кто то наврал тебе что меня нет
Кто то наврал тебе что меня нет
Ночь коротка, цель далека
Ночью так часто хочется пить
Ты выходишь на кухню но вода здесь горька
Ты не хочешь здесь спать, ты не можешь здесь жить
Доброе утро, последний герой!
Ты помнишь! когда то ты был юн
ты думал что всегда будешь таким.
ты бродил по лесам ты смеялся и пел ты помнишь что это такое быть молодым.
всё это ушло рвсстворилось как дым! ты помнишь что это такое быть молодым.
ты можешь пойти позвонить друзьям, сходить в кино, встретить милых дам. не трудно уйти от печальных проблем, столько вариантов! не использованных схем! пожалуйся Богу! но что это даст.
мы то же не будем излишне тактичны,
на нашем тернистом пути
и если солнца не видно то огонь сигарет наше светило
Попробуй заснуть, но ни как не спится,
Эй, Звезда Рок’н’ролла!
И если завтра проснёшся, то попробуй Влюбиться
Как Звезда Рок’н’ролла!
Михаил (Майк) Науменко » Звезда Рок’н’ролла!»
Попробуй спастись от дождя, если он внутри,
Попробуй сдержать желание выйти вон!
Цой, конечноже, «подросток»
. Чтож к реке торопимся, братцы,
Стопудовый камень на шее-
Рановато, парни, купаться.
Александр (Саш-Баш) Башлачёв «Не кому берёзу заломати»
Письмо в прошлое. Диалог
*** ПРОСЛУШАТЬ «ДИАЛОГ» МОЖНО ЗДЕСЬ:
http://www.stihophone.ru/works.php?ID=21339
«КОГДА ДОЖДИ ОПЯТЬ НАВРУТ ТЕБЕ С ТРИ КОРОБА. » (В.Игнатович)
Уж сколько дней ты не моя, а мир всё вертится,
и вот уже уходит боль в осенний дым,
но почему-то мне по-прежнему не верится,
что своё счастье сможешь ты найти с другим.
И если вдруг дожди наврут тебе с три короба,
а луч надежды затеряется во мгле,
подумай, милая, про то, как это здорово,
что мы с тобой друг друга знали на Земле.
Не разминулись где-нибудь в толпе воинственной,
не растворились в чехарде мельканья шпал,
и что тебя своей любимой и единственной
хоть и недолго, но я всё же называл.
Ты помнишь год, когда пронзительным сиянием
моей любви на небе вспыхнула звезда?
Так пусть же будет нам она напоминанием
о той поре, что не вернётся никогда.
И много лет спустя, всплакнув над подоконником,
её лучи ты распознаешь над землёй,
и неподвластно сердцу всех своих любовников
тебе придётся в жизни сравнивать со мной.
Кружит листва под «Ямщика» с «Дорогой длинною»,
но всё же есть в душе немножечко тепла,
ведь я давно уже простил тебя, любимая,
за то, что ты меня в себе не сберегла.
© Copyright: Осенний Дождь, 2003
Свидетельство о публикации №1304220592
«ПИСЬМО В ПРОШЛОЕ…» (С.Приварская)
2. Хочу, чтоб знал: не плакать мне над подоконником,
Ведь у меня давно отличная семья,
Прекрасный муж, с которым мне не до любовников…
Такого счастья и тебе желаю я!
3. Благодарю тебя за нежные признания,
За то, что ты помог поверить мне в себя…
Я не хотела причинить тебе страдания,
Мне очень жаль, что я обидела тебя…
4. И много лет спустя, взглянув на небо звездное,
Я улыбнусь годам, где ты в моей судьбе!
И, вспоминая увлеченье не серьезное,
Возможно, внукам расскажу я о тебе…
Кто то наврал тебе что меня нет
Собрание сочинений в тридцати томах
Том 6. Пьесы 1901-1906
Бессемёнов, Василий Васильев, 58 лет, зажиточный мещанин, старшина малярного цеха.
Акулина Ивановна, жена его, 52 года.
