О чем говорит множественность философских направлений

Многообразие философских учений, взаимопротиворечивость и взаимоопровергаемость. Мировая философская мысль и национальные философии.

С момента своего зарождения философия‚ обнаруживает склонность к разделению на несоединимые точки зрения, к появлению различных философских учений и школ, вырастающих друг из друга и тотчас вступающих между собой в словесную перепалку и борьбу.

Сократ честно признавался, что не понимает ионийских натурфилософов, и создал антропологию и этику. Сократические школы (киники, киренаики, метрики) только и делали, что препирались друг с другом. Софисты выступили с критикой традиционных ценностей жизни, провозгласив человека мерой всех вещей. Платон обрушился на софистов и взял под защиту объективность в форме идеи. Его ученик Аристотель раскритиковал платоновское учение об идеях. Перипатетики (ученики и последователи Аристотеля) спорили со стопками. Стоики критиковали эпикурейцев. Скептики выступили и опровергли всех.

Истина одна, а философских учений множество и каждое из них доказывает, что оно-то и есть единственное истинное учение.

Почему же существует такое множество философских учений и почему при всей взаимопротиворечивости и взаимоопротвергаемости все эти учения остаются на правах истинных?

Как бы различныни были философские учения, они все же имеют то общее между собой, что все они являются философскими учениями (если, конечно, они действительно относятся к философии). Причем множественность философских систем не только не наносит ущерба самой философии, но, наоборот, является ее необходимым моментом, существенной чертой. Ибо идея философии в своем конкретном, а не абстрактном развитии есть раскрытие различий, которые должны получить историческое осуществление.

Соотношение мировой философской мысли и национальной философии

По своему духу философия межнациональна, общечеловечна, ибо она вырастает на почве предельно общих вопросов разума, присущих человеку как таковому. По этой причине национальный момент философии остается в тени. Однако в той или иной степени он присутствует в любой философии.

Всякая философия национальна уже по языку ее произведений. Попытки привить философии единый язык (как это было, например, в период схоластики, когда философы разных национальностей писали на латыни) не увенчались успехом, ибо живой дух философии требует не мертвого, а живого языка.

Национальный момент привносится личностью самого философа, который выражает в своем творчестве не только общечеловеческие, «вечные» проблемы, но и проблемы своей эпохи, своего народа, особенности национального духа, частью которого он является. Даже если философствовать на чужом языке, корни творчества остаются в почве национальной культуры.
Особенность национального момента в философии состоит в том, что чем более раздроблено общество в политическом плане, тем более оно консолидировано в философском.

Гегель о начале философии и ее истории (по работе Г.В.Ф. Гегеля «Лекции по истории философии»).

Мы определили понятие философии как мысль, которая в качестве всеобщего содержания есть все сущее. История философии, значит, покажет нам, как эти определения выступают в этом содержании последовательно друг за другом. Пока же мы ставим лишь вопрос, где начинается философия и ее история.

Общим ответом на этот вопрос является, согласно вышесказанному, следующее: философия начинается там, где всеобщее понимается как всеобъемлющее сущее, или, иначе говоря, там, где сущее постигается всеобщим образом, где выступает мышление мышления. Где же это произошло? Где это началось? В этом состоит историческая сторона вопроса. Мышление должно существовать для себя, получить существование в своей свободе, оторваться от природного и выйти из созерцательной погруженности; она должна, как свободная, войти в себя и таким образом достигнуть сознания свободы. Началом философии в собственном смысле мы должны признать тот момент, когда абсолютное уже больше не существует как представление и когда свободная мысль не только мыслит абсолютное, но и постигает его идею, т. е. когда мысль постигает бытие (которое может быть также и самой мыслью), познаваемое ею как сущность вещей, как абсолютную целостность и как имманентную сущность всего на свете, – постигаемое ею, следовательно, как мысль, хотя бы оно и выступало как внешнее бытие. Таким образом, простое нечувственное существо, которое иудеи мыслили как бога (ибо всякая религия есть мышление), не есть предмет философии; предметом философии является, например, положение: “сущность, или первоначало, вещей есть вода, огонь, мысль”.

