какая религия была у самураев

Религиозные возрения самураев

Вот в это время и вышли на сцену проповедники Дзэн, которые доказывали, что постоянная работа над собой, умение выделить суть любой проблемы и сосредоточиться на ней, невзирая ни на что идти к цели, имеют большое практическое значение не только в монашеской, но и в мирской жизни. С этого времени Дзэн-буддизм стал духовной основой сословия воинов; число адептов, исповедовавших его учение, неуклонно возрастало. В последующем Дзэн-буддизм непрерывно развивался. По данным религиозного ежегодника «Сюкё нэнкан» на 1956 г., это привело к следующему соотношению численности его храмов, священников и приверженцев:

Одной из основных причин, привлекавших самураев к учению Дзэн, была его простота. Согласно доктринам дзэнсю, «истина Будды» не поддается передаче в письменном или устном виде. Любые дидактические пособия или комментарии не могут содействовать раскрытию истины и поэтому ложны, а средства анализа, сравнения или поэзии при комментировании учения порочны. Дзэн выше словесного выражения и «коль скоро оно будет ограничено словами, то уже потеряет все свойства Дзэн». Отсюда и тезис теоретиков Дзэн-буддизма, что Дзэн якобы не может рассматриваться как учение, так как логическое познание мира невозможно. Достижению желаемого способствует только интуиция, которая посредством созерцания и может привести к постижению «истинного сердца Будды».

Таким образом, самураю совершенно не требовалось отягощать свой ум изучением религиозной литературы.

Тем не менее, несмотря на принципиальное отрицание книг, письменных предписаний и толкований секта «Дзэн» пользовалась книгами и буддийскими текстами для пропаганды своего учения. Это противоречило положению о чисто интуитивном познании истины. Так или иначе самураю приходилось вникать в философию Дзэн-буддизма либо самостоятельно, либо при помощи наставника школы (секты), так как каждый человек в отдельности не мог самостоятельно уловить суть Дзэн, не имея о нем представления.

Бытие в существующем мире признавалось Дзэн-буддизмом лишь видимостью, а не действительностью. Внешний мир, по буддийским представлениям, иллюзорен и эфемерен, он только проявление всеобщего «ничто», из которого все рождается и куда все уходит, а жизнь в нем дана людям на время и подлежит возвращению (причем это может случиться в любой момент). Поэтому Дзэн-буддизм учит человека не цепляться за жизнь и не бояться смерти. Именно это презрение к смерти и притягивало к Дзэн самураев.

Концепция непостоянства всего существующего, эфемерности и призрачности жизни (мудзё), выработанная в Японии под непосредственным влиянием буддизма, связывала в то же время все кратковременное с понятием прекрасного и облекала это недолговечное текущее мгновение или очень непродолжительный отрезок времени (цветение вишни и опадание ее лепестков, испарение капель росы после восхода солнца с поверхности листа и т. д.) в особую эстетическую форму. В соответствии с этим тезисом и жизнь человека считалась тем прекраснее, чем она короче, особенно если это «ярко» прожитая жизнь. Отсюда и небоязнь смерти, «искусство умирать».

Однако, несмотря на согласованность догм буддизма и самурайской этики, между ними существовали и противоречия. Как известно, буддизм категорически запрещает всякое убийство. Оно считалось одним из пяти «великих» грехов. Тем не менее феодальная жизнь требовала как раз обратного: постоянного нарушения этой заповеди. Японские феодалы, естественно, не хотели и не могли изменить свою социальную природу и поэтому вынуждены были уделять известное внимание различным видам «искупления» своего жизненного пути, на котором убийства как бы носили характер «профессионально-бытовой необходимости». Формами такого «искупления» были щедрые пожертвования храмам, пострижение в монахи, обращение к духовенству для исполнения поминальных и умилостивительных треб.

Разными школами Дзэн-буддизма были выработаны различные правила поведения во время дзадзэн, однако основным при созерцании считалась тренировка легких, обучение размеренному дыханию, что содействовало якобы «самоуглублению» и воспитанию «выдержанности и терпения». После этой первой ступени к просветлению, когда дыхание становилось ровным, голова освобождалась от притока крови и мозг человека освобождался от всяких мыслей (такое состояние называлось «мусин»), практикующийся, по утверждениям дзэновских монахов, мог уже достичь муга (отсутствия «я»), другими словами, выйти за пределы собственного бытия, осмысления своего существования. На человека, пребывающего в подобном состоянии самоуглубления, по учению школы дзэнсото, могло внезапно снизойти просветление (сатори).

