..А мама все воюет с дочкой, Своей научена судьбою. Смешно: назвали одиночкой В тот день, когда их стало двое.
А дочка — экая верзила, И хорошеет не по дням. И все б не так уж плохо было — Да больно нравится парням.
Уселась: в тапочках — на кресле, Забита дрянью голова… Кричит, чтоб в душу к ней не лезли… … показать весь текст …
Думала, что главное в погоне за судьбой — Малярно-ювелирная работа над собой: Над всеми недостатками, которые видны, Над скверными задатками, которые даны, Волшебными заплатками, железною стеной Должны стоять достоинства, воспитанные мной. Когда-то я так думала по молодости лет. Казалось это главное, а оказалось нет. Из всех доброжелателей никто не обьяснил, Что главное, чтоб кто-нибудь вот ТАК тебя любил: Со всеми недостатками, слезами и припадками, Скандалами и сдвигами, и склоностью ко лжи, Считая их глубинами, считая их загадками, Неведомыми тайнами твоей большой души.
Мне кошка вслед кричала: «Дура!» И пыль слетала с абажура, Когда я хлопала дверьми: Ты этого хотел? — Возьми! Меня крутило и вело, И я искала помело — Нашла. Слетала. Помогло — И отошло, и отлегло…
И нам ли, милый, быть в печали — Цветы и ужин со свечами… Хотелось жить, хотелось петь, Хотелось лечь и умереть. И слёзы капали в вино. … показать весь текст …
Погода такая, что хочется сдохнуть.
И встретить мужчину, И, тронув за локоть,
Сказать: «Кучерявый, давайте дружить!»
Господи! Сердце — всего лишь моторчик — А почему так швыряет и корчит? — Это не порча? — Это не порча. Это проходит, но терпится молча.
Я уеду — ты останешься. Ты рукой ко мне потянешься — А меня уже там нет — Только воздух, только свет, Только блики, только токи, Да разорванная сеть… Ах, какой ты одинокий — Любо-дорого смотреть.
Мы вовсе не бредим, просто — Просто чуть-чуть мечтаем, Нам бы с тобой на остров, Который необитаем. Нам бы купить собаку, Удочки и конфет. Нам бы сдержать атаку Тех, кто дает совет.
Мне грустно без причины, Я плакала не раз: Я встретила мужчину, Похожего на вас.
Я вас не предавала, Счастливая взахлеб, Я вас поцеловала В его холодный лоб…
Но знайте, мой хороший, Однажды в добрый час Я разлюблю и брошу Похожего на вас.
«О боже, сколько лет прошло! Мне сорок пять, мой сын женился, И внучка весит три кило!» — А ты ничуть не изменился — Красавец-профессионал… А я тебя почти забыла. Ведь ты бы так и не узнал: Смешно, но я тебя любила… Ну что ты смотришь на меня? Да, ты не знал. Да, я скрывала — Смеялась среди бела дня, А вечерами ревновала. Я от тоски, а не со зла Шутила зло и ядовито. … показать весь текст …
А на сладкое у нас — сладкое.
А на горькое у нас — горькое.
А на горькое я — падкая,
Но зато на сладкое стойкая.
Мечется баба меж двух мужиков — Умная баба — меж двух дураков. Первый — законный, Второй — ненаглядный — Ложь телефонов И слежка в парадном, Лица соседей И взгляды детей… Сколько в газете Проблемных статей! — Их не читая, уж много веков — Мечется баба меж двух мужиков.
О Господи, ведь Ты не покараешь?
Всемогущ, всеведущ и незрим —
Ты знаешь, что я знаю, что Ты знаешь…
Мы с Тобой потом поговорим.
Я не очень сильно разбираюсь
В том, что мне Твой ангел тихо пел…
Можно я пока что поиграюсь … показать весь текст …
Накануне совершеннолетия
Я кричу по ночам от ужаса, Я от ужаса днем молчу: Я боюсь, я боюсь замужества — Не хочу, не хочу, не хочу!
Я хочу жить у папы с мамою, Грызть морковку, вести дневник, А мне снится все то же самое: Пучеглазый чужой мужик.
Снятся комнаты неуютные И большая кровать у стены — Извели меня эти мутные, Беспощадно дурные сны.
Ты позвонишь своей любовнице, Она ответит: «Приходи», — И пусть ничто тебе не вспомнится, И все пусть будет впереди.
И ты жене соврешь, как водится, — Не знаю что — тебе видней… Судьба сумела позаботиться О том, чтоб я не стала ей.
