О чем поет ветер
О чем поет ветер
День умирал. Холодало. Пожилой мужчина поежился. Ветер настойчиво намекал, что намерен сегодня ночью разгуляться и устроить вечеринку, оторваться по-полной.
-Похоже, быть шторму,– продолжил старик разговор с самим собой.- Пора идти домой. На сегодня хватит прогулок. Да и Она заждалась.
Старик поспешил домой, чтобы закрыть ставни. Так он всегда встречал стихию. Войдя в дом, отыскал свечи и положил на стол: приготовил на всякий случай. В поселок проведено электричество, но во время урагана провода обычно обрывались: приходилось довольствоваться тусклым светом свечи.
Затопил камин. Стало гораздо уютнее. С фотографии, висевшей в рамочке на стене, улыбалось милое женское лицо. Обычное лицо. Ее лицо…
Старик снял портрет со стены и поставил на стол. Так он делал всегда, когда хотел поговорить с Ней.
В такие вечера, когда за окном бушевала непогода, и нельзя было выйти на улицу, когда приходилось скрываться в доме от стихии, старик еще сильнее, чем обычно, чувствовал Ее присутствие. Ему казалось, что Она сидит за столом, что-то говорит, смеется, доказывает, смотрит на него. Как будто Она здесь и никогда не исчезала из его жизни.
Как тогда… Сколько же лет прошло с того «как тогда»? Старик боялся признаться себе, сколько именно. Он не хотел верить в то, что находится здесь, на краю мира, куда приехал, казалось, на время, вот уже три десятилетия.
— Ну, что!– отшельник обратился к женщине на фотографии.- Давай, согреемся! Что-то я совсем продрог. Старею. А ты не меняешься, тебя время не трогает…
Сделав глоток вина, он продолжил:
Старик перевел взгляд на свечу, по стройному телу которой медленно стекали парафиновые слезы. Огарок напомнил о том, как скоротечна жизнь.
-Сожалею ли я, что все так получилось, что жизнь прошла так, как прошла, а не иначе… Я ведь много раз задавал себе этот вопрос. Но вернуться назад нельзя: это дорога с односторонним движением. Видимо, такова моя судьба. Помнишь, ты была такой беспомощной, нелепой, когда собирала рассыпавшиеся на пешеходной зебре апельсины. Все ехали и давили оранжевые шарики, и только я остановился и стал собирать их… Не смог, как все, проехать по живому. Потом подвез тебя до дома, донес сумку до квартиры. Разумеется, зашел на чай. Почему не уехал сразу, до сих пор остается загадкой. Наверное, у меня было свободное время, наверное, никуда не спешил. А может, было одиноко в тот момент. Или еще что-то… А может, уже тогда почувствовал какое-то притяжение. Уже точно и не помню…
А ветер выл, будто выполнял программу устрашения местного населения. Старик плеснул немного красного нектара в пустой стакан, стоявший на столе, и положил на него кусочек хлеба. Так принято.
Потом снова обратился к женщине на фотографии:
-Ну, зашел, занес сумку с апельсинами, увидел, сколько в квартире книг, что-то спросил по этому поводу… А потом? Ты стала рассказывать, что эту библиотеку начал собирать еще дед, потом продолжил отец, что здесь много редких и старинных книг. Если честно, я ведь тогда заинтересовался именно этим. Заинтересовался книгами. Именно книгами. Стал их рассматривать, даже взял какой-то томик с полки и стал листать.
Старику показалось, что женщина на фотографии улыбнулась в ответ.
-Ты улыбаешься? Какая все-таки у тебя милая улыбка,- он провел рукой по глянцевой поверхности: стер пыль.
-Прости за такие откровения. Но я был плутом,повесой, признаю. У меня было много женщин, слишком много.
Старик затушил окурок и похоронил его в груде собратьев – в стеклянной пепельнице, которая напоминала братское кладбище для закончивших свою жизнь сигарет.
А потом наступило утро. Я проснулся на диване и обнаружил, что тебя нет. Видимо, ушла на работу, в свою библиотеку. На столике лежал ключ и записка, что я могу приходить и брать книги, когда захочу. А у меня гудела голова. И первой мыслью было то, что я впервые провел ночь с женщиной, но не переспал с ней. Для меня это было позором, потерей квалификации. Представляешь, моя голова была занята такими глупостями? Решил, что надо уносить отсюда поскорее ноги и забыть всю эту историю с апельсинами и книгами.
