Кто такой обрезанный рукав
Кто такой обрезанный рукав
男风 (наньфэн) – «южное поветрие» или «мужское поветрие». 男 (мужчина) звучит так же как и 南 (юг).
Никому не ведомо, в какие времена появилась сия странная привычка и кто её зачинатель. Однако растекаясь вширь подобно реке, она дошла до наших дней и, что самое удивительное, даже соперничает теперь с вполне естественными сношениями, установленными в нашем мире Небом и Землёю между мужчиной и женщиной.[…]
Представим на миг двух мужчин, живших в далёкой древности. Они долго и спокойно сожительствуют вместе, как вдруг одному из них пришла в голову вздорная мысль заняться непотребным делом, а другой это странное желание с радостью воспринял.[…]
Однако некоторые, увы, любят «плутать по горам и перевалам и перелезать чрез хребты», пытаются добраться до мест тёмных и потаённых, надеясь тем самым там что-то пощупать, расковырять и найти. Заметим, что подобным способом пользуются обычно бобыли, которые к тому же в годах. Не в состоянии по причине своей бедности приобрести жену, они таким приёмом пытаются «извергнуть пламя скопившейся страсти». Случается, что пользуются им и отроки, чтобы добыть средство пропитания для себя и своей семьи, которая влачит нищенское существование. Словом, обстоятельства бывают самые различные. Удивительно другое: в нашем мире встречаются и обычные мужчины, весьма охочие до подобных утех, хотя дома их ждёт жена, а порой даже и наложница. С большим удовольствием занимаются сим блудом и отпрыски из богатых домов, у которых есть решительно всё: еда и одежда.[…]
Дурное поветрие распространилось повсюду, но особенно пышным цветом оно расцвело в краях Минь, то бишь в Фуцзяни, причём, возникнув в уездах Цзяньнин и Шаоу, оно поползло к северу, поглощая уезд за уездом, область за областью. Оно прельстило не только людей мо, даже травы и деревья, которые, как известно, лишены рассудка. Заражённые странным недугом, они также возлюбили эту странную привычку. Скажем, в теснинах гор обитает дерево под названием «жун» – смоковница, которая ещё называется «деревом южного ветра». Если рядом с ним растут маленькие деревца, жун начинает склоняться в их сторону, словно желает к ним прильнуть. Постепенно это ему вполне удаётся: ветви жуна тесно прижались к стволу юного деревца и то как бы оказалось в его объятьях. Оба дерева слились в одно целое. Теперь их ни за что не разъединить: не разрубить топором, не распилить пилой. Вот почему жун получило название «дерево южного ветра».
Ли Юй «Мужчина, матерью ставший«
斷袖之好 или 斷袖之癖 – «тяга к коротким рукавам» или «страсть коротких рукавов».
Однажды император Ай-ди и Дун Сянь спали в одной постели. Проснувшись, государь обнаружил, что Дун Сянь спит на рукаве царского одеяния. Дабы не беспокоить сон возлюбленного, Его Величество отрезал рукав своего платья и лишь потом встал.
История династии Хань (цзюань 93, биографии фаворитов, биография Дун Сяня)
分桃 – разделённый персик.
В старину ладный обликом Ми Цзыся, снискав расположение властителя царства Вэй Лин-гуна (534 – 493 до н. э.), стал его советником.
В один прекрасный день, прогуливаясь с Лин-гуном по саду, Ми Цзыся надкусил персик и, поняв, что он необычайно вкусен, отдал государю недоеденную половину плода. И молвил правитель: «Вы любите меня до такой степени, что забываете о собственном удовольствии, стараясь угодить мне, единственному!»
Впрочем, августейшее благоволение – вещь очень изменчивая и непостоянная. Вкупе с прочими эпизодами фрукт его подателю в скором времени вышел боком.
Случилось, что мать Ми Цзыся поразил недуг – кто-то пришёл ночью во дворец и доложил ему об этом. Ми Цзыся, тотчас подделав высочайший указ, сел в государеву колесницу и помчался к занедужившей родительнице. А по законам Вэй, всякий, самовольно воспользовавшийся экипажем правителя, карался отсечением ступни. Когда Лин-гун узнал о произошедшем, лишь похвалил фаворита: «Замечательно! Ради своей матушки он даже не побоялся наказания!»
Позднее, когда властитель к нему охладел, слава Ми Цзыся померкла, и его обвинили в непочтительном отношении к государю. Лин-гун сказал тогда: «Однажды он украл мою колесницу, в другой раз угостил недоеденным персиком!»
За одни и те же поступки Ми Цзыся сначала хвалили, а потом порицали, получилось так оттого, что милость государя обратилась в ненависть.
Ханьфэй-цзы (Рассуждения о сложнейшем)
龙阳/龍陽 (лунъян) – Большой китайско-русский словарь, давая перевод, жжёт напалмом.
По легенде Лун Янцзюнь вместе с императором Аньси отправились на озеро – порыбачить. Поймав с десяток рыбёшек, Лун Янцзюнь заплакал. Когда государь спросил о причине его слёз, Лун посетовал – поймав более крупную рыбу, мелочь, попавшуюся ранее, выбрасываешь; также и правитель Аньси откажется от него, обретя более красивого любовника. Император Аньси успокоил Янцзюня, заявив, что казнит любого, кто упомянет о других красавцах.