Жить-поживать, покупать попугайчиков и обучать иностранным словам, тихо прикармливать солнечных зайчиков — или отлавливать, скармливать львам.
Реки подвысохли — сделались речками. Речки повысохли — стали дождём. Вы тут не видели доброе-вечное? — Где-то посеяли и не найдём.
ДЕСЯТЫЙ КЛАСС
Ах, бабье лето, бабье лето — Опять осенняя весна. И, словно призрак с того света, На месте туч — голубизна. А я еще училась в школе, И вот уж ровно девять лет Цветенье солнца в синем поле Мне заменял ученья свет. Ломая зубы, я брезгливо Грызу учебников гранит, Страшнее атомного взрыва Будильник затемно звонит, И полновластные, как боги, То запрещая, то веля, … показать весь текст …
Часы прабабки кукуют глухо, В воздушных замках тепло и сухо. А город полон сплошных дождей, ничейных кошек, чужих людей. .Был город пасмурен, зол и сир, И было в городе все не так. А я мечтала исправить мир, Но, слава богу, не знала как!
Теперь мне так странно, что это случилось… Была ли то милость, была ли немилость — Прекрасная глупость, ничтожная малость. Намного огромнее то, что осталось: Я буду сто лет забывать Ваше имя И путать хорошие вещи с плохими, И память моя будет делать круги Туда, где табличка: «Сюда не моги!»
Текст книги «Текстовая версия фильма «Зеленый слоник» (СИ)»
Автор книги: Константин Воронцов
Жанры:
Философия
Фанфик
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
(Камеру переносят в гауптвахту)
– Так… ну я тебе щас лекцию прочитаю.
– МОЛЧАТЬ! Какие самолёты были на этих авианосцах?
– Не «А». Самолёты какие были? Какой самый известный самолёт на тихоокеанском театре военных действий?
(Охранник входит в камеру) – Разрешите войти, товарищ капитан?
– Товарищ капитан, чай.
(Пробует) – Моча какая-то. Шаг ко мне (выливает на охранника чай), рот открой, держи зубами. Неси на кухню и скажи, чтоб такой чай больше не приносили.
– Видишь вот этого червя?
– Что ты хочешь с ним сделать?
– Как ты это будешь делать?
– Дерьмо! МОЛЧАТЬ! Давай, приступай.
– На острове Мидуэй. Вот именно так они японцев пиздили!
– Пошли! В яму! В яму пошли.
– Ну и что, щеглы?! МОЛЧАТЬ! Скотина.
– Вы здесь для того, чтобы почувствовать его до конца.
– (Неразборчиво говорят) ЭХ, ЯБЛОЧКОООООО, ДА НА ТАРЕЛОЧКЕ.
– ЭХ, ЯБЛОЧКО, ДА НА ТАРЕЛОЧКЕ.
– (Пахом неразборчиво поёт визгливым голосом) Эх, яблочко, да на тарелочке, яблочко, яблочко на тарелочке, эх, яблочко на тарелочке!
(Епифанцев плачет, Пахом плюётся)– Бананы из ушей вытащи, Северное соединение какую роль выполняло? Кто был командиром Северного соединения? И какие силы были основные, Северного соединения японского императорского фронта в 1943 году?
(Пахом) – Пусть посрём, ты. потом уже спать ляжем.
(Епифанцев убивает капитана, насилует его, выпускает кишки и вырывает трахею) (Приставляет трахею к лицу Пахома) – Играй… Пой…
– Уууууууууууууууууууаааааа! Ахахаха! Ты эту песенку… какую… Представил! Эту песенку! Эаааа… Уууууууууу!
– Руки… И мертвые руки, и мой… Были там… Натирали, натирал… Натирал, натирал… Натирал, натирался… Все… Все, все… Бил… Натирал, бил…
– Эаааа! Эааааа! Ууаааа! Ааааа!
