Кто такой николас бараташвили
БАРАТАШВИЛИ, НИКОЛОЗ МЕЛИТОНОВИЧ
БАРАТАШВИЛИ, НИКОЛОЗ МЕЛИТОНОВИЧ (1817–1845), грузинский поэт.
Родился 15 (27) декабря 1817 в Тифлисе. Выходец из некогда богатой, но впоследствии разорившейся дворянской семьи.
Короткая жизнь Бараташвили (историки литературы по праву ставят его в один ряд с великими поэтами-романтиками П.Б.Шелли, Д.Китсом, М.Лермонтовым, Ш.Петефи, не дожившими до тридцатилетия) была мучительна из-за отсутствия каких бы то ни было надежд и перспектив.
Во время учебы в Тифлисском благородном училище (1827–1835), упав с лестницы, Бараташвили повредил ногу. Неизлечимая хромота помешала поступить на военную службу, хотя он страстно мечтал о военной карьере. Не удалось ему продолжить и образование в университете: единственный кормилец в семье, он вынужден был поступить в судебное ведомство на скромную чиновничью должность.
Все это не могло не отразиться на тональности поэзии Бараташвили и его восприятии мира. Внешне производивший впечатление гуляки, остроумца, чуть более, чем нужно, злого на язык, он испытывал глубокое внутреннее разочарование и одиночество.
Способствовала этому и политическая ситуация – заговор 1832, который имел целью отделение Грузии от России, не увенчался успехом, и хотя заговорщики были наказаны очень мягко, с надеждами вернуть Грузии самостоятельность пришлось расстаться. Бараташвили тяжело переживал этот неуспех еще и потому, что среди участников заговора находился известный общественно-политический деятель, философ Соломон Додашвили (1805–1836), школьный учитель Бараташвили, активно повлиявший на формирование его личности.
Безвыходными были и личные обстоятельства – бедный, физически неполноценный поэт, влюбленный в дочь знаменитого грузинского литератора Александра Чавчавадзе (1786–1846) красавицу Екатерину Чавчавадзе, не пользовался ее взаимностью.
Прославившийся в начале 40-х как поэт (его стихи были широко известны, хотя впервые увидели свет только в 1852, после его смерти), Бараташвили стал лидером художественного кружка, объединившего писателей-единомышленников. Постепенно ширилась и его известность за пределами Грузии – Санкт-Петербургская Академия наук сделала его своим корреспондентом (Бараташвили должен был собирать материалы, посвященные грузинской истории).
Николоз Бараташвили умер 9 (21) октября 1845 в г. Ганджа (Азербайджан).
Его прах в 1893 был перевезен на родину и погребен сначала в Пантеоне грузинских писателей, а затем – в 1938 – перенесен в Пантеон на горе Мтацминда, где покоятся великие деятели грузинской культуры.
Хотя творческое наследие Бараташвили очень невелико (оно включает всего тридцать семь стихотворений и одну поэму), значение его для грузинской литературы трудно переоценить.
После Давида Гурамишвили, но независимо от него (поэт не был знаком с творчеством предшественника), Бараташвили, преодолев влияние восточной поэзии, продолжил великую традицию, у истоков которой стоял Шота Руставели, Недаром Бараташвили считают вторым по значению национальным поэтом после автора Витязя в тигровой шкуре.
Бараташвили, грузинский поэт-романтик, смог органично усвоить и перенести на родную почву достижения современной ему поэзии европейского романтизма и – в более широком смысле – как русской, так и западноевропейской культур.
Его немногочисленные стихи многообразны по жанрам. Здесь и любовная лирика – Княжне Екатерине Чавчавадзе (1839), Когда ты, как жаркое солнце, взошла… (1840), и лирика философская – Таинственный голос (1836), Раздумья на берегу Куры (1837), Младенец (1839), и жанровый портрет на фоне истории – Наполеон (1839). Различна и поэтическая тональность: элегический строй стихотворения Сумерки на Мтацминде (1833–1836), где поэт чутко прислушивается к малейшим переменам в мире природы и чувствует свою связь с ним: Мне вечер был живым изображеньем друга. / Он был, как я. Он был покинут и один, сменяется неистовым порывом в стихотворении Мерани (1842), рассказывающем о коне мечты, поэтическом скакуне, к которому обращен страстный призыв – обвеять дыханьем встречного ветра печаль и думу поэта-всадника.
