Кто такой пам в язычестве
Кто такой пам в язычестве
Пам (от «основать», «положить основу») – языческий жрец у коми-зырян и коми-пермяков.
Под именем Пама в «Житии святого Стефана. «, древнерусском памятнике агиографической литературы, выступает главный противник Стефана Пермского в его миссионерской деятельности в Коми крае, верховный жрец древних пермян.
Епифаний Премудрый, автор «Жития. «, говорит о Паме так: «. некий волхов, чародеевный старец, лукавый мечетник, нарочит кудесник, волхвам начальник, обавникам старейшина. его же древле перьмяне нехрещении чтяху паче всех прочих чаровник, наставника и учителя себе нарицающе его».
Слово Пам в значении «жрец» встречается в коми-зырянском песенном и сказочном фольклоре, где Пам является владельцем ножа, необходимого для заклания животного.
В коми-пермяцких легендах о Кудым-Оше, говорится, что его отец был Пам, который предстаёт скорее не как верховный жрец, а как военный вождь.
После смерти отца в одном из военных походов Памом избирается Кудым-Ош. Он возглавляет сородичей в дальних торговых походах, руководит обороной родового городища, но жрецом также не является.
Когда в Усть-Вымь пришел Степан Пермский, Княжпогостский племенной вождь, сотник, не хотел принимать христианскую веру. И он требовал от Степана Пермского, чтобы он показал свою силу. И разожгли костер, и он сказал: «Если ты сумеешь перепрыгнуть через костер, состязаться со мной в беге и победишь, я приму христианскую веру». И вот Степан Пермский сразу перепрыгнул через огонь и победил в беге. И Пам сказал: «Ты победил, значит наши племена примут христианскую веру».
Образ Пама, несомненно, привлекал коми писателей и художников.
Иван Куратов написал драматическую поэму «Пама» (1859-1860-е годы). До наших дней дошло только начало (ок. 120 строк) и подстрочник «Монолог Памы» на русском языке (1868-1869 годы), коми оригинал которой также не сохранился.
Тем не менее по оставшимся частям можно судить о том, насколько разнятся в авторском изложении первоначальные образы преданий. «Пама» представляет собой авторскую версию легенды о верховном жреце пермян, в которой излагается как бы предыстория его трагической борьбы со Стефаном Пермским.
Творчество Каллистрата Фалалеевича Жакова (1866-1926) интересно тем, что в его художественных произведениях сочетаются правда и вымысел, реальные люди и выдуманные персонажи, а фольклорно-этнографические материалы перемежаются с авторской фантазией.
Послушать аудиокниги:
Каллистрат Жаков. «Жизнь Пама Бурморта». Читает И. И. Табаленкова 11
Каллистрат Жаков. «На Печоре». Читает Е. А. Выборова 11
Коми народная сказка на русском языке «Храп». Читает Е. А. Выборова 11
Коми народная сказка на коми языке «Храп». Читает Е. А. Логинова
Прочитать книги о Паме на сайте библиотеки:
Источники:
Войдöр: мифы, легенды, предания коми народа / [сост., вступ. ст. П. Ф. Лимеров]. – Сыктывкар: Кола, 2012. – 160 с. – Пер. загл.: Когда-то. Взять книгу в библиотеке
Жаков К. Ф. Под шум северного ветра: рассказы, очерки, сказки и предания / Каллистрат Жаков; [сост., вступ. ст. А. И. Туркин]. – Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1990. – 460, [1] с.: ил. Взять книгу в библиотеке
Журавлев, С. В. Повесть о Стефане Пермском, первом учителе зырян= Перымса медводдза Велöдысь, вежа Степан йылысь висьт / С. В. Журавлев; худож. Осипов В. Б.; пер. А. В. Ульянов. – Сыктывкар : Коми кн. изд-во, 1996. – 31 с. : ил. – На рус., коми яз. Прочитать в электронной библиотеке
Куратов И. А. Художественнöй произведениеяс. Первой том / ред. П. Г. Доронин, Д. Конюхов Сыктывкар: Коми Госиздат, 1939. – 824 л. б. Прочитать в электронной библиотеке
Из содерж.: Пама. С. 119-122.
Му пуксьöм: коми войтырлöн мифология / лöсьöдiс, коми кыв вылö вуджöдiс П. Ф. Лимеров; серпасалic А. В. Мошев. – Сыктывкар: Коми небöг лэдзанiн, 2005. – 622, [2] л. б.: серпас. – На коми, рус. яз. – Пер. загл.: Сотворение мира. Взять книгу в библиотеке
Иллюстрации из альбома:
Мошев А. В. Мифология народа Коми в графике А. В. Мошева = А. В. Мошевлöн графикаын коми войтырлöн мифология: [альбом] / А. В. Мошев; сост. О. К. Панкрушева. – Сыктывкар: Анбур, 2008. – 1 папка (43 отд. л.). Взять альбом в библиотеке
В альбом вошли 43 несброшюрованные цветные репродукции оригинальной графики художника. Под каждой репродукцией текст на русском и коми языках, представляющий миф, легенду или предание из сборника «Сотворение мира. Мифология народа коми»(Сыктывкар, 2005, авт.-сост. П. Ф. Лимеров).
