Леденцовые туфельки джоанн харрис о чем
Рецензии на книгу « Леденцовые туфельки » Джоанн Харрис
Для меня хорошая книга та, которая наводит на размышления. Может показаться, что книги Дж. Харрис не об этом. Они больше о простоте, о волшебстве и чудесах.
При этом, если рассматривать нашу жизнь как чудо, попадаешь в точку. Для меня цикл Шоколад самый любимый. Чувственно, нежно, очень по-женски автор показывает разные стороны жизни и ее понимания разными людьми и с разных сторон.
В «Шоколаде» Вианн Роше предстает как особа крайне свободная. Она живет как хочет и следует за ветром. И дается очень тонкий намек, что за этим кроется.
«Леденцовые туфельки» и «Земляничный вор» этот намек раскрывают. Здесь Вианн пытается осмыслить трудности материнства, понятие стабильности и примерить на себя чужую роль.
Извечный поиск себя и своей сути, раскрытие своих страхов, очень тонкое понимание любви и свободы делают это произведение живым и в то же время прозаичным. Оно про нас.
В психологии это называется сказкотерапией. Каждая эмоция Вианн отзывается, каждый ее поступок понятен. При этом от книги веет волшебством с первых же страниц.
Вот так и появляются любимые книги. Что-то неуловимое, необъяснимое и невероятно притягательное делает тебя причастным к этому волшебству. И так не хочется его отпускать.
Вторая книга из 4-х книжной серии. Книга полна гастрономической магии, которой активно пользуется Джоанн Харрис. Читать очень увлекательно и интересно. Книга для тех, кто вдохновлен творчеством Джоанн Харрис, увлечен Парижем и любит легкое, но увлекательное, чтение.
«без тьмы нет света, без ошибок нет истины. »
?
ГГ: Зози де л’Альба и Янна Шарбонно (Вианн Роше).
Париж, Монмартр, 31 октября — 25 декабря. Шоколадная лавка, где все уныло, а трюфели покупные. За прилавком Янна, которая пытается стать такои? же, как все, главное — не привлекать внимания. Посетителеи? так мало, что вырученных денег едва хватает на покрытие счетов. Тьерри — мужчина пятидесяти лет, хозяин шоколаднои? лавки по документам, делает предложение руки и сердца Янне… Только стоит вопрос, готова ли Янна принять обыденную жизнь с материальным благополучием взамен магическои? составляющеи? ее? жизни, потеряв себя и свою душу, стать человеком без тени…
Зози де л’Альба своего рода рыцарь с черным сердцем, пытаясь навредить Янне, на самом деле спасает ее?. «Ловец душ», какие имена она себе только не брала, крадя чужие жизни, желая обрести могущество. Зози начинает работать у Янны в шоколаднои? лавке и преображает помещение, посетителеи? и покупателеи? теперь в разы больше, уговорив Янну вернуться к приготовлению шоколада, кажется шаг за шагом возвращая к жизни.
Но на пороге Ру, тот самыи? рыжии? речнои? бродяга, к которому тянет маленькие ручки Розетт, младшая дочь Вианн Роше, которои? четыре года и ровно столько лет прошло, как они бежали из Ланскне-су-Танна. Ветер Перемен. Страшная сказка, рассказанная матерью Вианн еще в детстве, кажется претворяется в жизнь.
Вторая часть мне понравилась: больше раскрыты герои, Вианн оказалась не тои?, к которои? мы все привыкли в «Шоколаде». Трудно узнать в замкнутои? и пугливои? женщине ту, кто не боялся домашнеи? магии, и готов был встать напротив Человека в Черном.
?Подростковыи? возраст Анук несет за собои? след, быть изгоем в школе и не знать, как стать «своеи?». Ее? боязнь осуждения матери приводит к Зози, которая все? понимает и даже способствует обучению магии, настраивая Анук против Вианн.
