Нячанг сейчас что происходит
Вьетнамцы помогают русским, цены на недвижимость падают: что происходит в Нячанге после закрытия границ
Пока в России бушует COVID-19, во Вьетнаме все спокойно. Люди живут своей жизнью, не носят маски и не переживают об отсутствии лекарств. В жаркой стране за все время пандемии было зарегистрировано 1 180 случаев заражения, против 1,6 миллиона в России. Как вьетнамцам удалось не дать распространиться COVID-19? Что происходит сейчас с туризмом? Amur.life вышел в прямой эфир с Юлией и Алексеем, которые уже шесть лет живут во Вьетнаме и пока не планируют возвращаться в Россию. Об особенностях жизни в жаркой стране в период COVID-19 и не только, они рассказали изданию.
В январе было много туристов из Уханя
– Вьетнам коронавирус как-то обошел стороной. На 100-миллионное население страны заболело всего 1 180 человек за все время, а число летальных случаев из них – 35. Сначала мы думали, что плохо тестируют на COVID-19 или вообще не тестируют, но общая обстановка спокойная, все живут своей жизнью и не переживают по поводу вируса.
Нам кажется, многие переболели до того, как начали тестировать на ковид. В январе было очень много китайцев из Уханя, поэтому даже не знаем, как нас это обошло. Возможно, мы переболели ранее, в январе, до того, как признали вспышку. Мы сами сильно болели, многие друзья и знакомые тоже, потому что нетипично для Вьетнама очень много пневмоний. Но тогда никто еще не знал особо ничего о COVID-19.
На вопрос о том, сдавали ли ребята тест на антитела, чтобы проверить свои догадки, Алексей сообщил, что сдать тест во Вьетнаме намного дороже, чем в России.
– Сделать тест – это очень дорого. Тест на антитела в переводе на русские деньги во Вьетнаме стоит 10 000 рублей. Тестирование на COVID-19 делают при выезде и въезде в страну. Насколько нам известно, оно во Вьетнаме дороже в три-четыре раза, чем в России. Всем подряд тест не делают, это точно.
Наслаждаемся отсутствием туристов
– Мы живем в Нячанге, многие знают этот туристический город. Здесь у нас был бизнес до закрытия границ, работали с туристами, продавали кофе, чай и прочие сопутствующие вещи. Сейчас весь бизнес в самом городе на паузе, так как нет туристов. Остались только поставки в Россию, но они теперь идут морем (самолеты не летают), а это очень долго и дорого. Юлия удаленно работает бухгалтером, помогает по бизнесу.
Мы наслаждаемся тем, что сейчас нет туристов. Пустые пляжи, нет очередей, мы можем спокойно поехать посмотреть на какую-то достопримечательность. За шесть лет таким пустым город видим впервые. В этом есть своеобразное наслаждение, но один большой минус – нет работы. Многие вьетнамцы, занятые в туризме, нашли себе другую работу. Сам Вьетнам не особо страдает без туристов. Очень развита сельскохозяйственная отрасль, производство. Поэтому те, кто был занят в туризме, в большинстве своем нашли другую работу. Больше всего пострадал малый и средний бизнес, а также крупные рестораны, кафе, отели. Но закрыто далеко не все. Сейчас вовсю развивается внутренний туризм, местные жители путешествуют, и для них часть кафе и гостиниц открыта. Понятно, что заполняемость не та. Но тем не менее. Кто был в Нячанге, тот знает наш местный Диснейленд, и он работает.
В туризме у вьетнамцев занято 3-4 миллиона местных жителей. Большая часть из них нашла себе пока другую работу. Если брать русских, украинцев, то уже 80 % уехали на родину. До сих пор некоторые надеются, что вот-вот все откроется, многие живут на последние деньги. Большой отток иностранцев был в августе, видимо, поняли, что во Вьетнаме не выживут. Последний вывозной рейс был в сентябре, и, как нам известно, этот вывозной рейс был последний. Если кто-то еще надумает уезжать, то это будет дороже в 3-4 раза, так как коммерческие рейсы дороже. Если вывозной рейс сейчас стоит где-то 400 евро на человека, то те, кто летели через Эмираты или Корею, платили более 1 000 евро на человека.