Кто такой Пам в сериале «Территория» 2020 на ТНТ?
Кто такой Пам в сериале «Территория» 2020 на ТНТ?
Кто такой Пам в «Территории»?
Кто такой Пам в сериале «Территория»?
Что означает Пам в сериале «Территория»?
Судя по всему Пам проживает в лесу, чтобы задобрить Пама нужно оставлять ему дары, герои сериала делают это на свой манер. Так Шура выкладывает на камень своих собственноручно сделанных куколок, лесные цветы, какие-то лоскутки ткани. Надя же выкладывала конфетки и печенье.
Мне даже показалось, что когда Шура говорила о Паме, то она подразумевала Егора.
Сейчас на ТНТ идет очень интересный сериал под названием «Территория» от режиссера Игоря Твердохлебова.
По сюжету этого сериала Егор со своим дядей отправляются на поиски родителей Егора, которые пропали во время экспедиции по Пермскому краю.
Этот сериал обязательно стоит посмотреть, здесь можно будет ознакомиться с мифами и легендами Пермского края. В сериале есть персонажи, которые говорят на языке Коми.
В данном вопросе речь идет о паме. Согласно мифам и легендам пам является языческим жрецом у коми-зырян и коми-пермяков.
Так что в ходе просмотра этого сериала можно будет узнать много интересного и полезного.
Об этом же говорит и архиепископ Макарий (Булгаков), автор многотомной «Истории Русской Церкви», он признаёт, что «многие из христиан практически оставались язычниками: исполняли внешние обряды святой церкви, но сохраняли обычаи и суеверия своих отцов». Также академик Виктор Николаевич Лазарев говорил, что: «Византийский вклад лег на мощный пласт языческой культуры».
Согласились ли наши предки с крещением Руси? Скорее нет, чем да. Ведь мы же сами знаем кучу забавных и интересных вещей о язычестве в нашей современной жизни: бьем тарелки на свадьбах на счастье, считаем, что нельзя здороваться или что-то передавать через порог, часто в новый дом первой впускаем кошку, завязываем красную нить на запястье, плюём налево и направо и при всяком удобном случае сыплем пословицами.
Чтобы понять насколько глубоко проникло язычество в нашу жизнь, нужно непременно обратиться к истории средневекового Новгорода. Во-первых, потому, что Новгород, хотя и не был типичным русским городом и стоял немного особняком, представлял собой, тем не менее пример высокоразвитого центра. А, во-вторых, потому что в связи с удачными раскопками на его территории, мы получили из самой древности вполне достоверную информацию о жизни славян, это один из самых больших исторических источников древней Руси.
Важным индикатором смешения традиций можно назвать жезлы. Древнейшие жезлы, атрибут Перуна, языческой эпохи завершались головой человека. С введением христианства на их месте появились головы орлов, уток, собак, лосей. На рубеже XII-XIII вв. происходит окончательное изменение формы: жезлы завершаются лишь крупным шаром с геометрической нарезкой. А в XVI в. вновь появляются бородатые человеческие головы. Кроме того, тогда же наблюдаются проявления антиклерикальных воззрений и даже возврат к языческим представлениям. Это XVI в.
При этом русская деревня еще долго-долго после этого была языческой. В материалах сельских курганов этого времени очень мало предметов, связанных с христианством. Зато многочисленны украшения, обусловленные языческой символикой. Особый интерес представляют привеси-амулеты. Они связаны с заклинательной магией. Привески в виде стилизованных птиц и животных. Изображение зубов, когтей хищников служили для ограждения от зла. Амулеты-гребни являлись оберегами от болезней и нередко носились на груди вместе с освященным крестиком.
1. ХРОНОГРАФ, век XVII
2. Крянев Ю.В., Павлов Т.И. Двоеверие на Руси. М.: Политиздат, 1988.
3. Балакина Т.И. Мировая художественная культура. Россия IX-XIX вв., 1997.
4. Рыбаков Б.А. Культура средневекового Новгорода.
Чудь, Пам, икотка и другие легенды коми-пермяков в сериале «Территория»
В центре сюжета нового хоррор-сериала «Территория» — история 19-летнего Егора Чудинова и его дяди, которые отправились на поиски родителей подростка, пропавших в ходе этнографической экспедиции по Пермскому краю. В ходе розысков им пришлось столкнуться не только с обычными препятствиями, которые поджидают городских жителей на чужой территории, но также и загадочными духами этих земель: икоткой, ворсой, Памом и другими.
