какая сейчас власть в афганистане
Без лишней помпы: почему афганский кабмин вступил в права по-тихому
Движение «Талибан» (запрещено в РФ) отказалось от торжественной церемонии инаугурации нового правительства 11 сентября, как по ряду предположений планировалось ранее. Тем не менее именно в этот день над президентским дворцом в Кабуле был поднят черно-белый флаг талибов, что, по сути, стало формальной точкой отсчета утверждения новых порядков в Афганистане. Какими они будут и кто остался ими недоволен — в материале «Известий».
«Им не до фанфар»
Несколько дней назад мир был потрясен новостью, что торжественная инаугурация нового правительства, сформированного «Талибаном» 5 сентября, пройдет 11 сентября — в 20-ю годовщину трагических терактов в США. Более того, талибы направили приглашение на мероприятие Турции, Китаю, России, Ирану, Пакистану и Катару — государствам, которые так или иначе участвовали в диалоге с «Талибаном» и имели канал связи с ним до того, как движение пришло к власти. Хотя ни одна из стран так и не дала четкого согласия участвовать в инаугурации.
В конце прошлой недели член комиссии талибов по культуре Инамулла Самангани заявил: церемония инаугурации нового афганского правительства была отменена еще несколько дней назад. Также он опроверг данные о том, что вступление кабмина в свои права планировалось провести 11 сентября, назвав это слухами. Опроверг это и российский посол в Кабуле Дмитрий Жирнов. В субботнем эфире YouTube-канала «Соловьев Live» он также отметил, что в России еще неделю назад «знали, что никакой инаугурации не будет», мотивировав отказ талибов от церемонии тем, что «им не до фанфар, слишком много работы, слишком много авгиевых конюшен надо расчищать».
Тем не менее именно утром 11 сентября — в день, когда весь мир вспоминал о чудовищных терактах в США 2001 года, — над президентским дворцом Афганистана был поднят флаг движения. Белое полотнище с черной шахадой из Корана поднял лично мулла Мохаммад Хасан Ахунд, назначенный премьер-министр Афганистана. Ранее огромное изображение флага «Талибана» появилось и на здании американского посольства в столице Афганистана, фото чего опубликовала журналист британского издания The Guardian.
Более того, именно в субботу появились новости о том, что талибы убили Рохулла Азизи — брата бывшего вице-президента страны Амруллы Салеха, который после взятия Кабула объявил себя временным президентом Афганистана и на пару с Ахмадом Масудом возглавил сопротивление в Панджшерской долине.
Сонм недовольных
Как известно, в состав нового правительства Афганистана попали 33 человека, и практически все они оказались этническими пуштунами. Только четверо представляют другие народности (три таджика и один узбек), да и то все они так или иначе сотрудничали с движением в прошлом. Таким образом, вопреки громогласным обещаниям предъявить миру инклюзивное правительство в него не попали ни функционеры старого режима, ни представители многих других этнических и религиозных меньшинств.
— Что касается обещаний инклюзивного режима, то это никогда не было серьезным, по крайней мере если это означало разделение власти с кем-либо, кроме ветеранов движения. Что талибы подразумевают под инклюзивностью, так это то, что они не будут отвергать какие-либо элементы афганского общества, которые хотят подчиниться их новому политическому порядку, — сказал «Известиям» директор отдела исследований Афганистана и Пакистана вашингтонского Института Ближнего Востока Марвин Вайнбаум.
В попытке оставить себе пространство для маневра новые афганские власти объявили состав правительства временным, не уточнив, какой именно период оно будет таковым оставаться. Многие эксперты сочли это очередной уловкой — «это просто способ успокоить тех афганцев, кто не смог получить признание, которого они добивались в процессе назначения», заметил Марвин Вайнбаум.