Добрый день!В целом книга мне понравилась,интересна будет тем,кто читал «Шоколад»,так как это продолжение серии историй про Вианн Роше.Также как и «Шоколад» очень атмосферная книга,передаёт некое таинство как-будто))))Советую к прочтению также «Ежевичное вино» этой писательницы,из другой серии,но на мой взгляд ещё более атмосферная книга,как-будто попадаешь во французскую деревеньку читая ее,легкая книга для отдыха!)
Резюмируя всё сказанное, в отношении данной истории может быть два варианта: остановиться на «Шоколаде» (это для тех, кто хочет сохранить персонажей неизменными, как бы запомнить историю такой, какой хотелось бы, чтобы она была) и прочесть все книги (чтобы увидеть, как меняются герои истории и мир вокруг них). Я не пожалела, что выбрала второй вариант, однако он лишает той открытой концовки, которая была в «Шоколаде». Тут решать вам.
Так же отмечу, что качество печати, несмотря на сказочное оформление обложки, оставляет желать лучшего (мне и вовсе досталась книга с поврежденной страницей, что сразу было невозможно заметить): тонкая (но белая) бумага страниц, склейка, требующая большой аккуратности, поскольку книга может рассыпаться из-за попытки открыть её шире. То же карманное издание, но большего формата и стоимости, на мой взгляд.
Леденцовые туфельки
Перейти к аудиокниге
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Отзывы 39
Я не так давно закончила «Шоколад», и предчувствуя, что не захочу останавливаться на одной книге, я выяснила, что «Шоколад» это начало трилогии, и всего лишь первая книга из цикла «вкусных» Джоанн Харрис.
Сейчас в меня полетят камни 🙂
Я, безусловно, согласна, что первая книга всегда оставляет впечатление самое сильное, а продолжение слегка разочаровывает, но я настолько влюблена в манеру письма этой женщины, что хочу читать ее, пока не утихнет аппетит!
Итак, вторая книга трилогии «Леденцовые туфельки».
Действие снова во Франции, в Париже! На холмах Монмартра.
Все-таки я имею некоторую слабость к этим местам. Тем приятнее было читать о них – вспоминая неспешные прогулки по французским улочкам и мечтая вновь туда вернуться когда-нибудь…
Общее впечатление неоднозначное. Просто эта книга другая. Открывая ее, я ждала ощущений близких к эйфории после первой книги или даже фильма. (У меня до сих пор лучший «якорь» на хорошее настроение – саундтрек из фильма «Шоколад») Но книга неожиданно меня заставила задуматься, недоуменно пожимать плечами, не узнавая так полюбившихся мне героев. И, все же, я не разочарована, совсем наоборот! Если бы эта книга оказалась такой же, как и предыдущая, зачем бы мне ее стоило читать? В общем, не буду постить спойлеров, скажу одно – читайте. Это будет время, проведенное с пользой!
Леденцовые туфельки
Скачать книгу
О книге «Леденцовые туфельки»
Роман Джоанн Хэррис «Леденцовые туфельки» является третьей книгой в серии, начатой романом «Шоколад». Он погружает в холодную атмосферу декабрьских ветров, напоминая о том, что приближается Рождество, которое всегда связано с чем-то магическим, и вызывает желание уютно устроиться под пледом с кофе и шоколадом. Это приятная сказка о борьбе добра и зла, которая скрасит любой вечер.
Трудно поверить, что перед нами Вианн – героиня первого романа, которая врывалась в жизни людей как неожиданный праздник. Она изменилась и даже сменила имя – теперь она Янна. Женщина сейчас обитает на Монмартре во Франции, воспитывает двух дочерей. Теперь она одевается скромно, ведёт тихий и спокойный образ жизни, Янна понимает, что прежде всего, должна дать хорошее воспитание и образование своим дочерям. Ей нужно связать свою жизнь с надёжным человеком, а магия… можно скрывать своё истинное лицо, когда это потребуется.