Полная версия истории.
В даосских текстах (буддистов не берём – у них столько тематической писанины не было) вопрос однополых отношений широко не обсуждался, впрочем, таковые и не порицались; сей аспект рассматривался скорее в метафизической парадигме – расстройство гармонии Инь и Ян, вследствие которого усиливается лишь одно из начал, могло в теории привести к нарушению баланса энергий в организме.
Ряд даосских и буддистских школ считали подобные пристрастия ошибочными, другие придерживались нейтральной точки зрения. Но все учения признавали – очевидной пользы для организма в этом нет.
Хотя в период Тан началось некоторое осуждение гомосексуальности (за счёт проникновения христианства и ислама, как полагает часть исследователей), никаких серьёзных гонений вплоть до ХХ в. не наблюдалось.
В светской среде однополые связи относили к категории развлечений и резкой критике не подвергали – они воспринимались как одна из граней сексуальной культуры.
Долгое время в китайской литературе даже не существовало специального слова для обозначения такого рода людей: терминология восходит исключительно к символике братства, преданности и уважения к партнёру, а не к характеру сексуальных предпочтений.
В богемном кругу философов, поэтов и иже с ними нетрадиционные отношения являлись элементом определённого стиля жизни – особого возвышенного типа дружбы.
Например, Бо Цзюйи собирался удалиться со своим задушевным другом (и не только, нувыпоняли) Юань Чжэнем в даосский скит (среди прочего, г-н Бо почитывал на досуге Дао дэ цзин, есть у него и стихотворение «Читая Лао-цзы»), дабы вместе сделаться даосскими отшельниками.
Бо Цзюйи
«Во время цветения пионов в храме Симинсы вспоминаю Юаня Девятого»
В тот же храм, что и в прошлом году,
Любоваться цветами пришёл.
Вовсе не жаль лепестков облетевших,
Старость внезапна — печалюсь.
С другом пленялись прелестью вешней;
Уехав в Лоян, он ещё не вернулся.
Известно ль ему — я рядом с багрянцем
О весне уходящей грущу.
Юань Чжэнь
«Пионы в храме Симинсы»
Лун Янцзюнь, служивший в IV в. до н. э. министром при князе Вэй. Текст «Чжань го цэ» (III в. до н. э.) подтверждает, что у них и в самом деле была гомосексуальная связь.
Первая версия перевода «西明寺牡丹花时忆元九» выполнена для проекта «Монах Кукай на пиру демонов в стране Тан».
Здесь представлен 2-й вариант перевода – подумала и решила, что смогу его улучшить (на мой скромный дилетантский взгляд, разумеется).
Мужское обрезание
Внимание! Информация носит ознакомительный характер и не предназначена для постановки диагноза и назначения лечения. Всегда консультируйтесь с профильным врачом!
В этой статье мы объясним, что такое мужское обрезание, рассмотрим фото до и после проведения операции, поговорим о показаниях и противопоказаниях, особенностях и осложнениях связанных с процедурой.
Что такое обрезание у мужчин?
Термин обрезание происходит от латинского циркумцизия, что означает «обрезать».
Это очень старая практика, родившаяся более 6000 лет назад, которая включает в себя полное удаление крайней плоти, то есть лоскута кожи, который покрывает головку (конечную часть полового члена у мужчин).
Немного истории
Согласно историческим свидетельствам, вероятно, что первое обрезание было совершено в Древнем Египте, в 2300-2400 гг. до н.э.: на могиле в Саккаре было обнаружено изображение церемонии обрезания у взрослого человека.
Считается, что для египтян обрезание было благородной практикой, настолько, что сам бог Солнца Ра был обрезан, тесно связанный с навязчивой идеей этого народа в отношении гигиены, и, вероятно, также приписывающий значение престижа, чистоты и духовного развития, и по этой причине осуществлялся по случаю публичных церемоний.
Древние поселения инков, ацтеков и майя практиковали обрезание.
Однако только к концу 19-го века обрезание стало медицинским актом благодаря хирургу-ортопеду по имени Сейр, который посчитал эту практику полезной для лечения детей с двигательными нарушениями. Позже, после прочтения его работы, многие другие врачи приняли эту методику для лечения самых разнородных заболеваний, способствуя быстрому распространению процедуры обрезания (особенно в Америке и Англии), вплоть до первой половины 900 года.
Распространенность
Обрезание является широко распространенной практикой в некоторых странах мира, таких как:
Около 13 миллионов мужчин, проживающих в этих географических районах, обрезаны: это люди исламской или еврейской веры, которым обрезание делали дети или молодые люди.
В России обрезание также практикуют, возможно, оно также широко распространено, как и в остальной части Европы и Азии. Это процедура также показана в некоторых случаях, ограниченных решением проблем со здоровьем, таких как наличие фимоза или других заболеваний, как установлено ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения).