Петр, бывший студент, 26 лет; Татьяна, школьная учительница, 28 лет, его дети.
Нил, воспитанник Бессемёнова, машинист, 27 лет.
Перчихин, дальний родственник Бессемёнова, торговец певчими птицами, 50 лет.
Поля, его дочь, швейка, работает в семьях поденно, 21 год.
Елена Николаевна Кривцова, вдова смотрителя тюрьмы, живет на квартире у Бессемёновых, 24 года.
Тетерев, певчий; Шишкин, студент, нахлебники у Бессемёновых.
Цветаева, учительница, подруга Татьяны, 25 лет.
Место действия — маленький провинциальный город.
Комната в зажиточном мещанском доме. Ее правый угол отрезан двумя глухими переборками; они выступают в комнату прямым углом и, стесняя задний план ее, образуют на переднем еще маленькую комнату, отделенную от большой деревянной аркой. В арке протянута проволока, на ней висит пестрый занавес. В задней стене большой комнаты — дверь в сени и другую половину дома, где помещается кухня и комнаты нахлебников. Слева от двери — огромный, тяжелый шкаф для посуды, в углу сундук, справа — старинные часы в футляре. Большой, как луна, маятник медленно качается за стеклом, и, когда в комнате тихо, слышится его бездушное — да, так! да, так! В левой стене — две двери: одна в комнату стариков, другая — к Петру. Между дверями печь, облицованная белыми изразцами. У печи — старый диван, обитый клеенкой, пред ним — большой стол, на котором обедают, пьют чай. Дешевые венские стулья с тошнотворной правильностью стоят у стен. Слева же у самого края сцены — стеклянная горка, в ней — разноцветные коробочки, пасхальные яйца, пара бронзовых подсвечников, ложки чайные и столовые, несколько штук серебряных стаканчиков, стопок. В комнате за аркой, у стены против зрителя — пианино, этажерка с нотами, в углу кадка с филодендроном. В правой стене — два окна, на подоконниках — цветы, у окон — кушетка, около нее — у передней стены — маленький стол.
Вечер, около пяти часов. В окна смотрит осенний сумрак. В большой комнате — почти темно. Татьяна, полулежа на кушетке, читает книгу, Поля у стола — шьет.
Татьяна (читает). «Взошла луна. И было странно видеть, что от нее, такой маленькой и грустной, на землю так много льется серебристо-голубого, ласкового света»…
(Бросает книгу на колени себе.) Темно.
Татьяна. Не надо! Я устала читать…
Поля. Как это хорошо написано! Просто так… и грустно… за душу берет… (Пауза.) Ужасно хочется знать — какой конец? поженятся они — иль нет?
Татьяна (с досадой). Не в этом дело…
Поля. А я бы такого не полюбила… нет!
Поля. Скучный он… И всё жалуется… Неуверенный потому что… Мужчина должен знать, что ему нужно делать в жизни…
Татьяна (негромко). А… Нил — знает?
Поля (уверенно). Он знает!
Поля. Я… не могу вам это рассказать… так просто, как он говорит… Но только — дурным людям… злым и жадным — плохо будет от него! Не любит он их…
Татьяна. Кто — дурен? И кто — хорош?
Поля. Он Знает. (Татьяна молчит, не глядя на Полю. Поля, улыбаясь, берет книгу с ее колен.) Хорошо это написано! Она очень уж привлекательная… такая прямая, простая, душевная! Вот как видишь женщину-то, в милом образе описанную, так и сама себе лучше кажешься…
Татьяна. Какая наивная… смешная ты, Поля! А меня — раздражает вся эта история! Не было такой девушки! И усадьбы, и реки, и луны — ничего такого не было! Всё это выдумано. И всегда в книгах описывают жизнь не такой, какая она на самом деле… у нас, у тебя, например…
Поля. Пишут про интересное. А в нашей жизни — какой интерес?