Икотка
Ставшая едва ли не самым популярным созданием сериала икотка традиционно представляет собой духа, который овладевает телом и волей человека. Икотка вызывает боль во время передвижения по телу носителя, способна контролировать, какую пищу тот ест, препятствовать религиозным ритуалам (не дает креститься и молиться), мешать работать.
В своей книге «Икота: мифологический персонаж в локальной традиции» фольклорист и антрополог Ольга Христофорова выделяет такие качества, как владение речью носителя (человека) и наличие собственного имени. При этом она указывает на частую ошибку, которую допускают исследователи, трактующие наличие имени как проявление антропоморфизма икотки.
«Несмотря на указанную тенденцию к приписыванию человеческого облика говорящей икоте, наличие членораздельной речи и имени не обязательно предполагает антропоморфность мифологического персонажа. Так, наши информанты затруднялись сказать об икотах по имени Василий Иванович, Федор Иванович и других, кто же именно — человек или не человек — «сидит» внутри своей «хозяйки», — пишет Христофорова.
Как объяснил «Газете.Ru» краевед и руководитель Больше-Кочинского музея этнографии и фольклора, а также шаман («тöдiсь» — знающий) Василий Гагарин, в сериале были опущены многие детали мифа об икотке.
Гагарин добавил, что икотка также может попасть в организм человека «с пеной в пенном напитке», из-за чего даже современные коми-пермяки сдувают пену перед тем, как выпить такое питье. Еще один способ называют передачей икотки «по ветру».
«В этом случае колдун оставляет икоту на столбик, где обычно ходит этот человек. И проходя мимо, человек просто чувствует, что в рот попала какая-то мошка (вот представил по сериалу — летит по ветру такой жирный червяк). Отношение к икотницам никогда не были враждебными, к ним часто бегали за советом, ведь многие икотки обладали даром прорицательства. То, что икота может что-то предсказать и указать, показано верно», — отметил он.
Ворса
Еще один яркий персонаж коми-пермяцкого фольклора, о котором упоминали в «Территории», — хозяин леса ворса. В сказках ворса чаще всего принимает облик медведя, что не мешает ему преодолевать огромные расстояния с помощью полета над лесом. Его голос сравнивали с голосом филина, а появление — со смерчем.
«Медведю как хозяину леса (лешему) принадлежала власть над всеми дикими животными, а позднее его власть распространяется и на домашних животных. Подтверждением этого является традиция написания «кабалы» хозяину леса на пропажу скота, причем первоначально ее писали медведю-лешему, а впоследствии святым — покровителям домашнего скота», — писала кандидат культурологии Академии маркетинга и социально-информационных технологий Юлия Кошкарова в своей работе «Пермская модель архетипического образа медведя».
Иногда ворса обращался и в человеческое обличье — порой он показывался нагим гигантом ростом с дерево, а иногда — просто крепким и высоким мужчиной в черном кафтане. В ряде сказаний упоминалось, что у хозяина леса есть собака, чей лай не имел эха, с которой он обходил угодья. Причиной отсутствия эха у собаки ворсы могло быть то, что дух леса (занимавший особенно место в пантеоне у охотников-коми) жил в мире, параллельном обычной реальности.
«Отличительная черта духов коми-пермяцкой мифологии в том, что они являются охранителями природы и ее богатств, следят за балансом в природе, наказывают жадных охотников и рыболовов. Духи помогают людям, но и могут их наказать. В случае наказания насылают на человека «мыжу» — проклятие духов, богов и предков», — пояснил Гагарин.
Краевед также рассказал о способе избавиться от этого проклятия:
«Черöшлан (черэшлан) — буквально «вешание топора». Это магический обряд проводится, когда на человека наслал кто-то «мыжу» — проклятие. Богов, духов и предков много, и иногда трудно узнать, кто человека проклял и за что. Вот и делают этот обряд, чтобы узнать имя наславшего «мыжу». А как только узнают — делают специальные обряды, чтобы умилостивить его».
Отдельно он отметил то, как в сериале изображен способ, с помощью которого обычный человек может обхитрить лесного духа.
«Что касается персонажа, который напоминает лешего, то здесь верно показан только ритуал обмана лесного хозяина — если он заплутает человека в лесу, заведет его в чащу, то надо вывернуть всю одежду. Тогда можешь выйти из леса и найти верную дорогу», — сказал Гагарин.
Он подчеркнул, что всего в коми-пермяцкой мифологии есть целых четыре персонажа, которые подходят под описание того, что традиционно называют «лешим».
