какая же сволочь подумала она

Новые анекдоты

Это и было началом их романтических отношений…

Наверное, это все как в жизни? И не очень смешно?

Тогда… пусть будет так:

Это и было началом их романтических отношений…

А еще лучше просто так:

Это и было началом их романтических отношений…

На самом деле у меня есть десятки вариантов фотографий для иллюстрации этого анекдота.

Трудно сказать, какой лучше…

Наверное,… по настроению…

А, в общем-то, в этом и различие анекдотов от Пафнутия от нескольких сотен других вариантов интернет-сборников анекдотов.

Ну и плюс легальность размещения этих фотографий.

Прошу прощения за небольшое отвлечение. Не с кем поговорить…

У вас так не бывает?

Простая девушка и гламурная, это как простой сотовый телефон и смартфон.

Понтов и наворотов много, а основная функция, в общем-то, одна.

Если вы соблазнили мужчину, то, как честная женщина, вы обязаны выйти за него замуж!

— И что бы ты без меня делал?!

— Да то же, что и с тобой, только с другой.

Ученые скрестили кота с ящерицей.

Его невозможно надолго кастрировать.

В детстве, когда мои ноги свешивались с кровати, я боялся, что какой-нибудь монстр ухватит меня за них.

Теперь удивляюсь: он вечно топчется у холодильника, с жутко деловым видом валяется на диване, гуляет по бабам, иногда орет, не любит моих подруг и страшно боится пылесоса.

Вот, честное слово, такое ощущение, что снова замуж вышла!

Мысли домашнего кота:

— Хозяйка хахаля привела. Всю ночь с ней спал. На моем месте.

Сейчас на кухне закрылись, меня не пускают.

Из моей миски, наверное, жрет.

— Вовочка, твое сочинение про кошку дословно совпадает с сочинением твоего брата. Как это понять?

— У нас в доме всего одна кошка.

Женщины очень хитры: чтобы не терять носки, они привязали их к трусам и назвали эту конструкцию «колготки».

В аптеку заходит красивая блондинка в норковой шубе.

В ответ девушка распахивает шубу (под которой другой одежды вообще нет!) и говорит:

— Понимаете, я уже месяц не видела мужчины.

— Понимаю, понимаю, вот, возьмите эти глазные капли.

Сегодня был необычный выпуск.

Спасибо всем, кто дочитал/досмотрел.

Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов

Источник

Какая же сволочь подумала она

В Гороховой улице, в одном из больших домов, народонаселения которого стало бы на целый уездный город, лежал утром в постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов.

Это был человек лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста, приятной наружности, с темно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определенной идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица. Мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в глазах, садилась на полуотворенные губы, пряталась в складках лба, потом совсем пропадала, и тогда во всем лице теплился ровный свет беспечности. С лица беспечность переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока.

Иногда взгляд его помрачался выражением будто усталости или скуки; но ни усталость, ни скука не могли ни на минуту согнать с лица мягкость, которая была господствующим и основным выражением, не лица только, а всей души; а душа так открыто и ясно светилась в глазах, в улыбке, в каждом движении головы, руки. И поверхностно наблюдательный, холодный человек, взглянув мимоходом на Обломова, сказал бы: «Добряк должен быть, простота!» Человек поглубже и посимпатичнее, долго вглядываясь в лицо его, отошел бы в приятном раздумье, с улыбкой.

Цвет лица у Ильи Ильича не был ни румяный, ни смуглый, ни положительно бледный, а безразличный или казался таким, может быть, потому, что Обломов как-то обрюзг не по летам: от недостатка ли движения или воздуха, а может быть, того и другого. Вообще же тело его, судя по матовому, чересчур белому цвету шеи, маленьких пухлых рук, мягких плеч, казалось слишком изнеженным для мужчины.

Движения его, когда он был даже встревожен, сдерживались также мягкостью и не лишенною своего рода грации ленью. Если на лицо набегала из души туча заботы, взгляд туманился, на лбу являлись складки, начиналась игра сомнений, печали, испуга; но редко тревога эта застывала в форме определенной идеи, еще реже превращалась в намерение. Вся тревога разрешалась вздохом и замирала в апатии или в дремоте.

Как шел домашний костюм Обломова к покойным чертам лица его и к изнеженному телу! На нем был халат из персидской материи, настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, без талии, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него. Рукава, по неизменной азиатской моде, шли от пальцев к плечу все шире и шире. Хотя халат этот и утратил свою первоначальную свежесть и местами заменил свой первобытный, естественный лоск другим, благоприобретенным, но все еще сохранял яркость восточной краски и прочность ткани.

