какая политика в северной корее
Политика Северной Кореи – демократические принципы или тоталитаризм?
Северная Корея образовалась в 1948 году, после того, как Америка и Советский Союз разделили сферы влияния на полуострове. С этого времени правительство страны выбрало политический курс, который позволил бы удержать власть и сохранить идеологические ценности, основанные на социализме. В связи с этим облик Северной Кореи приобрел черты, которые свойственны ей до сих пор – закрытость, ориентированность на военную мощь и тотальный контроль над человеческой жизнью.
Политический строй
После утверждения у власти Ким Ир Сена началось преобразование внутреннего устройства государства. Стране нужно было выбрать линию развития, которая сочетала бы социалистические установки и традиционные корейские взгляды на жизнь, основанные на конфуцианстве. Так идеологи разработали политический строй чучхе, название которого переводится как «хозяин мира и самого себя».
Признаками режима являются:
При этом северокорейские политики подчеркивали, что чучхе – это отдельная система, принципиально отличающаяся от западных аналогов – марксизма и коммунизма. С экономической точки зрения такой принцип управления страной себя не оправдал: КНДР возглавляет списки стран с низким уровнем жизни. Однако сильное идеологическое влияние на сознание народа помогает правителям держать власть вот уже 70 лет.
Признаки демократии
Главным законодательным документом Северной Кореи считается конституция. Последнюю, пятую поправку приняли в 1998 году, согласно которой в стране соблюдаются главные права человека – на жизнь, свободу совести и самоопределения, митингов и собраний, труд и личную неприкосновенность. Некоторые из правил действительно соблюдаются, хоть и не в той форме, к которой привыкло современное общество.
К примеру, в КНДР каждые пять лет проходят президентские выборы. В бюллетене значится одно имя – уже действующего правителя. При этом, согласно конституции, Вечным Президентом северной Кореи считается Ким Ир Сен, умерший в 1994 году. Еще одно правило, связанное с избирательной системой – обязательная явка на выборы. По официальной статистике она составляет 100 %.
Еще одним правом человека является свобода вероисповедания, которая на практике соблюдается слабо. Наибольшие сложности испытывают христиане – к этой религии власти КНДР нетолерантны. Она считается пропагандистским движением западного мира, а ее представители – шпионами Америки и европейских стран. При этом существует местная религия чхондонге, для последователей которой даже создана отдельная политическая партия.
Политика Северной Кореи и тоталитаризм
Западные СМИ сходятся во мнении о том, что строй КНДР носит черты диктатуры. Делают эти выводы на основании данных южнокорейской разведки и рассказов беженцев и страны. Даже туристы, побывавшие в Северной Корее, говорят о том, что внешний облик государства напоминает Советский Союз 50-х годов.
Выводы о жесткости политического строя делают на основании таких фактов:
В стране функционирует система трудовых исправительных лагерей. Беженцы рассказывают о пытках, издевательствах и голоде в таких заведениях. Высшей мерой наказания является смертная казнь, в том числе – публичная. После прихода к власти Ким Чен Ына прессу заполнили новости о жестокой расправе над политическими соперниками при помощи зенитных орудий и огнеметов.
Стоит ли ожидать перемен
Северная Корея – страна-изгой. Ее политика осуждается западными правителями, и даже традиционные союзники – Китай и Россия – не проявляют полной поддержки. Считается, что уровень жизни в стране недопустимо низкий, а внешняя политика – чересчур агрессивная.
Как относится к политике правительства северокорейский народ, точно сказать невозможно. У многих вызывают сомнения искренность слез, пролитых по умершему Ким Чен Иру или желание победы чучхе над мировым капитализмом. Однако люди, которые провели в информационной изоляции более 60 лет, не могут мыслить в привычных для нас направлениях. Вполне возможно, что они верят в ценности политического строя совершенно искренне.
Аналитики считают, что поводов для падения строя изнутри нет, а внешние предпосылки имеют военный характер. Именно поэтому смена режима повлечет за собой человеческие жертвы и экономическую разруху в стране.
Реформы и репрессии Ким Чен Ына. Современная Северная Корея глазами Андрея Ланькова. Часть I
Андрей Ланьков
The Insider начинает новый цикл очерков Андрея Ланькова, профессора университета Кунмин в Сеуле, недавно вернувшегося из КНДР. В новом цикле речь пойдет уже о современной Северной Корее. Первая часть посвящена неожиданному и решительному становлению Ким Чен Ына как нового диктатора КНДР и его реформам.
Утром 19 декабря 2011 года жителям Северной Кореи объявили, что в полдень по телевизору будет передано важное сообщение. Многие из них догадывались, что именно будет передано, – а после того как телеведущая Ли Чун-хи появилась на экране в траурном одеянии, сомнений не оставалось: Маршал Ким Чен Ир покинул сей бренный мир. По официальной версии, он скончался двумя днями ранее, утром 17 декабря, в салоне своего бронированного поезда, готовясь к очередной руководяще-инспекционной поездке по стране.