– Ты хороший… Лесовичок, ты хороший, ты хороший… Хороший…
(Епифанцев вскрывает себе вены) – Ой… Эт… Сейчас повяжем… Эх… Попомни… Эт… Эх… Вот… Мамочка ты моя хорошая, хорошая ты моя мама, мамуля ты моя хорошая! Эх ты, матюшка ты моя! Мамочка ты моя! Что ж ты натворила-то! Холодной хочешь стать что ли?! Остывшие щи хочешь мне преподать что ли? Мам! Тюря ты, каша-малаша в лепесточки! Эх ты! Мать-то моя! Лесом пошли бы, полем пошли бы! Сели бы! Спокойно, спросил бы, покакать можно, ты бы сказал бы: иди и покакай под кустик-то! И я б бы покакал бы! Посрал бы там! Говно бы все вытер пальцем, вытер бы! Мамулечка, потом бы листочком бы вытер! Я бы весь листочком был бы умытый, был бы. Эх, что же ты такая… Покакал бы! Что ж ты мать! Пришла! Деньги-то хоть принесла? Принесла? Материнское пузо твое! Теперь мне некуда идти… Куда мне теперь ползти? Залазить под землю что ли?! Ноги твои целовать что ли теперя? В ногах буду теперь жить! Кротов теперь искать? Кротов… Кротов черных… Сейчас почистим… Все… Начистим… Надраим… Сейчас все будет в порядке у нас… Подготовим… Укроем… Подготовим! Ух… (орёт, поняв, что Епифанцева уже не спасти) ААААААААААААА
– Хлебушка-то, хлебушка дай мой… уууххахахахах
Я на лошади. Ты на белом коне, и я на белом коне. А потом на бал. А потом салют… в нашу честь. Салют в нашу честь. Сначала на парад, а потом в Дом офицеров пойдем. Бал будет. Пиво. Салют. В мою честь салют. Я полковник и ты – на белом коне. Ты меня слышишь? Посмотри, какая у меня форма! Посмотри, какие у нее звезды! Я её еще никому не показывал. Только тебе покажу. Посмотри! Это моя парадная. Специально сшил! Посмотри, не бойся! Погоны? Я их поменяю! Вот они, погоны. Вот! Настоящие! Видишь? Полковник. Я полковник. Я их на парад одену. Это моя форма. Самая чистая. (Залезает на стул) Что ты кашляешь? Вот пойдем в Дом офицеров, пива выпьем – и кашлять не будешь. (Надевает петлю на шею) Я, с кортиком, на белом коне, командую парадом! Я полковник! Я командую парадом! Я в звездах! Я на белом коне! Я полковник! Я командую парадом! (Пахом выбивает стул, кто-то злобно смеётся на заднем плане) Я командую парадом! Я в звездах!
(Пахом вынимает охранника из петли, водит ему веревкой по губам, чтобы они двигались) – Я зеленый слоник! Я веселый головастик! Я зеленый слоник! Я веселый головастик! Тииик!
(Засыпает среди окровавленных тел)
(Во время титров охранник кричит) – Я стану полковником! Я стану полковником! Я полковник! Я стану полковником! Я стану полковником! Я полковник! Я стану полковником! Я стану полковником! Я стану полковником! Я полковник! Я полковник! Я стану полковником! Я стану полковником! Я полковник! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я СТАНУ ПОЛКОВНИКОМ! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я СТАНУ ПОЛКОВНИКОМ!
Самая полная подборка хулиганских стихов В. Маяковского
Вы любите розы, а я на них срал! Стране нужны паровозы, Стране нужен металл. Чувства в кулак, волю в узду! Рабочий, работай! Не охай! Не ахай! Выполнил план — посылай всех в п*зду! А не выполнил — Сам иди на х*й!
Гордишься ты Но ты не идеал Сама себе ты набиваешь цену Таких как ты я на х*й одевал И видит бог не раз ещё одену.
Я в Париже живу как денди. Женщин имею до ста. Мой х*й, как сюжет в легенде, Переходит из уст в уста.
Баба с жопой метр на метр, расположилась, как ларек продовольственный, Я б ей доставил удовольствие, Если б у меня х*й был с километр.
Люблю я женщин в белом, А впрочем, какая разница? Поставишь ее раком к дереву — И В ЗАДНИЦУ! И В ЗАДНИЦУ!
Я лежу на чужой жене, Одеяло прилипло к жопе. Я штампую кадры стране Назло буржуазной Европе.
Я достаю из широких штанин, Француз достаёт из узких. Смотри, шираковский гражданин, Не провоцируй русских!
Я не писатель, не поэт, А говорю стихами: Пошли все на х*й от меня Мелкими шагами!
Не голова у тебя, а седалище В твоих жилах моча а не кровь Посадить бы тебя во влагалище И начать переделывать вновь!
Нам *бля нужна как китайцам рис. Не надоест х*ю радиомачтой топорщиться! В обе дырки гляди — не поймай сифилис. А то будешь перед врачами корчиться!