Жизнь этой семьи так и текла бы своим чередом, если бы в ней не появилась Зози. Эта женщина обрушилась на них, привлекла внимание своими яркими туфельками, блестящими, как леденцы. Она изменила их жизнь, вот только в лучшую ли сторону? Или у Зози есть свои, не совсем хорошие, планы?
Повествование ведётся от лица трёх главных персонажей, что позволяет понять переживания каждой женщины. Вианн хочет тихой и спокойной жизни для своих детей, а её старшая дочь Анук уже не воспринимает слова матери как абсолютную истину. Девушка тянется к яркой и необычной Зози, которая словно олицетворяет собой праздник и приключения. А Зози готова на многое, чтобы шаг за шагом идти к своей цели.
На нашем сайте вы можете скачать книгу «Леденцовые туфельки» Джоанн Харрис бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.
Мнение читателей
Прочитала довольно быстро, практически взахлеб, хотя до этого почему-то не доходили руки до книги
Всем советую прочитать, кто любит творчество Джоанн Харрис
Волшебство погружения в книгу происходит с первых страниц и продолжается даже после закрытия книги
Хотелось бы чтобы прочитали наши дети все статьи из этого дневника и стали бы ещё немного лучше.
Эта книга является продолжением известного романа Харрис Джоанн «Шоколад»
Леденцовые туфельки
Перейти к аудиокниге
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Часть первая
Смерть
Глава 1
Día de los Muertos [1]
Это факт относительно малоизвестный, но всего лишь за год мертвым отправляют около двадцати миллионов писем. Люди забывают, что все-таки следовало бы приостановить поток корреспонденции, поступающий на имя покойного, – ох уж эти горюющие вдовы и будущие наследники! – и подписка на журналы не бывает аннулирована; друзья, живущие далеко, остаются неоповещенными, а задолженность в библиотеку – непогашенной. А значит, двадцать миллионов циркуляров, банковских извещений, кредитных карт, любовных писем, рекламных проспектов, поздравительных открыток, анонимных доносов и коммунальных счетов, которые каждый день бросают на коврик у двери или в щель почтового ящика, скапливаются, превращаясь в настоящие груды, падают в лестничный пролет, выползают из переполненных почтовых ящиков на лестничную клетку, никому не нужные валяются на крыльце – ведь адресат их уже никогда не получит. Мертвым нет до них дела. Впрочем, что гораздо важнее, нет до них дела и живым. Живые, погруженные в мелкие повседневные заботы, даже не подозревают, что в двух шагах от них происходит чудо: мертвые возвращаются к жизни.
Не так уж много для этого и нужно: парочка счетов, имя, почтовый индекс – в общем, ничего особенного; все это легко можно найти в любом старом чулане, в мусорной корзине, на помойке; иногда разорванным на клочки (возможно, лисицами), а иногда лежащим прямо на крыльце, точно подарок. Многое можно узнать, роясь в куче ненужной корреспонденции: имена, подробности, касающиеся банковских вкладов, пароли, адреса электронной почты, коды охраны. Если правильно сопоставить все эти данные, можно снять деньги с банковского счета или открыть новый, можно взять в аренду автомобиль, можно даже подать заявление на выдачу нового паспорта. Все равно мертвым такие вещи больше не нужны. В общем, как я и сказала, это подарок, который нужно просто поднять с пола.
Вот почему я всегда читаю некрологи и порой умудряюсь раздобыть все необходимые сведения еще до того, как состоятся похороны. Именно поэтому, когда я вижу этот знак Судьбы, а под ним еще и почтовый ящик, полный писем, то принимаю подобный дар с учтивым поклоном и благодарной улыбкой.