Помимо медицинских показаний, обрезание остается широко обсуждаемой практикой в западном мире и даже в некоторых странах, таких как Финляндия, оно считается незаконным.
Зачем нужно обрезание (смысл)
Обрезание имеет, прежде всего, религиозное значение.
В Торе Еврейской Библии, в первой книге Бытия, говорится об обрезании, которое патриарх Авраам практиковал над своими сыновьями, над собой и над всеми людьми своего дома; отсюда библейская заповедь, согласно которой всем потомкам Авраама заповедано обрезать своих детей на восьмой день жизни.
«Сей есть завет Мой, который вы должны соблюдать между Мною и между вами и между потомками твоими после тебя [в роды их]: да будет у вас обрезан весь мужеский пол».
Даже Иисус, согласно Евангелию от Луки, был обрезан.
Поэтому среди евреев обрезание является «признаком завета», который позволяет каждому обрезанному мужчине быть членом «избранного народа» и стать чистым и достойным читать молитвы.
В Коране нет упоминаний об обрезании.
Обрезание для мусульман — это сунна, кодекс поведения, написанный Пророком Мухаммедом лично, который рассказывает об обрезании, которое совершил Мухаммед в отношении двух племянников в возрасте 7 лет. Поэтому все мусульмане подвергаются обрезанию как обязательному акту перехода к половой зрелости, и поэтому только после того, как они прошли эту практику, мужчины достигают физической зрелости и готовы вступить в брак.
Даже среди аборигенов Австралии и Полинезии обрезание является ритуалом посвящения во взрослую жизнь. Хотя вначале, вероятно, значение этого было другим, то есть, практика представляла собой своего рода жертвенный обряд или «испытание мужества», которое проводилось для тех, кто в походах вступал в контакт с эти племена.
Когда проводиться обрезание?
Евреи проводят обрезание у детей на восьмой день жизни, за исключением недоношенных детей или серьезных проблем со здоровьем, из-за которых процедура может быть отложена.
Это религиозная церемония, которая проводится в синагоге или дома, в присутствии семьи и друзей, и во время которой ребенку дается имя.
Обрезание полового члена скальпелем, лишающим его крайней плоти, входит в обязанности специалиста (обычно врача) по имени Мохель, а обряд называется Брит Мила (что означает «обрезание»). За этой практикой следует чтение благословений и молитв, а также банкет.
Среди мусульман, как правило, обрезание практикуется не ранее, чем через 6-7 лет жизни, когда изучение Корана уже завершено, и ребенок берет на себя обязанность ежедневно молиться в одиночку, а также в зрелом возрасте вступать в помолвку.
Также в мире ислама обрезание — это религиозная церемония, которая проводится в семье или перед всей общиной.
В Африке (Нигерия, Судан, Заир, Уганда, Южная Африка,…) обрезание практикуется у новорожденных.
Среди аборигенов обрезание практикуется у молодых людей и является частью серии многочисленных обрядов посвящения (включая скарификацию кожи).
Медицинское обрезание
Обрезание — это операция, которую может выполнить врач:
Предусматривается местная анестезия (или общая у детей) и дневное стационарное лечение.
Обрезание — это относительно простая процедура, при которой крайнюю плоть удаляют лазерной техникой или скальпелем. Любое кровотечение может быть остановлено с помощью тепла (прижигания), а края остаточной кожи сшиты вместе с помощью рассасывающихся швов.
Показания к применению
Обрезание в медицинских целях может быть выполнено при наличии:
В случае преждевременной эякуляции обрезание связано с удалением определенных нервных волокон, присутствующих в головке, которые ответственны за быстрое достижение сексуального удовольствия.
Противопоказания
Нет никаких медицинских противопоказаний, которые исключали бы обрезание, поэтому любой человек теоретически может пройти эту процедуру.
Плюсы обрезания
Считается, что у обрезанных мужчин лучшая интимная гигиена и, следовательно, меньше рисков заражения генитальными инфекциями.
От инфицирования защищает отсутствие самой крайней плоти, определяемой как анатомический карман, в котором могут застаиваться небольшие количества мочи или смегмы, вызывая воспаление такие как баланит и/или постит.
Косвенно женщины с обрезанными партнерами также более защищены от рисков развития бактериальных и грибковых вагинальных инфекций во время полового акта.
Обрезание также снижает риск заражения вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ), вирус, обычно находиться в крайней плоти, где имеются все благоприятные условия для её роста и размножения. Эти данные отражены в исследованиях, в которых зафиксировано снижение частоты СПИДа среди населения Африки, где обрезание остается широко распространенной практикой по культурным соображениям.
С другой стороны, нет никаких доказательств того, что обрезанный мужчина лучше защищен от других заболеваний, передаваемых половым путем, таких как гонорея, хламидиоз или сифилис (для которых презервативы остаются самым безопасным методом профилактики).
Что касается передачи папилломавируса человека (вируса папилломы) половым путем в научном мире, то по-прежнему имеются противоречивые данные о тех, кто склонен считать обрезание безопасным методом профилактики, и о тех, кто все еще сомневается в этой процедуре.
Наконец, по мнению некоторых авторов, обрезание улучшит эстетику гениталий и увеличит восприятие возбуждения и удовольствия во время полового акта.