Важнейшее место в поэтическом наследии Бараташвили занимает поэма Судьба Грузии (1839), в центре которой – образ царя Ираклия II, его борьба с иноземными захватчиками (изображен захват Тифлиса в 1795 иранским шахом Ага-Магометом) и нелегкие раздумья – можно ли сохранить свободу, жертвуя жизнью лучших сынов страны, или разумнее попросить защиты у более сильного соседа.
В поэме отразилась одна из центральных проблем и для всего грузинского народа, и для деятелей его культуры: было ли благом присоединение в 1801 Грузии к России. Вынужденная (страна изнемогала от вражеских вторжений) и во многом благотворная мера (общение грузинской и русской культур было полезно для обеих сторон), зачастую воспринималась как потеря национальной независимости. И если в поэме не содержится однозначного ответа, в стихотворении Могила царя Ираклия (1842) этот ответ дан – присоединение помогло сохранить страну.
Поэтическим завещанием стало недатированное стихотворение Бараташвили Цвет небесный, синий цвет…. Разные оттенки этого небесного цвета не только окрашивают различные этапы человеческой жизни, они и символизируют тот или иной ее этап. Синева иных начал, которой проникся лирический герой стихотворения еще в детстве, со временем становится цветом глаз любимой: Это взгляд бездонный твой, / Напоенный синевой, цветом мечты, цветом вселенной, чтобы затем сделаться цветом смерти и забвения: Это синий, негустой / Иней над моей плитой. / Это сизый, зимний дым / Мглы над именем моим.
Имя Бараташвили – в числе самых почитаемых имен грузинских литераторов. Знакомо оно и русским читателям.
Наиболее известные переводы стихов Бараташвили на русский язык принадлежат Б.Л.Пастернаку, который представил российской публике практически весь корпус произведений поэта. До него попытку дать полный перевод всего, написанного Бараташвили, предпринял грузинский поэт В.Гаприндашвили (1889–1941). Его труд увидел свет в Тифлисе в 1922. Стихотворение Мерани переводил также М.Л.Лозинский (1886–1955).
Стал частью русской культуры и романс, написанный С.Никитиным на стихи Цвет небесный, синий цвет….
Сочинения: Стихотворения. М., 1938; Стихотворения. М., 1946; Стихотворения. Тбилиси, 1946; Стихотворения. Поэма. Тбилиси, 1982.
Гацерелия А. Николай Бараташвили. Жизнь и творчество. Тбилиси, 1945
Нуцубидзе Т.Ш. «Мерани» Бараташвили и героический – В кн.: Литературные разыскания (на груз. яз.), т. 2. Тбилиси, 1987
Какабадзе М.П. «Судьба Грузии», ее реализм и романтизм – В кн.: Литературные разыскания (на груз. яз.), т. 2. Тбилиси, 1987
Бурджанадзе К.В. Поэзия Н.Бараташвили в переводе В.Гаприндашвили. – В кн.: Литературное содружество народов СССР. Тбилиси, 1987
Гогохия Н.Г. Цвет небесный: Б.Пастернак, Н.Бараташвили. – В кн.: Принципы и методы исследования в филологии: конец XX века, вып. 6. Спб. – Ставрополь, 2001
О тех, кого любишь. 3. Николоз Бараташвили
Видеофильм:
«СИНЕВА ИНЫХ НАЧАЛ»
(литературный очерк)
В заглавие очерка взята строчка из стихотворения лучшего лирика-романтика грузинской поэзии Николоза Бараташвили. Юноша-поэт с высокой трагической судьбой…
Он родился в тысяча восемьсот семнадцатом году в переломное, очень трудное для Грузии время. Тогда перестраивался весь исторический уклад жизни. Страна только врастала в плоть Российской Империи, входила в поле современных культурных тенденций не только России, но и Европы. А в это время набирала силу реакция на крах идей эпохи Просвещения, гуманизма, рационализма. Эта реакция получила в истории искусств имя «романтизм».
