То есть это настолько малая доза, что даже эффект от употребления обогащенной муки наступит не сразу.
По словам специалистов, необходимо постоянное потребление обогащенной муки и хлеба, минимум 1-2 года, чтобы уровень гемоглобина пришел в норму. Поэтому говорить о вреде обогащенной муки просто немыслимо. Хотя, если найдутся люди, категорично настроенные против обогащенной муки, на рынке для них всегда найдется чистая мука других сортов, даже если 90% мукомольных предприятий будут выпускать фортифицированный продукт.
— Вы утверждаете, что фортификация муки не очень затратный метод. Действительно, исходя из расчета, сделанного специалистами, для предприятия мощностью 250 тонн муки в сутки затраты составят 60-70 тысяч долларов в год. Для средних и малых — и того меньше. Это получается 0,34-0,54 тенге на 600-граммовую булку хлеба. Но как же быть с оборудованием? Насколько мне известно, один только дозатор — основной механизм процесса — стоит недешево.
— Для тех, кто решил самостоятельно закупить оборудование, это действительно ощутимая затрата. Один дозатор стоит в среднем 900 тысяч тенге (компания Тензо-М, Россия) либо около 300 тысяч тенге (турецкого производства). Есть и американские микродозаторы за 10 тысяч долларов, такие наш комбинат получил, когда программа обязательной фортификации муки в Казахстане только началась и крупным мукомольным предприятиям были выданы безвозмездные гранты на установку дополнительного оборудования для фортификации.
— Вы сразу перешли на 100-%-ю фортификацию всей продукции?
— Да, поэтому, освоив всю технологию, продолжаем ее использовать.
— А где вы сейчас закупаете премикс и в каких количествах?
— Раньше мы закупали его в России. Премиксом KAP KOMPLEX №1 (компании Mьhlenchemie GmbH & Co. KG немецкого производства) пользовались все мукомольные предприятия, участвовавшие в программе. Теперь его производят и в Казахстане. Мы закупаем достаточное количество для своего производства. Запастись им впрок невозможно, так как срок годности премикса в среднем 3 года, а учитывая его дозировку, нет смысла закупать больше, чем надо.
— Понятно, что в этом процессе участие принимают не один и не два человека, а целая группа специалистов, следящих за технологией фортифицирования. Но ведь случаются непредвиденные обстоятельства. К примеру, может выйти из строя оборудование или сработать человеческий фактор? Как организовать весь процесс, чтобы избежать неприятностей?
— Любую новую методику на производстве применяют только после основательной апробации и обучения специалистов методам контроля качества обогащенной муки. А в целом процесс построен так, что полностью, от начала до завершения, естественно, контролируется.
На каждую рабочую смену выдается определенное количество премикса, в зависимости от мощности мучных потоков (производительность мельницы по выходам) и нормы внесения премикса в муку высшего и первого сортов. В процессе работы (в течение смены) рабочий контролирует расход премикса по степени его убывания. В начале смены дозатор тарируется — проверяется его настройка. В процессе работы тарировка дозатора периодически повторяется. По количеству выработанного премикса и по количеству произведенной за этот же период времени обогащенной муки судят о правильности организации работ по обогащению муки на предприятии в целом. Один раз в квартал отбирается проба, направляемая в аккредитованную лабораторию. У нас имеется собственная лаборатория, которая была аккредитована в 2007 году в Государственной системе технического регулирования РК на соответствие требованиям СТ РК ИСО/МЭК 17025-2001.
К тому же на хлебокомбинатах ведется входной контроль и требуется обязательное наличие сертификата соответствия. Мы имеем сертификаты соответствия системы менеджмента качества стандартам ИСО 9001:2000 и ИСО 22000:2005. — А вкусовые качества муки как-то меняются с наличием в ней премикса?
— На вкус продукта премикс абсолютно не влияет. Поэтому беспокойство по этому поводу тоже необоснованное.
— Итак, фортифицированная мука полезна для здоровья. Технология ее обогащения, как мы видим, четко контролируется, да и на местном рынке, кроме желаевской Короны, больше нет фортифицированной мучной продукции. Но почему же население так мало знает о ее пользе, и почему вы сами не занимаетесь социальной рекламой своей продукции?
— Это все мы уже проходили. Недостаточная информированность потребителей о пользе обогащенной пшеничной муки (ОПМ) — как на уровне частных домовладений, так и на уровне производителей хлеба — не наша вина.
Затраты предприятий на собственную рекламу ОПМ эффекта практически не приносят — потребитель рассматривает эту рекламу как очередной трюк продавца товара. Поэтому единственное, что доносит информацию о фортификации нашего продукта, — это логотип здоровых продуктов питания, который печатается на упаковке. Но большая часть населения даже не знает, что он означает, поэтому просто не обращает на него внимания. Мы же не можем каждый месяц информировать население об этом, это задача структур здравоохранения всех уровней, других государственных ведомств, но не наша.
— И все-таки, как вы считаете, нужен ли в Казахстане закон об обязательной фортификации муки?
— Если ситуация с железодефицитной анемией настолько серьезная, то, наверное, нужен. И пусть не будет сиюминутного эффекта сегодня, сейчас, но надо думать о завтрашнем дне.
с автором можно связаться по адресу
[email protected]