Ты не знаешь, а я ведь убегал, как побитый пес. Но ключик все-таки прихватил. До сих пор не могу объяснить, почему. Наверное, это давняя привычка брать, если дают. Разумеется, никому не рассказал о том, где и как провел ночь: засмеяли бы,- старик вздохнул.
Встав из-за стола, он подошел к дивану, где обычно спал. Поправил подушку, поставил ее на ребро. Прилег… По комнате танцевали тени, казалось, что они шептались о чем –то. Старик прислушался: ветер еще злился, до утра он точно не уймется. Подложив под голову руки, сложенные замком, он снова нырнул в океан своих воспоминаний:
-На следующий день после работы я, разумеется, не воспользовался ключом. И мысли такой не было. О твоих зеленых глазах я даже и не вспомнил. Поехал с какой-то очередной девицей в ресторан. Вроде, все было как всегда. Но спутница меня почему-то раздражала. Я тогда и не понимал, в чем дело. Не понял этого и на следующий день…
Это я потом поймал себя на мысли, что все вдруг стало мне видеться в другом свете, будто я смотрел под другим углом. Стало тянуть прочь из офиса, из своей упакованной квартиры. Появилось чувство безысходности, бесполезности. Но я не мог понять причину этих перемен.
И только через три дня вдруг ужасно захотелось увидеть тебя. Или захотелось полистать твои книжки. Какое желание было первым, не помню. А может, эти две мысли пришли одновременно? Сам не знаю, что произошло. Поехал, открыл дверь своим ключом, вошел. Дома никого не оказалось, кроме тишины и покоя. Стал ждать: был уверен, что ты еще не пришла с работы. Ждал и читал. Читал и ждал. Просидел до ночи, но так и не дождался. На следующий день после работы снова приехал и снова никого не застал. Остался ночевать в надежде, что должна же ты хоть когда-то прийти с работы. Полночи что-то читал. Утром обнаружил, что тебя так и не было.
Тут старик смахнул слезу. Каждый раз, когда в своих воспоминаниях он приближался к развязке, слезы начинали атаковать его.
-Теперь уже было понятно, что человек пропал, как сквозь землю провалился. Надо было что-то делать, разыскивать. Абсурд! Я вдруг обнаружил, что не знаю, как зовут хозяйку квартиры, и в какой именно библиотеке ты работаешь.
Но в тот момент, когда я уже собирался уходить, стоявший на столике в прихожей телефон подал признаки жизни. Какая-то женщина спрашивала Люду, и почему она не появляется на работе. Так я узнал, как тебя зовут…
-Надо бросать курить. В который раз обещаю себе это, но все не получается бросить,- подумал он и продолжил:
-Когда я узнал, что тебя больше нет, что тебя сбила машина, в груди защемило и зацарапалось, как будто внутри что-то или кто-то есть. И это существо живое. Оно болит, плачет и скучает.
Я ходил по улицам и ненавидел все машины, мчащиеся по городу. В каждой из них виделся монстр. Из-за плохого зрения ты не заметила летящей на тебя смерти. Или ты опять что-то рассыпала, или споткнулась и упала на дороге. Или еще что-то… Я тысячи раз потом укорял себя, что не сразу приехал к тебе, что оставил одну в этом мире.
Старик плакал как ребенок.
-Я пытался жить своей обычной жизнью, но у меня это перестало получаться. Ты что-то сделала со мной. Я повсюду слышал твой голос, твой смех. Если что-то делал, мне казалось, что ты стоишь рядом и что-то советуешь, ругаешь или хвалишь. Стал беседовать с тобой… Своих прежних подружек, с которыми обычно проводил время, больше не хотелось видеть. Я будто прозрел: увидел, как они глупы и пусты, как они далеки от тебя, как мелки и ничтожны их интересы…
Потом с головой ушел в книги. Стал читать запоем. Нашел твои дневники, где ты делилась своими мыслями о прочитанном. Выискивал те книги, которые ты обсуждала, читал в первую очередь именно их и сравнивал свои чувства и эмоции от прочитанного с твоими. Моя жизнь полностью изменилась. В ней теперь были только ты и книги. Книги и ты. Меня стал тяготить мой прежний образ жизни. В свою квартиру возвращаться не хотелось. Я стал жить у тебя теперь уже постоянно. Потом объявилась какая-то дальняя родственница твоих родителей и попросила освободить жилплощадь. И я уехал. Уехал вместе с книгами и твоей фотографией. Больше ничего не взял.