Официальный представитель радикального движения «Талибан» (запрещено в РФ) Забихулла Муджахид сообщает о формировании нового состава правительства Афганистана
Новым правительством остались недовольны и представители ряда групп и фракций внутри самого «Талибана». К примеру, в Кабуле так и не появился верховный правитель талибов маулави Хайбатуллы Ахунда. Как отметил в беседе с «Известиями» руководитель Центра изучения афганской политики Андрей Серенко, даже если допустить, что маулави Хайбатулла жив вопреки отсутствию реальных подтверждений его «живого статуса», сам факт возникновения такого слуха свидетельствует о набирающей обороты борьбе за власть внутри «Талибана».
Не досталось места в новом кабинете и крупному командиру талибов Садару Ибрагиму, возглавляющему так называемую «группу Мансура» — политического клана бывших соратников второго верховного лидера движения Ахтара Мухаммада Мансура. После объявления персонального состава кабинета Ибрагим тут же покинул Кабул.
— Маловероятно, что он молча проглотит унижение. Не исключено, что через короткое время он перейдет в открытую оппозицию новому режиму в Кабуле, — отметил Андрей Серенко. — К тому же в правительство Афганистана не вошли иранские талибы. И поэтому риторика Ирана в последнее время стала очень жесткой — например, [экс-президент Ирана Махмуд] Ахмадинежад заявил о недопустимости такого неинклюзивного правительства, и недавно Тегеран потребовал расследования факта участия пакистанских ВВС в операции в Панджшере. И это только начало.
Угомоните женщину
Невыполненным осталось и обещание подключить к работе в правительстве женщин. Как пояснил 10 сентября официальный представитель движения Сайед Зекрулла Хашими, женщины должны «давать жизнь» и учить детей «исламской этике», а не править страной.
В начале прошлой недели по ряду афганских провинций прокатились акции протеста против ущемления прав, в авангарде которых стояли именно женщины. Однако уже 8 сентября афганское МВД издало свой первый указ: любые акции протеста могут проводиться только с предварительного разрешения властей, а участников всех несанкционированных митингов ждут «серьезные юридические последствия». Одновременно афганским женщинам запретили заниматься спортом, так как это чревато ситуацией, «когда их лицо и тело не будут прикрыты», пояснил заместитель главы комиссии талибов по культуре Ахмадулла Васик.
Немаловажным штрихом, характеризующим отношение новых властей к положению слабой половины человечества в Афганистане, стало также решение закрыть министерство по делам женщин и по новой учредить министерство порока и добродетели.
Женщины во время акции протеста против ущемления прав
А для демонстрации общественности того, что новое правительство идет верным путем, 11 сентября — в день формального вступления в строй нового кабинета министров — власти согласовали женскую акцию в поддержку движения «Талибан». Одеты сторонницы движения были, разумеется, по новой моде — в черные никабы и бурки, полностью скрывающие тело и лицо. Кто-то прикрыл от чужих глаз даже руки, надев перчатки.
Как заявили девушки на выступлении в педагогическом университете Кабула, они полностью поддерживают создание Исламского Эмирата Афганистан, раздельные классы для мужчин и женщин, ношение хиджабов, и осуждают женщин, покинувших страну. После выступлений девушки разбились на шеренги и прошли маршем по Кабулу с плакатами, также отражающих их полное согласие с действиями новых властей в отношении женщин. Акция прошла в окружении талибов с автоматами и при беспрепятственном доступе на нее журналистов.
Эксперты рассказали, каким народам угрожает власть талибов *
Таджики из Панджшера против талибов (организация запрещена в России)
Лидер Фронта национального сопротивления Ахмад Масуд обвинил «Талибан» в геноциде населения в провинции Панджшер, которую ранее контролировали повстанцы. По словам Масуда, новые хозяева Афганистана проводят этнические чистки и совершают «преступления против человечества».
«Талибан продолжает совершать зверские преступления в отношении гражданских лиц и военных… массовые казни мирных жителей в провинции Панджшер — все это является доказательствами военных преступлений, геноцида, этнических чисток и преступлений против человечества со стороны талибов», — заявил Масуд в заявлении, опубликованном на его странице в Facebook.