Это всеобщее определение, мышление, полагающее само себя, есть абстрактная определенность: оно есть начало философии, но это начало есть вместе с тем нечто историческое, конкретный образ народа, принцип которого составляет то, о чем мы уже говорили выше. Если мы говорили, что для появления философии необходимо сознание свободы, то этот принцип должен лежать в основании характера народа, у которого философия получила начало. Народ, обладающий этим сознанием свободы, основывает свое существование на этом принципе, так как законодательство и все состояние народа имеет свое основание лишь в понятии, которое дух составляет о себе, в категориях, которыми он обладает. С практической стороны с этим связан расцвет действительной политической свободы; последняя появляется лишь там, где самостоятельный индивидуум, как индивидуум, знает себя всеобщим и существенным, где он обладает бесконечной ценностью, или, иначе говоря, там, где субъект достиг сознания личности и, следовательно, хочет без дальнейшего быть признанным самим по себе. Свободная философская мысль находится непосредственно в следующей связи с практической свободой: как первая есть мышление абсолютного, всеобщего и существенного предмета, так и вторая, мысля себя, сообщает себе определение всеобщего. Мыслить означает вообще облечь нечто в форму всеобщности, так что мысль, во-первых, делает своим предметом всеобщее или, иначе выражаясь, определяет предметное, единичность вещей природы, находящихся в чувственном сознании, как всеобщее, как объективную мысль; и, во-вторых, нужно, чтобы, познавая и зная теперь это объективное и бесконечное всеобщее, я вместе с тем сам оставался и продолжал стоять по отношению к нему на точке зрения предметности.

Вследствие этой общей связи политической свободы со свободой мысли философия выступает в истории лишь там и постольку, где и поскольку образуется свободный государственный строй. Так как дух, если он хочет философствовать, должен расстаться со своим естественным волнением и погруженностью в материю, то он еще не может это сделать в том образе, с которого мировой дух начинает и который предшествует ступени этого разделения. Эта ступень единства духа с природой, которая, в качестве непосредственной, не представляет собою истинного и совершенного состояния, есть вообще сущность Востока; философия поэтому начинается лишь в греческом мире.

Дата добавления: 2018-06-01 ; просмотров: 1849 ; Мы поможем в написании вашей работы!

Источник

ФИЛОСОФСКИЙ ПЛЮРАЛИЗМ, МНОГООБРАЗИЕ ФИЛОСОФСКИХ УЧЕНИЙ И НАПРАВЛЕНИЙ

Многообразие философских учений и направлений – исходит от многообразия человеческих типов, характеров и многообразия форм деятельности. Еще Аристотель подметил, что взгляды философа определяются тем, чем он занимается. О Пифагоре и пифагорейцах он писал: «. так называемые пифагорейцы, занявшись математикой, первые развили ее и, овладев ею, стали считать ее начала началами всего существующего».

Самое известное деление философов это деление на материалистов и идеалистов. Оно же и самое древнее. Уже Платон делил философов подобным образом.

По мнению А.Н. Чанышева, «Платон был первым философом в истории философии, который понял, что история философии история борьбы двух видов философов (которые позднее стали называться материалистами и идеалистами). Из философов «одни все совлекают с неба и из области невидимого на землю. утверждают, будто существует только то, что допускает прикосновение и осязание, и признают тела и бытие за одно и то же», другие же настаивают на том, что «истинное бытие это некие умопостигаемые и бестелесные идеи». При этом Платон говорит о борьбе между этими двумя видами философов: первые всех тех, кто говорит, что есть нечто бестелесное, «обливают презрением», вторые же не признают тела за бытие. «Относительно этого (т.е. того, что принять за бытие: тела или идеи. А.Ч.) между обеими сторонами, заключает Платон свой рассказ о двух видах философов, происходит сильнейшая борьба». Платон на стороне вторых философов. Он называет их «более кроткими».

Материализм и идеализм различны главным образом вследствие различия их объектов. Объектом материалистической философии является природа, и все остальное она рассматривает через «призму» природы. Главным объектом внимания идеалистической философии являются высшие формы человеческой, духовной, социальной жизни. Если за основу берется духовная жизнь человеческого общества то это объективный идеализм. Если же за основу берется духовная жизнь индивидуума, то это субъективный идеализм.

Материалисты идут от природы, от материи и объясняют явления человеческого духа на основе материальных причин. Идеалисты идут от явлений человеческого духа, от мышления и на их основе объясняют все остальное. Короче говоря, материалисты идут от мира к человеку и его разуму, а идеалисты идут от человека к миру.