Халат имел в глазах Обломова тьму неоцененных достоинств: он мягок, гибок; тело не чувствует его на себе; он, как послушный раб, покоряется самомалейшему движению тела.

Обломов всегда ходил дома без галстука и без жилета, потому что любил простор и приволье. Туфли на нем были длинные, мягкие и широкие; когда он, не глядя, опускал ноги с постели на пол, то непременно попадал в них сразу.

Лежанье у Ильи Ильича не было ни необходимостью, как у больного или как у человека, который хочет спать, ни случайностью, как у того, кто устал, ни наслаждением, как у лентяя: это было его нормальным состоянием. Когда он был дома – а он был почти всегда дома, – он все лежал, и все постоянно в одной комнате, где мы его нашли, служившей ему спальней, кабинетом и приемной. У него было еще три комнаты, но он редко туда заглядывал, утром разве, и то не всякий день, когда человек мел кабинет его, чего всякий день не делалось. В трех комнатах мебель закрыта была чехлами, шторы спущены.

Комната, где лежал Илья Ильич, с первого взгляда казалась прекрасно убранною. Там стояло бюро красного дерева, два дивана, обитые шелковою материею, красивые ширмы с вышитыми небывалыми в природе птицами и плодами. Были там шелковые занавесы, ковры, несколько картин, бронза, фарфор и множество красивых мелочей.

Но опытный глаз человека с чистым вкусом одним беглым взглядом на все, что тут было, прочел бы только желание кое-как соблюсти decorum[1] неизбежных приличий, лишь бы отделаться от них. Обломов хлопотал, конечно, только об этом, когда убирал свой кабинет. Утонченный вкус не удовольствовался бы этими тяжелыми, неграциозными стульями красного дерева, шаткими этажерками. Задок у одного дивана оселся вниз, наклеенное дерево местами отстало.

Точно тот же характер носили на себе и картины, и вазы, и мелочи.

Сам хозяин, однако, смотрел на убранство своего кабинета так холодно и рассеянно, как будто спрашивал глазами: «Кто сюда натащил и наставил все это?» От такого холодного воззрения Обломова на свою собственность, а может быть, и еще от более холодного воззрения на тот же предмет слуги его, Захара, вид кабинета, если осмотреть там все повнимательнее, поражал господствующею в нем запущенностью и небрежностью.

По стенам, около картин, лепилась в виде фестонов паутина, напитанная пылью; зеркала, вместо того чтоб отражать предметы, могли бы служить скорее скрижалями, для записывания на них, по пыли, каких-нибудь заметок на память. Ковры были в пятнах. На диване лежало забытое полотенце; на столе редкое утро не стояла не убранная от вчерашнего ужина тарелка с солонкой и с обглоданной косточкой да не валялись хлебные крошки.

Если б не эта тарелка, да не прислоненная к постели только что выкуренная трубка, или не сам хозяин, лежащий на ней, то можно было бы подумать, что тут никто не живет, – так все запылилось, полиняло и вообще лишено было живых следов человеческого присутствия. На этажерках, правда, лежали две-три развернутые книги, валялась газета, на бюро стояла и чернильница с перьями; но страницы, на которых развернуты были книги, покрылись пылью и пожелтели; видно, что их бросили давно; нумер газеты был прошлогодний, а из чернильницы, если обмакнуть в нее перо, вырвалась бы разве только с жужжаньем испуганная муха.

Илья Ильич проснулся, против обыкновения, очень рано, часов в восемь. Он чем-то сильно озабочен. На лице у него попеременно выступал не то страх, не то тоска и досада. Видно было, что его одолевала внутренняя борьба, а ум еще не являлся на помощь.

Дело в том, что Обломов накануне получил из деревни, от своего старосты, письмо неприятного содержания. Известно, о каких неприятностях может писать староста: неурожай, недоимки, уменьшение дохода и т. п. Хотя староста и в прошлом и в третьем году писал к своему барину точно такие же письма, но и это последнее письмо подействовало так же сильно, как всякий неприятный сюрприз.

Легко ли? предстояло думать о средствах к принятию каких-нибудь мер. Впрочем, надо отдать справедливость заботливости Ильи Ильича о своих делах. Он по первому неприятному письму старосты, полученному несколько лет назад, уже стал создавать в уме план разных перемен и улучшений в порядке управления своим имением.

По этому плану предполагалось ввести разные новые экономические, полицейские и другие меры. Но план был еще далеко не весь обдуман, а неприятные письма старосты ежегодно повторялись, побуждали его к деятельности и, следовательно, нарушали покой. Обломов сознавал необходимость до окончания плана предпринять что-нибудь решительное.