Восстановление
В течение 3 или 4 дней после операции обычно чувствуется дискомфорт и припухлость вокруг концевой части полового члена, в то время как хирургическая рана полностью заживает в течение месяца, в течение которого не рекомендуется заниматься спортом или сексом.
Рекомендуется обратиться в больницу в случае появления:
Это симптомы могут указывать на признаки инфекции.
Обычно рекомендуется наносить вазелин на половой член, чтобы предотвратить прилипание оперированной части к трусам; ношение легкой и свободной одежды в течение 2 или 3 дней после операции поможет избежать раздражения.
Мочеиспускание обычно не вызывает никакого дискомфорта.
Осложнения
Обрезание является полноценной хирургической процедурой, и по этой причине оно не без возможного плохого исхода для развития осложнений.
Риск осложнений зависит от различных факторов, в том числе:
В западных странах осложнения после обрезаний, выполняемых по медицинским показаниям и специализированным персоналом, редки, и у большинства мужчин не проявляются какие-либо серьезные проблемы после вмешательства.
В дополнение к первоначальному отеку возможные кровотечения и инфекция являются двумя наиболее распространенными проблемами, связанными с обрезанием (оценивается в переменном процентном соотношении между одним из 10 случаев и одним из 50 случаев).
Основным риском в долгосрочной перспективе является снижение или изменение чувствительности полового члена, и это одна из причин, по которой хирургическое вмешательство рекомендуется только по медицинским показаниям; в принципе это не влияет на возможность наслаждаться полноценной сексуальной жизнью.
Возможные дополнительные осложнения, о которых сообщалось в медицинской литературе, редкие или почти невозможные, если операция выполняется специализированным медицинским персоналом:
Обрезание у женщин
Женское обрезание называется инфибуляцией (от латинского слова фибула (fibula), что означает «скоба») и заключается в удалении клитора, малых и больших губ влагалища и наложении швов на вульву, ограниченных небольшим отверстием, чтобы обеспечить прохождение мочи и менструальной крови.
Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) считает, что инфибуляция — это калечение женщин, нарушение прав и привилегий женщин, и в 2012 году ООН единогласно приняла закон, который препятствует её практике во всем мире.
Несмотря на закон, во многих регионах к югу от Сахары и в восточной части Африки (Иран, Ирак, Саудовская Аравия и др.) инфибуляция все еще широко распространена.
Согласно исследованиям, проведенным ЮНИСЕФ, в мире насчитывается около 200 миллионов обрезанных женщин.
Практика проводится на девушках или молодых женщинах, обычно в возрасте 14-15 лет, и доверяется женщинам без медицинского образования (пожилым женщинам из деревень, духовным наставницам или акушерам), поэтому нередко могут возникнуть осложнения, такие как кровотечение, острая задержка мочи или серьезные инфекции.
Эти девочки подвергаются обрезанию половых органов в плохих гигиенических условиях, без анестезии и дезинфицирующих средств, с использованием довольно примитивных инструментов (таких как ножи, бритвы, ножницы, стеклянные фаски и т. д.). Это травмирующая и очень болезненная практика.
Тем не менее, те же женщины будут навязывать инфильтрацию своим будущим дочерям: на самом деле, инфибуляция коренится в культуре и традициях народов, которые ее практикуют, где она представляет собой обряд обязательного перехода к взрослой жизни, что делает женщину духовно чистой, покорной и послушной своему мужчине.
Считается, что у обрезанных женщин, снижается сексуальное влечение, вызванное болезненным половым актом, и это будет гарантией супружеской верности.
Видеозаписи по теме
Высшее образование (Кардиология). Врач-кардиолог, терапевт, врач функциональной диагностики. Хорошо разбираюсь в диагностике и терапии заболеваний дыхательной системы, желудочно-кишечного тракта и сердечно-сосудистой системы. Закончила академию (очно), за плечами большой опыт работ.
Специальность: Кардиолог, Терапевт, Врач функциональной диагностики.
Мифы фотокомпозиции: Мифы про кадрирование с обрезанием частей тела. Автор Андрей Зейгарник
В интернете, да и в литературе, посвященной композиции есть много утверждений относительно того как можно и как нельзя «обрезать» людей в кадре. Часть из этих рекомендаций совершенно справедливы для каких-то очень конкретных случаев, но никак не могут считаться общими. Например, если вы фотографируете модель на обложку модного журнала, то есть целая система рекомендаций, что нужно делать и что делать не нужно. Им имеет смысл следовать, потому что это просто сочетания законов этого конкретного жанра плюс технические требования, связанные с тем, что обложка – это специфический продукт, с которым после фотографа работает еще как минимум дизайнер обложки. И вот, чтобы этот очень нужный человек не скончался прямо за работой, желательно об этом позаботиться заранее и не делать всяких глупостей. Или другой пример: фотографии на документы. Есть строгие инструкции, как их надо делать, какие пропорции соблюдать, как сильно обрезать, под каким углом снимать и какой должен быть фон.