Идеалисты пытаются объяснить низшее через высшее, а материалисты, наоборот, высшее через низшее.

Материалисты рассматривают идеальное как слепок, отражение реального. Идеалисты, напротив, рассматривают реальное как слепок-продукт идеального. И те, и другие по-своему правы. Материалисты абсолютизируют познавательную способность человека (ведь в познании реальное мы переводим в идеальный план; идеальное, полученное в процессе познания, лишь повторяет реальное, соответствует ему, разделяет то, что разделено в объекте и соединяет то, что соединено в объекте; в познании мы приспосабливаемся к миру, пытаемся слиться с ним, раствориться в нем). Идеалисты абсолютизируют управляюще-преобразующую способность человека (в управляюще-преобразовательной деятельности мы переводим идеальное в реальный план; реальное, полученное в результате такой деятельности, лишь повторяет идеальное, соответствует ему; в управляюще-преобразовательной деятельности мы приспосабливаем мир к своим потребностям, пытаемся подчинить его себе, господствовать над ним, очеловечить, одухотворить его).

Есть еще одно различие между материализмом и идеализмом, о котором писал

А.И. Герцен: «. идеализм стремился уничтожить вещественное бытие, принять его за мертвое, за призрак, за ложь, за ничто, пожалуй, потому, что быть одной случайностью сущности весьма немного. Идеализм видел и признавал одно всеобщее, родовое, сущность, разум человеческий, отрешенный от всего человеческого; материализм, точно так же односторонний, шел прямо на уничтожение всего невещественного, отрицал всеобщее, видел отделение мозга, в эмпирии единый источник знания, а истину признавал в одних частностях, в одних вещах, осязаемых и зримых; для него был разумный человек, но не было ни разума, ни человечества».

Нужно указать также на то, что материализм и идеализм весьма различаются в своих ценностных ориентациях. «Невозможно логическими доводами, справедливо замечает

Л.Н. Гумилев, примирить людей, взгляды которых на происхождение и сущность мира полярны, ибо они исходят из принципиально различных мироощущений. Одни ощущают материальный мир и его многообразие как благо, другие как безусловное зло. » За примерами не нужно далеко ходить. Вот мнение Гегеля: «. все духовное лучше какого бы то ни было продукта природы». Прямо противоположного мнения придерживался биолог Р. Майер. «Природа в ее простой истине, писал он, является более великой и прекрасной, чем любое создание человеческих рук, чем все иллюзии сотворенного духа».

Другое известное деление философов на рационалистов, эмпириков и иррационалистов.

Рационалисты склонны к порядку, любят его и абсолютизируют его. Соответственно они абсолютизируют знание, все непознанное пытаются истолковать с позиций познанного, наличного знания.

Иррационалисты, наоборот, не любят обычный порядок вещей, склонны к беспорядку, готовы допустить все, что угодно. Иррационалисты это любители парадоксов, загадок, мистики и т.п. Они абсолютизируют незнание, сферу неизведанного, непознанного, тайну.

Рационализм и иррационализм это логика и интуиция, рассудочность и алогизм, возведенные в ранг философской концепции или сознательно принятые в качестве методологических установок, парадигм.

Эмпиризм абсолютизация промежуточного (между логикой и интуицией) способа мышления, вероятностного подхода. Эмпиризм – философское направление, которое усматривает в опыте (внешнем и внутреннем) единственный источник познания. В силу своего промежуточного характера эмпиризм может тяготеть к рационализму, быть, так сказать, рационалистическим и к иррационализму, быть иррационалистическим.

Различие между рационализмом и иррационализмом не только в их отношении к порядку и беспорядку. Рационализм (лат. ratio – разум) – философское направление, противоставляющее мистике, теологии и иррационализму убеждение в способности человеческого разума познавать законы природы и общества. Иррационализм (лат. irrationalis – неразумный) – философское учение, настаивающее на ограниченности познавательных возможностей разума, мышления и признающее основным родом познания интуицию, чувство, инстинкт и т.п. Соответственно рационализм часто понимают как концепцию, утверждающую верховенство разума в жизни человека. А иррационализм методом от противного рассматривается как концепция, отвергающая верховенство разума в жизни человека. Кто же прав?