«Это Ягморт — дух-покровитель сосновых боров и опушек, с женой Яг-инь. Это Вöрморт (Вэрморт) – дух-хранитель лесных животных и птиц, Вöрись (Вэрись) — Хозяин леса, покровитель охотников, и Вöркуль (Вэркуль) — бог всей Пармы-тайги. Все они выполняют разные функции, но связаны только с лесом. Естественно, если человек нарушает какие-то запреты, то эти духи могут их наказать. В том числе и за то, что без спроса и подарка зашли в лес», — добавил краевед.
Как можно увидеть на примере икотки — столкновение традиционных верований коми-пермяков с насаждаемой христианской религией часто меняло, а порой искажало суть древних мифов. Показательным в этом отношении можно назвать пример с образом языческого волхва Пама-сотника, чьим именем называют одного из героев «Территории».
Как отмечает ведущий научный сотрудник Института языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН Павел Лимеров, имя Пама-сотника увековечил святой Епифаний Премудрый, автор жития святого Стефана Пермского, проповедника христианства в землях коми.
«Давая характеристику Паму-сотнику, Епифаний не скупится на эпитеты негативного содержания: «сий злый волхв, чародеевый кудесник»; Стефан называет его «обманщик и начинатель развращения, вавилонское семя, халдейский род, хананейское племя, темной тьмы помраченное чадо…». Вроде бы все атрибуты сатанинского облика языческого волхва налицо, но только отрицательное отношение к Паму-сотнику не объясняет того факта, что Епифаний уделяет ему так много внимания в сюжете Жития Стефана», — подчеркивает Лимеров в статье «Пам-сотник: художественный образ в становлении идентичности коми литературы».
По словам Лимерова, Пам в текстах Епифания обращает на себя внимание «способностью вести полемику о значении религий». Такой подход он называет «новаторским» и приводит цитату из предисловия доктора филологических наук Геннадия Тираспольского к переводу Жития Стефана: «Создавая образ волхва Пама, Епифаний безбоязненно преодолевает житийную традицию, требовавшую в этом случае изображения примитивного исполнителя сатанинских козней. Пам рисуется Епифанием как неординарная, по-своему трагическая личность, достойный противник первокрестителя пермян».
Пам в споре со св. Стефаном защищает веру своих отцов и народа от уже признанного государством христианства.
Исследователь указывает и на то, что достоверность личности Пама подтверждается Вычегородско-Вымской летописью за 1380, 1384 и 1392 годы. С конца XIV века до XVIII века имя Пама практически не встречается в источниках, однако к 500-летию памяти святого Стефана священнослужители начали публиковать брошюры, где негативно рисовали образы Пама и язычников.
В светской литературе образ Пама впервые появился в неоконченной поэме основоположника литературы Коми Ивана Куратова «Пама». Обратившись к житию Стефана Пермского, поэт и лингвист Куратов переосмыслил этого героя и вывел его не по житийному канону, а исходя из «народного взгляда на христианизацию», сделав главным героем противника святого миссионера.
Василий Гагарин обратил внимание на то, что информация о Стефане Пермском как правило искажена и неясна непосвященным.
«Стефан крестил не коми-пермяков, а коми-зырян, которые проживают сейчас на территории современной Республики Коми. Коми-пермяков крестили уже преемники Стефана епископы Герасим, Питирим и Иона. То есть Стефан крестил Пермь Малую, поэтому и Пермский, а коми-пермяки жили на территории Перми Великой со столицей в городе Чердынь», — объяснил он.
Краевед также отметил, что в случае со Стефаном Пермским нельзя говорить об успешном крещении.
«Лишь Иона умер своей смертью, два других были убиты местными жителями. Да и стали ли коми-пермяки христианами? Они верили в своих богов, поклонялись их идолам и не могли поклоняться нарисованным богам.
Поэтому возникает уникальное явление для православия — Пермские деревянные боги. Бог стал называться Еном (верховное божество коми-пермяков), крестик стал называться Перна (Перна — знак бога Ена), а крестное знамение — просто Пернапас (буквальный перевод — знак бога Ена)», — рассказал он.
Гагарин подчеркнул, что больницы и школы не появились в регионе вместе с христианизацией, поэтому как тогда, так и сейчас многие обращаются за помощью к знахаркам и ведунам:
Предметы поклонения восточных славян
Фаминцын А. Божества древних славян. I. Предметы поклонения древних славян, засвидетельствованные письменными памятниками.
В. Восточные славяне
В летописях, церковных уставах и в особенности в поучениях духовных лиц нередко встречаются указания на божества, которым русский народ поклонялся в язычестве; во многих местах почитание языческих божеств сохранялось в народе в течение ещё нескольких столетий после принятия им христианской веры, и следы этого поклонения далеко не исчезли ещё и в наше время. Наиболее распространено было, очевидно, поклонение стихийным божествам, явлениям природы, а именно: светилам небесным, огню и воде, земле, камням и горам, деревьям и рощам, и живущим в них духам.