Собственно же созерцание в Дзэн-буддизме, признаваемое единственным путем для достижения истины, сущность которой заложена в сознании каждого индивидуума, по сути своей является полностью идеалистическим.

Тем не менее классические положения Дзэн идеалистического плана все больше расходились с мировоззрением, выработанным самураями на основе дзэновских «искусств». Развитие науки и связанной с ней военной техники, металлургии, горного дела и т. п. расширило круг интересов самурайства. Новинки вооружения и военного искусства показывали, что одной воли для сражения недостаточно, необходимы знания, основанные на книгах, логическое мышление, которое не может рассматриваться как продукт созерцания по системе Дзэн, достаточное для своего времени и сословия образование. Все это в какой-то мере меняло догмы Дзэн в соответствии с духом эпохи.

После окончания периода междоусобных войн противоречия между Дзэн и воспитанием воина по системе Дзэн стали еще заметнее. Самураи, переставшие участвовать в военных действиях, получили больше времени для образования вообще. Многие буси в силу различных обстоятельств оставляли свою профессию и становились учителями, художниками, поэтами.

Важное место в религиозном мировоззрении самураев занимал древний культ синто, который мирно сосуществовал с буддизмом. Основной чертой этой религии японцев было почитание сил природы, местных божеств, предков.

В качестве одной из трех главных синтоистских святынь японцами рассматривался священный меч.

В этот же день священники синто раскладывали в храме маленькие копья. Их разрешалось уносить верующим с собой, однако с условием возвращения на следующий год не одного, а двух таких же миниатюрных копий. Они служили амулетами, защищавшими якобы от воровства и пожара.

Наряду с Хатиманом самураи признавали богами войны мифического тэнно Дзимму, основателя императорской династии, императрицу Дзингу и ее советника Такэти-но Сакунэ, а также принца Ямато-дакэ (Ямато-такэру), покорившего айнский восток Японии.

В честь богов воины устраивались в определенные дни празднества. Одним из них был «гунсинмацури», торжественно отмечавшийся 7 октября на территории синтоистского храма в Хитати. Ночью в пределах храма собирались мужчины с мечами (дайто) и женщины с алебардами (нагината), развешивались бумажные фонари, которые затем сжигались.

Одновременно с буддизмом в Японии начало распространяться конфуцианство чжусианского толка. Учение Конфуция, переработанное Чжу Си, представляло собой консервативное, догматическое течение более идеологического, чем религиозного плана, так как оно включало в себя, кроме религиозных, очень слабо развитых, еще и этические моменты. В Японии конфуцианство пошло по пути адаптации в местных условиях, сливаясь с буддизмом и синто, воспринимая некоторые их положения. Конфуцианство подтвердило синтоистские требования о «верности долгу», послушании и повиновении подданного своему господину и императору, требовало морального совершенствования посредством строжайшего соблюдения законов семьи, общества и государства. Главной обязанностью каждого мужчины конфуцианство, как и синто, считало обязательное почитание прародителей и отправление культа предков: оно учило дисциплине, повиновению, уважению старших. Всем этим прежде всего и была обусловлена активная поддержка конфуцианства феодальными правителями Японии. Это сделало конфуцианство основой воспитания в среде господствующего класса, и в частности самураев.

Конфуцианство учило, что человек становится человеком в силу пяти добродетелей (постоянств), отличающих его от животного.

Понятие человеколюбия, по Конфуцию, включает в себя все положительное, содержащееся в вышеуказанных добродетелях, поэтому он говорил только о человеколюбии как о главной добродетели, включающей в себя все перечисленные постоянства. Если человек, следуя природе пяти постоянных добродетелей, или человеколюбия, «не находится под пагубным бременем своих страстей и только всецело предоставляет себя влечению естественного начала», то в его жизни возникают пять человеческих отношений: между родителями и детьми; господином и слугой; мужем и женой; старшими и младшими братьями; между друзьями. Эти пять основных отношений называли «горин».