Старик прислушался: ветер еще не угомонился. Казалось, что он распевается, как оперный певец перед концертом. Поцеловав глянцевое изображение женщины, старик продолжил:
-А потом я продал все свое имущество, вложил большую часть денег в банк, а другую, гораздо меньшую, потратил на покупку этого дома. А дальше ты и сама все знаешь, ведь ты здесь все время со мной. Я постоянно тебе рассказываю о своей жизни. Каждое утро желаю тебе доброго дня, а вечером спокойной ночи… В деревне все считают меня чокнутым, но те, кто читал мои книги – другого мнения. Говорят, что они могут остаться в веках. Я, конечно, не столь высокого мнения о своих творениях. Но приятно, что так говорят. Значит, я не зря прожил эту жизнь. Значит, я все-таки научился жить… И этому меня научила ты. Кем бы я был без тебя?
Свеча догорала. Вино заканчивалось. Апельсиновые корки ютились на тарелке цвета утреннего неба. Старик пожелал женщине на фотографии спокойной ночи и погрузился в бездну сна.
А ветер за окнами, казалось, почувствовал, что старик уснул, и запел колыбельную. Может быть, в этой песне он рассказывал историю своей жизни и своей несчастной любви в ответ на откровения отшельника. Может быть. Просто людям не дано понять, о чем поет ветер…
13.03.2014
О чем поет ветер?
Этот стих не раз подвергался изменениям, одна из моих любимых работ, написанная душой, раскрывающая внутренний мир автора для других людей.
Перед вами история произведения, некая эволюция 🙂 Предлагаю почитать, каким этот стих был рожден и каким он стал. Может, самый первый вариант явился миру настоящим порывом души, может, не стоило его ранить пером, точно ножом хирурга, но грубо высмеянный пародистами, он подвергся и моему критическому взгляду. А после, спустя год, вновь захотелось над ним поработать. Видно, насолила я сильно своей музе, пророчески посмеявшись в строчках:
«. Ты люби свою Музу громко,
Пой ей песни, стихи клацай,
А не то ее зорко Око
Стих исправит тебе… раз двадцать. »
(«Попытка приручить музу»
http://www.proza.ru/2013/11/24/1515)
Итак,
_______________________________________________
О чем поет ветер. 12.07.2014 г.
(третья редакция стихотворения «Любовь ангела»)
— Я, как прежде, любимая, верю,
Ты разделишь со мной этот путь.
Без тебя я по ветру развеюсь,
Без тебя проживу как-нибудь.
— Не могу отпустить я так просто,
Но хочу, чтоб ушел навсегда.
Целый ворох ты сложных вопросов,
Все ответы на них лишь вода!
Уходи! И не смей возвращаться.
Рай земной превращаешь ты в ад.
Мне не стоило глупо влюбляться,
Я мечтаю забыть этот взгляд.
— Что ж, уйду, оставляя возможность
Передумать, пойти вслед за мной.
Да, не скрою, есть некая сложность.
Ну, прощай!
— Уходи! Нет. Постой!
Обернулась, а в комнате пусто.
Все пустое в пространстве земном.
Без него так пустынно, так грустно.
Да, решайся быть с ним в мире том!
Вдруг так ясно увидев решенье,
На вопросы готовый ответ,
Принимает его приглашенье,
Отпуская проклятое «нет».
Все случилось. Сомненья отбросив,
Две души и два тела слились.
— Милый мой, стать, как ты, я не против!
— Знаю все, ты покрепче держись.
И с колен гордо ангел поднялся,
Крылья белые птицей раскрыв.
От покрова земли оторвался
Он как ветра шального порыв.
Счастье ищут теперь они вместе
В мире ангелов, света и птиц,
И с небес шелестит песню ветер
О любви, что не знает границ.
Любовь ангела. Вторая версия. Март 2013 года.
— Жду тебя и тихонько надеюсь,
Что ты выберешь правильный путь.
