какая ситуация на сегодняшний день между арменией и азербайджаном
Осень Карабаха
Через год после второй карабахской войны борьба за сферы влияния на Южном Кавказе разгорается с новой силой
Год после второй карабахской войны, завершившейся подписанием 9 ноября 2020 года трехстороннего заявления лидеров России, Азербайджана и Армении, кардинально изменил место Южного Кавказа в информационной картине современного мира и геополитической системе координат. В то же время прошедший год многое расставил по своим местам, продемонстрировав, насколько оправданы амбиции каждой из сторон в отстаивании права называть Карабах своим.
Состоявшиеся летом этого года внеочередные парламентские выборы в Армении фактически оказались неформальным референдумом по вопросам войны и мира, продемонстрировав, что желающих воевать за Карабах по призыву диванных патриотов, глашатаев телеграм-каналов и «партии войны» в Ереване совсем немного. Таким образом, стало окончательно ясно, что к интеграции оккупированных территорий Армения никогда и не была готова, не имея для этого ни сил и средств, ни мотивации.
На этом фоне за первый год мирного переустройства региона Азербайджан успел реализовать на порядок больше инфраструктурных и экономических проектов, чем Армения за почти 30 лет.
Между тем, главным внешнеполитическим итогом последних 12 месяцев после войны стало формирование на Южном Кавказе новой геополитической реальности, которая привела, к качественному изменению роли России в этом стратегическом регионе. Сыграв ключевую роль в достижении мирных договоренностей в ноябре прошлого года, уже в январе этого года Москва стала площадкой создания трехстороннего механизма разблокирования экономических и транспортных коммуникаций. В то же время, России предстоит определиться с новым форматом архитектуры региональной безопасности, которая с одной стороны, должна сбалансировать влияние других региональных игроков (прежде всего возросшее участие в регионе Анкары) с другой — обеспечить долгосрочное урегулирование в Карабахе, исключающее возможность возникновения нового конфликта.
Новая реальность по старым картам…
Решающим шагом на пути к миру на Южном Кавказе должны стать демаркация и делимитация границы между Азербайджаном и Арменией
и подписание мирного договора, который позволил бы сторонам перевернуть мрачную страницу прошлого, пропахшую порохом и пропитанную кровью.
Российская сторона уже выразила готовность оказать содействие в запуске переговоров по определению армяно-азербайджанской границы для ее последующей демаркации. «Считаем, что долгосрочным решением проблемы является запуск процесса делимитации армяно-азербайджанской госграницы с ее последующей демаркацией. Россия готова оказывать необходимое консультативное содействие, предоставлять по запросу сторон нужный картографический материал, делиться богатым демаркационным опытом с другими странами», — говорится в заявлении МИД РФ по случаю годовщины подписания заявления лидеров России, Азербайджана и Армении о прекращении боевых действий в Нагорном Карабахе.
Отсутствие позитивной реакции на это предложение со стороны Еревана, казалось бы, связано со сложной внутриполитической обстановкой в Армении. Накануне годовщины подписания трехстороннего заявления ноября прошлого года оппозиционный блок «Армения», возглавляемый экс-президентом Армении Робертом Кочаряном, снова призвал к «формированию национального сопротивления с целью смены власти в Армении, обеспечения достойного мира, преодоления социально-экономического кризиса, обеспечения безопасности страны». Страсти в Ереване накалились еще больше после появившихся сообщений о запланированной на 9 ноября новой трехсторонней встрече лидеров России, Азербайджана и Армении, по итогам которой должны были быть подписаны документы по разблокированию транспортных коммуникаций, демаркации и делимитации армяно-азербайджанской границы. В связи с этим армянская оппозиция обвинила премьера Пашиняна в подготовке «очередного капитулянтского соглашения» с Баку. Представители армянской оппозиции настаивают: о подписании каких-либо новых соглашений с Азербайджаном не может быть и речи.
Казалось бы, тяжелые гири внутренней политики на ногах Никола Пашиняна, по-прежнему резко сковывают его движения, не позволяя сделать решающий шаг навстречу Баку ни в вопросе демаркации и делимитации границы и подписания мирного договора, ни в вопросе открытия Зангезурского коридора, ни в принятии нового формата сотрудничества «три плюс три».