В грузинской поэзии это наиболее полно явилось у Бараташвили. Но, вдобавок, юный поэт сумел вживить в это новое то главное достоинство, что отличало прежнюю родную традицию – эпичность, высокий гимнографический строй, восторг верующей души перед Божественным Началом. Эта традиция идёт ещё с пятого века, времени принятия Православия и начала книжности. Вот пример из стихов тогда восемнадцатилетнего юноши:
«…Молчат окрестности. Спокойно спит предместье.
В предшествии звезды луна вдали взошла.
Как инокини лик, как символ благочестья,
Как жаркая свеча, луна в воде светла.
Ночь на Святой горе была так бесподобна,
Что я всегда храню в себе её черты
И повторю всегда дословно и подробно,
Что думал и шептал тогда средь темноты.
Николоз Бараташвили принадлежал старинному княжескому, но обедневшему роду. Всю короткую жизнь юношу сопровождало какое-то роковое невезение. Всё было против него, против его таланта. Отец поэта служил в войсках у Ермолова и Паскевича. Был он вспыльчив и азартен и проиграл в карты всё достояние семьи, разорил детей, жену. Мать поэта, Евфимия, до конца потом содержала ставшего нахлебником и обузой мужа. Она была женщина деятельной любви и доброты: терпеливая, гармоничная, тонко чувствующая прекрасное. Все эти качества ей удалось взрастить и в сыне. Сама же она всю жизнь в одиночку тянула свою тяжёлую «телегу быта». Привычная печальная картина – будто время совсем не меняется…
Эти переживания, это сострадание матери, отложились в характере Николоза, вошли затем в его стихи человечностью. Семья жила очень трудно. Бедность и распущенность отца закрывали путь к общественному положению, послужному росту юноши. А ведь он ещё в старших классах Тифлисской гимназии ярко выделялся в кругу друзей своим даром, своей мудростью не по годам. Но никому из «людей значительных» дела до его таланта не было. Все и так сами были талантами.
«Крепко обнял он свою жену в ответ,
Радуясь её словам и гордый.
Женщины былого, слава вам!
Отчего, святые героини,
Ни одна из женщин больше нам
Вас напомнить не способна ныне!
Стынет в женщинах душевный пыл.
Без него теплей в столичной шубе.
Ветер севера оледенил
В жилах их следы отчизнолюбья.
Что им там до братьев, до сестёр?
Им бы только жизнью наслаждаться.
Грузия? Грузины? Что за вздор!
Разве важно, как им называться?»…
Не правда ли – универсально, злободневно?
По выходе из гимназии Николоз должен был поступать в службу, кормить семью. Он хотел идти по военной линии, но мать резко воспротивилась. Да и сам он немного хромал – повредил в детстве ногу. Они обратились за помощью к брату матери, генералу- правителю Аварии и знаменитому поэту Григолу Орбелиани. Но помощи от него не получили. Юноше удалось устроиться только столоначальником в правовое заведение со звучным названием «Экспедиция суда и расправ». И он попадает в известную трясину тупой чиновничьей службистики. От этой застойной среды, от постоянного гнёта малоденежья спасали только природа – всё свободное время он проводил на реке, в горах – созерцательность и поэзия.
«Наш бренный мир – худое решето,
Которое хотят долить до края.
Чего б ни достигали мы, никто
Не удовлетворялся, умирая.
Завоеватели чужих краёв
Не отвыкают от кровавых схваток.
Они, и полвселенной поборов,
Мечтают, как бы захватить остаток.
Что им земля, когда, богатыри,
Они землёю завтра станут сами?
Но и миролюбивые цари
Полны раздумий и не спят ночами.
Они стараются, чтоб их дела
Хранило с благодарностью преданье,
Хотя, когда наш мир сгорит дотла,
Кто будет жить, чтоб помнить их деянья?
