какая религия была у чеченцев до принятия ислама
ЧЕЧНЯ. Чеченцы до принятия ислама
ЧЕЧНЯ. До окончательного принятия мусульманской веры в XIX веке чеченцы имели собственную сложную языческую религию.
Стоит отметить, что вайнахское язычество изучено гораздо лучше, чем например, грузинское или славянское. Как раз потому, что у вайнахов верования предков дожили чуть ли не начала XX века. Интересно, что среди предков чеченцев и ингушей исконное язычество смогло победить и вытеснить даже христианство.
Главным Богом считался Дела, сотворивший весь огромный мир за десять дней. Все другие боги и все живые создания были детьми Дела. Сейчас словом Дела чеченцы передают понятие христианского Бога и, иногда, Аллаха.
Вселенная в представлении древних вайнахов делилась на мир живых (Малха) и мир мертвых (Эл). Считалось, что в мире мертвых все ровно как у живых, только там вместо солнца светит луна.
Особо недоброй считалась богиня смерти Уна-Нана, представлявшаяся в виде бродящей по земле старухи с мешком болезней за плечами. Обожествляли вайнахи солнце (Малх) и луну (Бетта).Кроме того, своих богов почитали отдельные чеченские тейпы. Богов-покровителей имели также отдельные вайнахские села и даже конкретные семьи.
Вайнахское язычество, как я уже говорил, дожило у чеченцев до первой половины XIX века, когда его окончательно сменил ислам. В Ингушетии язычество дожило до конца XIX столетия. Языческий праздник в честь Тушоли широко отмечался среди горцев Чечни еще в 1930-е годы. Окончательно вайнахское язычество пало, как считается, после насильственной сталинской депортации чеченцев и ингушей в 1944 году.
Религиозная культура чеченцев с древнейших времен до нашего времени
Религиозные культы племен северокавказской культуры остались почти неизменными с эпохи ранней бронзы: культы неба, солнца, гор, культ предков.
Материалы археологической культуры поздней бронзы и раннего железа (так называемой кобанской археологической культуры) дают представление о религиозной жизни северокавказских племен второй половины IIтысячелетия — конца Iтысячелетия до нашей эры. На одном из холмов-убежищ Сержень-юртовского поселения (Восточная Чечня) открыто святилище и предметы ритуального характера (жертвенники, глиняные антропоморфные и зооморфные статуэтки, амулеты-обереги, пинтадеры с магическими изображениями креста, свастики и спирали) (Петроглифы в виде свастики, спирали и креста наиболее часто встречаются на чеченских средневековых постройках).В основе религиозных представлений кобанцев, видимо, были культы солнца и неба ( Козенкова В.И. Культурно-исторические процессы на Северном Кавказе в эпоху поздней бронзы и в раннем железном веке. М., 1996. С. 40.),как об этом свидетельствуют изображения свастики, спирали ( Кобанская символика, прежде всего свастика и спираль, встречается в большом количестве на камнях средневековых сооружений в горной Чечне.),а также глиняные модели колес среди ритуальных предметов святилища. Антропоморфные и зооморфные статуэтки могут свидетельствовать о культе плодородия у кобанских племен. Со времен ранней бронзы могли существовать и более древние культы: священных гор, рек, рощ, которые сохранялись в экологической культуре чеченцев вплоть до середины XXвека.
В аланскую эпоху основным религиозным культом был культ солнца, позже трансформировавшийся в идею Верховного божества.
В Раннем Средневековье у чеченцев был сложившийся языческий пантеон. Верховным божеством был Дела — властелин света и светлого мира, в прошлом божество солнца и дневного света, ср.: «Дела из Деэла — князь, властелин дня». Эла (1ела) был хозяином тьмы и подземного мира. Стела/Села управлял громом и молнией, Хиннана была богиней воды, Лаьттнана — земли, Уннана — божеством болезней, Щу — божеством огня, Елта — покровителем земледелия, Тушоли — богиней плодородия.