Проводы Ким Чен Ира
Двумя годами ранее, весной 2009 года, появились первые признаки того, что Ким Чен Ир наконец-то определился с наследником, назначение которого он по неясным причинам всё время откладывал. После того, как в конце 2008 года он перенёс инсульт и после нескольких месяцев отсутствия появился на публике сильно постаревшим, в северокорейской прессе стали появляться сообщения о некоем «молодом полководце». Сообщения эти не отличались конкретностью, но спустя некоторое время стало ясно: подготовка к назначению наследника, появления которого ждали к тому времени уже около 10 лет, наконец-то началась.
О Ким Чен Ыне было известно так мало, что первые полгода СМИ даже неправильно записывали его имя
Выбор Ким Чен Ира пал на его третьего сына, Ким Чен Ына, о котором было тогда известно настолько мало, что первые полгода СМИ даже неправильно записывали его имя («как Ким Чен Ун», а не «Ким Чен Ын»). Выбор маршала на первый взгляд показался неожиданным. К тому времени у Ким Чен Ира было не менее трёх сыновей и по меньшей мере одна дочь – и из них он выбрал самого младшего и наименее известного. В октябре 2010 года Ким Чен Ына показали миру, ввели в высшее руководство страны и произвели в генералы армии (он стал самым молодым генералом армии в мире – ему было тогда всего 26 лет). Летом 2011 года стал распространяться культ Ким Чен Ына. Лозунги с призывами к вечной верности молодому полководцу стали появляться рядом с аналогичными лозунгами, в которых речь шла об его отце и его деде.
По-видимому, первоначальный план предполагал, что у Ким Чен Ына будет время поучиться искусству управления страной у своего отца. Здоровье Ким Чен Ира к тому времени заметно ухудшилось, но вряд ли кто-то ожидал, что до его смерти осталось совсем недолго. В сем этим планам сбыться было не суждено, и Ким Чен Ын, которому в октябре 2011 года не исполнилось и 28 лет, оказался во главе Северной Кореи. С самого начала было ясно, что отец оставил ему непростое наследство. Однако время показало, что у покойного Ким Чен Ира были веские основания для того, чтобы остановить свой выбор на третьем сыне. Ким Чен Ын показал себя руководителем жёстким, прагматичным, решительным, хотя, надо признать, порой излишне эмоциональным и капризным.
Главной задачей Ким Чен Ына было сохранение власти в очень непростых условиях – ему угрожали, во-первых, собственные сановники, которые, как он опасался, могут организовать заговор. Чтобы ликвидировать исходящую от них потенциальную угрозу, Ким Чен Ын действовал жёстко, и первые полтора-два года его правления были отмечены репрессиями против военного и партийного руководства, равных которым Северная Корея не видела с конца 1950-х годов – то есть с тех давних времён, когда дед Ким Чен Ына на корню выжигал симпатизантов Москвы и Пекина. Показательно, что острие репрессий было направлено на силовиков – руководителей вооруженных сил, службы безопасности и полиции. Часть из них была репрессирована, а часть – просто уволена или с калейдоскопической быстротой переводилась с места на место. В среднем за время правления Ким Чен Ына северокорейский министр обороны находился на посту около 11 месяцев, в то время как в годы правления его отца и деда средний срок пребывания на этой позиции составлял 10 лет.
Ким Чен Ын постарался отделаться и от потенциально нелояльных членов своего семейства. В декабре 2013 года был неожиданно арестован (прямо на заседании правительства, перед фотокамерами) муж его тёти Чан Сон Тхэк, который, по замыслу Ким Чен Ира, должен был стать главой неформального регентского совета при молодом сыне-наследнике. Через несколько дней Чан Сон Тхэка судили спецтрибуналом госбезопасности и немедленно расстреляли. Чан Сон Тхэка обвинили во всех смертных грехах – например, в обвинительном заключении речь шла и о том, что он злонамеренно распорядился поставить каменную стелу с одой в честь Ким Чен Ына в тень, вдали от солнечных лучей. Другим прегрешением Чан Сон Тхэка было то, что он якобы с недостаточным энтузиазмом аплодировал, когда было объявлено об «избрании» Ким Чен Ына новым руководителем страны.
В обвинительном заключении Чан Сон Тхэка упоминалось, что он с недостаточным энтузиазмом аплодировал, когда было объявлено об «избрании» Ким Чен Ына новым руководителем страны.
Впрочем, реальные причины и казни Чан Сон Тхэка, и убийства в Куале Лумпуре живущего за границей Ким Чен Нама, брата Ким Чен Ына по отцу, были, скорее всего, вызваны совершенно прагматическими соображениями. И Чан Сон Тхэк, и Ким Чен Нам, будучи заметными фигурами в клане Кимов, отличались независимостью, а Ким Чен Нам часто вступал в контакт с иностранной прессой по своей собственной инициативе и вообще вел себя опасно для нового северокорейского руководителя.