Хотя ранее представители талибов заявляли, что при их власти будет обеспечено мирное существование всех народов страны, сейчас этнические чистки в Афганистане — суровая реальность, уверен ведущий эксперт Центра изучения современного Афганистана Андрей Серенко.
«Этнические чистки на самом деле проходят. Надо быть очень наивным человеком, чтобы верить словам талибов, да и вообще любым обещаниям террористов. Бессмысленно верить их обещаниям о создании инклюзивного правительства, поскольку это заставило бы их поделиться властью с другими», — говорит эксперт.
По словам Серенко, талибы активно преследуют именно выходцев из Панджшера, при чем убийства происходят не только в самой провинции, но и в Кабуле на протяжении нескольких последних недель.
Большую часть населения провинции Панджшер составляют таджики. Их численность здесь достигает почти 100 тыс. человек.
Сами же талибы в своем большинстве принадлежат к пуштунскому этносу, поэтому эксперты считают, что противоборство между «Талибаном» и панджшерским Фронтом национального сопротивления имеет признаки этнического конфликта.
«У Фронта нет никакой политической программы, кроме противостояния движению талибов, — говорит заместитель заведующего базовой кафедрой Института востоковедения РАН Григорий Лукьянов. — Принимая во внимание, что в составе Фронта нет пуштунских политических лидеров и крупных объединений, этот конфликт обретает этническую форму».
Будучи этническими таджиками, возглавляющий сопротивление клан Масудов традиционно представляет интересы этого меньшинства в стране.
Таджики — вторая по численности этническая группа Афганистана, на которую приходится около 30% всего населения страны. Как и пуштуны, таджики исповедуют суннизм. Их конфликт с титульной нацией в основном лежит в политическом поле. Так, Бурхануддин Раббани — последний президент Афганистана, избранный до прихода талибов к власти в 1996 году — был таджиком.
Однако таджики — отнюдь не единственный народ, который враждует с «Талибаном».
Кто еще в числе врагов талибов?
Помимо таджиков и пуштунов в Афганистане проживают также хазарейцы и узбеки — каждый из этих народов составляет примерно по 9% населения страны. Аймаки (или чараймаки) и туркмены составляют 4% и 3% соответственно.
Уже сейчас можно говорить, что кроме таджиков гонениям со стороны «Талибана» подвергаются хазарейцы — один из немногих народов Афганистана, исповедующих ислам шиитского толка. Они также имеют опыт вооруженного противостояния талибам, поскольку в 90-е вели с ними бои в составе «Северного альянса» Масуда-старшего.
Еще 19 августа организация Amnesty International сообщала, что талибы убили девять представителей этого этноса после взятия под контроль афганской провинции Газни. Очевидцы утверждали, что шесть мужчин были застрелены, еще трое были замучены до смерти.
Опасаясь подобных инцидентов, после 15 августа, когда «Талибан» захватил Кабул, представители этнических меньшинств начали покидать страну.
— убежден Григорий Лукьянов из Института востоковедения РАН.
Часть беженцев из числа хазарейцев на своей территории принял Иран. Однако не в меньшей степени Тегеран заинтересован в том, чтобы «Талибан» предоставил афганским шиитам комфортные условия для проживания дома. По словам Лукьянова, Иран продолжает вести переговоры с талибами, несмотря на объективные основания для недоверия к ним.
«У хазарейцев есть заступник в лице Ирана, который может сделать многое для того, чтобы талибы не ставили задачей физическое истребление общины в обозримой перспективе», — подчеркивает эксперт.
Кто такие пуштуны и почему они со всеми конфликтуют?
Власти Афганистана провели первую и единственную перепись населения в конце 70-х. Большинство аналитических материалов по этнографии Афганистана основывается именно на этих данных.
На пуштунов приходится около 45% (а по некоторым данным — до 50%) местного населения — они самая многочисленная этническая группа в стране. Пуштуны исповедуют ислам суннитского толка, но не менее важное значение в их мировоззрении занимает так называемый «Пуштунвали» — кодекс чести пуштунов, представляющий из себя набор философских и этических установок.