Идея высшего божественного начала в средневековых языческих культах чеченцев была абсолютно абстрактной. В этом отношении она была гораздо ближе к раннему христианству и исламу, чем к другим монотеистическим религиям. Она не могла быть воплощена в какие-либо конкретные формы и образы, как в позднем христианстве, и не требовала создания идолов. Функции второстепенных языческих божеств были низведены к функциям обычных христианских или мусульманских святых. В архитектуре до полной абстракции эта идея была доведена в столпообразных святилищах — небольших каменных столбиках, которые явились конечной ступенью развития языческих храмов и святилищ.
Об этом, кстати, писал И.А.Гильден-штедт в начале XIX века: «Они (чеченцы. — Л.Ильясов) имеют, однако ж, некоторые следы христианства, даже явственнее, нежели у других кавказцев. Они веруют токмо в единого Бога, именуемого ими Декла (Дела. — Л.Ильясов), и не знают никаких других богов или кумиров, ниже святых» ( Гильденштедт И.А. Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа. СПб., 1809. С. 77).Древние предания сохранили память о существовании в горах Чечни христианских храмов и монастырей и о деятельности миссионеров, которые, вероятнее всего, были византийскими, а позже генуэзскими монахами. 
Следы христианства остались и в топонимике многих мест, в том числе и культовых, в горах Чечни, в календарных воззрениях и языке чеченцев. Но в чистом виде христианство на Северном Кавказе, за исключением отдельных районов, не привилось. Христианские идеи в большинстве своем горцы восприняли через призму языческих верований. В конце концов язычество победило, но это было уже не идолопоклонничество, а синкретический культ, в котором смешались христианские, мусульманские, языческие и даже иудейские черты.
Одним из древнейших и основных религиозных культов нахов был культ солнца, дневного светила, который позже трансформировался в культ Единого и Всемогущего Бога, творца и создателя, несущего свет мирам. Его имя, несомненно, связано с названием индоевропейского верховного божества неба — deiuo(ср.: древнегреч. Zeus, Dios, лат. Deus). Имена практически всех вайнахских языческих божеств и демонов имеют свои параллели в древних переднеазиатских и средиземноморских культах, а мифология перекликается с мифами, в том числе и древнегреческими.
Перекликаются с переднеазиатски-ми культовыми именами и названия таких нахских языческих божеств, как Эштр — Иштар, богиня любви у ассирийцев, МаМа — Матерь богов, Дика — Дикэ, древнегреческая богиня справедливости.
В этом смысле интересную параллель с древнеегипетскими культами можно обнаружить в чеченском языке. Так, согласно египетской мифологии, одна из девяти сущностей человека называлась «са-ху» — оболочка души. В чеченском «са-ху» — это «семя души».
Языческие культы, так же как и мифология нахов, практически не изучены, тем более в сравнении с другими, переднеази-атскими, средиземноморскими, кельтскими, германскими, славянскими мифами, с которыми первые имеют много параллелей. Единственной обобщающей работой по этой теме остается труд Б.Далгата, который носит в основном информативный характер (Далгат Б. Первобытная религия чеченцев // Терский сборник. Владикавказ, 1893. Кн. 2. Вып. 3. С. 41-132). Помимо основных, в Средневековье у нахов существовали и другие, второстепенные культы, которые имели прикладное значение, а сами языческие божества были антропоморфны, могли принимать облик обычных людей или животных и в таком виде непосредственно вмешиваться в человеческую жизнь.
Вплоть до недавних времен существовали священные заповедные рощи и в других районах горной Чечни. Bних никто не смел сорвать цветок или сломать ветку. Дикие животные чувствовали себя здесь в безопасности, так как ни один охотник не осмеливался охотиться в священной роще. Прежде в них могли укрываться даже кровники, не боясь того, что их может настигнуть месть. По народному поверью, пребывание в заповедных рощах в течение определенного времени приводило к исцелению от многих заболеваний. Очень трепетным было отношение чеченцев к дереву. Cдревних времен они научились оберегать лес, разумно использовать его. Грушевое дерево, грецкий орех считались священными, и был строгий запрет на их рубку. До сих пор среди чеченцев существует поверье, согласно которому человек, срубивший ореховое или грушевое дерево, попадет в ад. Произвольная рубка леса запрещалась, а срубить дерево из озорства считалось страшным преступлением наряду с убийством человека. На дрова рекомендовалось заготавливать валежник, больные деревья, но нельзя было использовать в этих целях ценные породы.