Однако, помимо задач сохранения власти перед Ким Чен Ыном стояли и задачи экономической реформы. Судя по всему, молодой руководитель понимал, что долгосрочное сохранение власти без них невозможно. Его отец, как известно, решил реформ не проводить, опасаясь, что их эффект может оказаться неожиданным: действительно, как показал мировой опыт, реформы могут как спасти систему, так и ускорить её деградацию. Будучи уже пожилым человеком, Ким Чен Ир рассудил, что запаса прочности режима хватит на оставшиеся ему годы, и благоразумно решил ничего не менять.
У Ким Чен Ына выбора не было. Система медленно, но неуклонно расползалась по швам, и он понимал: для того, чтобы оставаться у власти еще 30-40 лет (а именно это является его главной стратегической целью), ему необходимо что-то сделать с экономикой. Ким Чен Ын отличался от своего отца, который практически не выезжал за границу, не владел иностранными языками и слабо представлял ситуацию в мире – по крайней мере, настолько, чтобы решать экономические вопросы. Ким Чен Ын провел детство в дорогой частной швейцарской школе, владеет иностранными языками и достаточно хорошо представляет, как работает современный мир.
Ким Чен Ын не строил никаких иллюзий по поводу существовавшей в КНДР (к тому времени, впрочем, скорее на бумаге) командной экономики советского образца. Он понимал, что ему необходимо эту экономику демонтировать – так, как демонтировали её в Китае и во Вьетнаме. Однако существование по соседству богатой и единоплеменной Южной Кореи оставалось опасным дестабилизирующим фактором. Поэтому, начиная свои реформы, Ким Чен Ын должен был соблюдать максимальную осторожность. С еверокорейское руководство просто не могло себе позволить политику реформ и открытости, похожую на ту, что проводится в Китае уже почти 40 лет. Единственным выходом для Пхеньяна стали «реформы без открытости». Иначе говоря, Ким Чен Ын намерен проводить политику, направленную на ускорение стихийно начавшегося перехода к рыночной экономике, но при этом делать всё возможное для того, чтобы сохранять идеологический и полицейский контроль над населением и максимальную информационную изоляцию страны от внешнего мира, в первую очередь – от Южной Кореи. Он понимает, что распространение в стране информации о жизни богатого Юга поставит под угрозу сохранение внутриполитической стабильности в КНДР, и хочет этого избежать.
Стратегия «реформ без открытости» в целом соответствует интересам и северокорейской номенклатуры, и новых северокорейских предпринимателей, тех самых тончжу, «хозяев денег». Номенклатура может быть недовольна Ким Чен Ыном по тем или иным причинам, но падение режима никак не входит в ее планы. Понятно, что в случае падения северокорейского режима, в объединенной под контролем Сеула стране, вся номенклатура, включая и ее наиболее либеральных и умеренных представителей, окажется не у дел, а возможно, даже станет жертвой дискриминации и преследований.
Впрочем, то, что номенклатура хочет сохранять режим, представляется очевидным. Менее очевидным является то обстоятельство, что представители новой северокорейской буржуазии – тончжу – тоже не испытывают энтузиазма по поводу возможного объединения страны под эгидой Юга. В нынешней ситуации они процветают, однако если революция закончится по германскому сценарию поглощением Северной Кореи и установлением на всей территории полуострова сеульского контроля, у северокорейского бизнеса нет никаких шансов на успех в соревновании с промышленными гигантами Юга. Сейчас многие бизнесмены из КНДР имеют шанс разбогатеть всерьез, и со временем выйти в долларовые мультимиллионеры и даже, чем черт не шутит, в миллиардеры, однако этого не случится, если к рынку получат доступ такие мастодонты, как «Хёндэ» или «Самсунг».
Таким образом, в своей политике Ким Чен Ын мог опираться на поддержку как старой, так и новой элиты – но все равно при проведении реформ следовало соблюдать максимальную осторожность.
Реформы Ким Чен Ына
Экономическая политика Ким Чен Ына может быть сведена к четырем элементам – сельское хозяйство, промышленности, частный бизнес и иностранные инвестиции.
Первые признаки того, что новый северокорейский руководитель собирается резко поворачивать руль государственного корабля, появились весьма рано, фактически сразу же после того, как он оказался у кормила. 28 июня 2012 года Ким Чен Ын, который к тому времени пробыл у власти всего лишь полгода, выпустил так называемые «инструкции 28 июня», которые, собственно, и запустили реформы в сельском хозяйстве.
Само решение начинать реформы именно с сельского хозяйства было вполне предсказуемым. Во-первых, именно так поступили в свое время китайцы, а реформы в КНДР имитировали преобразования в Китае 1980-х годов, то есть первых лет правления Дэн Сяопина. Во-вторых, реформы в сельском хозяйстве являются политически безопасными. Крестьянские бунты, конечно, время от времени тоже происходят, но вот серьезные революции обычно начинаются в городах. В-третьих, Северная Корея сталкивалась с острой нехваткой продовольствия, так что реформа, которая могла существенно увеличить его производство, была жизненно необходимой.