Но верность господину могла выражаться не только в постоянном служении ему, готовности в любой момент пасть за него. Вассал проявлял свою верность также тем, что следовал за своим господином по пути смерти, выражавшемся в «самоубийстве вслед», которое стало к xiv в. распространенной формой исполнения долга.

Со временем элементы этих трех религий переплелись и составили как бы единое целое. Другие большие религии и религиозные течения оказали на сословие воинов менее существенное влияние.

Источник

Религия воинов цветущей сливы и острого меча (часть 1)

Соседа надо знать. Это правило позволяет облегчить жизнь и себе… и соседу, ну, а в итоге… «просто хорошо жить!» И вроде бы это легко. Ходи к нему в гости, приглядывайся, будь наблюдательным и толерантным, то есть помни притчу про соломинку и бревно и, главное, поступай в отношении соседа так, как тебе бы хотелось, чтобы другие поступали в твоем отношении. Банально, не правда ли? Но довольно трудно, если задуматься. А еще сказано: «Живущему в стеклянном доме не стоит кидаться камнями в дома других!» И это тоже очень правильно было замечено.

Вот и Япония наш сосед, но… что мы об этой стране знаем? То есть знаем-то мы как раз много. Больше, чем, скажем, большинство среднестатистических японцев знают о нас. Но… зная больше, мы имеем и больше шансов их понять, а понять… это много значит.

Вот, например, мы много рассуждаем о самобытной культуре японцев, но откуда она пошла – эта их самобытная культура и как зародилась? Какова была их религия, и какую роль она сыграла в формировании японской нации? Что ж – вопросы религии всегда интересны, а религия народа-воина интересна особенно, и потому в свете современных нам внешнеполитических событий между нашими странами мы как раз об этом читателям ВО понемногу и расскажем.

Данные археологии однозначно говорят о том, что древнейшей верой японцев было то, что сами они называют синто, а мы синтоизмом. То есть это… анимизм, тотемизм и магия, сплавленные в одно целое, а говоря коротко – веря в духов, живущих в этом мире вокруг нас. Эти духи – ками, обладают разным могуществом и их очень много. Есть ками озера и ручья, водопада и камня, дерева и леса. Вот почему неправильно переводить слово камикадзе, как это переводят у нас – «ветер богов» или «божественный ветер». Это «ветер духов». Причем боги в синто тоже существуют, как и драконы и всевозможные мистические сущности, просто ками присутствуют повсеместно и богам точно также приходится иметь с ними дело. В общем-то, это был типичный языческий пантеон с развитым культом природы. Что-то подобное имело место у вавилонян, которые кроме основных богов насытили окружающий их мир множеством демонов, нечто похожее имело место у северных народов, просто у древних японцев ками было очень много и о них нужно было постоянно помнить.

Однако когда в Японии начал расцветать феодализм, неопределенность синто стала в некотором роде его тормозить. Воины выделились в отдельное сословие, и им требовалась более «удобная» для них религия, чем для простолюдинов. Такой религий вроде бы и стал принесенный из Китая буддизм, но… подходил он опять-таки больше для крестьян, чем для воинов. Природа, в том числе и духовная, пустоты не терпит. Поэтому нет ничего удивительного, что в рамках все того же буддизма в Японии стало распространяться учение его секты дзен, или дзенсю. С японского «дзен» можно перевести как «погружение в молчаливое созерцание» с целью овладения внешними и внутренними духовными силами для достижения «просветления». Основателем секты дзен (кит. — «чань», санскр. — «дхьяна») считают буддийского священника Бодхидхарма (яп. Бодай Дарума), который начал проповедовать свое учение первоначально в Индии, а затем перебрался в Китай. А вот уже из Китая в Японию дзен-буддизм принесли два буддийских монаха: Эйсай (1141 – 1215 гг.) и Доген (1200 – 1253 гг.), которые и начали его проповедовать.