«Движение талибов никогда не было в полной мере полиэтничным. Его основой остается этническая группа пуштунов, — говорит Лукьянов.
— В девяностые, нулевые и даже сейчас нормы пуштунского права, их традиции, обычаи, клановость и племенная структура оказывают влияние на политику талибов, на практику управления и на их отношения с другими этническими группами».
Пуштуны населяют южную и юго-восточную части Афганистана, а также небольшие территории на северо-западе Пакистана, куда, как утверждается, переместилось руководство Талибана после вторжения США в 2001 году. Пуштуны исторически удерживали власть в стране. Два последних президента страны — Хамид Карзай и Ашраф Гани — также принадлежали к этому этносу.
Сами талибы заявили после захвата власти в середине августа о своем намерении создать режим, который будет представлять все этнические группы в стране с мусульманским большинством. Однако предшествующие их конфликты с другими этносами оставляют вопросы.
«Даже если мы с пониманием отнесемся к официальным заявлениям высшего политического руководства «Талибана», которое работает на внешнюю аудиторию и пытается создать благоприятный образ за пределами страны, полевые командиры на местах превращаются в субъекты политической и судебной власти, держателей капитала», — поясняет Григорий Лукьянов.
Лидеры «Талибана» среднего и низшего звена, по его словам, руководствуются совершенно другой логикой и считают, что доверять могут только представителям пуштунской этнической группы, а разговаривать — только на языке пушту. Таким образом происходит естественная дискриминация меньшинств.
«Талибы победили — мы обязаны это признать» Как меняется Афганистан под властью террористов?
С прихода «Талибана» (признан террористической организацией и запрещен в России) к власти в Афганистане прошло больше месяца. За это время талибы успели сформировать правительство и практически полностью подавить сопротивление в мятежной провинции Панджшер. Начались контакты на международном уровне, что означает фактическое признание новой власти: недавно Кабул посетили делегации Китая, Пакистана и России, а в ООН задумались о назначении нового посла Афганистана при организации. Что же касается внутренней политики, то она вызывает все больше беспокойства как внутри страны, так и за ее пределами: не сдержав обещаний, талибы вернули смертную казнь и практику отрубания конечностей. «Лента.ру» побеседовала с профессором антропологии и социологии Женевского центра гуманитарных исследований Алессандро Монсутти о том, можно ли верить талибам на слово, как скоро в Европу хлынет очередной поток беженцев и почему война в Афганистане не заканчивается уже несколько десятилетий.
«Лента.ру»: Талибы уже больше месяца у власти. Они успели сделать много миролюбивых заявлений, но что стоит за этими словами? Как они соотносятся с делами?
В Кабуле талибы особо преследуют выходцев из Панджшера. До нас доходят видео с арестами и внесудебными казнями. Поэтому не исключено, что давление и репрессии лишь продолжат набирать обороты.
С другой стороны, «Талибан» объявил, что женщины смогут получить высшее образование, хоть и отдельно от мужчин. Посмотрим, что из этого выйдет. Пока выводы делать рано. Они обещали женщинам должности в правительстве, но этого в конечном итоге так и не произошло.
Или взять тех же шиитов — в сети есть ролики, где талибы приходят в шиитские мечети и обещают, что не тронут их. При этом в прошлом они вообще не считали шиитов за мусульман. Сейчас они говорят одно, но на деле все может оказаться совсем не так. Сложно спрогнозировать, как будет развиваться ситуация.
Как реагировать на это международному сообществу?
Все, что мы можем, — это всячески поощрять их к тому, чтобы они сдерживали свои обещания.
Не думаю, что у нас есть другой выбор, кроме как сотрудничать и вести переговоры с талибами. Ведь они выиграли войну. Нравится нам это или нет, но мы обязаны это принять. Мы не можем отобрать у них власть и выгнать из Кабула
Мы должны попытаться склонить их к большей умеренности во внутренней политике, например посредством переговоров о предоставлении гуманитарной помощи и доступе к активам афганского государства за рубежом. Если мы откажемся говорить с талибами, изолируем их от остального мира, то у них не будет стимула сдерживаться в своей внутренней политике.