Реформа в сельском хозяйстве была по сути умеренным вариантом той, которую провели в Китае в начале восьмидесятых. Власти разрешили крестьянам создавать «малые звенья» численностью 7-10 человек, обладавшие невиданной доселе автономией. В частности, звену выдавался участок обрабатываемой земли, на котором, как подразумевалось, оно будет работать из года в год. По окончании работ часть урожая – от 10% до 40% – сдавалась государству, а остальное оставалось у звена и делилось между его участниками по их согласию. При этом размер «малого звена» соответствовал либо размеру большой крестьянской семьи, либо, скорее, двух крестьянских семей. Хотя в официальных документах на этот счет не говорилось ничего, на практике подразумевалось, что «малое звено» будет состоять из членов одной семьи или двух-трех семей, живущих по соседству. Фактически речь шла о слегка замаскированном переводе сельского хозяйства на семейный подряд.
Как и следовало ожидать, эта схема сработала в Северной Корее, хотя и с несколько меньшим успехом, чем в Китае и во Вьетнаме (впрочем, это и понятно – северокорейский вариант был менее радикальным, чем китайский или вьетнамский). Производство зерновых за время правления Ким Чен Ына увеличилось на 20-30%, и к 2017-2018 годам страна вплотную приблизилась к уровню самообеспечения продовольствием.
В соответствии с новой схемой, северокорейские промышленные предприятия по-прежнему получают плановые задания, которые, впрочем, существенно меньше, чем их ожидаемая мощность. Вся продукция, которая производится в соответствии с этими плановыми заданиями, отправляется государству и перераспределяется северокорейскими плановыми организациями (северокорейскими аналогами Госплана и Госснаба) по своему усмотрению. За эту продукцию предприятию платят, но плата эта носит скорее символический характер. Все, что произведено сверх этого плана, поступает в распоряжение предприятия. Предприятие может затем продавать эту продукцию по договорным (фактически рыночным) ценам. Администрация предприятия может нанимать и увольнять работников по своему усмотрению, а также назначать им ту зарплату, которую считает справедливой.
Одновременно с проведением реформ в сельском хозяйстве и промышленности Ким Чен Ын и его правительство изменили свое отношение к частному бизнесу, который в Корее появился и усилился еще в 1990-е годы. При Ким Чен Ире отношение к частному бизнесу было противоречивым: предпринимателей то поощряли, то преследовали. При Ким Чен Ыне преследования частного сектора полностью прекратились.
В 2014 году был принят Закон о производственном предприятии, 38-я статья которого предусматривает, что северокорейские государственные предприятия могут привлекать капиталы частных лиц. В закрытых постановлениях и документах постоянно подчеркивается, что для развития страны исключительно важны партнерские отношения между государственными чиновниками и богатыми частными лицами, то есть тончжу. При том, что многие формальные запреты на частную предпринимательскую деятельность никто пока не отменял, на практике статья 38 Закона о производственном предприятии создает великолепную формальную лазейку для обхода ограничений.
Частные лица могут инвестировать в северокорейские предприятия – более того, теперь существенно проще создавать частные предприятия под крышей предприятий официальных. В таком случае на бумаге все выглядит абсолютно законно и совершенно по-социалистически: государственное предприятие создает новое подразделение (возможно, даже в другом городе), используя при этом деньги частного лица, которое потом назначается директором или заместителем директора этого подразделения. На практике речь идет лишь о создании формальной крыши для частных инвестиций. Число подобных псевдогосударственных предприятий, которые имелись в Северной Корее еще с начала 1990-х годов, при Ким Чен Ыне стало быстро расти.
Наконец, Ким Чен Ын попытался привлечь в страну иностранный капитал. В первые годы его правления было объявлено о создании 26 специальных экономических зон (СЭЗ), которые копировали СЭЗ, существовавшие в Китае еще в 1980-е годы. Впрочем, ничего из этой затеи не вышло, так как иностранные инвесторы не проявили особого интереса к Северной Корее. Отчасти тут дело в вялотекущем ядерном кризисе, который создает у потенциальных инвесторов представление о том, что Корея – это очень опасное место, с которым лучше не связываться. Впрочем, куда большую роль тут играют завышенные ожидания северокорейских чиновников, которые, в частности, полагают, что будущие инвесторы возьмут на себя не только возведение совместных предприятий и закупку необходимого оборудования, но и займутся созданием с нуля инфраструктуры в тех районах, где им будет позволено работать. Желающих строить железные дороги и проводить линии электропередач только для того, чтобы потом производить в Северной Корее дешёвые кроссовки, пока как-то не обнаружилось. Немалую роль играет и сложившаяся у северокорейцев репутация крайне ненадёжных партнёров – в целом, увы, заслуженная.
Желающих строить железные дороги и линии электропередач только для того, чтобы потом производить в Северной Корее дешевые кроссовки, не нашлось
Впрочем, конфуз с привлечением иностранных инвестиций – это, пожалуй, единственная серьезная неудача экономической политики Ким Чен Ына. Реформы работают, и жизнь северокорейцев улучшается прямо на глазах. Северная Корея находится сейчас примерно в той же ситуации, в которой находился Китай в начале 1980-х,– если, конечно, вывести за скобки куда более репрессивный характер существующего в КНДР политического режима.