Но популярность оно приобрело именно среди воинов. Почему? Дело в том, что распространение дзен-буддизма совпало с установлением в стране системы сёгуната, когда воины поклонялись «священной земле» (дзёдо) – аналог буддийского рая – или будде Амида. Учение буддийской секты «дзёдо» было крайне простым, что очень нравилось тогдашним воинам. Основал ее буддийский монах Хонэн-сёнином в XII в. и привлекательным оно стало, прежде всего, среди народных трудящихся масс, которым очень хотелось верить в собственное возрождение в раю после смерти. «Дзёдо» вытеснила большинство других буддийских сект в Японии, так что ее последователям принадлежало до 30% всех храмов, священников и монахов в Японии, причем сама суть ее была чрезвычайно проста. Как и у всякой религии, цель ее заключалась в «спасении». Вот только пути спасения были различны. Так вот, стороннику «Дзёдо», чтобы «спастись», нужно было произнести имя будды Амида («Наму Амида буцу!» – «Преклоняюсь перед буддой Амида!»). Монахи «дзёдо» объясняли – не важно, кто ты: плохой или хороший человек, чтобы «спастись» (то есть «родиться в будущем заново, но более достойно»), нужно лишь повторять и повторять эту молитву. Как это понятно всякому – это была религия, очень удобная для рабов и хозяев. Она ничего не меняла в их отношениях, но позволяла рабу сублимироваться на идее спасения и… терпеть свое рабство и далее! Да, для крестьян и прочих простолюдинов такая религия была хороша. Но не для воинов!

Они понимали, что простое взывание к будде Амида в этой жизни им ничего не дает, зато развивает в людях безволие и апатию, а что же это за воин, если у него нет сильной воли? Самурай в первую очередь должен был самым настойчивым образом воспитывать свою волю, развивать самообладание и хладнокровие, необходимые всякому воину-профессионалу в первую очередь, будь то поход против айнов, борьба со старой аристократией из Киото или усмирение вспыхивающих то там, то здесь крестьянских восстаний.

Так что проповедники дзен появились на исторической арене в Японии очень даже вовремя. Они доказывали, что только непрерывная работа над собой, цель которой воспитание в себе умения выделить суть проблемы, затем умения сосредоточиться на ее решении, с тем, чтобы идти к намеченной цели, имеют очень большое значение. Причем не только в жизни монашеской, но также и в мирской. Именно тогда дзен-буддизм и сделался духовной основой касты самураев; а число его адептов стало неуклонно расти. В историческом плане взаимоотношения между дзен-буддистами и сословием самураев начали устанавливаться при регентах Ходзё в Камакура. Эйсай, как раз самый первый дзен-буддийский проповедник, никак не мог ожидать успеха в Киото, поскольку там были сильны такие секты, как «тэйдай» и «сингон». К тому же они пользовались покровительством императорского дома и высшей аристократии. А вот в Камакура подобных трудностей просто не существовало, так как там влияние этих сект совершенно не распространялось, из-за чего дзен-буддизм среди самураев дома Тайра и дома Минамото распространялся совершенно свободно.

Луна над горой Инаба. В этой сцене из «Хроник Тайко» Коносита Токити (1536-1598 гг.) бывший сыном крестьянина, а позже ставший известным под именем Тоётоми Хидэёси, взбирается на скалу у неприступного замка клана Сайто на горе Инаба. С этого подвига и началась блестящая карьера Хидэёси, взявшего себе имя Тайко (Барабан).

Важная причина, побуждавшая самураев заниматься именно учением дзен, была… его исключительная простота. Дело в том, что согласно его доктрине, «истина Будды» не может быть передана ни письменно, ни устно. Соответственно все дидактические пособия либо наставления истину раскрыть не могут, а потому ложны, а все комментирования порочны. Дзен выше всех видов словесной формы выражения. Более того, выраженное словами оно теряет свойства Дзен. Отсюда проистекает и главный тезис всех теоретиков дзен-буддизма, что его нельзя называть учением, поскольку логическое познание мира абсолютно невозможно. Достигнуть желаемого можно только посредством интуиции, которая путем созерцания только и может привести человека к постижению «истинного сердца Будды».