Однако с учетом малочисленности оппозиционных митингов, у Пашиняна могут быть и иные причины, затягивания делимитации и демаркации армяно-азербайджанской границы и разблокировки транспортных путей через Армению. Информированные источники указывают, что причиной саботажа Ереваном «мирной повестки» может быть попытка более активного вовлечения вне-региональные игроков, в первую очередь западных, в вопросы постконфликтного урегулирования на Южном Кавказе. Косвенно такая версия подтверждается и проведением в Ереване, в годовщину подписания Трёхстороннего заявления факельного шествия националистических сил вроде «Сасна црер», носящего не просто антироссийский, а ярко выраженный русофобский характер. Каким бы не была мотивация армянской власти, затягивание долгосрочного урегулирования бьет по авторитету Москвы и подрывает ключевую роль России, как гаранта реализации трехсторонних договоренностей.
Пишем 3+3, один в уме
На этом фоне через год после второй карабахской войны борьба за сферы влияния на Южном Кавказе разгорается с новой силой. Посетивший с визитом Тбилиси в октябре этого года министр обороны США Ллойд Остин заявил, что никакие многосторонние механизмы сотрудничества с участием России Южному Кавказу не нужны. Глава Пентагона бросил новый вызов Москве, выразив негативное отношение к активно обсуждаемому предложению по созданию формата регионального сотрудничества «три плюс три».
Платформа «3+3» представляет собой региональное сотрудничество трёх игроков на Южном Кавказе — Азербайджана, Армении и Грузии — с их влиятельными соседями — Турцией, Россией и Ираном.
На этот выпад не смогла не отреагировать официальный представитель МИД России Мария Захарова.
Указав на то, что Россия рассчитывает на скорейший запуск формата «три плюс три», российский дипломат предостерегла Запад от попыток во главе с США воспрепятствовать этому процессу. «Мы видим стремление ряда западных государств, в первую очередь США, помешать некоторым процессам, просто вставить палки в колеса данному начинанию. Со своей стороны ориентируемся на скорейший запуск консультативного регионального механизма „три плюс три“ в интересах всех его участников», — заявила Мария Захарова.
В то время как администрация США сегодня пытается торпедировать идею регионального сотрудничества, используя в качестве своего троянского коня Грузию, Москва, напротив, дает этому сотрудничеству зеленый свет.
«Мы исходим из того, что развитие многостороннего регионального сотрудничества абсолютно точно отвечает интересам всех участников данного формата. На наш взгляд, запуск этого механизма способствовал бы повышению доверия в межгосударственных отношениях, урегулированию имеющихся противоречий и раскрытию экономического, транспортного, гуманитарного потенциала региона», — подчеркнула Мария Захарова.
Между тем, необычайно перспективная и, в сущности, единственно возможная форма дальнейшего мирного развития региона Южного Кавказа с участием шести его ключевых игроков через год после окончания второй карабахской войны все еще выглядит умозрительной идеей, реализация которой упирается в разные позиции, установки и амбиции региональных игроков. Армения здесь выступает не единичным спойлером. Слабым звеном остается Грузия, для которой во-многом, определяющей является негативная позиция к формату регионального урегулирования США.
После недавней смены власти, Иран, добивающийся нового регионального самоутверждения, выразившимся в перетягивании каната с Баку, также подает позитивные сигналы о собственном участии в предложенном формате. Тегеран, так же, как и Москва, не заинтересован во вмешательстве на Южном Кавказе вне-региональных игроков.
С учётом всего комплекса сложных нюансов, в последнее время все больше ведется дискурс по возможному формату «3+2+1», в котором «1» — это Грузия, заморозившая прямые отношения с Россией. При этом у Тбилиси имеется необходимость хоть какого-то диалога с Россией без потери лица. Поэтому формат «3+2+1» обеспечил бы площадку такого диалога между Грузией и Россией. К такой модели готов и Азербайджан, который мог бы выступить посредником в реализации грузино-российского диалога на площадке регионального сотрудничества.