Он, как только проснулся, тотчас же вознамерился встать, умыться и, напившись чаю, подумать хорошенько, кое-что сообразить, записать и вообще заняться этим делом как следует.

С полчаса он все лежал, мучась этим намерением, но потом рассудил, что успеет еще сделать это и после чаю, а чай можно пить, по обыкновению, в постели, тем более что ничто не мешает думать и лежа.

Так и сделал. После чаю он уже приподнялся с своего ложа и чуть было не встал; поглядывая на туфли, он даже начал спускать к ним одну ногу с постели, но тотчас же опять подобрал ее.

Пробило половина десятого, Илья Ильич встрепенулся.

– Что ж это я в самом деле? – сказал он вслух с досадой, – надо совесть знать: пора за дело! Дай только волю себе, так и…

Источник

Цитаты моего любимого киногероя капитана Глеба Жеглова!

В Википедии есть статья
Глеб Жеглов

Это только ты умный, а я так — погулять вышел.

И откуда у тебя, Петюня, такой изумительный сахар?

А потом, Коля Тараскин не знает шесть правил Глеба Жеглова.

Спрос, он в нашем деле дорого стоит.

Значится так и запишем — Вы не жулик. Вы человека убили!

Не ругайся, Маня, ты мне молодого человека испортишь.

…а папашку твоего героического видеть приходилось. На фронте он, правда, не воевал… Но шнифер был знаменитый… громил сейфы будто косточки из компота.

Не учи учёного, гражданин Копчёный!

Я по пятницам не подаю.

…А в это время целый народ на тебя горбил, обувал тебя, одевал. Воевал за тебя. Пока ты со своей грыжей липовой в тылу гужевался.

Открывай, открывай! У нищих слуг нет.

А ты, бестолковый, насмехался надо мной… Вот тебе пословица — не буди лихо, пока оно тихо…

Но дело своё он добре знает, поэтому получишь на всю катушку.

Ты мне толкуешь про одну вещицу, как она к тебе попала, откуда и когда. Вот про эту. А я тебе за это оформляю дело без Кондрат Филимоныча.

Ты не сознание, ты совесть потерял.

Если есть на свете дьявол, то он не козлоногий рогач, а дракон о трёх головах, и головы эти — хитрость, жадность, предательство. И если одна прикусит человека, то две другие доедят его дотла.

У Васи Векшина две сестрички остались, а бандит где-то ходит по земле, жирует, сволочь…

Милосердие — поповское слово.

Товарищ, вы поняли, кто к вам пришел? Начальник отдела по борьбе с бандитизмом. С бандитизмом, понимаете?

Твой номер шестнадцатый — смотри за клиентом.

Ну-с, дорогие граждане уголовнички, приступим к делу!

…потому что все заключается в его умении вынуть номерок у фрайера ушастого…

И однажды уговорил…

Но сегодня, граждане, случилась у вас промашка ужасная.

Так что по десятке вам, граждане. По десятке на душу населения.

Невоспитанный ты человек, Ручников! Выражайся при даме поприличнее, а то я тебя огорчу… до невозможности!

Ты свободен, Ручечник… Пшёл вон отсюда!

Проводи его, Шарапов. До автобуса.

Правопорядок в стране определяется не наличием воров, а умением властей их обезвреживать!

А ты вот этот вот плакатик внимательно изучал.

Что за шум, а драки нет?!

…а также поведает, о чем говорили отец Варлаам с Гришкой-самозванцем на литовской границе…

Здесь МУР, а не институт благородных девиц!

Будет сидеть. Я сказал.

— Пасюк! Ваня, а ну держи меня!
— Как держать?!
— Нежно!

Кому повезёт, у того и петух снесёт, и такая птица, как ты, у меня тоже нестись будет!

Эх, сейчас бы супчику горяченького, да с потрошками!

Запомни, Шарапов. Наказания без вины не бывает. Ему надо было просто вовремя со своими женщинами разбираться и пистолеты не разбрасывать, где попало.

Ну и видок у тебя, Шарапов!

А ну-ка проверь… Она же Анна Федоренко… Она же Элла Кацнельбоген… Она же Людмила Огуренкова… Она же… Она же Изольда Меньшова. она же Валентина Панеят.

Ну и рожа у тебя, Володя! Ох и рожа!

Да у тебя на лбу десять классов нарисовано!

Они Васю Векшина раскололи, а Вася Векшин не зелёный пацан был. У него 9 раскрытых убийств и грабежей. Он Яшку Шустрого брал, а ты говоришь: «Глеб»…

Прав Панков, и я греха на душу не возьму. Нельзя тебе в банду соваться.