Также читайте исторический цикл Андрея Ланькова о Северной Корее:
Ким за Кимом Вожди правят Северной Кореей даже после смерти. Их боятся и почитают уже 80 лет
Северная Корея — одна из самых труднодоступных и притягательных стран мира. Ее часто представляют как государство с непредсказуемым руководством, агрессивной идеологией и нищим населением, но те немногие, кому удалось там побывать, нередко делятся иными, пусть и противоречивыми впечатлениями. Преподаватель исторического факультета МГУ Андрей Абрамов съездил на несколько дней в КНДР и составил свое представление о социалистической Корее и ее жителях. В предыдущем материале он рассказал, как встречают в Пхеньяне иностранцев. В этой статье речь пойдет о культе Кимов, чья династия правит страной уже 80 лет.
Социалистический абсолютизм
Особенность северокорейской жизни, которая всегда привлекала иностранцев, — тщательно проработанный государственный культ КНДР. Фактически он стал аналогом религии, которую должен истово исповедовать каждый гражданин. Главная составляющая этого культа — обожествление вождей, поклонение которым достигает трудно представимых современному человеку вершин.
Формально Северная Корея является республикой. На деле же с 1948 года ею управляет династия Кимов, так что о стране можно говорить как о единственном в своем роде феномене социалистической абсолютной монархии.
В 1948-1994 годах КНДР руководил Ким Ир Сен — сначала в качестве премьер-министра, а затем президента. В 1994-2011 годах правил его сын Ким Чен Ир: как председатель Государственного комитета обороны (название явно позаимствовано из сталинского времени). С 2011 года скончавшегося отца сменил Ким Чен Ын, преобразовавший ГКО в орган с более «мирным» названием — Государственный совет.
Материалы по теме
«Никаких собак я не ел»
Удивительно, но официально и государством, и правящей Трудовой партией Кореи сейчас руководят все три Кима. В 1998-м в преамбуле к конституции страны Ким Ир Сен был объявлен «вечным президентом» КНДР — то есть формально он продолжает возглавлять государство до сих пор. Похожая история произошла и с Ким Чен Иром: в 2012-м он был объявлен «вечным генеральным секретарем» партии и «вечным председателем» ГКО соответственно. То есть два скончавшихся лидера КНДР до сих пор воспринимаются как «вечно живые». В этом можно увидеть не только наследие советской традиции, но и параллель с европейским монархическим обычаем, когда «государственное тело» короля считалось «живым» даже после его физической смерти.
Преобразование ГКО в Госсовет, возможно, было связано не только с желанием Ким Чен Ына перевести управление на более «мирные» рельсы, но и со стремлением возглавить собственный, не связанный с памятью отца орган. Кроме того, в партии Ким Чен Ын тоже создал для себя новый высший пост — председателя ТПК.
Своеобразная иерархия трех Кимов проявляется и в их воинских званиях. И Ким Ир Сен, и Ким Чен Ир носят звание генералиссимуса КНДР. Правда, если первому это звание было присвоено еще при жизни, то второму — уже посмертно. Ким Чен Ын, как и его отец до своей кончины, носит звание маршала.
Разнится у вождей и официальная титулатура. Ким Ир Сен — «великий вождь», Ким Чен Ир — «великий руководитель», Ким Чен Ын — «уважаемый высший руководитель». При каждом упоминании Кимов эти титулы произносятся полностью.
Всех северокорейских вождей официально именуют еще и «полководцами». По-корейски это слово звучит как «чангун», что очень напоминает японское «сегун». Таким образом, как отмечает российский кореевед Константин Асмолов, «полководец» в КНДР — это даже не столько военный, сколько военно-административный деятель, что вполне понятно, учитывая международное положение страны.
Как и в Советском Союзе, в честь вождей в КНДР называют ордена и премии: ордена Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, Кимирсенская и Кимченирская премии. В их честь также названы сорта орхидеи и бегонии, которые почитаются на государственном уровне.
Вообще, культ Ким Ир Сена начал разрабатывать еще в 1970-е Ким Чен Ир, отвечавший в то время за вопросы пропаганды. Возвеличивая основателя КНДР, он возвеличивал и себя, укрепляя таким путем свое положение как преемника отца. Надо сказать, что развивал он и почитание своей матери — Ким Чен Сук, скончавшейся при родах в 1949 году. У нее тоже есть официальный титул — «героиня антияпонской войны». Можно сказать, что таким образом в государственном культе Северной Кореи сформировался свой аналог «святого семейства».
Дни рождения Ким Ир Сена (15 апреля), Ким Чен Ира (16 февраля) и Ким Чен Сук (24 декабря) являются государственными праздниками. При этом 15 апреля отмечается как День Солнца, 16 февраля — как День Сияющей Звезды.
По сути, вся жизнь в Северной Корее построена вокруг почитания вождей. Три Кима являются той осью, вокруг которой выстроено не только существование всего государства, но и каждодневная жизнь любого гражданина страны.
Нет жизни без вождя
Почитание проявляется в повсеместном распространении изображений и памятников. Смотря на эти масштабные проявления государственного культа, начинаешь понимать, что из себя представляли языческие государства Древнего мира по типу Египта и Рима.