Идеологически они все те же, что и 20 лет назад. Но за эти годы они научились политическому прагматизму — хотят признания на международном уровне. И это наш единственный шанс.
Материалы по теме
«Ислам станет игрушкой в руках террористов»
«Тут каждый день длиною в год»
В некоторым смысле, получается, что они признали наличие политического плюрализма на международном уровне. Талибы как бы говорят: хорошо, мы признаем, что вы, международное сообщество, существуете и что-то значите, но и вы должны признать, что у Афганистана свой особый путь, что у нас есть право управлять нашей страной по-нашему, а не по-вашему; мы не верим в демократию, мы верим в шариат. Это довольно любопытный момент с точки зрения политической философии.
Проблема в том, что талибы не признают плюрализма внутри страны: для них есть только один способ быть афганцем — и это их способ. А если некоторые афганцы не согласны с ними, так это потому, что они не настоящие афганцы. Талибы верят, что иностранцы промыли этим людям мозги, забили им головы всякой чепухой, а долг талибов — выбить всю эту дурь и освободить соотечественников от навязанных извне идей.
Потенциально такая позиция — идеальный рецепт для суперрепрессивной политики.
О «ненастоящих афганцах» — в стране проживает множество этнических и религиозных групп. Какие из них сегодня наиболее уязвимы?
В первую очередь, это шииты и хазарейцы.
Тут важно помнить один момент. «Талибан» идеологически близок к деобандизму — исламскому движению, которое появилось в XIX веке в Британской Индии, в городе Девабанд (Деобанд). Это своего рода фундаменталистский суннизм. Его сторонники никогда не считали шиитов настоящими мусульманами. А поскольку большинство шиитов в Афганистане — это хазарейцы, то возникает двойственное противостояние: по религиозному признаку (сунниты против шиитов) и по этническому (пуштуны против хазарейцев).
Еще одна группа риска — это панджшерцы, жители Панджшерского ущелья. Потому что они оказались последними, кто продолжил сопротивляться «Талибану». В последнее время панджшерцы все чаще подвергались преследованиям в Кабуле — талибы обыскивали их дома, проводили аресты.
Но между этими группами есть существенная разница. Хазарейцы сталкиваются с расизмом в чистой форме, в прошлом их подвергали рабству. В случае с панджшерцами речь идет о политическом и военном противостоянии — «Талибан» считает их угрозой.
Кто еще может стать потенциальной угрозой для талибов?
Например, городское население. 25 лет назад, когда «Талибан» в прошлый раз взял Кабул, в столице проживало меньше миллиона человек. А сейчас там насчитывается уже пять миллионов жителей. Так что самый большой вопрос — как талибы смогут проглотить такой большой город? Они ведь совершенно не умеют управлять городами, заниматься такими обыденными вопросами, как канализация и логистика.
Есть еще один важный момент: половина населения Афганистана (и Кабула, соответственно, тоже) младше 25 лет. То есть половина от этих пяти миллионов, где-то два с половиной миллиона человек, — это молодежь, которая не застала первый режим талибов, которая привыкла свободно общаться в соцсетях вроде Facebook и Viber, у которых есть друзья по всему миру. Они не будут оказывать талибам вооруженное сопротивление, но у них уже сложились культурные и социальные привычки, из которых складывается определенный образ жизни.
Как с этим бороться — задача непростая для талибов. Репрессии репрессиями, но тут же речь об огромном количестве незначительных повседневных привычек, которые очень сложно отследить и еще сложнее побороть. То есть молодежь в Кабуле будет оказывать, можно сказать, пассивное сопротивление талибам, и талибам будет сложно с ним совладать.