Но мы сыны земли, и мы пришли
На ней трудиться честно до кончины,
И жалок тот, кто в памяти земли
Уже при жизни станет мертвечиной».
Главным событием жизни для Николоза Бараташвили стала его влюблённость. Он оказался необычайно одарённым в этом чувстве. И влюбился, конечно же, в первую красавицу Грузии Екатерину Чавчавадзе, сестру жены Грибоедова, Нины. Юноша часто бывал в музыкально-литературном салоне дома поэта, генерала и «патриарха» всего образованного общества Грузии и Тифлиса Александра Чавчавадзе. И глубоко влюбился в его дочь, когда та пела романс на одно из ранних стихотворений Николоза.
«Ты силой голоса
И блеском исполненья
Мне озарила жизнь мою со всех сторон,
И счастья полосы,
И цепи огорчений –
Тобой я ранен и тобою исцелён…
Могу признаться я:
Когда с такою силой
Однажды «Розу» спела ты и «Соловья»,
Во мне ты грацией
Поэта пробудила,
И этим навсегда тебе обязан я».
Да, эта любовь развернула талант юноши необычайно! До него так о любви никто не писал. В этих стихах – ни тени восточной неги, эстетизированной эротики, телесной мелкости. Эти стихи – предельный порыв духа. К тому же, поэт встречал в красавице неравнодушие. Они были молоды; и он так же хорош собой – стройный крепкий юноша со сходящимися плавными бровями, удлинёнными чёрными глазами, каштановыми кудрями.
«Что странного, что я пишу стихи?
Ведь в них и чувства не в обычном роде.
Я б солнцем быть хотел, чтоб на восходе
Увенчивать лучами гор верхи;
Чтоб мой приход сопровождали птицы
Безумным ликованьем вдалеке;
Чтоб ты была росой, моя царица,
И падала на розы в цветнике;
Чтобы тянулось, как жених к невесте,
К прохладе свежей светлое тепло;
Чтобы существованьем нашим вместе
Кругом всё зеленело и цвело.
Любви не понимаю я иначе,
А если ты нашла, что я не прост,
Пусть будет жизнь избитой и ходячей –
Без солнца, без цветов, без птиц и звёзд.
Но с этим ты сама в противоречье,
И далеко не так уже проста
Твоя растущая от встречи к встрече
Нечеловеческая красота».
Конечно, это взаимное счастье не могло продолжаться долго. Не могла богатая красавица соединиться в ту пору с мелким бедным чиновником, пусть даже гением из родовитой фамилии. К тому же, стихи его тогда мало, кто знал и ценил. Исписанная им тонкая тетрадь известна была только малому кругу друзей, да Екатерине. А печататься возможности не имелось. В Тифлисе выходила всего одна толстая газета. И выделять страницы под стихи было кому, помимо Бараташвили. Хотя бы тем же Чавчавадзе и Орбелиани. Да и с признанием молодых талантов в литературе всегда сопряжены известные сложности, что вытекают из самолюбия авторов, состязательности.
И вот прошло ещё немного времени, и радости молодых людей положен был предел.
«Я помню, ты стояла
В слезах, любовь моя,
Но губ не разжимала,
Причину слёз тая.
Не о земном уроне
Ты думала в тот миг.
Красой потусторонней
Был озарён твой лик.
Мне ныне жизнью всею
Предмет тех слёз открыт.
Что я осиротею,
Предсказывал твой вид.
Теперь, по сходству с теми,
Мне горечь всяких слёз
Напоминает время,
Когда я в счастье рос».
Екатерина была выдана замуж за богатого пожилого Дадиани, владетельного князя Мингрелии. Ей пришлось уехать в глухой угол, в его столицу Зугдиди, которую и сегодня в Грузии часто величают «деревней». Так Николоз Бараташвили потерпел в жизни ещё одно «поражение». Сегодня таких людей называют «неудачниками». Впрочем, те времена и нравы мало, чем отличаются по характеру от нынешних…
Но вот, что удивительно! Потеряв такую любимую, поэт не озлобился, не уронил своего дара. Только голос зазвучал ещё печальней, ещё глубинней. Что остаётся человеку, если его идеальное раз за разом сокрушается натиском грубой прозы? Но – ни слова упрёка, обвинения ей.