Уличные панно с изображениями вождей являются совершенно обыденной частью пейзажа и в столице, и в регионах. В основном на них изображены вместе Ким Ир Сен и Ким Чен Ир в окружении рабочих, детей, солдат или же на фоне красивых природных видов. Кроме того, я видел панно и картины с изображением одного только Ким Ир Сена, в то время как с Ким Чен Иром мне такого рода культовые объекты не попадались. Впрочем, в сети можно найти их фотографии.
Некоторые панно были аккуратно закрыты тентами. Может быть, они испортились от времени, может быть, их переделывают из-за изменения официальной трактовки изображения вождей. Интересно, что, проезжая мимо памятников вождям и панно с их изображениями, водитель замедлял движение автомобиля.
Если говорить об особом почитании в КНДР основателя государства, то нельзя не сказать о такой пхеньянской достопримечательности, как триумфальная арка у холма Моранбон. Открыта она была в честь 70-летия Ким Ир Сена в 1982 году. Арка прославляет первого северокорейского лидера как освободителя страны от японской оккупации, о чем говорят выбитые на воротах даты революционной деятельности первого Кима — «1925» и «1945», а также текст «Песни о полководце Ким Ир Сене». Гиды обычно утверждают, что триумфальные ворота в столице КНДР — самые высокие в мире. Но на деле они все-таки ниже памятника Революции в Мехико, также построенного в виде арки.
Обычным делом в Северной Корее являются плиты из белого камня с выбитыми на них цитатами Кимов. В основном они стоят около монументов и панно. Существуют в Северной Корее и так называемые «башни бессмертия» — обелиски с высеченными на них памятными надписями в честь лидеров страны. Самая известная из них расположена в Пхеньяне на улице Кымсон. Башня высотой 82 метра была открыта в 1997 году в честь покойного Ким Ир Сена. Сейчас же надпись на ней гласит: «Великий товарищ Ким Ир Сен и товарищ Ким Чен Ир навечно останутся с нами». Такого рода обелиски установлены во многих других северокорейских городах и поселках. Они существовали даже в трудовых лагерях северокорейских рабочих в России.
По наличию на фасаде здания портретов Ким Ир Сена и Ким Чен Ира можно определить государственное или партийное учреждение. В каждом внутреннем помещении также обычно висят портреты вождей, которые иногда могут дополняться их совместной фотографией. Интересно, что сейчас покойные лидеры страны обычно представлены на портретах улыбающимися, в то время как до 2010-х годов их лица чаще изображались строгими. Видимо, таким образом смещаются акценты в официальном восприятии действительности как властями, так и рядовыми гражданами.
Кроме портретов на фасадах рядом с крупными партийно-государственными учреждениями устанавливаются панно с изображением вождей и плиты с их цитатами. Территории вокруг них идеально убирают каждый день, а местные сотрудники возлагают к ним цветы и венки. Такое оформление внешнего вида здания и территорий я видел у НИИ кино и центрального комитета местного аналога комсомола — Кимирсенско-кимченирского союза молодежи. Кроме того, если то или иное здание удостаивает своим посещением лидер страны, то на нем устанавливается соответствующая красная табличка с датой визита. В крупных учреждениях часто висят фотографии визитов вождей, иногда дополненные их цитатами.
Нужно сказать, что не то что портретов, а даже фото Ким Чен Ына лично я видел очень мало. Исключением было ведущее детское учреждение столицы и всей страны — Мангендэский дворец пионеров и школьников. Там нынешний лидер неоднократно был представлен на фото в окружении детей. Впрочем, если найти в сети репортажи из Северной Кореи, то можно увидеть, что своеобразные красные уголки в учреждениях с фотографиями визитов Ким Чен Ына и даже вещами, к которым он прикасался, — обычное явление. Так что, видимо, я просто мало посещал такие места.
Где я действительно наблюдал высокую концентрацию фотопортретов «уважаемого высшего руководителя», так это в картинной галерее, находящейся около монумента основания ТПК. Кроме собственно картин в музее представлены фотографии всех трех вождей, повествующие об их внутри- и внешнеполитической деятельности. Если говорить о Ким Чен Ыне, то там можно увидеть его официальные фотопортреты, снимки из его инспекционных поездок по стране (иногда даже в сопровождении жены) и международных визитов, в том числе в Россию в 2019 году.
Кстати, инспекционные поездки на места — один из основных способов управления страной северокорейскими правителями. Метод этот заложил еще Ким Ир Сен, который верил, что присутствие лидера страны на предприятии или в учреждении напрямую влияет на эффективность работы. По стилю одежды и даже во внешности Ким Чен Ын, по словам специалистов-корееведов, ориентируется на деда. Таким образом он якобы делает отсылку к «старым добрым» временам до кризиса 1990-х годов.
Память о покойных лидерах страны каждый северокореец буквально носит в сердце. Точнее, на груди: речь идет о значках. Они сделаны в форме красного флага, на котором изображены лица «вечного президента» и «вечного генерального секретаря». Однако у моего водителя значок был только с изображением Ким Чен Ира. Говорят ли эти комбинации что-то о статусе конкретного человека, сказать нельзя.