Константин Багрянородный (905 — 959 г.г.) рассказывает, что «россы на пути в Царьград в 949 году, у весьма великого дуба приносили в жертву живых птиц». (Штритер. Изв. Виз. ист. III, 39.)
В церковном уставе, приписываемом Владимиру Святому, запрещалось молиться под «овином (т. е. огню), или в рощеньи, или у воды».(Голубинский. Ист. р. церк. I, 533.).
«И огневе молятсь, зовуще его Сварожичем... молятсь огневе под овином», — говорится в Слове Христолюбца, по списку XIV века.(Буслаев. Ист. христ. 519, 522.)
В «Слове о том, како первое погани суще языци кланялися идолом», приписываемом св. Григорию (по списку XIV века), огонь также называется Сварожичем: «и огневи сварожици молятся». В слове, точно так же озаглавленном (по списку XIV века), но приписываемом св. Иоанну Златоустому, читаем: «инеми (куры) в водах потопляеми суть, а друзии к кладязем приходяще молятсь и в воду мечтоть велеару жертву приносяще; а друзии огневи и камению и рекам, и источником, и берегыням, и в дрова, нетокможе преже в поганьстве; но мнози и ныне то творят… и черес огнь скачтоть, мнящесь крестяны, а поганьская дела творять». (Тихонравов. Лет. р. Лит. IV. 3: 99, 108.)
«И еже жроуть (т. е. приносят жертву) бесом и болотом и колодязем», — писал в послании своем митрополит Иоанн Русский (в XII в.). (Рус. Достоп. I, 94.)
«Уже бо не нарекуются Богом стихиа, ни солнце, ни огнь, ни источници, ни древеса», — говорит Кирилл Туровский. (Калайдович. Пам. XII в. 19)
В слове св. Кирилла «о злых дусех» (по списку XV века) читаем: «Не нарицайте себе Бога на земли, ни в реках, ни в студенцах, ни в птицах, ни на воздуси, ни в солнце, ни в луне, ни в камении».(Москвит. 1844. I, 243.)
Ещё в XVI столетии Макарий, архиепископ Новгородский и Псковской, писал Иоанну Грозному, что, хотя «скверныя молбища идольские» и были разорены в Русской земле при крещении народа Владимиром Святым, однако в Чуде, Ижоре, Карели и во многих русских местах, именно, в окрестностях Новгорода, на всем протяжении от реки Наровы до Невы, по Неве и около Ладожского озера, до сего времени (он писал в 1534 году) «обычая держахуся от древних прародителей. Суть же скверные молбища их лес и камение, и реки и блата, источники и горы и холмы, солнце и месяц и звезды, и озера и проста рещи всей твари поклоняхуся ако Богу, и чтяху и жертву приношаху кровную бесом волы и овцы, и всяк скот и птицы». ( П. С. Р. Л. V, 73)
Большим уважением пользовались, а нередко это встречается и в наше время, небесные светила. Кроме приведенных на предыдущей странице свидетельств о поклонении, между прочими божествами, и светилам, укажу ещё на следующие: в апокрифе «Хождение Богородицы по мукам» (XII и XIII века) читаем: «Они все богы прозваша: слнце и месяц, землю и воду, звери и гады» (Костомаров. Пам. стар. р. лит. Ш, 118); «аще кто целует месяц, да будет проклят», — сказано в «Заповеди» Георгия Митрополита; (Голубинский. Ист. р. церк. I, 521) «начаша жрети молнии и грому, и солнпю и луне», «луне же ли поклонятися лучто мерькнущему (т. е. солнцу), нижь лучто безсмертному и богу створенну, а не Богу все створшу». (Тихонравов. Лет. р. лит. ГУ, 3: 107—108—Срезневский. Обож. солнца).
Такие и подобные им выражения неоднократно встречаются в поучениях духовных лиц, восстававших против сохранявшихся в народе остатков языческого поклонения явлениям природы. Солнце в Ипатьевской летописи называется сыном Сварога, следовательно, одним именем с огнём — Сварожичем, оно же именуется и Дажьбогом: «Солнце царь, сын Сварогов, еже есть Дажьбог».
Нельзя не упомянуть ещё о свидетельствах средневековых мусульманских писателей о почитании славянами (вероятно, восточными или балтийскими) солнца, небесных светил и огня. Ибраим-бен-Весиф Шах (ок. 1200 г.) в сочинении своём «Великая книга чудес» говорит, что некоторые славяне исповедуют христианскую веру, другие же — язычники и поклоняются солнцу. По словам того же писателя, один из славянских народов, живущий между славянами и франками, исповедует христианство и поклоняется небесным светилам. Захария Казвини (1275 г.) рассказывает, что некоторые из славян поклоняются огню. То же самое утверждает и Хукр-Улла-бен-Хебаб в 1456 г. (Charmoy. Rel. de Mas. 325, 340, 367.)