С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает капитан Жеглов! Слыхал, наверное?!

Дырку ты от бублика получишь, а не Шарапова!

Теперь Горбатый! Я сказал: Горбатый!

Дубликаты не найдены

Тупо сценарий перепостил??

Особенно эта фоаза проняла. Глубокая 🙂

Проводи его, Шарапов. До автобуса.

Доказательства есть! Хотя погодите.

Ему и так нелегко придётся, подумала собака

Когда жена захотела в ресторан, но ты экономный) асмр

И я тоже смогла2

Самое тяжёлое в похудении это удержать результат. Многие в меня не верили и говорили, что похудев на 27 кг за 3 месяца, я быстро сорвусь и наберу ещё больше.
Это моё фото до: за 90 кг

А это сейчас (через год), набрала конечно 3-5 кг, но мне и с таким весом комфортно. Может решусь и к лету сброшу ещё 10 кг.

Спорта как не было, так и нет). Желаю всем удачного похудения.

Путь к желудку мужчины лежит через его рот

Наблюдал сегодня картину маслом.

Стою на остановке, жду коллегу, втыкаю в телефон. Диспозиция: на остановочной лавочке сидят женщина и мужчина, тоже в телефонах, возле мусорки два мужика курят и болтают о своем.

Подходит парень, чуть старше 20 лет на вид, садится на лавочку с краю и смотрит в одну точку. Практически сразу подъезжает маленький красный опелек, за рулем девушка. Пассажирское стекло опускается, и девушка говорит, явно обращаясь к парню: «Сережа! Ну Сереженька! Ну хватит дуться, ну поехали домой, а?»

Я отвлекаюсь от телефона (драма же!), смотрю на Сереженьку. Сереженька сидит как каменный, демонстративно смотрит в сторону, не реагирует. Девушка продолжает: «А дома пельмени ждут, я почти полную морозилку налепила. И сметаны купила.»

Сразу начинается действие. Оба курящих мужика синхронным движением отстреливают бычки в урну, один идет к машине, другой к Сереже. Первый открывает пассажирскую дверь, второй хватает Сереженьку под руку, причем тот мужик, что сидел до того рядом, начинает ему помогать: хватает под вторую руку, вдвоем они парня отрывают от лавочки и тащат к машине, на полпути курильщик №1 к ним присоединяется. Я подхожу помочь, но места там уже нет, да и справляются они вполне неплохо.

Втроем под белы рученьки подстаскивают Сереженьку к машине и начинают туда запихивать, при этом все трое на него орут: «Ты совсем охренел? Почти полная морозилка пельменей! Такими вещами не бросаются! Живо полез в машину, пока мы тебя в багажник не запихали! Куртку подбери! Сметана еще! Совсем дебил?» У Сереженьки на лице легкий шок, он сопротивляется, но как-то вяло. Запихивают его в машину, закрывают дверь, девушка кричит «Спасибо, мужчины!» и срывается с места. Мужики смотрят вслед, один говорит «Во мудак», второй отвечает «Да молодой еще», все возвращаются по местам.

Наблюдал моими глазами, слышал моими ушами, тег «моё».

Источник

Дело не в пессимизме и не в оптимизме, а в том, что у девяноста девяти из ста нет ума.

Если человек не курит и не пьёт, поневоле задумаешься, уж не сволочь ли он?

Ехать с женой в Париж все равно, что ехать в Тулу со своим самоваром.

Бывают люди, которые всегда говорят только умные и хорошие слова, но чувствуешь, что они тупые люди.

Если жена тебе изменила, то радуйся, что она изменила тебе, а не отечеству.

Университет развивает все способности, в том числе — глупость.
Говорят: в конце концов правда восторжествует, но это неправда.
Здоровы и нормальны только заурядные, стадные люди.

Для того, чтобы ощущать в себе счастье без перерыва, даже в минуты скорби и печали, нужно: а) уметь довольствоваться настоящим и б) радоваться сознанию, что могло бы быть и хуже.

Когда в твой палец попадает заноза, радуйся: «Хорошо, что не в глаз!»

У очень хорошего человека такая физиономия, что его принимают за сыщика; думают, что он украл запонки.

Всё знают и всё понимают только дураки да шарлатаны.

Тот, кому чужда жизнь, кто неспособен к ней, тому ничего больше не остается, как стать чиновником.

Одна боль всегда уменьшает другую. Наступите вы на хвост кошке, у которой болят зубы, и ей станет легче.

Сотни верст пустынной, однообразной, выгоревшей степи не могут нагнать такого уныния, как один человек, когда он сидит, говорит и неизвестно, когда он уйдет.