Носят значки северокорейцы всегда. К примеру, моя гид перенесла его на спортивный костюм, когда переоделась для похода в горы. В то же время во владивостокском аэропорту у некоторых северокорейцев явно обеспеченного вида значков я не заметил. Мне как иностранцу удалось приобрести только значок с флагом КНДР: значки с портретами вождей не продаются.
Идолы социализма
Самое известное на весь мир «святилище» культа Кимов — это так называемый «великий монумент» на холме Мансудэ в Пхеньяне. В 1972 году в честь 60-летия основателя КНДР Ким Ир Сена на холме Мансудэ перед зданием музея Корейской революции была открыта 20-метровая бронзовая статуя «великого вождя». Он был представлен в характерном френче и со строгим выражением лица, как и на официальных портретах того времени.
В 2012 году рядом с памятником Ким Ир Сену была установлена статуя его сына, второго правителя Северной Кореи. Интересно, что изначально на Ким Чен Ира было «надето» бронзовое пальто, которое быстро заменили на так называемую «сонгунскую куртку», в которой «великий руководитель» ходил при жизни. Была заменена и статуя Ким Ир Сена. Теперь он изображен менее молодым, в костюме и с улыбкой, что соответствует его новой официальной «иконографии» на портретах.
Материалы по теме
Красная крепость
За статуями, на стене музея, находится гранитное мозаичное панно, на котором изображена священная для всех корейцев гора Пэктусан. По преданию, еще в древности на нее спустился с неба Хванун — основатель первого корейского государства Древний Чосон. По официальной северокорейской версии, у подножия этой горы в 1942 году родился Ким Чен Ир. Однако, по другим данным, родился он годом ранее в Хабаровском крае, где служил в рядах Красной армии его отец. Всех трех Кимов в КНДР иногда называют «пэктусанскими полководцами», напрямую связывая их с почитаемым всем корейским народом местом.
По бокам статуй также находятся две скульптурные группы. Правая (119 фигур) посвящена антияпонской борьбе корейского народа, левая (109 фигур) — строительству социализма в стране. Сделаны они в стиле классического соцреализма.
Сейчас монумент вождям на холме Мансудэ является одним из центральных мест государственного культа Северной Кореи. К нему возлагают цветы и северокорейские граждане, и иностранные гости. Я тоже купил букет за 5 евро и возложил его к статуям. После меня к монументу возлагали цветы другие иностранцы, представители какого-то государственного учреждения, свадебная процессия. Весь ход поклонения регулируется постоянно дежурящими рядом ответственными работниками.
По сути, этот памятник в Пхеньяне выполняет ту же роль, что и Вечный огонь в Москве. Монумент на холме Мансудэ является, наверное, наиболее ярким материальным воплощением всей северокорейской идеологии с характерным для нее культом вождей, апелляцией к традиционным корейским архетипам, упором на энтузиазм народных масс.
Царская сокровищница
Одним из самых ярких и запоминающихся впечатлений от поездки в КНДР стало посещение музея подарков вождям, расположенного в горах Мехян. Официальное название музея, открытого в 1978-м, — «Выставка дружбы между народами». В нем два здания: первое для подарков Ким Ир Сену и, с недавних пор, Ким Чен Ыну; второе — для подарков Ким Чен Иру.
Для посещения музея мы взяли специального гида. Прежде всего, меня подвели к огромным дверям основного здания весом в несколько тонн, у которых стоят двое часовых. Выдав предварительно перчатки, мне, как сказали гиды, оказали честь открыть эти двери своими руками. Открываются они довольно плавно: видимо, в них встроен какой-то механизм. Затем я вошел в холл, где сдал в раздевалку все вещи. После этого меня обыскали несколько девушек из местного аналога службы охраны.
Кроме того, здесь есть электронное табло с общим количеством подарков вождям (больше 100 тысяч) и карта мира с отмеченными лампочками городами, откуда присланы дары. А на противоположной от дверей зала стене закреплено мраморное знамя с портретами Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, которому надо было поклониться.
Затем началась экскурсия по остальному зданию. Выглядит оно изнутри как огромный мраморный дворец. Кроме экспонатов в витринах здесь развешаны по стенам фотопортреты вождей с их зарубежными гостями, среди которых я заметил несколько советских руководителей 1970-1980-х годов. Переход с этажа на этаж осуществляется не только по лестницам, но и с помощью лифтов и довольно длинных эскалаторов. В то же время, должен отметить, свет горит постоянно только в коридорах. В залах он включается вручную при проходе посетителей.
И о посетителях: они были, но в основном северокорейцы. В первую очередь студенты, которых водили по зданию колоннами. И некоторые из них с явным интересом смотрели, что за «важного» иностранца водят по музею в гордом одиночестве три сопровождающих сразу.