Очень удобная религия, не так ли? Не надо тратить время на чтение религиозных книг. Хотя книги и буддийские тексты дзен-буддисты и использовали, но лишь как средство пропаганды. К тому же сам человек не мог самостоятельно понять дзен и нуждался в наставнике. Однако больше всего дзен полюбился самураем тем, что вырабатывал у них самообладание, волю, хладнокровие, то есть все то, что требовалось воину-профессионалу. Для самурая очень важным считалось не дрогнуть (как внешне, так и внутренне) перед неожиданно возникшей опасностью, сохранить при любых обстоятельствах ясность ума и способность отдавать себе отчёт в своих действиях. На практике самураю следовало обладать железной силой воли, неустрашимо бросаться на врага, ни на что при этом не обращая внимания, ибо главная цель воина – это его уничтожение. Дзен также учил, что человеку следует быть невозмутимым и очень сдержанным, чтобы ни случилось. Тому, кто исповедовал дзен-буддизм, не следовало обращать внимание в том числе даже на оскорбления, что для воинов «благородного» сословия было, конечно, совсем нелегко, но зато помогало вырабатывать самоконтроль и волю.

Другим качеством, которое дзен прививал воинам, являлось беспрекословное подчинение своему господину и, разумеется, своему военачальнику. Есть много историй из времени феодальной Японии, которые рассказывают об этой особенности тогдашних японских рыцарей. Например, в повествовании об одном даймё рассказывается, что он вместе с остатками своей разбитой дружины оказался на краю высокой скалы, причем со всех сторон его окружили враги. Сдаваться в плен даймё не пожелал и подал команду «За мной!», после чего бросился на коне в пропасть. И все его самураи тут же последовали за ним, ни на секунду не задумываясь над смыслом приказа военачальника. И ведь все это следствие воспитания по системе дзен – получив приказ старшего, действовать не раздумывая!

Бытие человека в мире в дзен считалось лишь видимостью: «Сики-соку-дзэ-ку» – «Всё в этом мире иллюзорно» – говорили дзен-буддисты. Мир иллюзорен и эфемерен, он есть лишь проявление всеобщего «ничто», из которого как все родилось, так все туда и уйдет, вернее, рождается и уходит непрерывно. Поэтому-то дзен-буддизм и учил человека отнюдь не цепляться за жизнь, ну и, конечно, именно поэтому не бояться смерти. Но именно презрение к смерти в дзен и притягивало к нему самураев.

Концепция эфемерности бытия и призрачности окружающего мира (мудзё) связывала, однако, все кратковременное и быстротекущее с таким понятием, как красота. Все недолговечное, текущее, либо очень непродолжительное по времени (например, цветение сливы среди снега, капли росы под солнцем и т.д.) определялось как зримое проявление этого «мига между прошлым и будущим». То есть утверждалось, что именно краткость – это красота! В соответствии с этим утверждением жизнь человека также считалась тем прекраснее, чем она была короче, в особенности, если прожитая им жизнь была яркой и запоминающейся. Отсюда презрение самураев к смерти и развитие «искусства» умирать красиво.

Горная луна после дождя. Сога но Горо Токимунэ (XII век) вместе со старшим братом Дзуро убили убийцу их отца, Кудо Сукэцунэ. Поскольку случилось это в лагере сёгуна на склонах горы Фудзи, был нарушен закон. Дзуро погиб в схватке, а Горо схватили и отвели к сёгуну, который тут же приказал его обезглавить. Художник специально изобразил кукушку, летящую перед луной, потому что она являлась одним из символов быстротечности всего сущего.

Отсюда, кстати, и сюжеты большинства японских сказок для детей. Например, вот такая «сказка» – мачеха пожелала зимой свежей рыбы и послала пасынка ее добыть. И понятно, что она «плохая» и сделала это со зла. Ребенок из сказки братьев Гримм, конечно, нашел бы способ ее обмануть, а там «на лопату и в печь!» Но японский мальчик пошел на реку, увидел вмерзших в воды рыб, разделся, растопил лед теплом своего тела (!) и принес рыб мачехе! В другой раз мальчик увидел, что его родителей беспокоят во сне комары. Он разделся и лег рядом, чтобы они перелетели на него. Ведь его отцу следовало завтра утром идти служить господину!