Сейчас мы живем на накопления. Юля продолжает удаленно работать бухгалтером. 80 % прибыли были точки во Вьетнаме, сейчас они все закрыты. Надеемся, что сможем вновь открыться, когда пустят туристов.
Дорого ли жить во Вьетнаме?
– Раньше мы не особо следили за бюджетом, чаще ходили в кафе, выезжали и путешествовали раз в три месяца. Сейчас же следим за бюджетом. Есть у нас знакомые русские, которые втроем живут на 300 долларов. Мы тратим в месяц где-то 600-700 долларов – это с арендой вместе. Сейчас, кстати, очень упала цена на квартиры – как на съем жилья, так и на покупку. Раньше мы снимали квартиру за 13 000 рублей, сейчас она стоит 9 000 рублей. На многие объекты для покупки цена упала почти в два раза.
Люди тут не голодают. Жизнь замерла только на двух улицах, где были сконцентрированы туристы. Там очень грустно, все закрыто. В остальных местах жизнь кипит как обычно. Один из показателей, что в стране все нормально, это то, работают ли туристические кафешечки. И там кофе дороже, чем в обычных кафе, оно стоит 150-200 рублей (против 50-70 рублей). И все кафешки, где кофе стоит дороже, они работают, и там очереди. Не было бы очередей, если бы в стране было плохо. То есть если сравнивать с Бали, у нас там живут знакомые, там местным жителям есть нечего, им русские помогают. А во Вьетнаме наоборот, Вьетнамцы помогают находящимся тут людям других национальностей. В апреле часто устраивали акции, раздавали рис, сахар, морковку, картошку. Нужно признать, что вьетнамцы готовы помочь всем, кто окажется в трудной ситуации.
В Россию пока не поедем
– Мы остаемся во Вьетнаме, потому что тут комфортнее. Подумывали о том, чтобы вернуться в Россию, но, когда началась осень, поняли, что во Вьетнаме нам будет лучше и спокойнее. Во-первых, вируса нет, практически все работает. Новости из России по этой ситуации поступают не очень приятные. Во-вторых, неизвестно, как будет с работой там. Ну и погода. Во Вьетнаме тепло, и нет трат на зимнюю одежду. Если мы вернемся, то это тоже станет частью значительных затрат. То есть если и будем возвращаться, то это будет весной, когда станет теплее и, надеемся, заболеваемость COVID-19 пойдет на спад. Мы и во Вьетнаме не навсегда, мы не настолько сильно любим Азию, чтобы здесь жить. В Азии классно зимовать, но жить здесь постоянно, это не то. Первое время казалось, что это идеальное место для жизни. Но, как и везде, есть свои минусы и плюсы. Я до сих пор не могу привыкнуть к отсутствию ПДД, языковой барьер постоянно. Для зимовки страна идеальная. Минусом для меня другая культура. Многие видят море и пальмы и думают, что это рай. А на самом деле, когда у тебя есть работа и какие-то дела, ты к этому привыкаешь и уже не замечаешь. Мы на море бываем очень редко.
Более подробно об обстановке, ценах на продукты, как обманывают иностранцев некоторые вьетнамцы, о человеке, который нападал на иностранцев в Нячанге, и многом другом – в записи прямого эфира.
«Они считают, что в России очень холодно и хорошие пенсии» История россиянина, который переехал во Вьетнам и увидел его темную сторону
Полтора года назад Илья вместе с беременной женой и дочерью-дошкольницей переехал во Вьетнам работать в отеле. Адаптация в азиатской стране с радикально другим отношением к жизни далась ему непросто. В рамках цикла материалов о перебравшихся за границу россиянах «Лента.ру» публикует его историю о жизни в Нячанге.
Мы с женой из Краснодара. До переезда во Вьетнам мы жили в четырех городах России, но никогда не бывали в Азии. Наши познания об этой части света ограничивались стереотипами, что там сплошные ледибои, а люди едят только рис, запивая его кровью кобры. Отчасти это оказалось правдой.
В России у меня была хорошая руководящая должность в отеле с достойной зарплатой и социальным пакетом. Но мне хотелось перемен и чего-то большего: дать ребенку иностранное образование, получить новый профессиональный опыт, расширить кругозор и посмотреть мир не глазами туриста, а глубже, глазами экспата. Желание переехать в другую страну росло с каждым днем.
