О чем молчат мертвецы
О чем молчат мертвецы: экскурсии по кладбищам России и мира
Когда-то политический деятель Эдмунд Берк сказал, что история — это союз между умершими, живыми и еще не родившимися. Как правило, центральное звено – живых – интересует именно прошлое. Узнать о нем можно массой разнообразных способов – полистать дома учебник, «погуглить» интересующие факты и даты, прослушать курс специализированных лекций, посетить какие-нибудь музеи и экскурсии. В процессе можно узнать море уникальной и интересной информации, однако никто не может рассказать историю прошлого лучше, чем ее созидатели.
Зарубежный «диалог» с усопшими
Наверное, так подумали когда-то в странах Европы, начав организовывать туры и экскурсии по старинным кладбищам городов. Идея рассказывать об истории города через могилы известных горожан оказалась действительно интересной, заработав крепкий авторитет.
Кладбище Хайгейт, Лондон
Одним из наиболее популярных кладбищ Европы, где проводятся экскурсии, является Хайгейт в Лондоне. Большая часть надгробий здесь готические, что придает месту драматизма и привлекает любителей нагнать жути. Так, здесь снимался фильмы ужасов «Вкус крови Дракулы» и «Из-за могилы». Вполне логично, что Хайгейт стал ключевой фигурой городских легенд, якобы здесь обитают призраки. Местные экскурсии, кстати, также проводятся с мистическим контекстом.
Помимо злых духов кладбище славиться своей разнообразной архитектурой – здесь органично вписываются кельтские склепы, египетские катакомбы, готические мавзолеи и надгробия. Кроме того, здесь покоится известный всему миру философ и экономист Карл Маркс.
Кладбище Реколета, Буэнос-Айрес
Кладбище Реколета в Буэнос-Айресе знаменито благодаря большому количеству захороненных там известных личностей – здесь нашли упокоение около 20 Аргентинских президентов, поэты, художники, политические и общественные деятели. В частности, на Реколета находится могила величайшего латиноамериканского поэта и талантливого журналиста Хосе Эрнандес.
Кладбище Грейфраерс, Эдинбург
А любимая туристическая история кладбища Грейфраерс в Эдинбурге связана со скай-терьером по кличке Бобби. Пес пережил своего хозяина на 14 лет, но оставался ему преданным и у могилы –именно здесь, у могилы хозяина, пес и жил все эти годы. Преданность животного настолько тронула служителей кладбища, что после его смерти они похоронили пса у ворот погоста.
Однако и само кладбище представляет немалый интерес для туристов. Основано оно было в XVI и имеет богатую историю и архитектурную ценность.
Что можно узнать на Российских кладбищах
Глядя на то, как «многословны» мертвецы зарубежья, отечественные историки, краеведы и экскурсоводы переняли их опыт укрепления союза между умершими и живыми.
фото: www.izgotovleniepamyatnikov.ru
Первыми российскими городами, где начали проводиться экскурсии на погосты стали Москва и Санкт-Петербург. В столице России экскурсии проводятся сразу на трех кладбищах: Новодевичьем, Ваганьковском и Троекуровском. Наиболее популярным местом является Новодевичье кладбище, основанное на стыке XIX и XX веков. Со времен Советской власти и до сих пор оно используется для захоронения известных людей, что является одной из причин всплеска интереса к этому месту. В ходе экскурсии участники не только узнают интересные факты из жизни знаменитых «обитателей» кладбища, но и увидят уникальные памятники, многие из которых выполнены известными скульпторами.
Петербургское кладбище, со временем получившее название «Литераторские мостки», также славится похороненными на нем знаменитыми личностями. Однако, в отличии от московского кладбища, большинство известных людей здесь являются деятелями культуры – поэтами, издателями, артистами, писателями.
фото:www. cityguide-spb.ru
Развиваться данное экскурсионное направление в России стало в начале 2010-х годов, а на сегодняшний день подобные услуги можно найти практически в каждом большом городе и в каждой области страны. При этом, если раньше экскурсию мог провести любой человек, то теперь для получения аккредитации экскурсовод должен пройти обучение и сдать экзамен по конкретному кладбищу.
Уральские экскурсии по кладбищам
Новое течение в экскурсионной деятельности не обошло и Урал, который также богат на исторические кладбища и известных людей.
Екатеринбург
В столице Свердловской области кладбищенские экскурсии проводятся на Ивановском и Широкореченском кладбищах – оба отражают отдельные вехи истории Екатеринбурга.
Автор фотографии: Станислав Мищенко. Самое посещаемое место Ивановского кладбища – памятник на месте захоронения Павла Бажова. Здесь всегда много людей и лесных белок.