Самураи, использовавшие догмы буддизма и конфуцианства, естественно, приспособили их для своих профессиональных нужд. Культ смерти ради славы, дух самопожертвования ради служения господину – окружались ореолом славы. И именно отсюда и возник обычай харакири. Связано это было с тем, что воин-профессионал все время балансировал на грани между жизнью и смертью. Поэтому самураи культивировали в себе пренебрежение к земному бытию.

Этим-то и объясняется гибель столь многих японских воинов в битвах с улыбкой на лице и словами буддийской молитвы на устах. Человек – и все самураи это знали с детства, – должен был умирать совершенно невозмутимо, словно засыпая, имея при этом благочестивые мысли и, конечно, с улыбкой на лице, чтобы не доставлять неприятных минут окружающим. Стоны, нежелание умирать и расставаться с близкими и своей жизнью рассматривались как недостойное поведение и нарушение «этикета смерти». То есть дзен-буддизмом воспитывалось такое отношение к вопросам жизни и смерти, когда понятие собственного «я» просто отсутствовало, равно как и страх перед смертью и мысли о своих выгодах и невзгодах.

Именно основы учения дзен легли в основу кодекса – бусидо. Война ради интересов сюзерена почиталась «превращением высшего идеала в дело». Бусидо, как было сказано и в «Хагакурэ», признавалось японским рыцарством учением о прямом и бесстрашном стремлении к возвращению в вечность.

Понятно, что, как и в любой религии, в дзен были противоречия. Так, буддизм запрещает любое убийство. В буддизме оно входит в пять «великих» грехов, куда также входят воровство, прелюбодеяние, ложь и пьянство. Но так как жизнь, напротив, постоянно требовала обратного, была придумана и форма «искупления» – щедрые пожертвования храмам, пострижение в монахи после определенного времени, посвященного… убийствам.

Источник

Новое в блогах

История самураев

Чем прославились японские средневековые воины

Зарождение самураев как сословия

Самураи появились в результате реформ Тайка, стартовавших в Стране Восходящего Солнца в 646 году. Эти реформы можно назвать крупнейшими социально-политическими преобразования в истории древней Японии, которые проводились под руководством принца Нака-но Оэ.

Большой толчок к укреплению самурайства дал император Камму в начале девятого века. Этот император обратился за помощью к существующим региональным кланам в войне против айнов — ещё одного народа, который жил на островах Японского архипелага. Айнов, кстати, сейчас осталось всего несколько десятков тысяч.

Японский император Камму

В X–XII веках в процессе «разборок» феодалов сформировались влиятельные роды. Они имели свои достаточно существенные военные отряды, участники которых лишь номинально состояли на службе у императора. По факту каждый крупный феодал тогда нуждался в хорошо обученных воинах-профессионалах. Ими и стали самураи. В этот период сложились и основы неписаного самурайского кодекса «Путь лука и скакуна», позднее трансформировавшегося в чёткий свод правил «Путь Воина» («Бусидо»).

До сих пор выпускаются книги, посвящённые принципам «Бусидо», в том числе и на русском

Самураи в эпоху сёгуната Минамото и в эпоху Эдо

Окончательное формирование самураев как особого привелегированного сословия произошло, по мнению большинства исследователей, в период правления в Стране Восходящего Солнца дома Минамото (это период от 1192 до 1333 года). Воцарению Минамото предшествовала гражданская война между феодальными кланами. Сам ход этой войны создал предпосылки для появления сёгуната — формы правления с сёгуном (то есть военачальником) во главе.

После того, как над кланом Тайра была одержана победа, Минамото но Ёритомо вынудил императора дать ему титул сёгуна (таким образом он стал первым сёгуном), а небольшое поселение рыбаков Камакура он сделал собственной резиденцией. Теперь сёгун был самым могущественным лицом в стране: самураем самого высшего ранга и главным министром одновременно. Конечно, официальная власть в японском государстве принадлежала императору, у двора тоже оставалось некоторое влияние. Но положение двора и императора всё равно нельзя было назвать главенствующим — к примеру, император постоянно вынужден был следовать указаниям сёгуна, в противном случае его заставили бы отречься от престола.

Ёритомо учредил новый орган управления Японией, названный «полевой ставкой». Как и сам сёгун, почти все его министры были самураями. В результате принципы самурайского сословия распространились во все сферы японского общества.