Поиск работы
Однажды я увидел в Facebook сообщение о подходящей мне вакансии во Вьетнаме. Отправил резюме, и мне тут же ответили. После небольшой переписки они озвучили условия оплаты. Я погуглил, во сколько обходится проживание семьи во Вьетнаме, и понял, что нам этого не хватит.
От предложения пришлось отказаться, но мысль о возможном переезде засела у меня в голове. Мы с женой решили, что переедем лишь в том случае, если я найду работу по специальности с хорошими условиями. Для меня важна карьера, поэтому мы твердо решили, что не будем устраивать дауншифтинг с ребенком. К тому же мы уже задумывались о пополнении в семье.
На поиски работы ушел год. Управленца без международного опыта и знания местной специфики никто не ждал. Я разослал около 400 резюме в несколько десятков стран и каждый день тратил полтора часа на то, чтобы просмотреть сотни вакансий. Это стало для меня чем-то вроде хобби. Поиски усложнялись тем, что старшей дочери пора было учиться. Русских школ за границей не так уж много, а международная нам была не по карману.
Однажды мне назначило собеседование рекрутинговое агентство. Выяснилось, что они ищут не руководителя, а супервайзера в небольшую сеть отелей во Вьетнаме. Эта должность была на две позиции ниже моей, но рекрутер очень просил пройти собеседование с отелем в городе Нячанг. Предложенные условия соответствовали нижней границе моих ожиданий. Я согласился. Второе собеседование прошло успешно, и мне предложили двухлетний контракт с оплатой перелета и аренды жилья, а также страховкой. Все расходы на семью я должен был нести сам.
Я взвесил все «за» и «против» и согласился. Мне казалось, что работа за границей на более низкой должности не повредит моему резюме, а полученный опыт только украсит его.
Вместе со мной в Нячанг прибыли около 30-50 экспатов. Компания хотела набрать новых людей с нестандартным для Вьетнама мышлением, жизненным опытом и взглядами на жизнь. Красивая идея быстро разбилась о реальность. Различия в культуре, образе мышления и манере поведения между вьетнамцами и иностранцами оказались настолько сильны, что через четыре месяца из всех переехавших осталось где-то пять-семь человек. Кого-то уволили: бывали случаи, когда выгоняли по десять сотрудников в день. Другие ушли сами. Некоторые просто покупали билет и исчезали, никого не предупредив.
В шоке были не только мы, но и сами вьетнамцы. Они спокойно работали, делали все, как умели. Кто-то мечтал о карьере, кто-то хотел спокойно отработать свою смену и уйти домой побыстрей. И вдруг к ним нагрянули 50 экспатов с разных концов мира. Мы не говорили на их языке, у нас другая манера общения, другие жесты. Вьетнам — не англоязычная страна, для них английский, все равно что для нас китайский.
К межкультурным и языковым трудностям со временем прибавился денежный вопрос. По компании мгновенно разлетелись слухи о наших зарплатах. Оказалось, что я получаю в два раза больше своего начальника и в четыре раза больше коллег. Таковы реалии рынка — экспатам почти везде платят больше, чем местным. Но вьетнамцев волновал только один вопрос: почему человек, делающий ту же работу, получает в разы больше? Ситуация устаканилась только через полгода.
Через два месяца я перевез семью. Мы сняли жилье, нашли замечательного акушера с Украины, определились с садиком.
Жилье
Вьетнамцы очень просты в быту. В спальнях, как правило, нет ни окон, ни кроватей — просто тонкий матрас на полу. В гостиной: диван из деревянного массива, который ничем не обтянут. По сути, это очень красивая и дорогая лавочка, на которой, лежат, сидят, смотрят телевизор. Как при этом у них не отлеживаются бока, я не знаю. Квартира с ванной — большая редкость. Самый распространенный вариант — это душ с дыркой в полу возле унитаза. Во многих квартирах есть окно из гостиной на лестничную площадку для вентиляции. Слышимость, правда, при этом колоссальная.
Квартирный вопрос в Нячанге — больная тема для многих экспатов. Каждый, у кого есть недвижимость, мечтает подороже сдать свои квадратные метры иностранцу, так что цены на аренду тут вполне сопоставимы с российскими. Можно найти студию за десять тысяч рублей в месяц, от 18 тысяч рублей в месяц бывают однушки с той самой дыркой в полу возле унитаза и, скорее всего, даже без шторки. Зато море эмоций и пляж в шаговой доступности.