Разумеется, это был не мой почтовый ящик. Почтовое обслуживание здесь лучше, чем во многих других местах, так что не по адресу письма доставляют редко. Отчасти именно поэтому, кстати, я предпочитаю жить в Париже; ну и еще, конечно, из-за здешней еды, вин, театров, магазинов и поистине неисчерпаемых возможностей. Однако Париж здорово бьет по карману – накладные расходы просто невероятные! – и, кроме того, мне вот уже некоторое время до смерти хочется придумать себе какую-то новую жизнь. Почти два месяца я весьма удачно играла роль преподавательницы одного из лицеев 11-го округа, но в связи с недавно возникшими там неприятностями решила разом покончить с прежней жизнью (прихватив с собой двадцать пять тысяч евро из ведомственных фондов, которые собиралась положить на счет, предусмотрительно открытый мною на имя бывшей коллеги, и через пару недель незаметно снять) и стала присматривать себе подходящую квартирку.
Сначала я попыталась найти что-нибудь на Левом берегу. Мне это, разумеется, не по карману, но девушка из агентства этого не знала. Так что со своим английским акцентом и документами на имя Эммы Виндзор, с сумочкой от «Малберри», небрежно повешенной на плечо, в платье от Прада, с нежным шепотом обвивавшем мои обтянутые тонкими чулками лодыжки, я вполне могла себе позволить приятную утреннюю прогулку среди богатых особняков и дорогих магазинов.
Я сразу попросила показывать мне только уже пустующее жилье. На Левом берегу имелось несколько роскошных апартаментов с видом на реку; это были квартиры в больших особняках с садиками на крыше или пентхаусы с паркетными полами.
С некоторым сожалением я отвергла их все, хоть и не смогла удержаться от возможности прихватить кое-какие полезные мелочи. Журнал – в целехоньком полиэтиленовом пакете – с номером банковского счета подписчика; несколько банковских уведомлений; а в одном месте меня ждала поистине золотая находка: банковская карточка на имя Амели Довиль; чтобы ее активировать, требовалось всего лишь позвонить по телефону.
Я оставила девушке номер своего мобильника. Разговоры по нему оплачивала некая Ноэль Марселен, чье удостоверение личности я раздобыла несколько месяцев назад. Оплата ее счетов производится на самом современном уровне – бедняжка скончалась в прошлом году в возрасте девяноста четырех лет, и это означает, что тому, кто попытается отследить мои звонки, придется изрядно попотеть. Мой счет за интернет – также на ее имя – по-прежнему аккуратно оплачивается. Эта Ноэль слишком дорога мне, жаль было бы ее потерять. Но становиться ею я совершенно не намерена. Во-первых, не хочу, чтобы мне уже исполнилось девяносто четыре. А во-вторых, мне попросту надоело получать рекламные проспекты всевозможных колясок и подъемников для инвалидов.
Мое последнее удостоверение личности было на имя Франсуазы Лавери, преподавательницы английского языка из лицея имени Руссо, 11-й парижский округ. Возраст – 32 года, родилась в Нанте, вышла замуж за Рауля Лавери и в тот же год овдовела – муж погиб в автомобильной катастрофе накануне первой годовщины со дня свадьбы, что, по-моему, весьма романтично и отчасти объясняет, отчего у нее такой меланхоличный вид. Строгая вегетарианка, довольно застенчивая, старательная, но не слишком способная, то есть для меня никакой угрозы не представляет. В общем и целом довольно милая особа, и это всего лишь означает, что судить по внешнему виду никогда не стоит.
Сама-то я нынче ничуть на нее не похожа. Двадцать пять тысяч евро – сумма немаленькая, и всегда есть шанс, что кто-то заподозрит, где тут собака зарыта. Большинство людей, впрочем, не испытывают ни малейших подозрений – многие не заметили бы и преступления, совершаемого прямо у них под носом, – но я стараюсь так сильно не рисковать; я давно поняла, что куда безопаснее просто все время находиться в движении.
Вот я и путешествую, причем налегке – потрепанный кожаный чемодан и ноутбук «Сони», в котором содержатся данные более чем на сотню подходящих личностей; в общем, я могу в один миг собрать вещички, а за два-три часа и полностью замести все следы.