«Талибан» одержим идеей, что именно они представляют «подлинный» Афганистан. То есть получается, что городское население — это Афганистан «обманутый». Поэтому талибы могут начать преследовать городское население, чтобы «выбить из них дурь»
Ну и женщины — это, конечно, не отдельная группа, это половина населения страны. Жительницы крупных городов, получившие высшее образование и особенно как-то проявляющие себя в публичной сфере, тоже столкнутся с репрессиями. В этом смысле женщина-хазарейка из Кабула — идеальный кандидат на роль жертвы репрессий «Талибана».
Может ли дойти до этнических чисток?
Такое случалось в прошлом, причем не только от рук талибов. Подчиненные столь почитаемого командира Ахмада Шаха Масуда (лидер «Северного альянса», боровшегося с талибами в 1990-х, и отец нынешнего лидера ополченцев Ахмада Масуда — прим. «Ленты.ру») очень жестко обходились с хазарейцами.
Но тут я бы хотел остановиться на моей концепции политической антропологии Афганистана. Афганские фракции всегда пытаются сохранить некое равновесие. Представим, что у вас есть три фракции — A, B и C. A — самая могущественная, поэтому B и C вступают в союз против A. Когда A ослабевает, а B, наоборот, становится очень сильным, C становится тревожно, что A вот-вот потерпит окончательный крах и он останется один на один с B. Поэтому C сменяет союзника — разрывает все связи с B и вступает в альянс с A.
Поэтому союзы в Афганистане — вещь крайне волатильная. Это не потому, что Афганистан нестабилен, а потому, что афганские политические силы анализируют ситуацию и пытаются всегда сохранять равновесие. Сегодняшний враг всегда может стать союзником завтра, и вы будете сообща воевать против того, кто еще вчера был вам союзником.
И все же, если вернуться к вопросу об этнических чистках — насколько они вероятны?
Если мы изучим эти 40 лет, что в Афганистане шли войны, то обнаружим, что, несмотря на высокий уровень насилия, там не было крупных массовых убийств или геноцида, как в Руанде или в Боснии и Герцеговине. Конечно, в Афганистане были примеры жестоких расправ той или иной фракции над мирным населением, но в значительно меньшей степени, чем в других горячих точках.
Мы, конечно, не можем полностью исключить этнические чистки, ведь ситуация в стране меняется стремительно. Но мне кажется, что само общественное устройство Афганистана предотвратит появление крупных противостоящих блоков, цель которых — взаимное уничтожение. Мы можем увидеть расправы над шиитами и жителями Панджшера, но я не думаю, что они приобретут систематический характер
Афганцы всегда стремятся распределять риски. Приведу очень простой пример. Я знал трех братьев, и в долине, где они жили, действовало три разные фракции. Они решили, что каждый из братьев присоединится к одной из фракций, чтобы при чьей-либо победе один из них мог позаботиться об оставшихся двух. То есть идея была в том, чтобы в семье при любом раскладе был победитель. Поэтому в Афганистане нет тотальной войны на уничтожение, но в то же время очень сложно установить мир.
Выходит, война в Афганистане никогда не закончится?
Да, моя теория в некотором смысле это предполагает. Потому что война — это способ поддержания равновесия, способ сохранения баланса. Так что в некотором смысле война — это чуть ли не общественный строй, который воспроизводит сам себя.
Международная коалиция эвакуировала из страны многих афганцев, которые эти 20 лет им помогали и которым грозила расправа. В ООН опасаются, что, невзирая на это, Афганистан может покинуть еще не менее полумиллиона человек. Согласны ли вы с такой оценкой?
Я вообще считаю эвакуацию крайне лицемерным шагом со стороны Запада. Как-то раз журналист спросил меня, обязаны ли западные страны эвакуировать людей, которые сотрудничали с ними? И я ответил, что моральным долгом западных стран было восстановление страны с 2001 года, а они этого не сделали. Они что, рассчитывали утешить себя, просто эвакуировав несколько тысяч человек, после того как не смогли восстановить страну и потратили столько денег? Это очень лицемерно.