Откровенно говоря, я не в состоянии отследить все каноны всех жанров и собираюсь обсуждать вопрос в общем плане, то есть не привязываясь к таким «особым» ситуациям.
Edgar Degas, Dancers Bending Down, 1885
Что я называю мифами кадрирования?
Очень часто встречаются следующие утверждения, которые в разных вариациях повторяются во множестве интернет статей по теме и на всяких форумах. Их ультимативность варьируется от осторожных рекомендаций «на всякий случай для новичков» до «тот, кто сделает иначе, будет гореть в геене огненной».
— Нельзя кадрировать так, чтобы тело было обрезано по суставам,
— Нельзя кадрировать так, чтобы тело было обрезано по пальцам,
— Нельзя кадрировать так, чтобы голова была частично обрезана (или вообще отрезана),
— Вообще, обрезать тело нехорошо,
— Кисти рук должны быть включены целиком, если видна хотя бы часть. То же касается ступней.
Кроме того, есть еще разные схемы, которые наглядно показывают, как надо кадрировать и как не надо
Здесь синим показано, как обрезать нельзя, а зеленым – как обрезать допустимо
Откуда берутся все эти мифы?
Одна из причин – это перенос каких-то правил из одного жанра на все другие. Есть определенный жанр съемки «портретов» в студии. Слово портреты я взял в кавычки, потому что это редко бывают интересные портреты. Но они востребованы: они дают возможность модели получить что-то для модельного портфолио, они дают возможность фотографу продемонстрировать свое умение работать со светом. Да и вообще, народу нравится, и почему бы не фотографировать? В общем, такое фотографическое занятие есть. И вот представьте: в этом жанре делается портрет, где модель снята, например в полный рост и все хорошо, и макияж лежит отлично, и свет грамотный, но пальцы ног отрезаны. Ну, диковато это выглядит! С этим трудно спорить. Но нельзя эти соображения переносить на все портреты и на все ситуации. На улице портрет незнакомца не обязан следовать этим канонам. В жанровой съемке этих ограничений нет. В семейных фотографиях, снятых дома (а такие есть даже в фотоагентстве «Магнум», и не мало!) тоже нет этих ограничений. Они вообще есть только в том узком жанре, откуда эти правила пришли. А во всех остальных случаях обстоятельства могут быть всякими (и по возможностям, и по задумкам).
Вторая причина состоит в том, что одной из сильнейших установок (ожиданий), которая присутствует в норме у каждого из нас – это установка целостности изображенных людей. Говоря проще, мы привыкли чтобы у людей, которые нарисованы или сфотографированы, были руки, ноги, голова, туловище и вообще полный набор всех необходимых для нормального функционирования организма частей тела. Конечно, мы понимаем, что части тела могут быть чем-то закрыты или не поместиться в кадр. Тогда мы начинаем мысленно достраивать их, чтобы восстановить целостность. В начале прошлого века гештальт-психологи, которые развивали теорию восприятия, сформулировали даже соответствующие принципы, такие как «принцип завершения», «принцип инвариантности/константности». Смысл этих принципов состоит в том, что мы достраиваем те формы, которые видны не полностью, до регулярных и привычных сообразно опыту и обстоятельствам. Мы также можем узнавать объект при различных условиях, в том числе при различных ракурсах, условиях освещенности и при различных параметрах объекта (размер, цвет и т.п.). Это связано с нашим умением распознавать общее в тех объектах, которые мы видим и которые видели раньше. Иногда, правда, это наше свойство дает осечку, когда ракурс оказывается слишком необычным, когда усеченный объект проще достроить до чего-то другого или когда его вообще трудно достроить.
И вот эта «установка на целостность», то есть ожидание увидеть полное изображение целых людей, делает неопытных зрителей и даже неопытных фотографов нетолерантными к «огрехам» кадрирования, хотя огрехами это можно назвать весьма условно.
Наверняка есть и другие причины возникновения и распространения таких мифов, но эти мне представляются основными.
Что мы знаем из опыта живописи и почему этим опытом надо пользоваться с осторожностью особенно фотографам?
Из опыта живописи мы знаем, что до некоторого времени большинство художников старались вообще не резать людей по живому, не говоря уж о таких «экстремальных вариантах» как те, которые мы можем увидеть, например, в работах Эгона Шиле:
Egon Schiele, Standing woman in red, 1913
Мало кто поверит в то, что такое «кадрирование» (я буду употреблять это слово и в отношении живописи тоже, хотя это и не совсем верно) было широко распространено в эпоху Возрождения или даже много позже.
И все же нам встречаются некоторые случаи экстремального кадрирования. Например, картина Рембрандта «Ночной дозор»
Рембрандт, Ночной дозор, 1642
Я немного осветлил эту копию, чтобы лучше были видны детали. Что мы видим? Мы видим, что такое «кадрирование» более консервативно, хотя низ картины немного урезан, а справа все еще не все фигуры людей помещаются в изображении полностью. Возможно, к изображениям с большим числом людей предъявлялись более гибкие требования.