Народ поклонялся вышеназванным предметам преимущественно как явлениям природы, но в то же время некоторые из этих явлений в воображении народном воплощались в образы личных богов и богинь, в честь которых воздвигались местами даже идолы. Таковы были истуканы, стоявшие в Киеве, Новгороде, Ростове, также, вероятно, близ Владимира и в других местах. О киевских идолах неоднократно упоминает Нестор. Описывая заключение договора Игоря с греками (в 945 г.), летописец говорит, что христиане должны были клясться церковью св. Ильи и предлежащим честным крестом, «а некрещеная Русь пологають щиты своя и мече свои наги, обруче своё и прочая оружья, да клянутся о всём, яже суть написана на харатьи», в случае же преступления присяги «ли хрестеян, или нехрестеян… да будет клят от Бога и от Перуна. Приде (Игорь) на холм, где стояше Перун и, покладоша оружье свое, и щиты и золото, и ходи Игорь роте и люди его, елико поганых Руси; а хрестеяную Русь водиша роте в церкви святаго Ильи».
По свидетельству Густинской летописи, «Перконос, си есть Перун, бяше у них (русских) старейший бог, создан на подобие человече, ему же в руках бяше камень многоценный аки огнь, ему же яко Богу жертву приношаху и огнь неугасающий з дубового древия непрестанно поляху». (П. С. Р. Л. П, 257. ) Паление не угасающего огня было, кажется, в обычае только у литовцев. Нестор, по крайней мере, о таком обычае у русских умалчивает.
Около 980 г. Нестор пишет: «И нача княжити Володимер в Киеве и постави кумиры на холму вне двора теремного: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат, и Хрса, Дажьбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь. Жряху им, наричтоще я богы, привожаху сыны свои и дщери, и жряху бесом, оскверняху землю теребами своими, и осквернися кровьми земля Руска и холм от». После же крещения своего Владимир в 988 году приказал «кумиры испроврещи, гловы осечи, а другие огневи предати. Перуна же повеле привязати коневи к хвосту и влещи с горы по Боричеву на Ручай, 12 мужа пристави тети (бити) жезльем. влекому же ему по Ручаю к Днепру, плакахуся его невернии людье, еще бо не бяху прияли святаго крещенья; и привлекше, вринуша и в Днепр… изверже и ветр на рене, и оттоле прослу Перуняна рень, яко же и до сего дне словеть». (П. С. Р. Л. I, 22—23, 34, 50)
В житии св. Владимира, составленном монахом Иаковом (XI век), под заглавием «Память и похвала Владимиру» (по списку XVI века), читаем: «Поганьскыя богы, начежь и бесы, Перуна и Хорса и ины многы попра, и с круши идолы и отверхе всю безбожную лесть». (Голубинский. Ист. р. церк. I, 209.)
В числе вышепоименованных богов не находим Волоса, одного из важнейших богов русских. Это произошло, вероятно, по ошибке, так как Волос несомненно был известен в Киеве, о чем свидетельствует договор Святослава с греками в 971 году, в котором встречаем выражение: «да имеем клятву от Бога, в его же веруем, в Перуна и в Волоса скотья бога». (П. С. Р. Л. I, 31.)
В «Житии блаженаго Володимера» неизвестного автора (по списку XVI века), к сведениям, почерпнутым из Несторовой летописи, прибавлено: «и Волоса идола, его же именоваху скотья бога, повеле в Почайну вврещи». (Голубинский. Ист. р. церк. 200. — Почайна — ныне маленькая речка, текущая вне города Киева, к северу, и впадающая в Днепр. Карамзин. Ист. Гос. Рос. I, прим. 383.)
Воспоминание о Перуне сохранилось в названии Перыньского монастыря в Новгороде. Барон Герберштейн пишет, что Перун стоял на том месте, где находится монастырь Перунский. (Карамзин. Ист. Гос. Рос. I, прим. 463). Волос был несомненно также известен в Новгороде, — на это указывает древнее название одной из новгородских улиц Волосовою; на ней, по преданию, стоял кумир Волосов, а впоследствии воздвигнута была церковь св. В л а с и я, покровителя скота, как известно, заменившего собою в христианстве языческого Волоса. (Погодин. Древ. р. ист. П, 637.—Ср. также Карамзин. Ист. Гос. Рос. П, прим. 414)
Были в Новгороде и монастырь Болотов, и церковь Богоматери на Болотове. (Карамзин. Ист. Гос. Рос. V, прим. 107, 137) Исайя Чудотворец (в XI в.), по словам патерика Киевского, разорял языческие кашица в Ростовской области. «Где же идолы обретает, вся огню предаваше», — говорится в житии этого святого, относимом к XIII веку. (Карамзин. Ист. Гос. Рос. I, прим. 225. —M а к арий. Ист. р. церк. П, 29., пр. 60.