Не те бл*ди, что хлеба ради спереди и сзади дают нам *бсти, Бог их прости! А те бл*ди — лгущие, деньги сосущие, еть не дающие — вот бл*ди сущие, мать их ети!
Вестибюль Александровской гимназии. Ружья в козлах. Ящики, пулеметы. Гигантская лестница. Портрет Александра I наверху. В стеклах рассвет. За сценой грохот: дивизион с музыкой проходит по коридорам гимназии.
Николка(за сценой запевает на нелепый мотив солдатской песни).
Дышала ночь восторгом сладострастья, Неясных дум и трепета полна.
Юнкера(оглушительно поют).
Я вас ждала с безумной жаждой счастья, Я вас ждала и млела у окна.
Дивизион за сценой останавливается с грохотом. Отставить! Капитан!
Дивизион марширует за сценой.
Студзинский. Ножку! Ножку!
Мышлаевский. Ать! Ать! Ать! Первая батарея, стой!
Первый офицер. Вторая батарея, стой!
Мышлаевский. Батарея, можете курить! Вольно!
За сценой гул и говор.
Первый офицер(Мышлаевскому). У меня, господин капитан, пятерых во взводе не хватает. По-видимому, ходу дали. Студентики!
Второй офицер. Вообще чепуха свинячья. Ничего не разберешь.
Первый офицер. Что ж командир не едет? В шесть назначено выходить, а сейчас без четверти семь.
Мышлаевский. Тише, поручик, во дворец по телефону вызвали. Сейчас приедет. (Юнкерам.) Что, озябли?
Первый юнкер. Так точно, господин капитан, прохладно.
Мышлаевский. Отчего ж вы стоите на месте? Синий, как покойник. Потопчитесь, разомнитесь. После команды «вольно» вы не монумент. Каждый сам себе печка. Пободрей! Эй, второй взвод, в классы парты ломать, печи топить! Живо!
Юнкера(кричат). Братцы, вали в класс!
— Парты ломать, печки топить!
Максим(появляется из каморки, в ужасе). Ваше превосходительство, что ж это вы делаете такое? Партами печи топить?! Что ж это за поношение! Мне господином директором велено.
Первый офицер. Явление четырнадцатое.
Мышлаевский. А чем же, старик, печи топить?
Максим. Дровами, батюшка, дровами.
Мышлаевский. А где у тебя дрова?
Максим. У нас дров нету.
Мышлаевский. Ну, катись отсюда, старик, колбасой к чертовой матери! Эй, второй взвод, какого черта.
Максим. Господи Боже мой, угодники-святители! Что же это делается! Татары, чистые татары. Много войска было. (Уходит. Кричит за сценой.) Господа военные, что же это вы делаете!
Юнкера(ломают парты, пилят их, топят печь. Поют).
Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя, То, как зверь, она завоет, То заплачет, как дитя.
Максим. Эх, кто же так печи растопляет?
Ах вы, сашки-канашки мои. (Печально.)
Помилуй нас, Боже, в последний раз.
Внезапный близкий разрыв. Пауза. Суета.
Мышлаевский. Разрыв где-то близко.
Первый юнкер. Это по нас, господин капитан, пожалуй.
Мышлаевский. Вздор! Петлюра плюнул.
Первый офицер. Я думаю, господин капитан, что придется сегодня с Петлюрой повидаться. Интересно, какой он из себя?
Второй офицер(мрачен). Узнаешь, не спеши, Мышлаевский. Наше дело маленькое. Прикажут — повидаем. (Юнкерам.) Юнкера, какого ж вы. Чего скисли? Веселей!
И когда по белой лестнице Поведут нас в синий край.
Второй юнкер(подлетает к Студзинскому). Командир дивизиона!
Алексей. Приказываю господам офицерам и дивизиону внимательно слушать то, что я им объявлю. Слушать, запоминать. Запомнив, исполнять.
Тишина. За ночь в нашем положении, в положении всей русской армии, я бы сказал, в государственном положении Украины произошли резкие и внезапные изменения. Поэтому я объявляю вам, что наш дивизион я распускаю.
Мертвая тишина. Борьба с Петлюрой закончена. Приказываю всем, в том числе и офицерам, немедленно снять с себя погоны, все знаки отличия и немедленно же бежать и скрыться по домам.
Студзинский. Господин полковник! Алексей Васильевич!
Первый офицер. Господин полковник! Алексей Васильевич!
Второй офицер. Что это значит?
Алексей. Молчать! Не рассуждать! Исполнять приказание! Живо!
Третий офицер. Что это значит, господин полковник? Арестовать его!