Что мы можем извлечь из этого примера? То, что старые картины могут не доходить до нас в том виде, в каком они были задуманы и, следовательно мы можем заблуждаться относительно принятых тогда правил компоновки. То, что ценители картин того времени все-таки были относительно толерантны к смелому кадрированию. Могли обрезать готовую картину и спокойно жить с обрезанным вариантом.
Еще один любопытный пример мне подсказали недавно.
Vittore Carpaccio, Two Venetian Ladies on a Terrace, 1495
Это картина Витторе Карпаччо «Две венецианские леди на террасе». Ранее картина называлась «Две куртизанки». На ней мы видим, что кадрирование, мягко говоря весьма странное для 1495 года. Собачку буквально перерезало, человека справа тоже, а одна из дам уперлась головой в границу изображения. Переименовать картину решили после исследования, которое показало, что это всего лишь четверть полотна. Верхушку от этой четверти нашли в другом музее, а две четверти слева оказались утеряны.
Таким образом, обращение к ранним образцам живописи нам не очень много даeт. Картины могут не доходить до нас в первоначально задуманном виде. Кроме того, иногда можно принять набросок за законченную картину, а это вносит дополнительную путаницу.
А почему мы вообще должны обращаться к классической живописи до XVIII века? Я не вижу в этом большого смысла. Прошло очень много времени. Сегодня манеры Леонардо Да Винчи, Рубенса или Тициана не могут служить указанием на то, по каким канонам надо писать картины (и тем более фотографировать). Лучше брать более современные образцы живописи. Они ближе к нам по духу, они скорее могут стать образцами для подражания, они лучше сохранились. Начиная с середины XIX века живопись имеет опыт взаимодействия с фотографией, и влияние фотографии на живопись становится таким же заметным, как и влияние живописи на фотографию.
В образцах современного (современного фотографии) искусства мы видим массу примеров «небрежного кадрирования». Не стану приводить много примеров, но с момента возникновения фотографии их действительно много.
Тулуз-Лотрек. В салоне на улице Де Мулен, 1894–1895
Согласитесь, что любителя тех правил, которые упомянуты в начале этой статьи, здесь может многое покоробить.
Я уж не говорю про такое течение как гиперреализм. Вот, например, картина Жака Бодена. Это не фотография и не 3D!
Jacques Bodin, De dos XXXVI, 2010
Резюмируя эту часть, хочу подчеркнуть, что фотографические принципы кадрирования следует рассматривать в отрыве от классической манеры живописи. Частый аргумент, что, дескать «раньше так не делали» не состоятелен. Жизнь не стоит на месте. Наши вкусы меняются, наши знания о человеческом восприятии тоже меняются.
Что мы знаем из опыта фотографии?
Давайте посмотрим, что мы знаем из опыта классической фотографии. В этой части мне помог разобраться Александр Савельев. Он собственно, подтвердил мои ощущения, что поначалу смелое кадрирование было не в моде, также как и в классическом искусстве. Это совершенно естественно, потому что (а) фотография очень сильно подпитывалась от живописи в идейном плане, (б) фотографирование поначалу было процессом не быстрым из-за длинных выдержек, а жанровой, уличной и другой «быстрой» фотографии не существовало, (в) резкость на периферии кадра падала, и фотографы, хотевшие, чтобы все было резким помещали часто объект в центр и оставляли вокруг него пустоту. Примеров приводить не буду. Их несть числа. Исключения составляли некоторые досадные промахи.
Занятно, что один из первых фотографических портретов при этом имел «неправильно обрезанную» руку.
Joseph Draper, 1839 или 1840, Сестра фотографа, Anna Katherine Draper
Считается, что портрет был снят “нормально”, а потом перекадрирован и далее использовался уже с обрезанными пальцами.
Если изучать старые фотографии, то приходишь к следующему. Примерно до конца XIX века экстремальное и даже неосторожное кадрирование в портретной съемке, да и вообще в любой, практически отсутствовало. Можно выделить некоторые отдельные случаи, например, когда фотографировали портрет ребенка, а в кадре оставалась «обрезанная» рука его матери. Но это скорее исключение из общего правила.
Charles Evans, Girl with Doll, Holding Mother’s Hand, c. 1853
В первые два десятилетия прошлого века, когда выдержки стали уже достаточно короткими, стала развиваться событийная съемка, жанровая съемка, документальная фотография и многие другие виды фотографии, в которых фактор тщательного контроля за кадром стал постепенно утрачивать свою силу, и можно все чаще видеть примеры со всякого рода кадрированием за пределами жесткого канона.
В начале XX века появляются портреты в уже знакомом нам современном стиле с более смелым кадрированием.
«The Red Man», by Gertrude Käsebier. Published in Camera Work No 1, 1903
«Drops of Rain», by Clarence H. White. Published in Camera Work No 23, 1908
Georgia O’Keeffe, hands 1918, photo by Alfred Stieglitz
В 1920х годах и позже у Мана Рэя и Эдварда Уэстона, а также у других фотографов «неправильная обрезка» и всякие способы нестандартного кадрирования уже встречаются сплошь и рядом, поэтому даже не хочется приводить примеры. Любой найдет их множество с помощью Google.