Татьяна (не слушая, с раздраженьем). Мне часто кажется, что книги пишут люди… которые не любят меня и… всегда спорят со мной. Как будто они говорят мне: это лучше, чем ты думаешь, а вот это — хуже…
Поля. А я думаю, что все писатели непременно добрые… Посмотрела бы я на писателя.
Татьяна (как бы сама с собою). Дурное и тяжелое они изображают не так, как я его вижу… а как-то особенно… более крупно… в трагическом тоне. А хорошее — они выдумывают. Никто не объясняется в любви так, как об этом пишут! И жизнь совсем не трагична… она течет тихо, однообразно… как большая мутная река. А когда смотришь, как течет река, то глаза устают, делается скучно… голова тупеет, и даже не хочется подумать — зачем река течет?
Поля (задумчиво глядя пред собой). Нет, Я бы посмотрела на писателя! Вы читали, а я нет-нет да в подумаю — какой он? Молодой? старый? брюнет.
Поля. Вот этот писатель…
Поля. Ах… жалко как! Давно? Молодой?
Татьяна. Средних лет. Он пил водку…
Поля. Бедненький… (Пауза.) И почему это — умные люди пьянствуют? Вот этот, нахлебник ваш, певчий… он ведь умный, а — пьет… почему это?
Татьяна. Жить скучно…
Петр (заспанный, выходит из своей комнаты). Экая тьма! Кто это сидит?
Поля. Я… и Татьяна Васильевна…
Петр. Что ж вы огонь не зажжете?
Поля. Мы сумерничаем…
Петр. В мою комнату от стариков запах деревянного масла проходит… Должно быть, от этого во сне видел, будто плыву по какой-то реке, а вода в ней густая, как деготь… Плыть тяжело… и я не знаю — куда надо плыть… и не вижу берега. Попадаются мне какие-то обломки, но когда я хватаюсь за них — они рассыпаются в прах… гнилые, трухлявые. Ерунда… (Насвистывая, шагает по комнате.) Пора бы чай пить:
Поля (зажигая лампу). Пойду, похлопочу… (Уходит.)
Петр. По вечерам у нас в доме как-то особенно… тесно и угрюмо. Все эти допотопные вещи как бы вырастают, становятся еще крупнее, тяжелее… и, вытесняя воздух, — мешают дышать. (Стучит рукой в шкаф.) Вот этот чулан восемнадцать лет стоит на одном месте… восемнадцать лет… Говорят — жизнь быстро двигается вперед, а вот шкафа этого она никуда не подвинула ни на вершок… Маленький я не раз разбивал себе лоб о его твердыню… и теперь он почему-то мешает мне. Дурацкая штука… Не шкаф, а какой-то символ… чёрт бы его взял!
Татьяна. Какой ты скучный, Петр… Тебе вредно жить так…
Татьяна. Ты нигде не бываешь… только наверху у Лены… каждый вечер. И это очень беспокоит стариков… (Петр, не отвечая, ходит и свищет.) Знаешь — я стала сильно уставать… В школе меня утомляет шум и беспорядок… здесь — тишина и порядок. Хотя у нас стало веселее с той поры, как переехала Лена. Да-а, я очень устаю! А до праздников еще далеко… Ноябрь… Декабрь. (Часы бьют, шесть раз.)
Бессемёнов (высовывая голову из двери, своей комнаты). Засвистали козаченьки! Прошение-то, поди-ка, опять не написал?
Петр. Написал, написал…
Бессемёнов. Насилу-то удосужился… эхе-хе!
Татьяна. Какое это прошение?
Петр. О взыскании с купца Сизова 17 р. 50 к. за окраску крыши на сарае…
Акулина Ивановна (выходит с лампой). А на дворе-то опять дождик пошел. (Подходит к шкафу, достает из него посуду и накрывает на стол.). Холодно у нас чего-то. Топили, а холодно. Старый дом-то… продувает… охо-хо! А отец-то, ребятишки, опять сердитый… поясницу, говорит, ломит у него. Тоже старый… а всё неудачи да непорядки… расходы большие… забота.