К культовым постройкам относятся, вероятно, и «кулли», или «хаша бен», так называемые дорожные гостиницы, представлявшие собой небольшие каменные домики с двускатной кровлей. Их строили обычно у родников для запоздавших в дороге путников. Первоначально строительство «кулли» было связано с культом дороги, сохранившимся в различных реликтовых традициях у горцев Кавказа.
Дорога в менталитете чеченцев не просто конкретное понятие, а нравственная категория. Cдревних времен все, что относилось к дороге, считалось священным. Согласно поверью, человек, проложивший дорогу или построивший мост, заслуживает рая. Следить за состоянием дороги, проходящей мимо селения, считалось коллективной обязанностью всех его жителей. Кроме того, они несли моральную ответственность за всех проезжающих по этому отрезку пути и должны были оказывать гостеприимство запоздалым путникам. Жесткий запрет налагался на все, что могло осквернить дорогу, повредить ее. Нельзя было брать с дороги даже камень, занимать пядь земли, относящейся к ней, а разрушение моста вообще считалось страшным преступлением. У чеченцев сложилась особая этика отношений в дороге. Понятие «накъост» (спутник, попутчик) имеет в чеченском языке и значение «друг, товарищ».
Cдавних времен в горах существовали дорожные гостиницы, которые строились обычно у реки или родника. Bних возводили очаг или камин, пол застилали звериными шкурами. Обычно тот, кто ночевал или останавливался здесь на отдых, оставлял здесь часть своей пищи, а охотники — шкуры, оленьи и турьи рога — в дар святым, покровительствующим путникам.
Согласно вайнахской мифологии, людей в пути, особенно в ночное время, охраняли тарамы — духи, двойники человека. Ритуальность всего, что связано с дорогой, восходит к тем далеким временам, когда у чеченцев существовал культ дороги.
Содержательную информацию о древних языческих культах чеченцев несут петроглифы, магические знаки на башенных постройках и склепах, широко распространенные по всей горной зоне Чечни. До недавнего времени считалось, что петроглифы возникли в эпоху активного строительства башен и склепов, то есть в XI—XVIвеках. Но самые последние исследования показали, что они гораздо древнее и имеют сходство со знаками, нанесенными на керамику и металлические изделия племен кобанской культуры начала Iтысячелетия до нашей эры ( Смирнова Г.Р. Кобанские аналогии некоторых петроглифов Чечено-Ингушетии // Археология и вопросы этнической истории Северного Кавказа. Грозный, 1979. С. 131-135).
Среди кобанских знаков встречаются почти в аналогичном виде и лабиринт, и двойные спирали, и солярные знаки различного вида, в том числе свастика с закругленными и прямоугольными концами, человеческая ладонь, змеевидные изображения, фигуры людей и животных. Такие петроглифы относятся к наиболее распространенным среди магических знаков, которые можно увидеть на средневековых архитектурных постройках горной Чечни.
К наиболее часто встречающимся петроглифам относятся так называемые солярные знаки и различные изображения небесных светил и Вселенной. Это, конечно же, связано с культом солнца, одним из древнейших религиозных культов, распространенных не только на Кавказе, но и везде, где возникли древние цивилизации. Культ солнца был распространен среди нахов, по всей вероятности, еще с III—IIтысячелетий до нашей эры и просуществовал почти до конца Iтысячелетия нашей эры. Культ Всемогущего и Великого Дела, единого Бога, властного над всем сущим на земле и небе, существовал у чеченцев еще до распространения христианства в Раннем Средневековье и принятия ислама. Несомненно, на него повлиял культ солнечного света, культ дневного светила.
Культ солнца, как и сопутствующий ему культ огня, был основным и главным и у древних нахов во времена бронзы и раннего железа, и у алан (равнинных нахов) в начале нашей эры. Даже военно-политический союз нахских племен во второй половине Iтысячелетия до нашей эры был известен в античных источниках и у абхазо-адыгских соседей по имени верховного божества нахов — «Малх» (солнце).