В Ростове же, по преданию, находился идол Белеса, который сокрушен был св. Авраамием Ростовским в XII веке: «Видев же преподобный (Авраамий) прелесть идольскую соущу (в Ростове), — читаем в повести о водворении христианства в Ростове (XVII века), — не оубо бе еще прияша святое крещение, но чтодескый (или: чтодскый) конец поклоняшеся идолу камену». Авраамий встречает старца, который спрашивает его: «Что ради скорбя седиши близ страстного сего идола Велеса». (Карамзин. Ист. Гос. Рос. I, прим. 463.)
Далее читаем, что Иоанн Богослов вручил Авраамию трость, с которою «прииде (Авраамий) к идолу без возбранения, и избоде его тростию во имя Иоанна Богослова». В другом списке прибавлено: «И абие идол Велеса в прах бысть окаянный»). (Костомаров. Пам. стар. р. лит. I, 221—222, 225)
Во владимирских преданиях, по словам Буслаева, сохранилась память о Волосе в наименовании стоявшего на возвышенности, над рекою Каличкою, в 16 верстах от Владимира Волосова Никольского монастыря, ныне упраздненного. По преданию, сохранившемуся в народе, Николаевский монастырь воздвигнут был на месте уничтоженного языческого капища, посвященного богу Волосу. (Мест. сказ. 8—9)
Арабский писатель 1-й половины X века Ибн-Фадлан, оставил интересное описание поклонения русов идолам. Хотя вопрос о том, кто именно были эти русы — норманы или славяне, ещё не решён, но, ввиду того, что многие исследователи русской старины склонны видеть в них русских славян, приведу здесь рассказ названного писателя. Речь идёт о русах — купцах, приезжавших и располагавшихся со своими товарами на берегу реки Итиля, то есть Волги. «Во время прибытия их судов к якорному месту, — говорит ИбнФадлан, — каждый из них выходит, имея с собою хлеб, мясо, молоко, лук и горячий напиток, подходит к высокому вставленному столбу, имеющему лицо, похожее на человеческое, а кругом его малые изображения, позади этих изображений вставлены в землю высокие столбы. Он же подходит к большому изображению, простирается пред ним и говорит: „О господине! я пришёл издалека, со мной девушек — столько и столько-то голов, соболей—столько и столько-то шкур»,—пока не упоминает все, что он привез с собой из своего товара. Затем говорит: „Этот подарок принес я тебе», —и оставляет принесенное им перед столбом, говоря: „Желаю, чтобы ты мне доставил купца с динарами и диргемами, который купил бы у меня всё, что желаю (продать) и не прекословил бы мне во всём, что я ему ни скажу (не торговался бы со мною)»; после он удаляется. Если продажа бывает затруднительна, и время её продолжается долго, то он возвращается с другим подарком во второй, в третий раз, и если желаемое им всё ещё промедляется, то он приносит одному из тех малых изображений подарок и просит его о ходатайстве, говоря: „Эти суть жены господина нашего и его дочери», и он не пропускает ни одного изображения, которого не просил бы и не молил бы о ходатайстве и не кланялся бы ему униженно. Часто же продажа бывает ему легка, и когда он продает, говорит: „Господин мой исполнил мое желание, должно вознаградить его за то». И берёт он известное число рогатого скота и овец, убивает их, часть мяса раздает бедным, остальное же приносит и бросает пред большим столбом и малыми, его окружающими, и вешает головы рогатого скота и овец на столбы, вставленные в земле, а когда настает ночь, то приходят собаки и съедают это, тогда тот, который это сделал, говорит: «Мой господин соблаговолил ко мне и съел мой подарок«». (Гаркави. Сказ. мусульм. 95—9)
Наконец, многочисленные названия городов и селений, рек, долин, гор и т. п., разбросанных по разным местам России, — названия, очевидно, данные в честь разных языческих божеств, на названия эти будет ниже обращено внимание, они, несомненно, доказывают почитание народом в язычестве соответствующих богов, в данных местностях, хотя и не засвидетельствованное письменными памятниками.
Имена русских богов нередко упоминаются в поучительных «словах» и повествованиях разных авторов, из которых приведу несколько примеров, и в которых, как увидим, встречаются, кроме вышеназванных, еще многие другие имена богов, частью оригинальные славянские, частью переводные или прямо заимствованные авторами из мифологии греков и римлян. Эти последние имена или применяются к соответствующим или сходным богам славянским, или же называются в первоначальном своем смысле, при обличении язычества и остатков его в среде принявшего христианство народа вообще.