Подведя итоги хочется констатировать, что осень Карабаха 2021 года радикально отличается от осени 2020-го — на смену прошлогодней кровавой жатве пришло время собирать первый урожай карабахского мира. Имеющая давние союзнические отношения с Арменией, в первый послевоенный год Карабаха Россия могла не раз и не два убедиться в необходимости поднять на качественно новый уровень и отношения со своим стратегическим партнером Азербайджаном. Взаимодействие с самой влиятельной силой Южного Кавказа, нацеленное на скорейшее превращение региона в зону нового роста и развития, становится основным элементом и гарантом сохранения российского лидерства в регионе.
Это и станет для Москвы одной из главных задач ее постсоветской повестки завтрашнего дня.
Конфликт Армении с Азербайджаном. Что важно знать
Главное к 18:50 9 ноября
Азербайджанская армия продолжает наступление с юга Нагорного Карабаха, постепенно приближаясь к столице непризнанной НКР Степанакерту.
Днем 9 ноября власти НКР признали полную утрату контроля над городом Шуши (Шуша). Днем ранее о его занятии заявил президент Азербайджана Ильхам Алиев.
Со взятием Шуши азербайджанские власти поздравил президент Турции Реджеп Эрдоган.
Премьер-министр Армении Никол Пашинян заявил, что «бои за Шуши продолжаются».
Падение города позволило азербайджанским частям выйти на дорогу, связывающую Степанакерт с Арменией (так называемый лачинский коридор).
Как возобновился конфликт
Как отреагировало международное сообщество
Конфликт между двумя странами обострился в июле 2020 года, когда военные начали обстреливать позиции друг друга на границе. Армения и Азербайджан выдвинули взаимные обвинения в нарушении режима прекращения огня. На протяжении следующих двух недель конфликт интенсифицировался: стороны обменивались ударами с применением тяжелого вооружения. Потери были с обеих сторон.
Противостояние из-за Нагорного Карабаха длится между Ереваном и Баку почти 30 лет. Этот регион, чье население составляют преимущественно армяне, провозгласил независимость от Азербайджана в 1991-м. С 1992 по 1994 год тот пытался вернуть его под свой контроль, однако в итоге страны договорились о прекращении огня.
К этому моменту армянские формирования контролировали в том числе несколько районов Азербайджана, которые до начала конфликта не входили в Нагорно-Карабахскую АО и отделяли регион от территории самой Армении: Кельбаджарский, Лачинский, Кубатлинский, Джебраильский и Зангеланский — полностью, Агдамский и Физулинский — частично. Под контролем Баку осталось около 15% территории на северо-западе Нагорного Карабаха.
Армения заключила мир с Азербайджаном и потеряла территории в Нагорном Карабахе В Ереване начались беспорядки. В зону конфликта вводят российских миротворцев
В соответствии с договоренностями, до 20 ноября Агдамский район и территории, удерживаемые армянской стороной в Газахском районе, возвращаются Азербайджану. Кроме того, до 15 ноября Армения передает Кельбаджарский район, а до 1 декабря — Лачинский район. При этом армянской стороне остается Лачинский коридор шириной пять километров для связи с Нагорным Карабахом.
К тому же Азербайджан сохраняет позиции, захваченные в ходе активных боевых действий, в том числе город Шуши, расположенный в 10 километрах от столицы непризнанной Нагорно-Карабахской республики (НКР).
Беженцы должны будут вернуться в регион и прилегающие к нему районы. Процесс будет контролировать Управление Верховного Комиссара ООН по делам беженцев.
В зоне нагорно-карабахского конфликта появятся российские миротворцы. В Министерстве обороны России сообщили, что контингент будет состоять из 1960 военных, 90 бронетранспортеров, 380 единиц автомобильной и специальной техники.
Основу составят подразделения 15-й отдельной мотострелковой бригады Центрального военного округа. Российские наблюдательные посты будут выставлены вдоль линии соприкосновения и вдоль Лачинского коридора.
Российские миротворцы будут находиться в спорном регионе пять лет, если Баку или Ереван не разорвут соглашение в течение полугода. Кроме того, в Нагорном Карабахе развернут центр по контролю за прекращением огня.
По словам президента Азербайджана Ильхама Алиева, в регионе будет действовать совместная миротворческая миссия России и Турции. В частности, военнослужащие двух стран будут представлены в миротворческом центре.
Согласно данным РИА Новости, российские миротворцы уже выдвинулись в Нагорный Карабах. Около двух тысяч военных доставляют в регион самолетами Ил-76 из аэропорта Ульяновска.