Наиболее интересной формой креста является свастика, загнутые концы которой символизируют движение солнца по небосводу, движение всего сущего в природе. У древних нахов свастика была символом вечной жизни, символом бессмертия, универсальным оберегом. Изображения свастики встречаются на чеченских башнях в различных вариантах: прямоугольные, криволинейные, стилизованные. Классическая прямоугольная свастика выгравирована на дверном проеме жилой башни в селении Химой. Подобный знак можно видеть на древней керамике в Центральной Европе. Криволинейная свастика выгравирована на арочном камне жилой башни в селении Итум-кале, на жилой башне в селении Зенгали, в Западной Чечне. Она также обнаружена на Северном Кавказе на керамике и металлических изделиях I тысячелетия до нашей эры (Смирнова Г.Р. Кобанские аналогии некоторых петроглифов Чечено-Ингушетии. С.131-135).
С культом солнечного диска связано и изображение круга, к которому восходят многие языческие ритуалы и магические талисманы. Более поздним по отношению к кругу и к кресту является символ крест в круге. Эта идеограмма символизирует непрерывность движения солнечного диска по небесному своду, знак мифологической солнечной колесницы. Такие петроглифы можно видеть на многих башнях горной Чечни: в Мелхисте, Аргунском ущелье, в Чеберлое. К солярным символам относятся и так называемые розетки и ромашки. Их изображение связано с земледельческим календарем: ромашки с четырьмя лепестками символизируют календарный год, с тремя — сельскохозяйственный.
Двойные спирали одни исследователи считают также солярными знаками, символизирующими движение солнца по небу от восхода до заката. Другие полагают, что они символизируют форму Вселенной. Но в любом случае тот факт, что в основном их наносили на камни или стены башен, наводит на мысль о том, что они должны были придавать постройке устойчивость, вечность.
Со спиралью как с символом связан знак лабиринта, который также часто встречается на склеповых постройках горной Чечни.
Лабиринт символизировал у древних ритуал инициации, когда душа человека, пройдя множество кругов чистилища в мире мертвых, возвращалась к нему чистой и обновленной.
Петроглиф в виде руки или раскрытой ладони встречается в наскальных росписях древней Европы уже со времен верхнего палеолита. Он существует почти на всех чеченских боевых башнях. Изображение человеческой руки символизировало силу, власть, созидающее начало. Кроме того, одним из значений ладони было владение, собственность. Оттиск ладони, по всей видимости, был древнейшим видом личной печати владельца. В чеченском языке с ладонью — «ка» связаны названия внешних атрибутов собственности: «ков» — ворота, «керт» — огороженное владение.
Кроме того, на чеченских башнях широко распространены петроглифы, изображающие человеческие фигуры в различном виде. Древнейшими из них, по всей видимости, являются изображения фигур с несоразмерно большими ладонями, которые встречаются и среди петроглифов Северной Европы, и в виде бронзовых статуэток кобанской эпохи, и на многих башнях в горной Чечне. Иногда эти фигуры имеют утрированно большие детородные органы, что связано с культом плодородия, одним из древнейших земледельческих культов (Марковин В.И. Культовая пластика Кавказа // Новое в археологии Северного Кавказа. М.,
1986. С. 77).Подобные петроглифы изображены на арке оконного проема жилой башни в селении Хаскали, а в стилизованном виде — на башне в селе Химой. Стилизованные фигуры людей рядом с криволинейными свастиками нанесены на стены жилой башни в селении Итум-кале.
На чеченских башнях можно увидеть также петроглиф, изображающий охотника или сцену охоты, например на стене жилой башни в ущелье Тазбичи. Часто это изображение лука со стрелой (Чебер-лой, Майста).
Встречаются и фигуры отдельных животных, в основном стилизованные. Наиболее распространено изображение оленя. По всей видимости, олень относится к наиболее древним культовым животным у нахов. Бронзовые фигурки оленей, относящиеся к кобанской культуре, найдены на территории Центрального Кавказа, который с древнейших времен населяли предки нахов. О древности культа оленя свидетельствует и то, что название оленя «сай» в чеченском языке относится к такому лексическому ряду, как «са» — душа или «са» — свет.