После этого мне пришлось подыскать себе новое обличье. Я сняла номер в дешевой гостинице, расплатилась кредитной карточкой Амели, переоделась в вещи Эммы и отправилась по магазинам.
Франсуаза одевалась немодно и скучновато: средний каблук, аккуратная прическа. Та, в чьем обличье я выступаю теперь, ничуть на нее не похожа. Зози де л’Альба – так ее звали, и она, в общем, казалась иностранкой, хотя и нелегко было бы с ходу определить, откуда она родом. Она настолько же яркая, насколько Франсуаза была бесцветной, носит драгоценности, причем даже в волосах, обожает яркие цвета, а ее одежда отличается изрядной фривольностью; страшно любит базары и большие «винтажные» магазины, а скромных туфель даже в гроб не наденет.
Подобная перемена облика была мной тщательнейшим образом продумана. Я вошла в магазин как Франсуаза Лавери – в серенькой двойке с ниткой искусственного жемчуга на шее – и через десять минут вышла оттуда совершенно неузнаваемой.
Но остается главная проблема: куда пойти? О Левом береге, хотя это и весьма соблазнительно, даже речи идти не может, хотя я считаю, что с Амели Довиль вполне можно содрать еще несколько тысяч, прежде чем и ее отправить на помойку. Разумеется, у меня есть и другие источники средств, не считая самого недавнего – мадам Бошан, исполнительного секретаря, занимающегося финансами в том департаменте, где я прежде служила.
Открыть кредитный счет ничего не стоит. Парочки использованных счетов за коммунальные услуги или даже старых водительских прав вполне достаточно. А при нынешнем росте количества товаров, покупаемых в кредит, подобных возможностей с каждым днем все больше и больше.
Впрочем, мои потребности простираются гораздо дальше простого поиска средств к существованию. Скука, обыденность – это ужасно. Мне необходим простор, возможности для приложения моих способностей и умений, я жажду приключений, перемен, сражений с Судьбой.
Именно такую возможность Судьба мне и предоставила, причем как бы случайно, когда ветреным утром в конце октября на Монмартре я, взглянув на витрину какой-то лавчонки, заметила аккуратную маленькую табличку:
Возможно, именно поэтому мне здесь так нравится. Почти идеальный фон для такой персоны, как Зози де л’Альба. А оказалась я там почти случайно: остановилась на какой-то площади за Сакре-Кёр, заказала кофе с круассаном в баре под названием «Крошка зяблик» [7] и уселась за столик на улице.
Кто знает, почему эта кондитерская вызвала мой интерес. В лабиринте улиц, протянувшихся по склонам Холма, таких крошечных магазинчиков полным-полно; они, ссутулившись, стоят на перекрестках вымощенных булыжником улиц и похожи на усталых кающихся грешников. С узкими фронтонами, горбатые, они жмутся к мостовой, и зачастую внутри у них очень сыро, однако аренда такого помещения обойдется в целое состояние; тем, что эти магазинчики до сих пор на плаву, они обязаны главным образом глупости туристов.
И квартиры над ними тоже крайне редко оказываются пристойными. Маленькие, неудобные комнаты расположены слишком далеко друг от друга. Ночью, когда у подножия Холма оживает огромный город, в таких квартирах неизменно шумно; зимой в них холодно, а летом наверняка невыносимо жарко, потому что толстая старая черепица насквозь пропитывается тяжким пылом солнца, раскаленные лучи которого бьют к тому же прямо в единственное окошко, прорубленное в крыше и такое узкое, не шире восьми дюймов, что света оно почти не пропускает, только этот удушающий зной.