Миномото но Ёримото — первый сёгун и самый высокопоставленный самурай конца XII века

Считается, что «золотым веком» самурайства был период от первого сёгуна до гражданской войны Онин (1467–1477 гг.). С одной стороны, это был достаточно мирный период, с другой — количество самураев было сравнительно небольшим, что позволяло им иметь хороший достаток.

Потом в истории Японии настал период множества междоусобных войн, в которых самураи принимали активное участие.

Масштабные сражения самураев в эпоху междоусобиц были частым явлением

В середине XVI века было ощущение, что империя, сотрясаемая конфликтами, навсегда распадётся на отдельные части, но даймё (князь) с острова Хонсю Ода Нобунага сумел запустить процесс объединения государства. Этот процесс был долгим, и только в 1598 году установилось истинное единовластие. Правителем Японии стал Токугава Иэясу. Он избрал своей резиденцией город Эдо (нынешний Токио) и стал основателем сёгуната Токугава, который правил более 250 лет (эту эпоху называют ещё эпохой Эдо).

С приходом к власти дома Токугава сословие самураев значительно увеличилось — чуть ли не каждый пятый японец стал самураем. Так как внутренние феодальные войны ушли в прошлое, военные отряды самураев в это время использовались, главным образом, для того, чтобы подавлять крестьянские восстания.

Иэясу Токугава — основатель сёгуната Токугава

Самыми высокопоставленными и важными самураями были так называемые хатамото — непосредственные вассалы сёгуна. Однако основная масса самураев выполняли обязанности вассалов даймё, и чаще всего они не имели земли, а получали от своего господина некое жалование. При этом у них были достаточно большие привилегии. К примеру, законодательство Токугава разрешало самураю без каких-либо последствий убивать на месте «простолюдина», который неприличным образом ведёт себя.

Существует заблуждение, что все самураи были достаточно обеспеченными людьми. Но это не так. Уже при сёгунате Токугава встречались бедные самураи, которые жили ненамного лучше обычных крестьян. И чтобы прокормить свою семью, некоторым из них всё же приходилось возделывать землю.

Самурай XVII века: статуэтка

Воспитание и кодекс самураев

Воспитывая будущих самураев, им пытались привить безразличие к смерти, физической боли и страху, культ почтительности к старшим и верности своему господину. Наставник и семья в первую очередь делали упор на становлении характера юноши, вставшего на этот путь, вырабатывали в нём храбрость, выносливость и терпение. Характер развивали чтением историй о подвигах героев, прославивших себя самураев прошлого, просмотром соответствующих театральных постановок.

Порой отец приказывал будущему воину для того, чтобы он стал смелее, отправиться в одиночку на кладбище или в другое «нехорошее» место. Практиковалось посещение подростками публичных казней, также их отправляли на осмотр тел и голов мёртвых преступников. Причём юноша, будущий самурай, обязан был оставить специальный знак, который доказывал бы, что он не отлынивал, а реально был здесь. Нередко будущих самураев заставляли выполнять тяжёлые работы, проводить бессонные ночи, ходить зимой босиком и т. д.

Тренировка будущего самурая (кадр из фильма «Последний самурай» 2003 года)

Доподлинно известно, что самураи были не только бесстрашными, но и весьма образованными людьми. В кодексе Бусидо, о котором уже упоминалось выше, говорилось, что воин должен совершенствовать себя любыми способами. И поэтому самураи не чурались занятий поэзией, живописью и икебаной, занимались математикой, каллиграфией, проводили чайные церемонии.

Огромное влияние на самурайское сословие оказал ещё и дзен-буддизм. Он пришёл из Китая и распространился по Японии в конце XII века. Самураям дзен-буддизм как религиозное течение показался очень привлекательным, так как он способствовал выработке самообладания, воли и хладнокровия. В любой ситуации без лишних мыслей и сомнений самурай должен был идти прямо на врага, не смотря назад или в сторону, чтобы его уничтожить.