Кажется очевидным непререкаемый авторитет разума и, напротив, странным, почему люди, философы вновь и вновь атакуют разум, отвергают его притязания на верховенство.

Да, действительно, разум лишь «часть», но такая, которая делает целое целым. Разум интегральное «свойство» человека, делающее его целым, т.е. он в известном смысле и часть, и целое, является связующим звеном между «частями» человека и человеком как целым.

Рационалисты любят декартовское «я мыслю, следовательно, существую». Иррационалистам ближе шекспировские слова: «Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам». Рационалисты акцентируют внимание на верховенстве разума, а иррационалисты на его ограниченности, на том, что разум меньше самого человека, меньше жизни, и поэтому не может быть верховным руководителем жизни. И те и другие правы по-своему. Истина, как всегда, где-то посередине.

Философов делят также на догматиков и скептиков. Философы-догматики вырабатывают свои идеи либо излагают чужие и отстаивают их, т.е. рассуждают в основном в духе позитивного, конструктивного, утвердительного философствования. Напротив, философы-скептики настроены в основном на волну критического, деструктивного философствования. Сами они не вырабатывают идеи, а лишь критикуют чужие. Философы-догматики это философы-изобретатели или философы-излагатели, а философы-скептики это философы-чистильщики, философы-мусорщики.

Критическое философское размышление весьма полезно для определения и уточнения границ философствования, для выяснения того, что может философия, а что не может. Щуки в философии так же нужны, как и караси. На то и щука, чтобы карась не дремал, говорит пословица. В древности была целая школа таких философов. Интересны названия сочинений знаменитого философа-скептика Секста Эмпирика: «Против логиков», «Против физиков», «Против ученых».

Крайние догматики это уже не философы, а люди, которые утверждают и отстаивают идеи, несмотря ни на какие обстоятельства, без учета конкретных условий. Они не терпят никаких возражений и не выносят никакой критики. Крайние догматики это либо фанатики, либо люди с окостеневшим рассудочным мышлением. Крайние скептики тоже уже не философы, а люди, ни во что не верящие, подвергающие все сокрушительной, уничтожающей критике. Скептик – человек, относящийся ко всему с недоверием, во всем сомневающийся. Это либо злопыхатели, которым все не по нутру, либо очень мнительные люди.

Заслуживает внимания и такое деление философов: на субъективистов, объективистов и методологистов в зависимости от основного предмета философствования. Философы-объективисты акцентируют внимание на мировоззренческих проблемах, на осмыслении внешнего мира. К ним относятся большинство материалистов, натурфилософы, онтологисты. Философы-субъективисты акцентируют внимание на проблемах человека и общества. К ним относятся большинство идеалистов, философы жизни, экзистенциалисты. Наконец, философы-методологисты осмысляют преимущественно формы и средства человеческой деятельности. Это кантианцы, позитивисты, неопозитивисты, прагматисты, представители лингвистической философии, философы науки.

В последние сто-двести лет появились философы, которые, образно говоря, обслуживают связь философии с другими формами культуры. Философия существует ведь не в безвоздушном пространстве. Как часть культуры она тесно связана с другими ее частями. Человеческая культура как таковая едина и многообразна. Если представить ее в виде дискретно-непрерывного поля, то на нем отчетливо выделяются некоторые «участки» наука, искусство, практика, религия и, конечно, наша философия. Эти «участки» культурного поля, с одной стороны, относительно самостоятельны, независимы друг от друга, с другой, тесно связаны друг с другом, имеют между собой много промежуточных звеньев-переходов. Философия, например, плавно переходит в науку, а наука в философию. С одной стороны, в философии работают сциентизирующие философы (философы науки, философы-методологи, специализирующиеся на проблемах научного познания), с другой в науке работают философствующие ученые, разрабатывающие проблемы общенаучной и частнонаучной методологии. Такую же тесную связь мы видим между философией и искусством. Есть философы, специализирующиеся исключительно на философском осмыслении искусства и литературы, а есть философствующие искусствоведы и художники. Теперь, если мы возьмем философию и практику, то совершенно отчетливо увидим, с одной стороны, философов-прагматиков, философов-инструменталистов, например, а с другой, философствующих политиков, государственных деятелей, менеджеров, изобретателей, инженеров и иных практических специалистов. Если говорить о переходных звеньях между философией и религией, то их также немало. Есть богословствующие, религиозные философы и есть философствующие богословы и священнослужители.