Основная мысль, которую я хочу подчеркнуть состоит в том, что в классической фотографии с начала прошлого века обрезание частей тела не по старым канонам становится постепенно нормой, а после 1920х годов используется весьма активно.
Что мы знаем из психологии восприятия и почему этими знаниями пользоваться сложно?
Итак мы выяснили, в современной фотографии и изобразительном искусстве можно видеть весьма часто всякого рода «отклонения от рекомендованного строгими каноническими правилами» кадрирования, которые используются мастерами изобразительного искусства и фотографами весьма широко и не раздражают экспертов по изобразительному искусству.
Давайте обсудим, какие же все-таки есть ограничения на «обрезку» и что мы можем взять на эту тему из знаний по психологии восприятия.
Мне известно только два общих правила, которые имеют отношение к обсуждаемой теме. Однако как и многие общие правила, они весьма неконкретны и их трудно применять на практике.
Первое известно как закон Prägnanz из гештальт-психологии, направления психологии, которое начало развиваться в 1920х годах и которое исследовало в том числе вопросы визуального восприятия. Это правило можно сформулировать следующим образом: Любой паттерн в визуальных стимулах имеет тенденцию восприниматься так, чтобы результирующая структура была настолько простой, насколько это позволяют обстоятельства в каждом конкретном случае. Попробую объяснить, что значат все эти умные слова. Визуальный стимул – это то, на что мы смотрим (например, фотография или реальный объект, который собираемся сфотографировать). Результирующая структура – это то, что мы видим. То, что мы видим, – это не совсем то же самое, на что мы смотрим. Это уже переработанная нашим мозгом информация с учетом наших знаний и личных особенностей восприятия. Часто наше зрение ошибается и это основа для большого числа интересных зрительных иллюзий. Другими словами, если мы видим нечто и можем воспринимать это несколькими разными способами, то мы обычно выбираем самый простой из этих способов.
Приведу пример. Допустим, у нас есть вот такая картинка
и я задам вам вопрос, какую фигуру закрывает круг, то скорее всего получу ответ, что круг закрывает квадрат (или ромб). В действительности мы не знаем, что закрывает круг, и фигуры могут быть самые разные, например, такие:
Почему на такой вопрос большинство людей отвечает таким образом? Потому что это самое простое предположение в данной конкретной ситуации. Когда мы интерпретируем изображение, в том числе и то, что мы видим на границе кадра, мы делаем самые простые предположения о том, что мы видим (и о том что мы не видим тоже)
Итак, с законом Prägnanz все более менее понятно. Но понятно также и то, что мы можем использовать его только применительно к каждому конкретному случаю. Это крайне неудобно, но придется с этим смириться. Давайте теперь разберемся со вторым принципом.
Второй принцип говорит нам о том, что любой визуальный стимул, который находится в изображении «не на своем месте» вызывает напряжение и зрительный дискомфорт. Сразу хочу оговориться, что напряжение и зрительный дискомфорт может оказаться и целью какой-либо конкретной фотографии. Такое бывает сплошь и рядом. Но если этой задачи нет, то стоит задуматься нужен ли нам дискомфорт. Основная сложность состоит в том, как определить, что находится не на своем месте. И вот тут теория встает в тупик. Было много исследований на эту тему, развивались различные теории, но увы, на сегодня нет ничего внятного. Либо эти теории не работают универсально, либо они дают результаты, которыми фотограф не может воспользоваться по разным причинам.
Частично мы уже разобрали эту ситуацию в одной из предыдущих статей, посвященных визуальному балансу. В ней говорилось, что такое правило использовать трудно и что наши оценки субъективны. Тем не менее в отдельных ситуациях вполне понятно, что такое «не на своем месте».
Одним из наиболее частых случаев можно считать фотографии в которых по краям оставлено чего-то немного. Я называю это ситуацией «ни два–ни полтора». На фотографии ниже девушка держится рукой за плечо. Но фрагмент руки настолько ничтожный, что лучше бы оставить его за пределами кадра (или включить побольше).
Итак, по существу, мы знаем только два принципа которые могут быть применены к кадрированию с «обрезкой» частей тела, которые мы перечислили выше. Говоря более простым языком, есть два условия:
(а) должна обеспечиваться непротиворечивая и быстрая мысленная реконструкция обрезанного, если в этой реконструкции ощущается необходимость,
(б) никакие обрезанные части не должны вызывать дискомфорт.
Однако, фактически существует практика «двойных стандартов». Принято с разной степенью строгости и придирчивости относиться к разным жанрам съемки. Для рассматриваемого вопроса нам прежде всего интересны три жанра съемки.
(1) съемка моделей, когда в фотографиях фактически нет иного смысла, чем показать саму модель, одежду на ней или ее отсутствие, нечто, что она помогает рекламировать или просто показывает.
(2) репортажная съемка, когда условия съемки предполагают возможную стесненность во времени и в пространстве, когда у фотографа может не быть возможности сделать идеальную фотографию с точки зрения кадрирования и построения кадра; сюда же можно причислить фактически любую документальную фотографию и фотографии, которые явно делаются в стиле репортажа, уличную съемку и так называемую жанровую съемку.