За полтора года мы трижды меняли жилье. Первую квартиру снимали в хорошем доме с охраной в спальном районе. За две спальни и гостиную приходилось платить 25 тысяч рублей в месяц плюс около трех тысяч рублей коммунальных платежей. Мы специально искали жилье подальше от шумного центра, но в первый же день поняли, что покой нам будет только сниться.
Планировка квартиры в Нячанге
Окна выходили в парк, где располагались три ресторана. Во Вьетнаме рестораны, как правило, делают под открытым небом. В шесть утра в первом ресторане включали задорную вьетнамскую музыку, которая играла до обеда. Потом наступала тишина, так как многие вьетнамцы спят в это время. В 14:00 свой плейлист запускал второй ресторан. Через три часа подъезжал автобус с туристами из Китая, которых ждали накрытые столы и концерт традиционной вьетнамской песни. Когда концерт заканчивался, музыку снова включал первый ресторан.
Часам к девяти вечера оба ресторана наконец закрывались, но в парке был еще третий ресторан, который работал до 22:00. Там ставили музыку в стиле рейв/дабстеп/D&B, очень популярную во Вьетнаме. Такую музыку можно услышать в Нячанге повсеместно. Из соседней квартиры, в автобусе, в такси, из динамиков телефона проходящего мимо человека. И вот эта музыка, способная сбить циркадные ритмы здорового человека, звучала под нашими окнами каждый вечер до 22:00. Когда все это прекращалось, мы наконец-то могли насладиться тишиной ночи под легкие, мелодичные композиции, доносящиеся из какого-то кафе в паре кварталов от нас.
Вторая квартира располагалась в типичной вьетнамской малоэтажке: четыре этажа на восемь квартир. Таких домиков в Нячанге большинство. Пакеты с мусором там обычно оставляют у подъезда, вечером их забирают коммунальные службы. В нашем доме мусор нужно было выставлять за дверь квартиры, прямо на лестничную клетку. Раз в день его собирала уборщица.
Эта квартира нам казалась просто тихим раем. Всего лишь звуки караоке из соседних домов по выходным, да песни нашего соседа под гитару в 5:30 утра. Напротив стоял шалаш строителей, которые регулярно испражнялись в кусты, но это уже сущие мелочи. Но наше блаженство было недолгим. Через пару месяцев в квартиру за стенкой заселилась молодежь, и в нашу жизнь вернулась клубная музыка, которую они норовили включать по ночам. К счастью, вскоре вместо них заехала тихая супружеская пара.
Сейчас мы живем в элитном районе, заселенном преимущественно богатыми вьетнамцами и экспатами. Но все равно каждый вечер приходится закрывать окна, чтобы не слышать караоке.
Школы
В городе четыре англоязычные школы с садиками. Есть русский садик и небольшая русская нелицензированная школа. Дети, которые там учатся, числятся на домашнем обучении и сдают экзамены в России. Вьетнамские школы и сады без проблем принимают иностранных детей, но обучение идет на вьетнамском. Я слышал, что во Вьетнаме учитель имеет право отшлепать ученика, но только в том случае, если родители дали на это предварительное согласие.
Из всех англоязычных школ в Нячанге только две действительно международные. В остальных учатся в основном вьетнамцы. По приезде мы отдали старшую дочку в международный садик, сейчас она уже перешла в первый класс там же. В ее школе учатся дети разных национальностей, а все преподаватели — экспаты из англоязычных стран. Преподавание ведется по американскому учебному плану.
Занятия проходят с 8:30 до 15:30. Мы отводим дочку к 8:00, она завтракает домашней едой и играет до начала занятий. Проблем с интеграцией у ребенка не возникало, я с рождения разговаривал с ней на английском, поэтому базовые знания языка у нее были. Школой пока довольны, ребенок прибегает домой веселый и активный, с удовольствием делает домашнее задание. Дополнительно мы занимаемся с ней русским языком.