Встречается среди петроглифов и изображение коня, который считается у чеченцев священным животным. Например, вплоть до середины XX века, то есть до выселения в Казахстан, чеченцы не употребляли в пищу конину, хотя она не считается запретной для мусульман. Обычно культ коня связывают с культом солнца. Древние люди воспринимали солнце как божество, которое передвигается по небесному своду на колеснице, запряженной золотыми конями. По всей видимости, именно этому мифу посвящен петроглиф, изображающий человека, колесо и лошадь, на камне жилой башни в ущелье Тазбичи.
Бык относится к числу наиболее распространенных тотемных и священных животных в Передней Азии, на Кавказе и в Средиземноморье. Священный бык был символом плодородия и связан с культом Великой Матери. В чеченской мифологии сохранилось множество сюжетов, в которых бык являет собой священное начало, например легенда о возникновении озера Галанчож (Иванов М.А. Верховья реки Гехи // Известия Кавказского отдела Русского географического общества. Тифлис, 1902. Вып. XV. С. 283-285).В нахском языческом пантеоне с быком связан культ божества грома и молнии — Стелы.
Кроме того, в чеченском языке сохранился ряд понятий родства, восходящих к слову «сту» — бык, например: «сте» — женщина, жена, «стунцхой» — родственники жены, «стунана» — теща.
У чеченцев с древнейших времен существовал довольно точный календарь, который в Раннем Средневековье подвергся определенному влиянию христианства. Год состоял из двенадцати месяцев и насчитывал триста шестьдесят пять дней. По временам года он делился на четыре части.
1.Нажи-бутт — январь
2.Мархи-бутт — февраль
3.Биэкарг-бутт — март
4.Тушоли-бутт — апрель
5.Сели-бутт — май
6.Мангал-бутт — июнь
7.Мятсел-бутт — июль
8.Эгиш-бутт — август
9.Тав-бутт — сентябрь
10.Ардар-бутт — октябрь
11.Эрх-бутт — ноябрь
Каждый месяц состоял из четырех недель, а неделя из семи дней:
Какая религия была у чеченцев до принятия ислама
Следы христианства у чеченцев по преданиям, языку и археологическим памятникам. – Распространение магометанства между частью чеченцев, исключая ингушей. – Распространение христианства и магометанства среди ингушей.
Прежде чем приступить к систематическому очерку первобытной религии чеченцев, необходимо раскрыть и выделить все то, что относится к позднейшим наслоениям под влиянием христианства и магометанства. В противном случае будут непонятны многие обряды и верования смешанного характера. Ввиду этого является необходимостью прежде всего установить факт исповедования чеченцами христианской и магометанской религий, к чему мы и приступим. Что магометанство могло оказать влияние на религиозные верования чеченцев, это не подлежит никакому сомнению – apriori, если иметь в виду, что в настоящее время все чеченцы, за редкими единичными исключениями, – магометане. О распространении этой религии среди чеченцев мы скажем после, а сначала остановимся на более интересном и темном вопросе – о распространении среди них христианства.
Первый вопрос, который сам собой напрашивается, это – были ли чеченцы христианами до начала соприкосновения их с русскими, т.е. до XVIII столетия?[27] И если были, то с какого и до конца какого периода приблизительно? На эти вопросы история не дает прямого ответа. Остается одно средство – обратиться к народным преданиям чеченцев, к их языку и к археологическим памятникам, которые, к счастью, довольно хорошо исследованы в последнее время.
К преданиям, конечно, следует относиться с величайшею осторожностью, так как они при большом доверии к ним могут привести к ошибочным выводам, как это и случилось со всеми первоначальными историками европейских народов. В них часто события из разных эпох и мест бывают перемешаны, и нередко преобладает мифический элемент. Но в данном случае основная мысль чеченских преданий не подлежит никакому сомнению, так как подтверждается, в свою очередь, преданиями, записанными в разные эпохи, в различных местностях и различными авторами. Все они единогласно говорят, что чеченцы-горцы исповедовали некогда христианство. Г-н Лаудаев нашел арабскую рукопись с хронологическим перечнем событий на Кавказе, где говорится, что «чеченцы 104 года находились в крестопоклонстве до принятия ими мусульманской веры»[36]. Это весьма важное свидетельство, подтверждающее вышеизложенное; жаль, что эта рукопись неизвестна, тогда бы она могла иметь значение исторического документа. Свидетельства эти приобретают значение, несомненно, исторического факта, когда мы обратимся к древностям, археологическим памятникам прошлой жизни чеченского народа.