«Я храм нашёл в песках. Средь тьмы
Лампада вечная мерцала,
Неслись Давидовы псалмы,
И били ангелы в кимвалы.
Там отрясал я прах от ног
И отдыхал душой разбитой.
Лампады кроткий огонёк
Бросал дрожащий свет на плиты.
Жрецом и жертвой был я сам.
В том тихом храме средь пустыни
Курил я в сердце фимиам
Любви – единственной святыне.
И что же – в несколько минут
Исчезли зданье и ступени,
Как будто мой святой приют
Был сном или обманом зренья.
Где основанье, где престол,
Где кровельных обломков куча?
Он целым под землю ушёл,
Житейской пошлостью наскуча.
Не возведёт на этот раз
Моя любовь другого крова,
Где прах бы я от ног отряс
И тихо помолился снова».
В тысяча восемьсот сорок четвёртом году Бараташвили переведён в Нахичевань помощником уездного начальника. Теперь он оторван от последних друзей, от родных. Он предельно одинок. Но одиночество возводит его мысль выше и выше. В одном из стихотворений он размышляет о сущности красоты истинной и в чём-то предвосхищает загадочное предречение Достоевского: «Красота спасёт мир».
Печать красы, как всякий отпечаток,
Когда-нибудь сотрётся и сойдёт,
Со стороны мужчины недостаток:
Любить не сущность, а её налёт.
Природа красоты – иного корня
И вся насквозь Божественна до дна,
И к этой красоте, как к силе горней,
В нас вечная любовь заронена.
Та красота сквозит в душевном строе
И никогда не может стать стара.
Навек блаженны любящие двое,
Кто живы силами её добра.
Лишь между ними чувством всё согрето,
И если есть на свете рай земной –
Он во взаимной преданности этой,
В бессмертной этой красоте двойной».
Молодой поэт, возрастая в своих высоких прозрениях, шаг за шагом отчего-то неизбежно подступает к краю своей земной жизни. Будто бы жизнь его отмеряется каждым высказанным истинным словом!
Новый перевод по службе забросил его под Гянджу, в дикие пустынные места, в чуждый мир мусульманства. Он – будто грузинский Овидий…
Двадцать первого октября тысяча восемьсот сорок пятого года в возрасте двадцати семи лет Николоз Бараташвили скончался от злокачественной малярии в жалкой лачуге, в совершенном одиночестве. Похоронен был там же. Никто из родных и друзей на погребение приехать не смог. Позже им переслали тетрадку его стихов. Но возможности публикации не было, и о поэте забыли. Сбылась его поэтически-провидческая строка о себе в самом известном у нас его стихотворении.
«Цвет небесный, синий цвет,
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.
И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.
Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
Напоённый синевой.
Это цвет моей мечты.
Это краска высоты.
В этот голубой раствор
Погружён земной простор.
Это лёгкий переход
В неизвестность от забот
И от плачущих родных
На похоронах моих.
Это синий негустой
Иней над моей плитой.
Это сизый зимний дым
Мглы над именем моим».
Екатерина Дадиани-Чавчавадзе жила более ста лет. Ей довелось быть свидетельницей не только посмертного возвращения когда-то ею любимого юноши, но и революционного крушения всего исторического уклада, слома жизни, унёсшего, казалось, в беспамятство всё предыдущее. От прошлого у неё оставались только стихи Бараташвили, да несколько бриллиантов владетельной особы. Но всё равно прошлое, уже задолго после её кончины, вернуло своё. Ничто и никто не в силах победить на этой земле культурную память народов. И Екатерина всё по прежнему остаётся в ней Первой Красавицей Грузии, воспетой человеком, любившим её больше жизни:
Николай (Николоз) Бараташвили — о поэте
Информация
Биография
Николай (Николоз) Мелитонович Бараташвили (ნიკოლოზ მელიტონის ძე ბართაშვილი – 15 (27) декабря 1817 года, Тифлис — 9 (21) октября 1845 года, Гянджа) — выдающийся грузинский поэт-романтик.