— Мы ничего не понимаем.
— Как — арестовать. Что ты, взбесился.
— Вот так штука! Я так и знал.
Первый офицер. Что это значит, господин полковник?
Третий офицер. Эй, первый взвод, за мной!
Вбегают растерянные юнкера с винтовками.
Николка. Что вы, господа, что вы делаете?
Второй офицер. Арестовать его! Он передался Петлюре!
Третий офицер. Господин полковник, вы арестованы!
Мышлаевский(удерживая третьего офицера). Постойте, поручик!
Третий офицер. Пустите меня, господин капитан, руки прочь! Юнкера, взять его!
Мышлаевский. Юнкера, назад!
Студзинский. Алексей Васильевич, посмотрите, что делается.
Студзинский. Назад, вам говорят! Не слушать младших офицеров!
Первый офицер. Господа, что это?
Второй офицер. Господа!
Суматоха. В руках у офицеров револьверы.
Вестибюль Александровской гимназии
Третий офицер. Не слушать старших офицеров!
Первый юнкер. В дивизионе бунт!
Первый офицер. Что вы делаете?
Студзинский. Молчать! Смирно!
Третий офицер. Взять его!
Алексей. Молчать! Я буду еще говорить!
Юнкера. Не о чем разговаривать!
— Равняйтесь по командиру второй батареи!
Николка. Дайте ему сказать.
Третий офицер. Тише, юнкера, успокойтесь! Дайте ему высказаться, мы его не выпустим отсюда!
Мышлаевский. Уберите своих юнкеров назад сию секунду.
Первый офицер. Смирно! На месте!
Юнкера. Смирно! Смирно! Смирно!
Алексей. Да. Очень я был бы хорош, если бы пошел в бой с таким составом, который мне послал Господь Бог в вашем лице. Но, господа, то, что простительно юноше-добровольцу, непростительно (третьему офицеру) вам, господин поручик! Я думал, что каждый из вас поймет, что случилось несчастье, что у командира вашего язык не поворачивается сообщить позорные вещи. Но вы недогадливы. Кого вы желаете защищать? Ответьте мне.
Молчание. Отвечать, когда спрашивает командир! Кого?
Третий офицер. Гетмана обещали защищать.
Алексей. Гетмана? Отлично! Сегодня в три часа утра гетман, бросив на произвол судьбы армию, бежал, переодевшись германским офицером, в германском поезде, в Германию. Так что в то время как поручик собирается защищать гетмана, его давно уже нет. Он благополучно следует в Берлин.
Первый юнкер. Господа, да что вы его слушаете?
Гул. В окнах рассвет.
Алексей. Но этого мало. Одновременно с этой канальей бежала по тому же направлению другая каналья — его сиятельство командующий армией князь Белоруков. Так что, друзья мои, не только некого защищать, но даже и командовать нами некому, ибо штаб князя дал ходу вместе с ним.
Юнкера. Быть не может!
— Быть не может этого!
Алексей. Кто сказал — ложь? Кто сказал — ложь? Я сейчас был в штабе. Я проверил все сведения. Я отвечаю за каждое мое слово. Итак, господа! Вот мы, нас двести человек. А там — Петлюра. Да что я говорю — не там, а здесь! Друзья мои, его конница на окраинах города! У него двухсоттысячная армия, а у нас — на месте мы, две-три пехотные дружины и три батареи. Понятно? Тут один из вас вынул револьвер по моему адресу. Он меня безумно напугал. Мальчишка!
Третий офицер. Господин полковник.
Алексей. Молчать! Так вот-с. Если бы вы все сейчас, вот при этих условиях вынесли бы постановление защищать. что? кого. одним словом, идти в бой, — я вас не поведу, потому что в балагане я не участвую, тем более что за этот балаган заплатите своей кровью и совершенно бессмысленно — все вы!
Николка. Штабная сволочь!
Юнкера. Что нам делать теперь?
— Поди ты к черту. Что ты, на митинге?
Третий юнкер(вбегает с плачем). Кричали: вперед, вперед, а теперь — назад. Найду гетмана — убью!
Первый офицер. Убрать эту бабу к черту! Юнкера, слушайте: если верно, что говорит этот полковник, — равняться на меня! Достанем эшелоны — и на Дон, к Деникину!
Юнкера. На Дон! К Деникину.
— Легкое дело. что ты несешь!
— На Дон — невозможно.
Студзинский. Алексей Васильевич, верно, надо все бросить и вывезти дивизион на Дон.