Многие самураи активно использовали буддистские практики медитации

Ещё один интересный факт: согласно «Бусидо» приказы своего господина самурай был обязан выполнять беспрекословно. И даже если тот прикажет покончить с собой либо пойти отрядом из десяти человек против тысячной армии, это должно было быть выполнено. Кстати, феодалы порой отдавали приказ самураю идти на верную гибель, на битву с превосходящим по численности противником, просто чтобы избавиться от него. Но не надо думать, что самураи никогда не переходили от господина к господину. Такое случалось нередко в ходе стычек между мелкими феодалами.

Хуже всего для самурая было потерять честь и покрыть себя позором в битве. О подобных людях говорили, что они не достойны даже смерти. Такой воин скитался по стране и пытался зарабатывать уже как обыкновенный наёмник. Их услугами в Японии пользовались, но относились к ним с пренебрежением.

Одной из самых шокирующих вещей, связанных с самураями — это ритуал харакири или сэппуку. Самурай должен был покончить с собой, если оказался не способен следовать «Бусидо» или был пленён врагами. И ритуал сэппуку рассматривался как почётный способ смерти. Интересно, что составными частями этого ритуала были торжественное купание, трапеза с самой любимой едой, написание последнего стихотворения — танку. И рядом с самураем, выполняющим ритуал, всегда присутствовал верный товарищ, который в определённый момент должен был отрубить ему голову, дабы прекратить мучения.

Как выглядели средневековые самураи, достоверно известно из множества источников. На протяжении многих столетий их внешний вид почти не менялся. Чаще всего самураи ходили в широких шароварах, напоминающих по крою юбку, с пучком волос на голове, называемым мотодори. Для данной причёски лоб брился наголо, а оставшиеся волосы заплетали в узел и закрепляли на макушке.

На этом фото хорошо видны традиционные причёски самураев

Самурай с ружьём

На поле боя самураи облачались в специальные доспехи — в броню. Эта броня была роскошно украшена, выглядела несколько нелепо, но при этом каждая её часть имела свою конкретную функцию. Доспехи была одновременно прочными и гибкими, что позволяло их владельцу свободно двигаться на поле боя. Броня изготавливалась из металлических пластин, связанных между собой кожаными и шёлковыми шнурками. Руки были защищены наплечными щитами прямоугольной формы и бронированными рукавами. Иногда на правую руку такой рукав не надевали, чтобы сражаться было легче.

Неотъемлемым элементом брони был шлем Кабуто. Его чашевидная часть была сделана из металлических пластин, соединённых заклёпками. Интересной особенностью этого шлема является наличие подшлемника (точь-в-точь как у Дарта Вейдера из «Звёздных войн»). Он защищал шею владельца от возможных ударов мечей и стрел. Вместе со шлемами самураи порой надевали и мрачные маски Менгу — для устрашения противника.

Самурай в доспехах

В целом это боевое облачение было очень эффективным, и армия Соединённых Штатов, как говорят специалисты, создавала первые бронежилеты как раз на основе средневековых японских доспехов.

Закат сословия самураев

Начало распада сословия самураев связано с тем, что даймё перестали нуждаться в больших личных отрядах воинов, как это было в период феодальной раздробленности. В результате многие самураи остались не у дел, превратились в ронинов (самураев без господина) или ниндзя — тайных убийц-наёмников.

Иногда самураи превращались в ниндзя

А к середине восемнадцатого века процесс угасания самурайского сословия самураев стал идти ещё быстрее. Развитие мануфактур и усиление позиций буржуазии привели к постепенному вырождению (прежде всего экономическому) самурайства. Всё больше и больше самураев попадало в долги к ростовщикам. Многие из воинов сменили квалификацию и превратились в обыкновенных торговцев и земледельцев. Кроме того, самураи становились участниками и организаторами разнообразных школ воинских искусств, чайной церемонии, гравюры, философии дзэн, изящной словесности — так выражалась обострённая тяга этих людей к традиционной японской культуре.

После буржуазной революции Мэйдзи 1867–1868 годов самураев, как и другие феодальные сословия, официально упразднили, однако ещё какое-то время они сохраняли своё привилегированное положение.

Фото самураев эпохи Мэйдзи

Те самураи, которые ещё при Токугава фактически владели землёй, после аграрных реформ 1872–1873 гг., юридическим закрепили свои права на неё. Кроме того, бывшими самураями пополнялись ряды чиновников, офицеров армии и флота и т. д.

Источник