И, наконец, существует очень небольшое количество философов, которых трудно отнести к какому-то одному типу, направлению. Это так называемые чистые философы, философы-систематики, создатели всеобъемлющих философских систем. Мы говорили о них в предыдущем разделе. Эти философы по-хорошему всеядны, их взгляды-интересы, симпатии-антипатии достаточно сбалансированы, и именно они в наибольшей степени заслуживают звания философов, т.е. людей, стремящихся к мудрости, мудрецов.

Источник

МНОГООБРАЗИЕ ФИЛОСОФИИ

Как и во многих областях культуры и науки, в философии суще­ствует множество направлений, или школ. Однако в отличие, напри­мер, от науки в философии каждый крупный мыслитель в большин­стве случаев столь неповторим, что его учение часто может быть ква­лифицировано как самостоятельное направление. Тем не менее исследователи истории философии вправе объединить близкие между собой учения в определенные группы. Это тем более оправдано, что философы часто сами осознают близость или преемственность своих идей с уже известными концепциями.

Деление всех философов на два враждебных лагеря — на «своих» и «чужих», как это было принято в официальной советской философс­кой школе, — неоправдано и недопустимо. Такое деление есть прояв­ление баррикадного стиля мышления, свойственного состоянию не­прерывной войны, в том числе гражданской. Оно провоцирует раскол в обществе, а также в душевном мире человека, поскольку приучает везде и всюду отыскивать врагов, во всем усматривать враждебные происки и злой умысел. В действительности в философии существуют не два противостоящих друг другу направления, а множество направ­лений, различающихся по самым разным параметрам. По одним воп­росам точки зрения философов совпадают, по другим — мыслители спорят друг с другом, по ряду позиций — их взгляды оказываются взаимодополняющими.

Многообразие философии проявляется, прежде всего, в способе постановки проблем. Не следует думать, что существует одна наперед заданная проблема, которую лишь по-разному решают многие поко­ления мыслителей. Это не так, поскольку во многих случаях филосо-

фы по-разному ставят проблемы. Различия во взглядах возникают часто на этапе постановки проблем, поэтому и ответы оказываются несопоставимыми. По сути, это ответы на разные вопросы. Так, раз­мышляя о мире в целом, можно поставить вопрос о том, какая суб­станция составляет его основу. Тогда вполне правомерен последую­щий вопрос: является ли эта субстанция материально-вещественной или идеальной, мыслимой? Однако можно поставить вопрос иначе: какая сила или какие силы составляют основу мира? Очевидно, что применительно к силе вопрос о материальности или нематериально­сти не имеет смысла. Чувственно воспринимаемы лишь проявления силы, но не сама сила, которую мы не в состоянии ни увидеть, ни потрогать руками.

В поисках философской картины мира можно идти самыми непо­хожими путями. При этом в роли главных могут выступать различные вопросы. Можно поставить вопрос о том, существуют ли в мире зако­номерности всеобщего типа, справедливые для всех возможных объек­тов. Если да, то каков их характер? В частности, являются ли они исключительно динамическими или в мире есть место для вероятнос­тно-статистических закономерностей? Под динамическими закономер­ностями понимают такие, которые предполагают однозначную связь между параметрами объекта. Закономерности динамического типа позволяют предсказывать поведение объектов точно и определенно, а не только с той или иной степенью вероятности. Последнее имеет место в закономерностях вероятностно-статистического типа.

Можно поставить вопрос о «разумности» или «неразумности» ми­роздания. Признав его разумность, мы подкрепим свою уверенность в способности человеческого разума познать мир. Отказав мирозданию в элементах разумности, мы поставим под сомнение нашу перспекти­ву познать его или ограничим эту перспективу. В других случаях фило­соф вправе предположить, что в мире действует и находит свое про­явление нечто аналогичное воле человека. Эта воля предопределяет борьбу между собой всех составных частей мира, определяет жизнен­ное торжество тех, кто обладает волей, и обрекает на потерю жизнен­ности тех, у кого ее недостаточно. Можно поставить вопрос о дей­ствии нравственного начала в мире и обществе и предположить, что, например, элементы чувства сострадания присущи многим существам, а не только человеку. Возможна постановка вопроса и совсем в иной плоскости: а не обладают ли все или ряд предметов, или мироздание в целом неким универсальным свойством, например свойством хра­нить, передавать и перерабатывать информацию?