Если хочешь, чтобы у тебя было мало времени, — ничего не делай.
Нужно по капле выдавливать из себя раба.

Никто не хочет любить в нас обыкновенного человека.

Если против какой-нибудь болезни предлагается очень много средств, то это значит, что болезнь неизлечима.

Не стоит мешать людям сходить с ума.

«Циник» — слово греческое, в переводе на твой язык значащее: свинья, желающая, чтобы весь свет знал, что она свинья.

Эти умники все такие глупые, что не с кем поговорить.
Если бы все люди сговорились и стали вдруг искренни, то всё бы у них пошло к чёрту прахом.

Талантливый человек в России не может быть чистеньким.

Если твой поступок огорчает кого-нибудь, то это еще не значит, что он дурен.

Стать писателем очень нетрудно. Нет того урода, который не нашел бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя.

Нельзя требовать от грязи, чтобы она не была грязью.

«Познай самого себя» — прекрасный и полезный совет; жаль только, что древние не догадались указать способ, как пользоваться этим советом.

Уходить от людей — это самоубийство.

На земле нет ничего хорошего, что в своём первоисточнике не имело бы гадости.

. за почтовым отделением давно уже установилась репутация учреждения, в котором страшно бывать.

На боль я отвечаю криком и слезами, на подлость — негодованием, на мерзость — отвращением. По-моему, это, собственно, и называется жизнью.

Жизнь, по сути, очень простая штука и человеку нужно приложить много усилий, чтобы её испортить.

Найдены возможные дубликаты

Заголовок просто так и просит поставить как можно больше минусов.

может быть ты и прав(а)

А не почитать ли мне Чехова? Что порекомендуете?

Читай всё. И не слушай рекомендации человека, у которого цитаты Чехова не принадлежат Чехову.

Моя догадка — это дневники.

Доказательства есть! Хотя погодите.

Ему и так нелегко придётся, подумала собака

Когда жена захотела в ресторан, но ты экономный) асмр

И я тоже смогла2

Самое тяжёлое в похудении это удержать результат. Многие в меня не верили и говорили, что похудев на 27 кг за 3 месяца, я быстро сорвусь и наберу ещё больше.
Это моё фото до: за 90 кг

А это сейчас (через год), набрала конечно 3-5 кг, но мне и с таким весом комфортно. Может решусь и к лету сброшу ещё 10 кг.

Спорта как не было, так и нет). Желаю всем удачного похудения.

Путь к желудку мужчины лежит через его рот

Наблюдал сегодня картину маслом.

Стою на остановке, жду коллегу, втыкаю в телефон. Диспозиция: на остановочной лавочке сидят женщина и мужчина, тоже в телефонах, возле мусорки два мужика курят и болтают о своем.

Подходит парень, чуть старше 20 лет на вид, садится на лавочку с краю и смотрит в одну точку. Практически сразу подъезжает маленький красный опелек, за рулем девушка. Пассажирское стекло опускается, и девушка говорит, явно обращаясь к парню: «Сережа! Ну Сереженька! Ну хватит дуться, ну поехали домой, а?»

Я отвлекаюсь от телефона (драма же!), смотрю на Сереженьку. Сереженька сидит как каменный, демонстративно смотрит в сторону, не реагирует. Девушка продолжает: «А дома пельмени ждут, я почти полную морозилку налепила. И сметаны купила.»

Сразу начинается действие. Оба курящих мужика синхронным движением отстреливают бычки в урну, один идет к машине, другой к Сереже. Первый открывает пассажирскую дверь, второй хватает Сереженьку под руку, причем тот мужик, что сидел до того рядом, начинает ему помогать: хватает под вторую руку, вдвоем они парня отрывают от лавочки и тащат к машине, на полпути курильщик №1 к ним присоединяется. Я подхожу помочь, но места там уже нет, да и справляются они вполне неплохо.

Втроем под белы рученьки подстаскивают Сереженьку к машине и начинают туда запихивать, при этом все трое на него орут: «Ты совсем охренел? Почти полная морозилка пельменей! Такими вещами не бросаются! Живо полез в машину, пока мы тебя в багажник не запихали! Куртку подбери! Сметана еще! Совсем дебил?» У Сереженьки на лице легкий шок, он сопротивляется, но как-то вяло. Запихивают его в машину, закрывают дверь, девушка кричит «Спасибо, мужчины!» и срывается с места. Мужики смотрят вслед, один говорит «Во мудак», второй отвечает «Да молодой еще», все возвращаются по местам.

Наблюдал моими глазами, слышал моими ушами, тег «моё».

Источник