Родился в семье князя Мелитона Николаевича Бараташвили (1795—1860) и княжны Ефимии Дмитриевны (Зурабовны) Орбелиани (1801—1849).
В 1827 г. был определен в Тифлисское благородное училище, которое окончил в 1835 г. Под влиянием своего учителя, общественно-политического деятеля и философа Соломона Додашвили Николоз проникся идеями гуманизма и национальной свободы. После окончания училища из-за материальной нужды был вынужден поступить чиновником в Экспедицию суда и расправы.
Уже в 40-х годах молодой Николоз…
Николай (Николоз) Мелитонович Бараташвили (ნიკოლოზ მელიტონის ძე ბართაშვილი – 15 (27) декабря 1817 года, Тифлис — 9 (21) октября 1845 года, Гянджа) — выдающийся грузинский поэт-романтик.
Родился в семье князя Мелитона Николаевича Бараташвили (1795—1860) и княжны Ефимии Дмитриевны (Зурабовны) Орбелиани (1801—1849).
В 1827 г. был определен в Тифлисское благородное училище, которое окончил в 1835 г. Под влиянием своего учителя, общественно-политического деятеля и философа Соломона Додашвили Николоз проникся идеями гуманизма и национальной свободы. После окончания училища из-за материальной нужды был вынужден поступить чиновником в Экспедицию суда и расправы.
Уже в 40-х годах молодой Николоз приобрел славу поэта и возглавил литературный кружок, состоявший из передовых писателей того времени. Члены этого кружка основали впоследствии постоянный грузинский театр (1850 г.) и журнал «Цискари» (1852 г.).
Большую роль в его жизни сыграла неразделенная любовь к княжне Екатерине Александровне Чавчавадзе, дочери известного поэта князя Александра Гарсевановича Чавчавадзе (ставшей впоследствии супругой владетеля Мегрелии князя Давида Дадиани). Стихи, посвященные ей, — блестящие образцы любовной лирики.
В 1844 г. после полного разорения отца Николоз был вынужден покинуть родной край и поступить на государственную службу сначала в Нахичевани, потом в Гяндже, где он занимал должность помощника уездного начальника. Заболев здесь злокачественной лихорадкой, он умер в возрасте 27 лет.
Впоследствии прах поэта был перевезен на Родину и захоронен в Тбилиси на горе Мтацминда в пантеоне величайших общественных деятелей Грузии.
Поэзия Николоза Бараташвили вершина грузинского романтизма.
Поэтическое наследие Николоза Бараташвили включает 36 лирических стихотворений и историческую поэму «Судьба Грузии». Совершенным образцом лирики Бараташвили является его стихотворение «Мерани» — одно из любимых стихотворений грузинского народа.
Николоз Бараташвили обновил поэтику грузинского стиха, создал образцы стихов-размышлений, отличающихся философской глубиной и вместе с тем чарующей пластичностью, музыкальностью, выразительностью. Б. Л. Пастернак, переводивший стихи Бараташвили на русский язык, писал: «. Гениальность, проникающая стихи Бараташвили, придает им последнее совершенство. «. Творчество Николоза Бараташвили, крупнейшего после Шоты Руставели поэта Грузии, вдохновляло многие поколения грузинских писателей.
В конце XIX — начале XX века на страницах Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона о творчестве Бараташвили был написан следующий отзыв: «Тяжелые личные неудачи и ничтожество окружающей среды наложили печать меланхолии на творчество поэта, прозванного «грузинским Байроном». В эпоху борьбы с горцами и общего увлечения военными подвигами он взывает к другой, лучшей славе — сделать счастливыми своих крестьян; он жаждет самопожертвования во имя родины. Пессимизм Б. не укладывается в рамки личного недовольства; он носит философский характер, обуславливаемый общими запросами человеческой души. Б. — первый грузинский поэт-мыслитель, воплотивший в своих прекрасных по форме произведениях общечеловеческие идеалы справедливости и свободы»
В русскую культуру творчество Бараташвили пришло только при советской власти, в 1922 году, с переводами Валериана Ивановича Гаприндашвили. Популярным же он стал после переводов Борисом Пастернаком его стихов и романса Сергея Никитина на стихотворение «Синий цвет».