Медицина и роды
В городе несколько больниц и иностранца примут в любой. Цены варьируются от 300 рублей за прием в государственной больнице до нескольких тысяч в частном госпитале. В целом уровень медицины низок, основная проблема заключается в нехватке оборудования и низкой квалификации персонала. Мы особо не болеем, но каждый визит к врачу заканчивался рецептом на антибиотики. Один раз у меня воспалился палец на ноге. Врач поставил диагноз с первого взгляда и предложил всего за десять долларов вылечить его прибором, который хранится у него дома.
Мы переехали во Вьетнам, когда супруга была на седьмом месяце беременности, и последний триместр она наблюдалась здесь. В городе есть частная больница с акушерским отделением, где на тот момент работал замечательный врач с Украины. Все прошло хорошо. После родов, при благополучном стечении обстоятельств, выписывают на третий день. Кормят неплохо, как в обычной вьетнамской кафешке. Каждый день медсестра купает малыша и проводит гигиенические процедуры матери. Сами роды стоили тысячу долларов, обследование до и после — около 300.
О вьетнамцах и друзьях
Вьетнамцы очень сильно разнятся по характеру в зависимости от места проживания. Южане сильно отличаются от северян, а горожане от провинциалов. И эти отличия гораздо сильнее, чем, скажем, у сибиряков и москвичей. Я общался с русским, который 25 лет прожил в Хошимине, а потом переехал в Ханой. У человека случился легкий культурный шок. Южные вьетнамцы более открытые и приветливые.
Но в целом я бы разделил вьетнамцев на два типа: на обычных современных ребят и на закоренелых вьетнамцев, которые будут испражняться в центре города и тыкать пальцем при виде иностранца. Принадлежность к тому или иному типу от возраста и пола не зависит. Общения с закоренелыми вьетнамцами я стараюсь избегать, мы с ними находимся в разных вселенных и вряд ли поймем друг друга.
Несмотря на огромные различия в культуре, дружба между вьетнамцем и русским вполне возможна, если вы можете объясниться между собой и терпимо относитесь к культурным особенностям друг друга. При этом он не смотрит на вас как на иностранца, который получает в четыре раза больше, а делает в два раза меньше, а вы относитесь с пониманием, что человек может не знать, что такое GoPro, гелевый маникюр и прочие блага.
С тех пор как Вьетнам год назад закрыл свои границы для туризма из-за пандемии, сотням и тысячам российских граждан, проживающих на территории этой страны, стало проблематично зарабатывать на жизнь. Многие, распрощавшись с тёплым морем, вернулись в Воркуту, Хабаровск и Ижевск, но некоторые смельчаки решили остаться: они верили, что коронавирус – ерунда, и скоро потоки туристов вновь хлынут в Нячанг и Халонг. Однако не тут-то было.
Несмотря на то что вездесущий ковид обошёлся с Вьетнамом на удивление мягко (2500 заболевших и всего 35 умерших), границы страны по сей день остаются фактически закрытыми, по крайней мере для туристов. Поэтому мало-помалу те наши соотечественники, которые рискнули остаться во Вьетнаме, начали искать новые способы заработка.
Неожиданно обнаружилось, что во вьетнамских школах и языковых центрах открылась масса вакансий преподавателей английского языка. Дело в том, что обычно занятия ведут носители – англичане, американцы, австралийцы. Но из-за пандемии их стало в разы меньше. И вот тут оказались кстати русские, даже несмотря на то, что их уровень владения английским, откровенно говоря, редко выше уровня «Ландан из зе кэпитал оф Грейт Британ».
«London is the. » – «Поздравляем, вы приняты!»
Стоит отметить, что в последние годы во Вьетнаме обожают всё американское, и вообще страна сильно ориентируется в своём развитии на Запад. Поэтому изучать английский для вьетнамцев просто «маст хэв», причём чуть ли не с детсадовского возраста. Это кажется тем более странным, что со времён, когда «добрые американцы» выжигали целые поселения во Вьетнаме и убивали даже женщин и стариков, прошло всего 45 лет.
Американцы принесли во Вьетнам горе и страдания, а теперь здесь молятся на звёздно-полосатый флаг.
Фото: Global Look Press
Наши русские собратья не могли упустить такую возможность, даже несмотря на то что многим пришлось перебраться с благословенного морского побережья на север страны, где условия уже далеко не райские. Но зато там к ним не предъявляли практически никаких требований: дело в том, что для вьетнамцев сам по себе факт наличия белой кожи имеет решающее значение при наборе педагогов.