Еще знаменитый Гюльденштедт, труды которого в изучении Кавказа составляют целую эпоху, как выразился профессор Л. Цагарели[37], указывал со слов самих кистин (чеченцев) на существование христианской церкви в горах Чечни[38].
Множество ценных данных мы находим в трудах Археологического общества (Миллера), тем более важных, что непосредственною целью экспедиции является изыскание следов древнего христианства в Чечне и, главным образом, в горной ее полосе. Экспедиция этого общества встречала в Аргунском округе множество каменных крестов. Относительно креста близ аула Нихалоя[46] (в четырех верстах от Шатоя) существует суеверие жителей, что если опрокинуть этот крест, то переменится погода. На многих древних башнях в Галгае в Хамхинском обществе (например, в аулах Нгой, Пеленг, Таргим, Муруг и др.) виднеются высоко, несколько ниже пирамидальных крыш, фигуры крестов, высеченных в стенах. В башне аула Хайбах (Нашхойского общества Аргунского округа) замечены плиты с крестами в двух местах. В. Миллер полагает, что они взяты с христианского могильника и вделаны в стену.
Клапрот (путешественник. 1807-1809 гг.) близ р. Ассы в Галгае видел железный крест, к которому население ходило поклоняться в июле месяце. Возле аулов Воуги и Туркали находится памятник с крестами из лепестков на камне и изображением человеческой фигуры. Головинский передает, что на горе Будур-лам, где устроена часовня в честь Тимич-ерды (близ аула Хули Галгаевского общества), в особом хранилище находятся три железных креста, играющие большую роль в жизни чеченцев[47]. С тех пор все авторы упоминали о различных остатках христианства в Чечне, но самые верные данные по этому вопросу мы находим в грудах Московского археологического общества (у В. Миллера).
Лучшим памятником бывшего в Чечне христианства является церковь Тхаба-ерда (т.е. «две тысячи святых» или, по другому переводу, – «святой двух тысяч»), находящаяся в долине р. Ассы в Галгае. Об этой церкви знают почти все чеченцы; о ней ходили слухи и далеко за пределами Чечни. О ней писали и Гюльденштедт, и Паллас, и многие другие; но окончательное исследование ее выпало на долю профессора В.Ф. Миллера, бывшего во главе упомянутой экспедиции. Уже Гюльденштедт слышал о рукописях и книгах, хранящихся в церкви Тхаба-ерда (этого названия у него нет, но церковь, по всей вероятности, та самая); повторение того же мы находим и в «Русском инвалиде» за 1822 г., №35[48]. А монах, рассказывая об этом Палласу, говорит, что на преддверии этого храма находится «готическая надпись» такого же письма, как эта надпись; есть и книги, писанные золотыми, голубыми и черными буквами; «они хранятся в Храме, яко святыня, и никто к ним не прикасается»[49]. Буквы эти признаны были миссионером за латинские. Самая церковь в то время еще (конец XVIII столетия) была совершенно прочною. Об этой же церкви упоминает А. Берже и относит ее ко времени царицы Тамары, XII в.[50]; то же говорят и г-да Грабовский[51] и Ахриев, причем последний книги считает греческими. Но никто из вышепоименованных авторов не мог верно определить ни надписи, ни книг. Подробное описание этого замечательного памятника мы сделаем после, в связи с религиозными верованиями и обрядами чеченцев.