И все же… что-то притянуло мой взгляд. Возможно, письма, торчавшие из металлических челюстей почтового ящика, точно высунутый язык озорника. Или едва ощутимый аромат мускатного ореха и ванили (а может, это был просто запах сырости?), долетавший из-за той небесно-голубой двери. Или ветер, игравший подолом моей юбки и шаловливо перебиравший колокольчики над дверью. Или объявление, аккуратно написанное от руки и таившее в себе некий невысказанный, мучительно загадочный смысл:
У меня за спиной, в баре «Крошка зяблик», два пожилых господина закусывали вареными яйцами и длинными ломтями хлеба с маслом, а patron в фартуке, склонившись над каким-то гроссбухом, гневно разглагольствовал о том, что некто по имени Пополь здорово ему задолжал.
Если не считать этих людей, вокруг по-прежнему не было ни души; лишь какая-то женщина вдалеке подметала тротуар да парочка художников с мольбертами под мышкой направлялась к площади Тертр.
Один из них, молодой человек, перехватив мой взгляд, вскричал:
– О, привет! Вы-то мне и нужны!
Охотничий клич уличного портретиста. Я сразу его узнала – сама не раз бывала в такой шкуре; мне хорошо известно это выражение радостного восторга на лице художника, якобы свидетельствующее о том, что он нашел-таки свою музу, которую искал столько лет, и теперь, сколько бы ни содрал с клиентки, даже если цена будет просто грабительской, это все равно окажется меньше истинной стоимости его будущего гениального творения.
– Нет уж, увольте, – сухо сказала я. – Найдите для своего бессмертного шедевра кого-нибудь другого.
В ответ он молча пожал плечами, скорчил рожу и побрел следом за своим дружком. Теперь эта chocolaterie была в полном моем распоряжении.
Я мельком глянула на письма, непристойно торчавшие из щели почтового ящика. Особо рисковать не имело смысла. Но отчего-то этот крошечный магазинчик прямо-таки притягивал меня, манил, как манит порой что-то, блеснувшее меж камнями на булыжной мостовой, – то ли монетка, то ли колечко, а может, и просто клочок фольги, в котором отражается солнце. Да и в воздухе словно висел тихий шепот обещаний, и, кроме всего прочего, был Хэллоуин, Día de los Muertos, а День мертвых всегда был для меня счастливым, ибо это день концов и начал, день недобрых ветров и коварных благодеяний, ночных костров и тайн; день чудес – и, разумеется, мертвых.
Я еще раз быстро огляделась. Никто на меня не смотрел. И я была совершенно уверена, что никто не заметил, как я одним быстрым движением сунула эти письма в карман.
Осенний ветер налетал сильными порывами, поднимая на площади клубы пыли. Ветер пахнул дымом – но не парижским, а дымом моего детства, которое я хоть и нечасто, но все же вспоминаю; в нем чувствовался аромат ладана, миндального крема и опавших листьев. На Холме деревьев практически нет. Собственно, это просто скала, и даже яркая, как на свадебном пироге, глазурь едва ли способна скрыть то, что сам этот «пирог» совершенно лишен вкуса. А вот небо над Монмартром точно хрупкая яичная скорлупка, выкрашенная голубой краской и разрисованная сложным узором из белых полос – это реактивные самолеты начертали переплетающиеся следы, похожие на мистические символы.
И среди них я, в частности, различила кукурузный початок, причем очищенный, – а это всегда означает подношение, подарок.
Я улыбнулась. Неужели просто совпадение?
Смерть – и подарок? И все в один день?
Суть игры заключалась в том, чтобы, подвесив такую пиньяту над дверью, швырять в нее палками и камнями до тех пор, пока она не расколется и не «покажет», какие подарки у нее внутри.
Смерть и подарок – два в одном.
Все еще улыбаясь, я повернулась и вдруг заметила, что за мной кое-кто наблюдает. Шагах в десяти от меня стояла девочка лет одиннадцати-двенадцати, в ярком красном пальтишке и коричневых школьных туфлях, явно уже не новых. Меня поразили ее роскошные волосы, черные, шелковистые и вьющиеся, как у святых на византийских иконах. Девочка смотрела на меня совершенно равнодушно, слегка склонив голову набок.