Экспонатов в музее великое множество, все их невозможно описать даже мельком. Самые богатые подарки, конечно, из стран «третьего мира»: изделия из слоновой кости, шкуры разнообразных животных, которые смотрятся как живые звери, ковры и многое другое. Выставлены и подарки из Советского Союза, причем с национальным колоритом каждой союзной республики. Очень дорогостоящие подарки есть от современных российских бизнесменов, которые ведут дела с КНДР. В частности, я запомнил шкуру белого медведя и большого размера фигурную композицию мамонтов из слоновой кости.
Материалы по теме
Баскетбольный дипломат
Из подарков других стран бывшего социалистического лагеря мне запомнились болгарские, поскольку разнообразием они не отличались: сплошные бюсты основателя социалистической Болгарии Георгия Димитрова из разных материалов. Во время экскурсии гиды мне особо указывали на чемодан из крокодиловой кожи от Фиделя Кастро, на большой ковер от президента Монголии с изображением Ким Чен Ына и его супруги Ли Соль Чжу, на баскетбольный мяч с автографом американского баскетболиста Денниса Родмана. Он сам подарил его Ким Чен Ыну, большому фанату баскетбола и конкретно этого игрока.
Меня спрашивали, что лично мне хочется подробно посмотреть. Я сказал, что подарки из западных стран, ведь интересно, кто с Запада одаривает северокорейских вождей. В итоге могу сказать, что эти подарки сами по себе довольно скромные, и передавали их в основном последователи идей чучхе, левые политики и некоторые бизнесмены.
Отдельно мне показали зал с бронированными автомобилями ЗИС, которые Ким Ир Сену дарили Иосиф Сталин, Георгий Маленков и Николай Булганин. На стене в этом зале висит довольно большой портрет советского вождя. Сводили меня и в помещение, где стоят два вагона. Один из них был подарен первому лидеру КНДР Сталиным, а другой — Мао Цзэдуном. Надо сказать, сталинский подарок выглядит роскошнее китайского.
Самое большое впечатление на меня произвел другой дар из СССР, сделанный в 1958 году. Во время экскурсии меня подвели к одной из дверей и предложили угадать, что за ней находится. Я, конечно же, не угадал. За ней оказался огромных размеров ангар с самолетом Ил-14, на котором летал Ким Ир Сен. Моему удивлению не было предела. Судя по времени, этот самолет — подарок от Никиты Хрущева. Однако прямо об этом не упоминается, учитывая плохое отношение в КНДР к этому советскому руководителю.
Учитывая статус выставки, в ней есть и элементы «святилища». Так, меня провели через три зала, в которых выставлены восковые фигуры Ким Ир Сена, Ким Чен Ира и Ким Чен Сук на фоне видов корейской природы. Каждой из фигур надо было поклониться и затем спиной идти к двери. Должен сказать, сделаны они на таком высоком уровне, что у меня реально возникало ощущение, будто это живые люди. И если это «святилище» так повлияло на меня, иностранца, то трудно представить, как ощущают себя там северокорейцы. И хотя после меня в залы для поклонения входили большие колонны студентов, увидеть их реакцию мне не удалось.
После окончания экскурсии меня привели на балкон, с которого открывается потрясающе красивый вид на окружающие горы. Получив море впечатлений, я был рад возможности отдохнуть в мягком кресле и насладиться природой. Насколько я понимаю, здесь гостям обычно предлагают попить местного чая. Но для меня почему-то сделали исключение.
Неожиданно мне принесли большую книгу с золотым тиснением. Это оказался альбом, где гости выставки пишут свои впечатления от увиденного. Я оказался в довольно большом замешательстве и долго пытался подобрать нужные слова. В итоге я написал, что подобного по размаху музея нет больше нигде в мире и что я поражен широтой международных связей КНДР. Меня также попросили дописать к своему имени еще и место работы с должностью. Затем гид кинулась переводить написанное мною на корейский. Как мне сказали, эту книгу в каждый свой приезд внимательно просматривает сам Ким Чен Ын. Так что, возможно, таким путем когда-нибудь состоится моя заочная с ним встреча.
Должен сказать, что в программу моего тура также входило посещение Кымсусанского дворца Солнца — усыпальницы Ким Ир Сена и Ким Чен Ира в Пхеньяне. Для этого я даже привез с собой белую рубашку: во дворце требуется строгий дресс-код. Но практически сразу по приезде гиды сказали мне, что с середины мая по начало июля там ведутся «профилактические работы», и что вообще это не прямо такое уж туристическое место. Я, признаться, довольно сильно расстроился. Но, купив в магазине иностранных книг альбом с фотографиями интерьеров мавзолея, я понял, что на самом деле не так уж много потерял.
Внутреннее убранство там такое же, как и в музее подарков. Там тоже выставлены вагоны, машины и яхты вождей, а вместо подарков — награды. Есть там и восковые статуи двух покойных лидеров КНДР. Так что из действительно уникального я не увидел разве что мумии «великого вождя» и «великого руководителя».
Как я потом узнал из новостей, сразу после моего отъезда из страны в Кымсусанский дворец Солнца активно водили не только официальные делегации, но и рядовых туристов. Может быть, и здесь мой неожиданный VIP-статус сыграл свою роль.
Продолжение — в следующем материале.