«Военная фаза заканчивается, и мы переходим к политическому урегулированию. Это максимально выгодный для нас вариант. Это фактически военная капитуляция Армении», — заявил Алиев, выступая с телевизионным обращением к нации вскоре после подписания соглашения. По его мнению, документом ставится точка в деле урегулирования многолетнего конфликта.
При этом Алиев рассказал, что Пашинян отказался подписать совместное заявление о прекращении военных действий, но ему «придется это сделать», передает «Sputnik Азербайджан». «Пашинян должен ответить за свои действия перед своей страной, перед своим народом, и Пашинян подпишет это соглашение, потому что мы сделали его обязательным, а не потому, что ему это нравится», — сказал президент.
В свою очередь Пашинян, выступая в прямом эфире, на своей странице в Facebook заявил, что был вынужден пойти на нынешний шаг в отношении Нагорного Карабаха. Он пояснил, что соглашение пришлось подписать, так как армяне воевали одновременно с террористами, Азербайджаном и армией страны-члена НАТО Турцией.
Никакого настроя на реванш в Карабахе у армянского общества нет — эксперт
Главный урок, который должна извлечь Москва из конфликта в Закавказье осенью прошлого года, заключается в недопущении недооценки противника и пренебрежении к нему, отмечают Руслан Пухов и его скончавшийся в мае этого года коллега по Центру анализа стратегий и технологий Константин Макиенко в статье для экспертного сборника «Буря на Кавказе». Следующим кризисным моментом, прогнозирует Пухов, может стать 2025 год, когда истечет срок пребывания российских миротворцев в Нагорном Карабахе, но новое обострение способно произойти и раньше.
— Для начала давайте зададим систему координат: к какому типу конфликтов вы бы отнесли текущее состояние карабахского конфликта спустя год после второй войны — это замороженный (или «подмороженный») конфликт, затухающий конфликт, преимущественно исчерпанный конфликт — или уместны какие-то иные определения?
— Это, безусловно, замороженный конфликт, нынешнее статус-кво которого поддерживается навязанным Азербайджану присутствием российского миротворческого контингента, взявшего уцелевшую часть Нагорно-Карабахской Республики фактически под российский протекторат. Сегодняшнее положение содержит многочисленные риски.
— Насколько, по вашему мнению, соблюдаются те договоренности, которые были достигнуты год назад при завершении войны? Соответствует ли нынешняя реальность первоначальным ожиданиям?
— В принципе, они соблюдаются, но здесь, видимо, главным мотивом является нежелание руководства Азербайджана конфликтовать с Россией. В дальнейшем Азербайджан, скорее всего, будет усиливать политический и дипломатический нажим с целью максимальной парализации сохраняющихся остатков НКР и ограничения русского влияния.
— Как меняется восприятие масштаба событий осени 2020 года по мере их ухода в прошлое? Согласны ли вы с определением «малая мировая война», которое дает в сборнике «Буря на Кавказе» исторический социолог Георгий Дерлугьян? Насколько развязка второй карабахской войны изменила геополитический статус Карабаха и в целом Закавказского региона?
— Насчет «малой мировой войны» — это, конечно, преувеличение. Вторая карабахская война, бесспорно, стала серьезным ударом по позициям России в Закавказье и усилила позиции Турции, но вряд ли можно говорить о радикальных геополитических сдвигах. В Закавказье Армения исчезла в качестве значимой силы — это пока главный региональный сдвиг.
— Какие выводы, по вашему мнению, сделало и не сделало руководство Армении по итогам прошлогодних событий? О чем, на ваш взгляд, свидетельствует успех Никола Пашиняна на выборах после поражения в войне? Это некая аномалия, не соответствующая привычному ходу развития событий (военное поражение — прямой путь к потере власти), или армянское общество действительно не видит иных точек консолидации в новой реальности?
— Успех Пашиняна на выборах свидетельствует о том, что армянское общество в целом солидаризовалось с его линией: нежелание идти на большую войну и большие жертвы ради Карабаха. Исход войны был предопределен именно такой позицией режима Пашиняна. Мобилизация в Армении де-факто не проводилась, полномасштабное развертывание вооруженных сил и их массированное задействование в Карабахе осуществлено не было. Пашинян, по сути, уклонился от масштабной войны, оставив Карабах один на один с Азербайджаном при минимальной поддержке Еревана.