Семаргл. Георгиевский собор — 1234 г., Юрьев Польской, Владимирская область
«Се ветры, Стрибожи внуци, веют с моря стрелами», «Д и в ъ кличет врхоу древа», «оуже врже ся Д и в ъ на землю», «рыща (Боян) в тропу Трояню», «были вечи Трояни», «на седьмом веце Трояни», «погибашеть жизнь Дажьбожа внука», «встала Обида в силах Дажьбожа внука: встоупив девою на землю Т р о я н ю», «великому Велесу и влеком путь прерыскаше», «вещей Бояне, Beлесов внуче» — вот выражения, встречающиеся в «Слове о полку Игореве», памятнике XII века. (Костомаров. Пам. стар. р. лит. III, 119.)
В апокрифе «Хождение Богородицы по мукам» (XII или XIII веков) читаем: «От камени ту устроя Трояна, Харса, Велеса, Перуна». «Слове Христолюбца» (по списку XIV века) находим следующее перечисление богов русских, отчасти заимствованное из Нестеровой летописи, причем загадочное имя Симарьгла разбито на два самостоятельных имени: «веруют в Перуна, и в Хорса, и в Мокошь, и в Сима, и се Рьгла, и в Вилы, их же числом тридевять сестрениц, глаголят невегласи и мнят богинями (или: то все мнят богы и богынями), и та покладывахуть им теребы, и куры им режють и огневе молятсь, зовуще его Сварожичем… молятсь огневе под овином, и Вилам, и Мокоши, и Симу, и Рьглу, и Перуну (в „Златой Чепи» прибавлено: „и Волосу скотью богу«), и Роду, и Рожанице (или: Рожаницам), и всем тем иже суть тем подобии». (Тихонравов. Лет. р. лит. IV. 3: 89.—Буслаев. Ист. христ. 522)
В Слове и откровении св. Апостола (по рукописи XVI века) читаем: «Мняще богы многы, Перуна и Хорса, Дыя и Т р о я н а и инии многи… и тако прелесть вниде в человекы и до сего дне есть в поганых, глаголят ово суть боги небеснии,а другии земнии, а другии польстии (полевые), а другии воднии». (Тихонравов. Лет. р. лит. ГУ. Ш, 2: 5.)
«Божества, упоминаемые в этом памятнике, — замечает Тихонравов, — принадлежат именно русской мифологии, т. е. Перун, Хорс и Троян; но и письмо и произношение обнаруживают в памятнике болгарское происхождение. Отсюда, как и из нескольких других свидетельств, с вероятностью можно заключить, что древнейшие мифические основы были общи у славян восточных, т. е. у русских, болгар и сербов».
Идолы у русских помещались на холмах или на берегах рек. О храмах же языческих русские летописи умалчивают вовсе. Трудно, впрочем, предположить, чтобы идолы во всякое время года стояли под открытым небом и чтобы всегда под открытым же небом совершались перед ними религиозные обряды и жертвоприношения. Вероятно, были устраиваемы какие-либо навесы, если не над самим идолом, то, по крайней мере, над «требищем», т. е. местом, где совершались требы или жертвоприношения—жертвенником.
Вероятно, о таком навесе или шатре говорится в известной саге об Олафе Тригвесоне, где читаем, что Олаф ездил всегда ко храму с князем Владимиром, но никогда не входил в него, а стоял за дверьми, когда Владимир приносил богам жертвы. (Рус. ист. сбор. IV, 46—47).
В вышеупомянутом повествовании монаха Иакова, озаглавленном «Память и похвала Владимиру», сказано, что блаженный князь Владимир, приняв святое крещение, крестил и всю землю русскую, «раздруши (разруши) храмы идольскыя со лжеименными боги» и далее: «храмы идольскыя и требища всюду раскопа и посече и идолы сокруши». (Голубинский. Ист. р. церк. I, 210, 211.)
И здесь речь, вероятно, идёт о каких-либо совершенно простых сооружениях; действительных же храмов, более или менее художественно отделанных, подобно храмам балтийских славян, у русских, очевидно, не было. «Летописи молчат о существовании храмов и жрецов у наших восточных славян, — замечает Соловьев, — нельзя предположить, что если бы храмы существовали, то летописцы умолчали бы об их разрушении или превращении в церкви, при рассказе о введении христианства и ниспровержении идолов». ( Ист. Росс. I, 88)
В памятниках русских говорится лишь о разорении требищ и капищ, то есть жертвенников: капище, впрочем, означает и идол (капь = истукан, идол; капище = идолище). (Афанасьев. Поэт. воз. II, 269.)
Фаминцын А. Божества древних славян. II. Жертвенные обряды
Молитвы, жертвоприношения с гаданиями. Жертвенные обряды южных славян