(3) арт-съемка; то есть съемка, задача которой сделать произведение искусства фотографическими методами. В принципе, под понятие арт-фотографии может подпадать любая фотография, даже та, которая делается исключительно в утилитарных целях. Если мы рассматриваем фотографию с этих позиций, то и требования предъявляем соответствующие.
В случае съемки моделей требования обычно наиболее жесткие, потому что в изображении нет никакого содержания, кроме как репрезентация самой модели или того, что модель помогает показывать. Жесткость возникает от отсутствия другого содержания, от того, что не предполагается, что в фотографии может быть иная ценность, чем просто собственная красота модели и аккуратность сделанной фотографии.
В случае арт-съемки требования снижены, потому что есть другое содержание, которое имеет приоритет перед всем остальным и потому, мы можем простить фотографу мелкие огрехи. В случае арт-съемки неловкое кадрирование может быть просто прощено, но не редко оно обыгрывается специально, композиционно скомпенсировано и оправдано.
В случае репортажной съемки требования снижены в силу ограничений по времени и по поиску оптимального ракурса и кадрирования.
Различение жанров может оказаться проблемой при обсуждении фотографий вне контекста, часто их невозможно различить вообще. Поскольку мы предъявляем разные требования к жанрам, а сами жанры различить часто затрудняемся, найти критерий, когда и как можно резать, непросто. Лучший критерий из известных мне следующий. Я мысленно задаю себе вопрос «Такое кадрирование выбрано случайно или специально? Если специально, то убедительно ли это выглядит как задумка или это все-таки выглядит как случайность?» Допустим мы видим, что кадрирование спорное, но есть уверенность, что автор выбрал его специально, или если мы понимаем, что такое кадрирование могло возникнуть как необходимость, вызванная обстоятельствами (в случае репортажа), то мы толерантны к тому виду кадрирования, который считается спорным. Если же мы понимаем, что это неловкая случайность, то тогда мы такое кадрирование отвергаем. Нередко можно видеть фотографии с налетом сюрреализма или демонстрацией чего-то одиозного. В этом случае, неловкое или даже нелепое кадрирование может только усиливать эффект.
Давайте теперь разберем конкретные примеры.
Выше мы уже рассмотрели фотографию, которую мы однозначно идентифицируем как съемку модели. В ней неудачно обрезана кисть руки. Создает ощущение неряшливости.
Не стоит забывать, что границы кадра – это составная часть изображения, а не только то, что его ограничивает. Поэтому можно обсуждать проблему под таким углом: а находятся ли они на своем месте? Границы кадра играют свою роль. Снизу они являются опорой, сверху они могут быть тем, что давит на изображение. Если сверху оставлено достаточно «воздуха», то и давление приходится на него. Если сверху часть головы обрезана, то изображение сверху воспринимается как тесное, недостроенное, но в этом ничего нет плохого. А если голова касается границы кадра сверху, то это часто воспринимается как что-то, что давит на голову сверху.
Тело может касаться и любой другой границы кадра, но это почти всегда выглядит как неряшливость и интерпретируется по смыслу не в пользу изображения. Все эти рассуждения справедливы, пока давление границы кадра сверху не выглядит как специальный прием. Вот, например, фотография Martine Franck:
Здесь четко видно, что это задумка. Поэтому фотография и смотрится нормально.
Вот пример еще одной («модельной») фотографии на обложке:
При таком кадрировании и такой позе не сразу понимаешь, какая из рук торчит у нее из головы и, вообще, можно ли так вскинуть какую-либо из рук! Здесь проблема не столько в том, что самое простое предположение, которое мы можем сделать, ужасно, а в том, что мы вообще его не можем сделать. И это также приводит нас в недоумение.
На фотографии цыганки ниже это используется как прием, чтобы создать ощущение чего-то сюрреального:
А здесь даже хорошо, что кисть оказалась обрезана. Так лучше видна геометричность этой фотографии.
Чтобы завершить этот раздел, хочу еще раз подчеркнуть самое главное: Не существует единых канонов и требований к кадрированию, а законы восприятия настолько общи, что пользоваться ими весьма трудно. Огромную роль играет содержательная сторона изображения. К модельной съемке принято предъявлять строгие требования, потому что содержание примитивно и ограничивается по сути презентацией модели, одежды, которая на ней надета, и предметов, которые модель помогает рекламировать или показывать, а также презентацией навыков фотографа. В отношении творческой, художественной съемки требования совершенно другие, потому что обрезание частей тела в такой съемке должно быть обыграно. В случае жанровой, уличной фотографии, которая делается спонтанно, требования также занижены, потому что для получения фото с идеальным кадрированием и выбора ракурса часто нет ни времени, ни возможности. Во всех случаях лучший способ отличить, оправдано ли какое-то конкретное кадрирование, – это попытаться определить, выбор автора умышленный и осознанный или так у него получилось случайно.
Эта статья начинается с «правил», которые устанавливают каноны кадрирования и которые я считаю не общими, а применимыми к узким жанрам. В заключение, хочу дать подборку интересных фотографий с кадрированием, нарушающих эти каноны, но не являющихся чем-то неправильным, на мой взгляд