Ивановское кладбище является самым старым из исторических кладбищ Екатеринбурга – все остальные были закрыты и разрушены с приходом Советской власти. Здесь можно найти мемориалы свердловским купцам, большевикам, офицерам белой и красной армии. Одной из главных достопримечательностей является могила известнейшего уральского писателя П.П. Бажова. Также здесь сохранилась могила одного из участников расстрела царской семьи – Петра Ермакова.
Автор экскурсии – кандидат исторических наук Алексей Соловьев – утверждает, что экскурсия по Ивановскому кладбищу была создана не ради заработка, а с целью изменить мировоззрение современных людей, чтобы они хранили память о предках,а также чтобы развеять страхи перед кладбищем.
фото: www.cs8.pikabu.ru
Основой экскурсии на Широкореченском кладбище является, так называемая, «аллея 90-х», где похоронены участники двух самых знаменитых банд Екатеринбурга – «уралмашевские» и «центровые». Уникальными являются памятники, на которых усопшие изображены в полный рост. Некоторым из них был нарисован и задний план: например, на одном из памятников изображен стул, ковер и стол, со стоящей на нем вазой с цветами.
Касли
Каслинское кладбище появилось в 1848 году во время эпидемии холеры, здесь же спустя 56 лет появилась часовня в честь святого преподобного Серафима. За годы своего существования кладбище не раз подвергалось нападкам мародеров: спиливались кресты, разворовывались надгробия. Однако, не смотря на это, на кладбище до сих пор сохранились старинные каменные памятники. Хотя основное достояние кладбища – это не исторические памятники, а бюсты, литые ограды и чугунные венки, которые изготавливают на местном заводе. Большая часть крупных памятников и бюстов установлены здесь в память о скульпторах и мастерах художественного литья.
Тюмень
В Тюмени проводится целый экскурсионный тур по кладбищам, который охватывает Всехсвятский некрополь, Текутьевское кладбище, Парфеновское, а также бывшее десткое Владимирское кладбище (сегодня на его месте находится сквер Немцова). В ходе экскурсии участники могут узнать историю Тюмени, интересные факты из «жизни» кладбищ» и, конечно, не обойдется без капли мистики.
О чем молчат мертвецы
WHAT THE DEAD KNOW
Серия «DETECTED. Тайна, покорившая мир»
Copyright WHAT THE DEAD KNOW © 2007 by Laura Lippman
© А. Сиськович, перевод на русский язык, 2015
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2017
Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению, и любовь их, и ненависть их, и ревность их уже исчезли, и нет им более части вовеки ни в чем, что делается под солнцем.
У нее засосало под ложечкой, как только она увидела водонапорную башню, которая возвышалась над безмолвными голыми деревьями, словно космический корабль, зависший над землей. Когда они играли здесь в детстве, эта башня была очень важным, хоть и не самым главным ориентиром в игре. В ней не было ничего примечательного, но стоило им заметить белый диск на одной из ее опор, как они тут же настораживались, будто бегуньи, готовые с низкого старта что есть сил броситься к финишу. На старт, внимание, а вот и он…
Правда, вначале это не было игрой. Она пыталась найти тот притаившийся рядом с кольцевой автострадой универмаг, чтобы хоть немного скрасить разнообразие двухдневного путешествия обратно из Флориды. Насколько она помнила, почти каждую зиму они ездили этим маршрутом на каникулы к бабушке, несмотря на то что ни одному из членов семьи эта поездка не приносила радости. Бабушкина квартира в Орландо была очень тесной, в ней стоял ужасный запах, ее собачонка постоянно лаяла, а угощение было просто несъедобным. В этом доме все были несчастны, даже отец, нет, особенно отец, хотя он и пытался изо всех сил делать вид, что рад погостить у матери, и всегда жутко обижался, когда кто-то вслух выражал мысль о том, что бабушка была немного жадной, странной и озлобленной, хотя она, бесспорно, была именно такой. И все-таки даже отец не мог скрыть чувство облегчения, когда они с каждой милей уезжали все дальше и дальше от ее дома. Стоило им проехать мимо таблички с названием очередного штата, как он принимался весело напевать себе под нос. «Джорджия»[1], – мычал он в тон Рэю Чарльзу. На ночь они оставались здесь, в богом забытом придорожном мотеле, а затем не успевало еще взойти солнце, как они снова отправлялись в путь и вскоре добирались до Южной Каролины, и отец начинал насвистывать «Нет ничего лучше!»[2]. А дальше лежала длинная, долго тянущаяся дорога по Северной Каролине и Вирджинии, где единственными развлечениями были завтрак в Дареме и пляшущие пачки сигарет на биллбордах при выезде из Ричмонда. И, наконец, Мэриленд, милый Мэриленд. До дома оставалось всего каких-то пятьдесят миль, или около часа езды. Правда, теперь из-за бескрайних пробок ей пришлось ползти по трассе почти вдвое дольше, но затем пробка начала постепенно рассасываться и стало возможно прибавить газу.