В истории философской мысли встречаются самые разнообразные, часто лежащие в разных плоскостях подходы к фундаментальным те­мам философии. Упомянутые нами выше и множество других нашли свое выражение в различных концепциях. Очевидно, что при их оцен­ке мы не должны пытаться отнести их к «дружественному» или, на-

оборот, к «враждебному» лагерю. Во всех случаях необходимо обра­тить первоочередное внимание на то, насколько они убедительны и обоснованы.

Подавляющее большинство мыслителей, особенно из числа круп­ных и авторитетных, — это люди, отличающиеся здравомыслием, строгой последовательностью и обоснованностью рассуждений и вы­водов. Они одинаково далеки как от неоправданных фантазий, так и от примитивного «реализма», не желающего ничего видеть дальше самых близлежащих целей. Отличительной чертой выдающихся фило­софов является их способность остро чувствовать и переживать несо­вершенство мира, человека и общества. Остро переживая противоре­чия, проявляющиеся в реальном мире, они ищут пути к совершен­ству и справедливости. В истории мысли известны имена тех, кто уповал на естественный ход вещей, ведущий в конечном итоге к всеобщей гармонии, и тех, кто более взывал к разуму и совести людей. Нако­нец, третьи пытались соединить и то и другое. Разница в выборе пу­тей, конечно, не может служить основанием для абсолютного проти­вопоставления одних взглядов другим, одних мыслителей другим.

Философия жаждет пробиться к подлинному бытию, преодолеть пороки и несовершенства, предостеречь от возможных опасностей, наметить пути к гармонии и совершенству. Однако эту задачу можно решать по-разному. Различия между философскими учениями могут состоять не только в постановке проблем (о чем речь шла выше), но и в тематике.

Преобладающая тематика того или иного учения часто задается особенностями постановки проблем. Но она может также определять­ся и другими факторами. К их числу относится особая актуальность той или иной темы в контексте соответствующей эпохи и определен­ного общества, потребности социального развития, особенности куль­туры, развития научного знания, склонности и предпочтения самого автора. У разных авторов на передний план выходит разная тематика. Это могут быть проблемы социальной философии или философской антропологии, метафизики и т.д. Нередко крупный философ откры­вает совершенно новую тематику, не вписывающуюся ни в один из традиционных разделов философии.

Наконец, многообразие философии проявляется в различии фун­даментальных идей и соответствующих выводов из учения. Каждой глу­боко проработанной концепции присущ ряд фундаментальных идей, составляющих ее ядро, ее основу. Отправляясь от них, философ раз­вивает ряд производных идей и приходит к определенным выводам.

Еще один аспект многообразия философии тесно связан с отме­ченными выше. Речь идет о философских направлениях. Под направле­нием в философии принято понимать ряд учений (принадлежащих раз­ным авторам), близких по постановке проблем, по тема/пике, по фунда- м енталъным идеям и по соответствующим выводам.

Уже в древней философии возникает множество разнообразных направлений. Множественность направлений — характерная черта раз­вития философии.

Значительный ущерб развитию философского многообразия в России был нанесен акцией Советского правительства, осуществлен­ной в 1922 г. 1 Из страны была выслана большая группа представите­лей творческой интеллигенции. Среди высланных оказались и круп­нейшие философы. В последующий период их имена и труды намерен­но замалчивались. Огромный пласт отечественного философского наследия оказался выключенным из культурного оборота. Произошел обрыв гуманитарно-культурной традиции.

В советский период философия длительное время развивалась под жестким партийно-идеологическим контролем сверху. В этих условиях формирование самостоятельных философских направлений не было возможным. Всеобщий партийно-идеологический контроль затруднял свободное развитие общественной мысли во всех сферах гуманитарного знания, в том числе в философии. Тем не менее, вопреки неблагопри­ятным условиям, советские философы многое сделали для постепенно­го подъема уровня философской культуры общества. В ряде отраслей философского знания были получены значительные достижения.

Источник