Алексей. Капитан Студзинский! Не сметь! Я командую дивизионом! Я буду приказывать, а вы — исполнять! На Дон? Слушайте, вы! Там, на Дону, вы встретите то же самое, если только на Дон проберетесь. Вы встретите тех же генералов и ту же штабную ораву.
Николка. Такую же штабную сволочь!
Рев голосов. Внезапный разрыв. Срывайте погоны, бросайте винтовки и немедленно по домам!
Юнкера срывают погоны, бросают винтовки.
Мышлаевский(кричит). Тише! Господин полковник, разрешите зажечь здание гимназии?
Алексей. Не разрешаю.
Студзинский. Юнкера, домой!
Мышлаевский. Юнкера, бей отбой, по домам!
Труба за сценой. Юнкера и офицеры разбегаются. Николка ударяет винтовкой в ящик с выключателями и убегает. Гаснет свет. Алексей у печки рвет бумаги, сжигает их. Долгая пауза. Входит Максим.
Алексей. Ты кто такой?
Максим. Я сторож здешний.
Алексей. Пошел отсюда вон, убьют тебя здесь.
Максим. Ваше высокоблагородие, куда ж это я отойду? Мне отходить нечего от казенного имущества. В двух классах парты поломали, такого убытку наделали, что я и выразить не могу. А свет. Много войска бывало, а такого — извините.
Алексей. Старик, уйди ты от меня.
Максим. Меня теперь хоть саблей рубите, а я не уйду. Мне что было сказано господином директором.
Алексей. Ну, что тебе сказано господином директором?
Максим. Максим, ты один останешься. Максим, гляди. А вы что же.
Алексей. Ты, старичок, русский язык понимаешь? Убьют тебя. Уйди куда-нибудь в подвал, скройся там, чтоб духу твоего не было.
Максим. Кто отвечать-то будет? Максим за все отвечай. Всякие — за царя и против царя были, солдаты оголтелые, но чтоб парты ломать.
Алексей. Куда списки девались? (Разбивает шкаф ногой.)
Максим. Ваше высокопревосходительство, ведь у него ключ есть. Гимназический шкаф, а вы — ножкой. (Отходит, крестится.)
Алексей. Так его! Даешь! Даешь! Концерт! Музыка! Ну, попадешься ты мне когда-нибудь, пан гетман! Гадина!
Мышлаевский появляется наверху. В окна пробивается легонькое зарево.
Максим. Ваше превосходительство, хоть вы ему прикажите. Что ж это такое? Шкаф ногой взломал!
Мышлаевский. Старик, не путайся под ногами. Пошел вон.
Максим. Татары, прямо татары. (Исчезает.)
Мышлаевский(издали). Алеша! Зажег я цейхгауз! Будет Петлюра шиш иметь вместо шинелей!
Алексей. Ты, Бога ради, не задерживайся. Беги домой.
Мышлаевский. Дело маленькое. Сейчас вкачу еще две бомбы в сено — и ходу. Ты-то чего сидишь?
Алексей. Пока застава не прибежит, не могу.
Мышлаевский. Алеша, надо ли? А?
Алексей. Ну что ты говоришь, капитан!
Мышлаевский. Я тогда с тобой останусь.
Алексей. На что ты мне нужен, Виктор? Я приказываю: к Елене сейчас же! Карауль ее! Я следом за вами. Да что вы, взбесились все, что ли? Будете ли вы слушать или нет?
Мышлаевский. Ладно, Алеша. Бегу к Ленке!
Алексей. Николка, погляди, ушел ли. Гони его в шею, ради Бога.
Мышлаевский. Ладно! Алеша, смотри не рискуй!
Алексей. Учи ученого!
Мышлаевский исчезает. Серьезно. «Серьезно и весьма». И когда по белой лестнице. поведут нас в синий край. Застава бы не засыпалась.
Николка(появляется наверху, крадется). Алеша!
Алексей. Ты что же, шутки со мной вздумал шутить, что ли?! Сию минуту домой, снять погоны! Вон!
Николка. Я без тебя, полковник, не пойду.
Алексей. Что?! (Вынул револьвер.)
Николка. Стреляй, стреляй в родного брата!
Николай. Ругай, ругай родного брата. Я знаю, чего ты сидишь! Знаю, ты командир, смерти от позора ждешь, вот что! Ну, так я тебя буду караулить. Ленка меня убьет.
Алексей. Эй, кто-нибудь! Взять юнкера Турбина! Капитан Мышлаевский!