«Хацлер» в свое время был крупнейшим универмагом в городе, и именно он открывал рождественский сезон, когда на его крыше появлялся картонный дымоход с балансирующим на одной ноге Санта-Клаусом. Она так и не решила, что делал дух Рождества – только собирался пробраться внутрь по трубе или уже выбрался наружу? Но она привыкла ориентироваться по этому красному пятну, которое подсказывало, что дом уже близко, подобно тому, как опытный моряк определяет по птицам, что берег совсем рядом. Это был ее тайный ритуал, наподобие подсчета прерывистых линий дорожной разметки, одна за другой исчезающих под колесами машины, – это был ее способ справляться с тошнотой от укачивания, которую она даже с возрастом так до конца и не преодолела. Даже сейчас она ехала, стиснув зубы и изо всех сил пытаясь сохранить молчание, чтобы не поддаться старой привычке, которая делала ее такой же странной, как, скажем, ее бабушка. Или, если быть еще более честной, как отец. И все-таки однажды с ее губ радостно и неожиданно, как очередной тайный диалог с собой, случайно произнесенный вслух, сорвались эти слова: «А вот и «Хацлер»!»
В отличие от матери и сестры, отец быстро уловил смысл этого ритуала. Он, казалось, всегда понимал скрытый смысл ее слов. Это утешало, пока она была маленькой, но когда подросла, начало пугать. Отец настоял на том, чтобы превратить ее личный салют в игру, в соревнование для всей семьи. Вообще он любил брать что-то личное и делать это всеобщим достоянием. Это был жуткий приверженец длинных, нудных разговоров в кругу семьи, которые он называл «доверительными беседами», а также незапертых дверей и хождения по дому в трусах, хотя мама быстро отучила его от этой привычки. Если кто-то из членов семьи пытался что-то утаить – будь то кулек конфет, купленный на свои собственные деньги, или какие-то неприятные эмоции, – отец тут же обвинял его в скрытности. Он обязательно усаживал «провинившегося» перед собой, смотрел ему прямо в глаза и начинал читать длинную нотацию о том, что семья – это кое-что другое. Семья – это команда, это единое целое, почти как страна, которая до конца существования остается верна своим традициям.
– Мы не пускаем в дом незнакомцев, – говорил он, – но для семьи наши двери всегда открыты.
В конце концов отец украл ее ритуал говорить: «А вот и «Хацлер»!» и подстегивал всех бороться за право сказать это первым. Как только остальные члены семьи приняли эту игру, последние несколько миль дороги они проезжали в невыносимом напряжении. Сестры, пристегнутые ремнями безопасности, которыми в те времена пользовались только для дальних поездок, вытягивали шеи, ерзали на своих местах и неустанно наклонялись вперед, пытаясь первыми увидеть универмаг. Так оно было в те дни: ремни безопасности только для дальних поездок, никаких велосипедных шлемов, скейтборды из необструганной доски и старых роликовых коньков… Придавленная ремнем безопасности, она чувствовала, как у нее начинало сосать под ложечкой и как бешено колотилось ее сердце – и все ради чего? Ради мнимой чести первой сказать вслух то, что уже давно крутилось у нее в голове. Как и во всех придуманных отцом играх, здесь не было ни наград, ни смысла, поэтому она продолжала делать то, что делала всю жизнь: притворялась, что ей все равно.
Но теперь она ехала одна. Стоит захотеть – и она тут же сможет одержать эту хоть и бессмысленную, но все-таки победу. Как и в прежние времена, ее желудок снова сделал сальто, хотя того магазина уже давно не было, да и все в этом когда-то таком знакомом месте изменилось. Изменилось и, конечно же, потеряло всю свою ценность. На месте «Хацлера» теперь стоял безвкусный «Вэлью Сити», а отель «Кволити Инн», раньше находившийся напротив него на южной части шоссе, превратился в склад. Отсюда не было видно, осталось ли на перекрестке кафе «Говард Джонсонс» – уютное местечко, куда каждую неделю съезжались десятки семей на ужин из жареной рыбы, – но она в этом почему-то сильно сомневалась. Неужели кафе «Говард Джонсонс» больше нет? А есть ли она сама? И да, и нет.
Дальнейшая ее судьба изменилась буквально за несколько секунд. «Если подумать, так всегда и происходит», – скажет она немногим позже на допросе. Ледниковый период ведь тоже можно измерить секундами, просто их было намного больше. О, она знала, как при необходимости понравиться людям, и хотя в данном случае эта тактика была необязательна для выживания – трудно перебороть свои привычки. Следователи изо всех сил изображали на лице раздражение, но она знала, что ей удалось произвести на них желаемый эффект. К тому времени ее описание типичной автомобильной аварии превратилось в захватывающий рассказ…