Армянское общество в итоге поддержало это решение. Выводы и руководство Армении, и армянское общество сделали из этого естественные, по сути продолжая ту же линию. Очевидно, что никакого настроя на реванш в армянском обществе нет и мероприятия по подготовке к реваншу, соответственно, не осуществляются.
— Насколько прочным оказался альянс победителей? Нет ли спустя год признаков того, что «великая дружба» Азербайджана и Турции может быть уязвимой для внешних обстоятельств? Сейчас в обеих странах вновь нарастают собственные политические и экономические проблемы, и эйфория от победы год назад явно быстро выдохлась.
— Совершенно очевидно, что Ильхам Алиев не собирается «ложиться» под Турцию, и все разговоры об «общей армии» и т. п. — это просто комплиментарная болтовня для турок. В то же время Алиев не собирается портить отношения с Россией и весьма ловко маневрирует по отношению к Москве. Но при этом ясно, что цели Азербайджана и Турции в отношении Армении совпадают и что Армения — это главная мишень для обеих стран в Закавказье. Поэтому, пока Армения полностью не доведена до ничтожества, альянс Турции и Азербайджана будет прочным. Более того, приход неких постэрдогановских сил в Турции может только упрочить этот союз, ликвидировав опасения Алиева относительно чрезмерных амбиций Эрдогана и обеспечив такому союзу поддержку со стороны США. В этом случае для России число проблем увеличится.
Военный аналитик Руслан Пухов
— Будет ли Азербайджан и дальше продолжать навязывать Армении гонку вооружений с заведомо прогнозируемым результатом, что стало одной из главных системных причин исхода второй карабахской войны в пользу Баку? Какой вариант военно-технической политики для Армении был бы, по вашему мнению, наиболее эффективен и каковы возможности его реализации?
— Да, пока что мы видим, что Азербайджан продолжает вооружаться, стремясь в опоре на опыт прошлогодней войны обеспечить себе гарантированное полное военное превосходство над Арменией. В результате в случае необходимости он сможет эффективно угрожать уже непосредственно армянской территории.
Для Армении, конечно, тоже необходимо извлечение уроков из опыта войны, но совершенно ясно, что Армения способна вооружаться только за счет помощи России. У Армении есть две возможные линии военного строительства — с нацеленностью на реванш в Карабахе или с полным отказом от него. Это во многом принципиально разные линии, хотя первая, как уже сказано, выглядит сейчас не вполне реалистичной. В обеих случаях ситуация требует от армянского общества значительной мобилизации и концентрации.
— Ереванский политолог Александр Искандарян в своей статье в сборнике «Буря на Кавказе» очень верно заметил, что события в Армении необходимо воспринимать в контексте происходящего на Большом Ближнем Востоке. Однако армянские элиты, да и общество в целом, предпочитают не замечать в упор, что их страна геополитически ближе к Ираку или Сирии, чем к Москве и Брюсселю. Есть ли признаки того, что ситуация меняется или может измениться в обозримом будущем?
— Это интересная постановка вопроса, но она наверняка будет пропущена мимо ушей армянским обществом, которое, как и во всех постсоветских республиках (кроме, конечно, Средней Азии) считает себя «истинными европейцами».
— Заголовок вашей совместной статьи с Константином Макиенко в сборнике заканчивается знаком вопроса: «Россия как главная проигравшая сторона во второй Карабахской войне?». В какой временной перспективе эта неопределенность итогов для России будет снята в ту или иную сторону?
— Что могло принципиально изменилось год спустя? Все выводы этой статьи остаются неизменными и только подтверждаются опытом прошедшего года. Пока все стороны не хотят обострения и в общем соблюдают статус-кво, пусть и навязанный. Но что будет дальше? Скорее всего, кризисным моментом станет истечение в 2025 году пятилетнего срока пребывания российских миротворцев, хотя возможно, что обострение произойдет и раньше. Особенно если в игру захотят вмешаться США.
— Как вы оцениваете позицию России в ситуации вокруг «Зангезурского коридора»? Насколько реалистичны перспективы проектов, намеченных на этой территории при подписании соглашения о прекращении огня год назад?