И все же, возвращаясь к теме миграции, стоит ли нам готовиться к значительному потоку беженцев из Афганистана?
Что бы мы ни думали о «Талибане», их приход к власти в том или ином виде привнес мир в Афганистан. Уровень насилия в сельской местности сейчас существенно ниже, чем шесть месяцев назад.
Война с боевиками, развязанная США и проамериканским афганским правительством, повлекла огромное количество смертей. Десятки тысяч мирных жителей погибли в результате авианалетов.
Эти военные действия были основным источником насилия и нестабильности в сельской местности. А сейчас этого источника больше нет. И для многих жителей сельских регионов жизнь в Афганистане объективно стала более мирной. Мы должны принять тот факт, что талибы обеспечили безопасность в сельской местности независимо от того, испытываем ли мы к ним неприязнь или даже презрение. Не стоит смотреть на Афганистан только через призму Кабула.
Поэтому, если «Талибан» сможет достичь некоего баланса в отношениях с различными группами населения и не перейдет к тотальным репрессиям, — а мы их все же не исключаем, — то не стоит ожидать массовой волны эмиграции. Безусловно, страну будут пытаться покинуть жители крупных городов, но я не думаю, что мы увидим повторение истории 80-х и 90-х годов, когда из Афганистана уехала треть населения.
Но наверняка есть и другие причины, из-за которых афганцы могут устремиться за рубеж?
Уже в 2014 году, когда США и другие страны вывели часть своих войск, а некоторые гуманитарные организации сократили свое присутствие, в Афганистане разразился масштабный кризис на рынке труда, особенно в крупных городах. Дело в том, что значительная часть молодежи, говорившая на английском, работала переводчиками, водителями, охранниками на иностранных военных базах, в агентствах ООН или НКО. А в 2014-м всех этих вакансий раз — и не стало. Это было одной из косвенных причин миграционного кризиса в Европе в следующем году. Так афганцы отреагировали на кризис в сфере труда. И сейчас, с полным выводом иностранных войск, эта ситуация может повториться.
Что изменилось в миграции из Афганистана? С какими сложностями могут столкнуться афганцы, покидающие страну?
В 80-е годы Иран и Пакистан по ряду причин были двумя основными странами, куда устремлялись афганцы за убежищем. Сейчас причин принимать афганцев с распростертыми объятьями, как это было 35-40 лет назад, у них нет.
Кроме того, в 80-е афганцы передвигались преимущественно сухопутными маршрутами и могли легко пересечь границу с Пакистаном. Сейчас же Пакистану удалось полностью перекрыть свою границу с Афганистаном. Даже если каким-то чудом пересечь границу, то передвигаться внутри страны без визы и иных документов будет крайне затруднительно.
Постоянная миграция в сопредельные и не только страны наряду с географическим рассредоточением людей — два столпа афганского общества. Помните ту историю с тремя братьями? Так вот тут одного, условно, отправляют в Саудовскую Аравию, другого в Иран и так далее. Такой подход был крайне эффективным, хоть и чрезвычайно болезненным для семей, и позволял афганцам выживать в их крайне непростых жизненных обстоятельствах.
Сейчас же афганцев фактически лишили их мобильности. И ни одна гуманитарная программа, даже очень крупная, не будет в состоянии удовлетворить все нужды населения страны, львиную долю которого составляют сельские жители. Все это может обернуться гуманитарной катастрофой, вплоть до голода — и ответственность за это будет на международном сообществе. В 80-х и 90-х постоянная миграция позволяла афганцам выживать. Если их лишить такой возможности, то я боюсь представить, что с ними станет.
Получается, будет расти нелегальная миграция?
Вы знаете, мне не нравится само понятие «нелегальная миграция». Потому что согласно международному праву, если ваша жизнь в опасности, то поиск убежища — ваше фундаментальное право. Государства не имеют права препятствовать въезду на свою территорию людей, находящихся в опасности. В попытке спасти свою жизнь нет ничего противозаконного.