«Белому» тичеру предоставляют койку и мопед
Один из наших сограждан, у которого был опыт работы во Вьетнаме, объясняет это просто: по большому счёту, белый «тичер» – это своего рода «фишка» школы, им хвастают перед родителями, как дрессированной обезьянкой. При этом педагогом он может быть абсолютно никаким, но это мало кого волнует.
Примерно та же картина наблюдалась ещё несколько лет назад в Китае: всем, у кого европейская внешность, давали «карт бланш». Однако сейчас китайцев белой кожей и «так себе» английским не удивишь, поэтому наши соотечественники быстро переориентировались на другие страны.
Впрочем, вьетнамские дети в любом возрасте отличаются крайне шумным поведением и абсолютной неспособностью сосредоточиться, так что многие новоиспечённые «тичеры» выдерживают на такой работе два-три месяца, а потом бросают всё и уезжают.
С вьетнамскими детьми невозможно справиться в одиночку – даже если в классе 13 человек, с учителем в паре всегда работает ассистент.
Фото: Ralf Poller/Globallookpress
Те же, кто остаётся, либо очень стрессоустойчивы, либо не хотят терять источник дохода. К которому нередко прилагается бесплатное жильё, питание и даже личный транспорт. Правда, на поверку жильё оказывается койкой в общежитии, питание включает в себя только завтрак, а передвигаться приходится на «убитом» мотоцикле или мопеде.
Есть и другие подводные камни: например, далеко не все школы трудоустраивают своих педагогов официально, поскольку хотят сэкономить на налогах. А значит, если такого «горе-тичера» случайно застукает во время занятий полиция или миграционная служба, крупного штрафа не миновать. А могут и депортировать из страны. Вот почему все российские педагоги во Вьетнаме стараются максимально «слиться с толпой», чтобы не бросаться в глаза, признаётся всё тот же автор.
«Ковыряются в носу и в трусах»: Общение с вьетнамскими детьми выдержит не каждый
В языковом центре Кириллу тут же выдали ключи от собственной комнаты и личный мопед. Коллектив оказался интернациональным, вспоминает парень: «Четверо русских, включая меня, полячка, немец, венгр, американец и итальянец».
Ещё больший шок Кирилл испытал, когда начал вести уроки:
Вьетнамские дети отличаются непоседливостью и неуважительным отношением к учителям. Кроме того, они постоянно ковыряются в носу и трусах. Многие впервые видят белого человека, поначалу пугаются и плачут,
Ещё одним испытанием для русского парня стало то, что зимой школа не отапливается, что при 13 градусах тепла не слишком комфортно, к тому же на улице очень сыро, и от этого кажется ещё холоднее. Дети и преподаватели, по словам Кирилла, занимаются в куртках.
Сюрпризом оказалась и шестидневная рабочая неделя, причём единственный выходной никогда не выпадал на субботу или воскресенье.
«Учить не нужно – веселитесь и играйте»
Зато к педагогическим навыкам учителя требования более чем мягкие: «От учителя требуется проявлять как можно больше актёрского мастерства, веселиться и играть с детьми, не быть скучным и не ругаться», – описывает свои рабочие будни Кирилл.
Словом, в работе учителем во Вьетнаме есть как плюсы, так и минусы. Далеко не все готовы ежедневно работать «белой обезьянкой» и усмирять толпу маленьких разбойников даже за несколько тысяч «американских президентов» в месяц. Но есть и те, кто неожиданно нашёл себя в этой профессии, а потому наслаждаются тем, что занимаются любимым делом, да ещё в прекрасном климате и за хорошие деньги.
«Есть чё? А если найдём?» И попробуй с такими не поиграй.
Фото: Daniel Hohlfeld/Globallookpress
«А как у них?»
Всего за пару десятилетий нас приучили не перенимать лучший опыт стран мира, а жить с оглядкой на других. Но если приглядеться, так ли всё хорошо там, где нас нет? Разбираемся предметно. Каждый понедельник Царьград рассказывает о мировом опыте в той или иной сфере жизни. Мы не говорим, что у них плохо, а в России – хорошо. Просто приводим факты.