Распространение христианства среди чеченцев грузинами подтверждается еще множеством слов у первых, заимствованных у грузин. Таковы названия монет: сом, абаз, шаур, или шен[54]; дней недели: по-чеченски неделя называется, как и у грузин, квирэ, а воскресенье – квирендэ, что значит «недельный день»; пятница называется пирескэ (от груз, и греч. пароскеви); лишь недавно это слово стало заменяться мусульманским словом джумэ[55]; крест – джарк (груз. джавари); пост – марха (груз. мархва). Счет дней недели чеченцев также ведется по-христиански, с понедельника. Первый день недели – оршот, шорник (шинери) – второй день, среда (кара) – третий день, четверг (иepa) – четвертый, пятница (переска, пхеро или джумэ) – пятый день, суббота (шабат-шуатта – у чеченцев и шот – у ингушей) – шестой день и воскресенье (киринде) – седьмой день, или недельный день. Все нижеизложенное доказывает, что христианство распространено было среди всех чеченцев преимущественно грузинами; период господства его – Х-ХII вв. Начало приблизительно относится к IX в. и период упадка, умаления и почти окончательного прекращения – к XVI и XVII вв.
Следует, однако, прибавить, что на распространение христианства в Чечне, помимо Грузии, могла оказать влияние и Византия, конечно, до падения Константинополя в XV столетии. Если греки просвещали и укрепляли в вере самих Грузин, то нет ничего удивительного, что греческие миссионеры заходили и в Чечню. Весьма вероятно, что генуэзцы и венецианцы, часто посещавшие Кавказ в XIV и XV столетиях с торговыми целями, также распространяли христианство среди чеченцев. Для подтверждения этих слов вспомним, что черкесы в XV в.. по словам путешественника Интериано, были христиане и имели у себя Греческих священников[56]. А во второй половине XVII в. они все уже – магометане. Но это были лишь единичные случаи (например, френгами, построившими церковь у селения Галанчодж, могли быть греки или другие европейцы), и их проповедь носила временный и случайный характер. Во всяком случае, первенство в этом деле, несомненно, принадлежало грузинам.
Все вышесказанное дает достаточные основания для предположения, что чеченцы некогда исповедовали христианство. Начало его распространения относится к IX в., а период упадка охватывает эпоху XVI и XVII вв. При более близком знакомстве с религиозными верованиями и обрядами чеченцев мы увидим, что следы христианства у них сохранились до настоящего времени.
Теперь скажем несколько слов о распространении магометанства среди чеченцев, в тесном смысле слова, оставив пока в стороне ингушей, так как у тех и других это случилось в разные эпохи.
XVI, XVII и в особенности XVIII столетия, как мы установили выше, являются периодом ослабления и почти прекращения всякой проповеди христианства среди чеченцев. Непонятно, после всего сказанного, почему г-н Дубровин полагает, будто нагорные чеченцы никогда не были христианами, а жители плоскостной Чечни (Большой и Малой) будто исповедовали некогда эту религию. По всем данным, к этому периоду следует отнести и выселение чеченцев с гор и заселение ими Ичкерии и XVI столетии и далее всей Чеченской плоскости – в XVII и XVIII столетиях[57]. Таким образом, весь означенный период чеченцы все более и более удаляются на север от центра христианства – Грузии – и приближаются к мусульманским народам – дагестанцам, кумыкам и раньше их принявшим магометанство кабардинцам. Правда, с самого начала XVI в. чеченцы сталкиваются с терскими казаками-христианами, роднятся с ними, иногда платят им дань[58]; но казаки никогда не занимались религиозной проповедью и всякая мысль о возможности распространения ими христианства среди кавказских горцев должна быть оставлена. Предоставленные самим себе, чеченцы, конечно, стали постепенно забывать христианское учение и возвращаться к языческим верованиям. Таким удобным моментом переходного состояния искусно воспользовались соседи их – дагестанцы и кумыки и, по преданиям чеченцев, в конце XVII столетия Шамхал Тарковский отправил к ним особых проповедников, которые распространяли между ними мусульманство шафиитского[59] толка и вывели у них из употребления последние остатки смешанных с язычеством христианских обрядов. Предание называет красноречивого проповедника Термаола, который нередко прибегал к силе и гонениям. После этого чеченцы даже платили некоторое время «ясак» (дань) Шлмхалу, в то время ставшему Валием Дагестанским[60]. Дело, начатое Термаолом, было, по преданию, закончено Берсаном, шейхом, сделавшимся главою чеченцев в XVIII столетии. Он обратил в мусульманство последних чеченцев-язычников, жителей аулов Ахшпатой и Гуни[61]; последним принял мусульманство один гуновец во второй половине XVIII столетия[62]. Утверждению ислама среди чеченцев, кабардинцев, отчасти ингушей, осетин и черкес способствовал имам Шейх Мансур (1785-1791), который был взят в плен генералом Гудовичем в Анапе и отправлен в Соловецкий монастырь[63]. Его Бутков называет Ушурма, а Головинский – Ушмара. По преданию, он был природный чеченец из Эльджеровской чеченской фамилии.