Николка. Все уже ушли!
Алексей. Ну погоди, мерзавец, я с тобой дома поговорю!
Шум и топот. Вбегают юнкера, бывшие в заставе.
Юнкера(пробегая). Конница Петлюры следом.
Алексей. Юнкера! Слушать команду! Подвальным ходом на Подол! Я вас прикрою. Срывайте погоны по дороге!
За сценой приближающийся лихой свист, глухо звучит гармоника: «И шумит, и гудит. » Бегите, бегите! Я вас прикрою! (Бросается к окну наверху.) Беги, я тебя умоляю. Ленку пожалей!
Близкий разрыв снаряда. Стекла лопнули. Алексей падает.
Николка. Господин полковник! Алешка! Алешка, что ты наделал?!
Алексей. Унтер-офицер Турбин, брось геройство к чертям! (Смолкает.)
Николка. Господин полковник. этого быть не может! Алеша, поднимись!
Топот и гул. Вбегают гайдамаки.
Ураган. Тю! Бач! Бач! Тримай его, хлопцы! Тримай!
Кирпатый стреляет в Николку.
Галаньба(вбегая). Живьем! Живьем возмить его, хлопцы!
Николка отползает вверх по лестнице, оскалился.
Кирпатый. Ишь, волчонок! Ах сукино отродье!
Ураган. Не уйдешь! Не уйдешь!
Николка. Висельники, не дамся! Не дамся, бандиты! (Бросается с перил и исчезает.)
Кирпатый. Ах циркач! (Стреляет.) Нема больше никого.
Галаньба. Что ж вы выпустили его, хлопцы? Эх, шляпа.
Картина вторая
Квартира Турбиных. Рассвет. Электричества нет. Горит свеча на ломберном столе.
Лариосик. Елена Васильевна, дорогая! Располагайте мной, как вам угодно! Хотите, я оденусь и отправлюсь их искать?
Елена. Ах, нет, нет! Что вы, Лариосик! Вас убьют на улице. Будем ждать. Боже мой, еще зарево. Какой ужасный рассвет! Что там делается? Я только хотела бы одно знать: где они?
Лариосик. Боже мой, как ужасна гражданская война!
Елена. Знаете что: я женщина, меня не тронут. Я пойду посмотрю, что делается на улице.
Лариосик. Елена Васильевна, я вас не пущу! Да я. я вас просто не пущу. Что мне скажет Алексей Васильевич! Он велел ни в коем случае не выпускать вас на улицу, и я ему дал слово.
Лариосик. Елена Васильевна!
Елена. Хотя бы узнать, в чем дело.
Лариосик. Я сам пойду.
Елена. Оставьте это. Будем ждать.
Лариосик. Ваш супруг очень хорошо сделал, что отбыл. Это очень мудрый поступок. Он переживет теперь в Берлине эту ужасную кутерьму и вернется.
Елена. Мой супруг? Мой супруг. Имени моего супруга больше в доме не упоминайте. Слышите?
Лариосик. Хорошо, Елена Васильевна. Всегда я найду что сказать вовремя. Может быть, вы чаю хотите? Я бы поставил самоварчик.
Лариосик. Постойте, постойте, не открывайте, надо спросить, кто там. Кто там?
Шервинский. Это я! Я. Шервинский.
Елена. Слава Богу! (Открывает.) Что это значит? Катастрофа?
Шервинский. Петлюра город взял.
Лариосик. Взял? Боже, какой ужас!
Елена. Где они? В бою?
Шервинский. Не волнуйтесь, Елена Васильевна! Я предупредил Алексея Васильевича несколько часов тому назад. Все обстоит совершенно благополучно.
Елена. Как же все благополучно? А гетман? Войска?
Шервинский. Гетман сегодня ночью бежал.
Елена. Бежал? Бросил армию?
Шервинский. Точно так. И князь Белоруков. (Снимает пальто.)
Шервинский. Неописуемые прохвосты!
Лариосик. А почему свет не горит?
Шервинский. Обстреляли станцию.
Шервинский. Елена Васильевна, можно у вас спрятаться? Сейчас офицеров будут искать.
Шервинский. Елена Васильевна, если бы вы знали, как я счастлив, что вы живы и здоровы.
Стук в дверь. Ларион, спросите, кто там.
Голос Мышлаевского. Свои, свои.
Лариосик открывает дверь. Входят Мышлаевский и Студзинский.
Елена. Слава тебе Господи! А где же Алеша и Николай?