Правдивая песня
Я наврал тебе, что был солдатом
И геройски защищал Багдад
Раздавал америкосам гранаты
И Саддам был этому так рад
Я наврал тебе, что был футболистом
И забил тот решающий гол
А потом мне предложили контракт лимонов тридцать
И хвалили в журнале «Футбол»
Я наврал тебе, что был революционером
Но революция сошла на нет
Тупорылый народ мне не поверил
Я сидел потом несколько лет
Я наврал тебе, что был панком
И ругался со сцены матом
От меня тащились все наркоманки,
А Джон Лайдон называл меня братом
На самом деле я без дела болтался по городу
Глазел на витрины и пинал консервные банки
На самом деле я без дела болтался по городу
Катался на трамвае и пытался выиграть в лотерею
Я наврал тебе, что был хакером
И как-то раз залез в Пентагон
Янки ругали меня мазефакером
Ещё бы, я нанёс им солидный урон!
Я наврал тебе, что был джедаем
И рубился с тёмными силами
Выбирал между адом и раем,
Любовался планетами красивыми
На самом деле я сидел в кабаке и мешал водку с пивом
Сорил деньгами и получал по морде
На самом деле я сидел в кабаке и размышлял о странностях жизни
Тискал ****ей и разгонял древнерусскую тоску
И Христос свидетель и Аллах
Не унять мне эту жажду
Я могу завраться на словах,
Но пою я только правду
А ещё я наврал тебе, что был пиратом,
Авантюристом, народным депутатом
Всесильным олигархом, благородным бандитом,
Героем любовником и трансвеститом
Был камикадзе, был драгдилером,
Секретным агентом, профессиональным киллером
Безумным художником, пьяным поэтом
И когда я только успел всё это?
Но на самом то деле я был дома и слушал «Rage Against The Machine»
Пялился в ящик и читал скабрезные книжки
На самом деле я был дома и ходил курить на балкон
Валялся на диване и писал эту правдивую песню!
2004 г.
(«Купленный смех»,»Все мои 17 лет»)
Видео:
Григорий Остер. Вредные советы
Григорий Остер (р. 1947)
________________________
ВРЕДНЫЕ СОВЕТЫ
______________
Есть надёжный способ папу навсегда свести с ума:
Расскажите папе честно, что вы делали вчера.
Если он при этом сможет удержаться на ногах,
Объясните, чем заняться завтра думаете вы.
Г. Остер
Прощальный совет
Посмотрите, что творится
В каждом доме по ночам:
Отвернувшись к стенке носом,
Молча взрослые лежат.
Шевелят они губами
В беспросветной темноте
И с закрытыми глазами
Пяткой дергают во сне.
Ни за что не соглашайтесь
По ночам идти в кровать,
Никому не позволяйте
Вас укладывать в постель.
Неужели вы хотите
Годы детские свои
Провести под одеялом,
На подушке, без штанов?
От куренья можно маму
Отучить буквально за день,
Если утром сигареты
Окунуть в ночной горшок.
Например, у вас в кармане
Оказалась горсть конфет,
А навстречу вам попались
Ваши верные друзья.
Не пугайтесь и не прячьтесь,
Не пытайтесь убежать.
Не пихайте все конфеты
Вместе с фантиками в рот.
Подойдите к ним спокойно,
Лишних слов не говоря,
Быстро вынув из кармана,
Протяните им. ладонь.
Крепко руки им пожмите,
Попрощайтесь не спеша
И, свернув за первый угол,
Мчитесь быстренько домой,
Чтобы дома съесть конфеты.
Залезайте под кровать,
Потому что там, конечно,
Вам не встретится никто.
Если мальчик, обижая девочку,
Никакой вины своей не чувствует,
То она имеет право требовать,
Чтоб другой вину его заглаживал.
Руками никогда нигде
Не трогай ничего,
Не впутывайся ни во что
И никуда не лезь.
В сторонку молча отойди,
Стань скромно в уголке.
И тихо стой, не шевелясь,
До старости своей.