«Как змеи, локоны твои распались…»;
«Цвет небесный, синий цвет»;
«Мужское отрезвленье — не измена»;
«Глаза с туманной поволокою»;
«Когда ты, как жаркое солнце, взошла»;
«Я помню, ты стояла».
Композитор Елена Могилевская написала вокальный цикл «Песни на Мтацминде» для тенора и фортепиано на стихи Н. Бараташвили в переводе Б. Пастернака. Вначале звучит запись голоса Пастернака, читающего свой перевод стихотворения «Мерани».
В цикле чередуются вокальные и инструментальные номера. музыка написана на стихи:
«Посвящение Екатерине, когда она пела под аккомпанемент фортепиано»
«Когда мы рядом в необъятной Вселенной»
«Сумерки на Мтацминде»
«Мерани»
Бараташвили, Николай Мелитонович
Известный грузинский поэт-романтик. Человек со сложной судьбой. Теперь его называют «классиком грузинской литературы», однако при его жизни не было издано ни одной строчки стихов. Впервые несколько стихотворений Бараташвили были опубликованы лишь через семь лет после его смерти. Только после издания в 1876 году сборника его стихов на грузинском языке, Бараташвили стал одним из самых популярных поэтов Грузии.
Содержание
Биография
Родился в семье князя Мелитона Николаевича Бараташвили (1795—1860) и княжны Ефимии Дмитриевны (Зурабовны) Орбелиани (1801—1849).
В 1827 году был определён в Тифлисское благородное училище, которое окончил в 1835 году. Под влиянием своего учителя, общественно-политического деятеля и философа Соломона Додашвили Николоз проникся идеями гуманизма и национальной свободы. После окончания училища из-за материальной нужды был вынужден поступить чиновником в Экспедицию суда и расправы.
Уже в 1840-х годах молодой Николоз приобрёл славу поэта и возглавил литературный кружок. Члены этого кружка основали впоследствии постоянный грузинский театр (1850 г.) и журнал «Цискари» (1852 г.).
Большую роль в его жизни сыграла неразделенная любовь к княжне Екатерине Александровне Чавчавадзе, дочери известного поэта князя Александра Гарсевановича Чавчавадзе (ставшей впоследствии супругой владетеля Мегрелии князя Давида Дадиани). Стихи, посвященные ей, — блестящие образцы любовной лирики.
В 1844 году после полного разорения отца Николоз был вынужден покинуть родной край и поступить на государственную службу сначала в Нахичевани, потом в Гяндже, где он занимал должность помощника уездного начальника. Заболев здесь малярией, он умер в возрасте 27 лет.
Впоследствии прах поэта был перевезён на Родину и захоронен в Тбилиси на горе Мтацминда в пантеоне величайших общественных деятелей Грузии.
Творчество
Поэтическое наследие Николоза Бараташвили включает 36 лирических стихотворений и историческую поэму «Судьба Грузии». Совершенным образцом лирики Бараташвили является его стихотворение «Мерани» — одно из любимых стихотворений грузинского народа.
В русскую культуру творчество Бараташвили пришло только при советской власти, в 1922 году, с переводами Валериана Ивановича Гаприндашвили. Популярным же он стал после переводов Борисом Пастернаком его стихов (известное стихотворение «Синий цвет» в переводе Пастернака [1] было положено на музыку и исполнялось Сергеем Никитиным). На стихи Н. Бараташвили в переводе Б. Пастернака композитором Еленой Могилевской написан вокальный цикл «Песни на Мтацминде».
Переводили Бараташвили также Михаил Лозинский, Сергей Спасский и другие, а в новейшее время — Максим Амелин.
Известно также его произведение «Песня Гончабейим», посвящённое азербайджанской поэтессе, дочери последнего Нахичеванского хана Гончабейим, стихи которой были переведены им на грузинский язык. [2]