На мгновение мне показалось, что она заметила, как я совала в карман содержимое почтового ящика. Кто ее знает, сколько времени она уже там простояла, так что я, одарив ее самой обольстительной своей улыбкой, поглубже засунула в карман украденные письма.
– Привет, – сказала я. – Тебя как зовут?
Но на мою улыбку она не ответила. Глаза у нее были странного цвета – сине-зелено-серые, а губы такие красные, что казалось, она их накрасила. Все это в холодном утреннем свете выглядело просто потрясающе; я смотрела на нее и не могла насмотреться; мне казалось, что глаза ее сияют все ярче, становясь удивительно похожими на синее осеннее небо.
– Ты ведь нездешняя, верно, Анни?
От неожиданности она захлопала глазами; похоже, ее удивило, как это я догадалась. Дело в том, что парижские дети никогда не разговаривают с незнакомцами: подозрительность у них в крови. А эта девочка вела себя по-другому – она, правда, тоже держалась осторожно, но никакой враждебности к незнакомым людям в ней не чувствовалось, да и мое обаяние явно не оставило ее равнодушной.
– Откуда вы знаете? – все-таки спросила она.
Один-ноль в мою пользу. Я улыбнулась.
– Я по твоему выговору догадалась. Откуда ты? С юга?
– Не совсем, – уклончиво ответила она.
Но теперь уже и сама улыбнулась.
Из беседы с ребенком можно извлечь немало полезного. Имена, профессии, те мелкие бытовые детали, которые придают бесценный налет естественности исполнению той или иной роли. Бо́льшая часть интернетовских паролей – это имена детей или супругов, а порой даже кличка любимой кошки или собаки.
– Скажи, Анни, разве в такое время ты не должна быть в школе?
– Только не сегодня. Сегодня же праздник. И потом…
Она выразительно глянула на дверь с написанным от руки объявлением.
– «Закрыто в связи с похоронами», – вслух прочитала я.
– А кто умер? – спросила я.
Ярко-красное пальтишко Анни казалось мне уж больно неподходящим для похорон, да и выражение лица ее, пожалуй, ничуть не свидетельствовало о тяжкой утрате.
Ответила она, правда, не сразу, но я заметила, как блеснули серо-голубые глаза; теперь она смотрела на меня несколько высокомерно, словно решая про себя, является ли мой вопрос проявлением вульгарной бестактности или же продиктован искренним сочувствием.
Пусть себе смотрит сколько угодно, решила я. Я привыкла, что на меня пялят глаза. Это случается порой даже в Париже, где красивых женщин более чем достаточно. Я сказала «красивых», но ведь красота – это всего лишь иллюзия, простенькие чары, даже почти что и не магия вовсе. Определенный наклон головы, определенная походка, соответствующая данному моменту одежда – и любая способна стать красавицей.
Я заставила ее смотреть мне прямо в глаза, воспользовавшись самой обворожительной своей улыбкой – милой, кокетливой, чуть печальной; я как бы на мгновение стала ее старшей сестрой, которой у нее явно никогда не было, – очаровательной взъерошенной бунтаркой с сигаретой «Голуаз» в руке. На мне одежда немыслимых неоновых цветов, юбчонка в обтяжку и шикарные непрактичные туфли, в каких, не сомневаюсь, и сама Анни втайне мечтает щеголять.
– Не хочешь говорить? – спросила я.
Она еще несколько секунд молча смотрела на меня. Она, безусловно, старший ребенок в семье (если я хоть что-нибудь в этом смыслю), безумно устала от необходимости постоянно быть хорошей девочкой и уже стоит на пороге того опасного возраста, которому свойственно бунтарство. Цвета ее ауры были необычайно чисты; в них я читала определенное своеволие, упрямство, печаль и еле заметный гнев; а еще в них яркой нитью сквозило нечто, пока не совсем мне понятное.
– Ну, Анни, скажи мне: кто умер?
– Моя мать, – спокойно ответила она. – Вианн Роше.