Вследствие принятия мусульманства чеченцы, до того времени весьма дружественные русским, становятся их заклятыми врагами. Начинается борьба, и уже в конце XVII в., совместно с кабардинцами, они делают нападения на русские поселения. Как известно, в начале XVIII в. Петр Великий посылает войска наказать чеченцев за их набеги. Все XVIII столетие они беспрестанно беспокоят русских. События XIX столетия, связанные с именем Шамиля, слишком хорошо известны, чтобы напоминать об этом здесь.
Такие же неприязненные чувства чеченцы начинают питать и по отношению к своим единоплеменникам – ингушам, которых историческая судьба и непроходимые леса и горы отделили от участия в общем течении исторической жизни остальных чеченцев[64]. Постепенно ингуши также начинают выселяться около половины XVIII столетия на плоскость и селиться при входе в Дарьяльское ущелье. Они подпадают под владычество кабардинцев, а часть их считается подданными аксайских, или кумыкских князей и Шамхала Тарковского. Кабардинцам они платят дань «по одному барану или железа на одну косу» вплоть до начала XIX столетия. Если чеченцы порвали всякие связи с Грузией, то этого нельзя сказать про ингушей. Вместе с осетинами они занимали единственный удобный путь из Грузии но Дарьяльскому ущелью, который был необходим грузинам для сношений с Россией. Поэтому грузинские цари продолжали заботиться о поддержании христианства среди ингушей и осетин и ласкали их. В первой половине XVIII столетия, с усилением русского владычества на Северном Кавказе, грузинское духовенство первое берет на себя инициативу организации миссионерской деятельности среди кавказских горцев и с этою целью зовет к себе на помощь русское духовенство, прося у Святого Синода покровительства и материальной помощи. Культурные и политические интересы России также требовали распространения христианства на Кавказе. Таким образом, после продолжительного перерыва христианская проповедь на Кавказе возобновляется с середины прошлого века и продолжается до наших дней, и ежегодно число вновь обращенных доходит на Кавказе до нескольких тысяч[65]. Подробности о первоначальной организации христианской миссионерской деятельности среди ингушей мы находим у Буткова, у Цагарели и у многих других авторов. В 1744 г. русское правительство весьма благосклонно относилось (если не сказать «ласкало») к грузинскому духовенству, представители которого еще раньше указанного времени посвятили себя проповедничеству среди осетин и ингушей. Святейший Синод при этом руководствовался тем, что эти народы всегда были склонны принять христианство и что, судя по оставшимся в их жилищах следам, старым церковным строениям, предки их тоже были христиане.
Таким образом, с половины XVIII в. (1744 г.) руководящая роль в проповеди христианства среди ингушей и осетин от Грузии переходит к России, но в качестве миссионеров продолжает выступать грузинское духовенство. Так возникла известная Осетинская комиссия в Моздоке с грузинским духовенством во главе[66]. У этой комиссии было подворье в Кизляре, где горцы могли торговать беспошлинно, а за принятие христианства они получали деньги (до 20 р.) или по куску холста. Деятельность комиссии была весьма слаба; она ограничивалась посылкой священников и дьяконов к горцам для временной проповеди, и обращение в христианство было номинальное, внешнее[67]. Теснимые кабардинцами, ингуши охотно прибегали к помощи России и принимали крещение не только ради утилитарных целей, но и вообще в целях защиты от кого-либо. Но духовенство грузинское, а впоследствии и русское, было невежественно и больше заботилось о собственных материальных интересах, чем о проповеди.
В секретной инструкции, данной от Святейшего Синода начальнику Осетинской комиссии в апреле 1771 г.[68], а также в Высочайшем рескрипте астраханскому губернатору Якобию[69] это подтверждается самим правительством.