Мышлаевский. Спокойно, спокойно, Лена. Сейчас придут. Не бойся ничего, улицы еще свободны. Их обоих застава проводит. А, этот уж тут? Ну, стало быть, ты все знаешь.
Елена. Спасибо, все. Ну, немцы! Ну, немцы!
Студзинский. Ничего. ничего. когда-нибудь вспомним мы все. Ничего!
Елена. На кого вы похожи! Идите грейтесь, я вам сейчас самовар поставлю.
Шервинский(от камина). Помочь вам, Лена?
Елена. Не надо. Я сама. (Убегает.)
Мышлаевский. Здоровеньки булы, пане личный адъютант. Чему ж це вы без аксельбантов. «Поезжайте, господа офицеры, на Украину и формируйте ваши части». И прослезился. За ноги вашу мамашу!
Шервинский. Что означает этот балаганный тон?
Мышлаевский. Балаган получился, оттого и тон балаганный. Ты ж сулил и государя императора и за здоровье светлости пил. Кстати, где эта светлость теперь, в настоящее время?
Шервинский. Зачем тебе?
Мышлаевский. А вот зачем: если бы мне попалась сейчас эта самая светлость, взял бы я ее за ноги и хлопал бы головой о мостовую до тех пор, пока не почувствовал бы полного удовлетворения. А вашу штабную ораву в уборной следует утопить!
Шервинский. Господин Мышлаевский, прошу не забываться!
Лариосик. Зачем же ссориться?
Студзинский. Сию же минуту, как старший, прошу прекратить этот разговор! Совершенно нелепо и ни к чему не ведет! Чего ты, в самом деле, пристал к человеку? Поручик, успокойтесь.
Шервинский. Поведение капитана Мышлаевского в последнее время нестерпимо. И главное — хамство! Я, что ль, виноват в катастрофе? Напротив, я всех вас предупредил. Если бы не я, еще вопрос, сидел бы он сейчас здесь живой или нет!
Студзинский. Совершенно верно, поручик. И мы вам очень признательны.
Елена(входит). Что такое? В чем дело?
Студзинский. Елена Васильевна, вы не волнуйтесь, все будет в полном порядке. Я вам ручаюсь. Идите к себе.
Елена уходит. Виктор, извинись, ты не имеешь никакого права.
Мышлаевский. Ну, ладно, брось, Леонид! Я погорячился. Ведь такая обида!
Шервинский. Довольно странно.
Студзинский. Бросьте, совсем не до этого. (Садится к огню.)
Мышлаевский. Где Алеша с Николкой, в самом деле?
Студзинский. Я сам беспокоюсь. Пять минут жду, а после этого пойду навстречу.
Мышлаевский. Что ж, он, значит, при тебе ходу дал?
Шервинский. При мне: я был до последней минуты.
Мышлаевский. Замечательное зрелище! Дорого бы дал, чтобы присутствовать при этом! Что же ты не пришиб его, как собаку?
Шервинский. Ты бы пошел и сам его пришиб!
Мышлаевский. Пришиб бы, будь спокоен. Что ж, он тебе сказал что-нибудь на прощанье?
Шервинский. Что ж, сказал! Обнял, поблагодарил за верную службу.
Мышлаевский. И прослезился?
Шервинский. Да, прослезился.
Лариосик. Прослезился? Скажите пожалуйста.
Мышлаевский. Может быть, подарил что-нибудь на прощанье? Например, золотой портсигар с монограммой.
Шервинский. Да, подарил портсигар.
Мышлаевский. Вишь, черт. Ты меня извини, Леонид, боюсь, что ты опять рассердишься. Человек ты, в сущности, неплохой, но есть у тебя странности.
Шервинский. Что ты хочешь этим сказать?
Мышлаевский. Да как бы выразиться. Тебе бы писателем быть. Фантазия у тебя богатая. Прослезился. Ну а если бы я сказал: покажи портсигар!
Шервинский. Что нужно сказать, капитан Мышлаевский?
Мышлаевский. Сию минуту. При вас, господа, прошу у него извинения.
Лариосик. Я в жизни не видал такой красоты! Целый фунт, вероятно, весит.
Шервинский. Восемьдесят четыре золотника.
В окно стук. Господа.
Мышлаевский. Не люблю фокусов. Почему не через дверь.
Шервинский. Господа. револьверы. лучше выбросить. (Прячет портсигар за камин.)
Студзинский и Мышлаевский подходят к окну и, осторожно отодвинув штору, выглядывают.