— Они реалистичны при заинтересованности сторон в сохранении длительного статус-кво. А это и есть главный неопределенный вопрос. Но в целом, думаю, этот вопрос будет доведен до конца — у азербайджанской стороны много рычагов давления на Россию.
— Как, по вашему мнению, будет решаться проблема деятельности биологических лабораторий США в Закавказье? Насколько в целом меняется позиция Америки в отношении этого региона?
— Никак эта проблема не может решаться, ибо кто Америке указ? Вовлеченность США в дела региона может возрасти, если американцы решат усилить давление на Россию или на Эрдогана. Или, наоборот, если они теснее сойдутся с турками, особенно в случае ухода Эрдогана.
— Одним из главных результатов второй карабахской войны стал резкий рост интереса к беспилотной авиации. В то же время многие авторы «Бури на Кавказе» отмечают, что действия турецких беспилотников во многом оказались успешными в силу отсутствия у армян адекватных средств ПВО. Как на сегодняшний день, исходя из имеющейся у вас информации, разворачивается технологическая гонка между производителями боевых беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) и разработчиками систем ПВО против них? Насколько вероятен сценарий, что появятся настолько эффективные средства ПВО, что возможности применения беспилотников будут сильно ограничены, и наоборот?
— Пока преимущество остается за БПЛА. Возьмем тот же турецкий Bayraktar TB2. Одной из главных предпосылок его успехов было сочетание высотности (6−6,5 тысячи метров), хорошей оптико-электронной системы и дальности применения управляемых боеприпасов MAM-L. Это сочетание дало турецкому беспилотнику возможность поражать основной зенитно-ракетный комплекс войсковой ПВО армян (и вообще постсоветского пространства) «Оса-АК/АКМ» из-за пределов эффективной дальности стрельбы этого ЗРК. Фактически это равносильно и в отношении большинства ЗРК ближнего действия и малой дальности всех вооруженных сил мира.
Иными словами, для поражения Bayraktar TB2 необходимо использовать либо современные дорогостоящие ЗРК малой дальности повышенной досягаемости вроде «Тора», либо еще более дорогостоящие ЗРК средней и большой дальности, а также привлекать истребительную авиацию. Это означает, что сложности организации ПВО резко возрастают, а для многих стран такая система ПВО вообще малодоступна. Причем вопрос борьбы с БПЛА такого класса и на таких дальностях пока малоразрешим с точки зрения стоимости — дешевого решения нет.
С другой стороны, борьба со всяческими малыми БПЛА и барражирующими боеприпасами затруднена ввиду их малых размеров, общей малозаметности, низковысотности и возможности массового применения, то есть насыщения каналов ПВО. Здесь тоже решения в принципе намечены, но их реализация и внедрение в массовом масштабе, с целью полного, а не точечного прикрытия войск и объектов — это весьма нетривиальная задача.
— Последствия применения Bayraktar ТВ2 на Донбассе, вероятно, в общем те же: сейчас силы ДНР и ЛНР де-факто не располагают средствами борьбы с этими БПЛА, а основу их войсковой ПВО составляют ЗРК «Стрела-10» и переносные ЗРК. Таким образом, борьба с этими БПЛА потребует развертывания в регионе серьезной группировки современной ПВО, то есть прямого вовлечения России. Что даст возможность украинской стороне кричать о русской интервенции.
Конечно, Украине вряд ли удастся повторить на Донбассе успех азербайджано-турецких сил в Карабахе — противник перед Украиной совершенно другой, намного более могущественный. Но то, что применение ударных дронов может дать украинцам некоторые тактические преимущества и осложнить и военную, и политическую обстановку для противоположной стороны, — это вполне возможно.
— Планируете ли вы сделать «Бурю на Кавказе» регулярной серией, учитывая постоянно меняющуюся обстановку в регионе? Насколько сложным оказалось собрать очень представительное экспертное сообщество для первого сборника?
— Вторая война в Карабахе вызвала большой интерес в России и на постсоветском пространстве, поэтому собрать авторов было несложно. Многих из них мы знаем давно и уже публиковали их статьи в нашем журнале и книгах. Мне очень жаль, что мы не смогли привлечь азербайджанских авторов, но надеюсь исправить это упущение при подготовке второго издания «Бури на Кавказе». Бог даст, выпустим его в начале следующего года.