Еще говорят «нелегальные мигранты». Я считаю, что это словосочетание вообще нужно запретить. Мы можем сказать, что человек нелегально пересек границу, но мы не можем назвать самого человека нелегальным. Для меня это, если позволите, терминологическое преступление. Они просто просители убежища, ищущие безопасности. Когда человек пересекает границу, то в первую очередь следует всегда исходить из того, что он действительно находится в опасности.
Материалы по теме
Хорошо забытые старые.
Так или иначе, афганцы были одной из самых больших групп мигрантов, приезжающих в Европу. Не думаю, что это изменится. Но поскольку на пути у них все больше и больше препятствий, не знаю, как у них это будет получаться. В прошлом афганцам было трудно добраться до страны назначения, но проблем с тем, чтобы уехать из страны, никогда не было. Теперь же Афганистан словно превратился в тюрьму.
Существуют опасения, что под прикрытием беженцев в Европу могут проникнуть террористы…
К тому же во время эвакуации афганцев сначала привозили в третьи страны вроде Катара, где тщательно проверяли. Так что, прямо скажем, для террористов такой путь будет не самым мудрым решением. Уверен, у них есть более надежные способы перемещений. Не Афганистан и не афганское общество создают террористов, а Запад.
Все чаще звучат опасения, что «Талибан» может вновь сплотиться с «Аль-Каидой» (террористическая организация, запрещенная в России) и начать оказывать ей поддержку. Насколько это вероятно?
Я не думаю, что «Талибан» претерпел серьезные идеологические изменения со времени, когда впервые пришел к власти. Лидеры — все те же люди, что мы видели 20-25 лет назад. Но, как я ранее говорил, мне кажется, что талибы поняли, как работает международная политика, и научились прагматизму.
Нам остается надеяться, что «Талибан» научился на собственных ошибках и будет ставить свои интересы выше интересов «Аль-Каиды».
А что насчет «Исламского государства» (ИГ, террористическая организация, запрещена в России)?
В Афганистане действует «филиал» этой группировки — «Вилаят Хорасан». И если представить возможный союз между «Талибаном» и «Аль-Каидой» еще возможно, то вот сотрудничество талибов с боевиками ИГ совершенно исключено. Они борются за одну поляну и в некотором смысле конкурируют за исламскую политическую легитимность.
У ИГ нет таких ресурсов, как у «Талибана», чтобы занимать территории, поэтому в их арсенале остаются лишь террористические атаки. Могу предположить, что «Исламское государство» продолжит совершать теракты против талибов. А те продолжат всячески противостоять и бороться с ИГ.
Подводя итог, какие главные выводы можно сделать из последних событий в Афганистане?
События последних месяцев стали наглядной иллюстрацией полного провала процесса восстановления Афганистана. 20 лет международного присутствия. Одна лишь казна США потратила 2 триллиона долларов. Это двойка и 12 нулей, миллионы миллионов — колоссальная сумма. Не забывайте, что американский солдат в Афганистане — самый дорогостоящий солдат за всю историю человечества. Один солдат обходится США в миллион долларов в год. Не знаю наверняка, сколько стоит боец «Талибана», но явно намного меньше.
20 лет усилий были сведены на нет талибами всего за несколько недель. Широкие слои афганского населения не удалось убедить в том, что та модель государства и общества, которую предлагали ООН и США, была лучше. Главный вывод таков: одно лишь то, что страна является военной сверхдержавой, не означает ее автоматическую победу в войне
Для меня произошедшее в Афганистане является своего рода свидетельством того, насколько претензии Запада на моральное превосходство перестали восприниматься всерьез остальными странами. Мне кажется, многие на Западе даже не осознают этого.
В мире накопилась усталость от вечных притязаний Запада на моральное превосходство — их действия прямо этому противоречат. Поэтому то, что происходит внутри и вокруг Афганистана, для меня является сигналом восстановления баланса не только сил, но и, я бы сказал, морального престижа и репутации.