Без тебя я по ветру развеюсь,
Без тебя стану жить как-нибудь.
— Не могу отпустить я так просто,
Но ты должен уйти навсегда!
Ты мой ворох сложнейших вопросов,
Все ответы на них лишь вода!
Уходи! И не смей возвращаться!
Рай любви превращаем мы в ад.
Мне не стоило глупо влюбляться,
Я мечтаю забыть этот взгляд.
— Что ж, билет твой оставлю на полке,
Вдруг захочешь быть рядом со мной.
В сердце острая колет иголка.
Ну, прощай.
Они встретились. Гордость отбросив,
Две души и два тела слились.
— Милый мой, стать иной я не против.
— Знаю все. Ты покрепче держись!
И с колен гордо ангел поднялся,
Крылья белые птицей раскрыв.
От покрова земли оторвался
Он как ветра шального порыв.
Счастье ищут теперь они вместе
Среди ангелов, неба и птиц.
Про любовь шелестит песню ветер.
Не хватило земных им границ.
ПЕРВАЯ ВЕРСИЯ. (примерно 2011 год)
__________________
— Жду тебя и тихонько надеюсь,
Что ты выберешь правильный путь.
Без тебя я по ветру развеюсь,
Без тебя проживу как-нибудь.
— Я оставлю билет на полке,
Вдруг захочешь быть рядом со мной.
В сердце острая колет иголка.
Ну, прощай.
Они встретились. Гордость отбросив
В поцелуе их губы слились.
— Милый мой, я совсем не против.
— Знаю все. Покрепче держись!
И с колен гордо ангел поднялся,
Крылья мощные вмиг раскрыв,
От покрова земли оторвался,
Поймав ветра шальной порыв.
_____________________________________
Александр Блок
Мы забыты, одни на земле.
Посидим же тихонько в тепле.
В этом комнатном, теплом углу
Поглядим на октябрьскую мглу.
За окном, как тогда, огоньки.
Милый друг, мы с тобой старики.
Всё, что было и бурь и невзгод,
Позади. Что ж ты смотришь вперед?
Смотришь, точно ты хочешь прочесть
Там какую-то новую весть?
Точно ангела бурного ждешь?
Всё прошло. Ничего не вернешь.
Только стены, да книги, да дни.
Милый друг мой, привычны они.
Ничего я не жду, не ропщу,
Ни о чем, что прошло, не грущу.
Только, вот, принялась ты опять
Светлый бисер на нитки низать,
Как когда-то, ты помнишь тогда.
О, какие то были года!
Но, когда ты моложе была,
И шелка ты поярче брала,
И ходила рука побыстрей.
Так возьми ж и теперь попестрей,
Чтобы шелк, что вдеваешь в иглу,
Побеждал пестротой эту мглу.
Поет, поет.
Поет и ходит возле дома.
И грусть, и нежность, и истома,
Как прежде, за сердце берет.
Нетяжко бремя,
Всей жизни бремя прожитой,
И песнью длинной и простой
Баюкает и нежит время.
Так древни мы,
Так древен мира
Бег,
И лира
Поет нам снег
Седой зимы,
Поет нам снег седой зимы.
Возврата нет
Страстям и думам.
Смотри, смотри:
С полночным шумом
Идет к нам ветер от зари.
Последний свет
Померк. Умри.
Померк последний свет зари.
Милый друг, и в этом тихом доме
Лихорадка бьет меня.
Не найти мне места в тихом доме
Возле мирного огня!
Голоса поют, взывает вьюга,
Страшен мне уют.
Даже за плечом твоим, подруга,
Чьи-то очи стерегут!
Вспомнил я старую сказку,
Слушай, подруга, меня.
Сказочник добрый и старый
Тихо сидел у огня.
В дверь постучались легонько,
Сказочник дверь отворил,
Ветер ворвался холодный,
Дождик порог окатил.
Мальчик стоит на пороге
Жалкий, озябший, нагой,
Мокрый колчан за плечами,
Лук с тетивою тугой.
И, усадив на колени,
Греет бедняжку старик.
Тихо доверчивый мальчик
К старому сердцу приник.
В самое сердце попал он,
Старое сердце в крови.
Как неожиданно ранят
Острые стрелы любви!
Было то в темных Карпатах,
Было в Богемии дальней.
Верь, друг мой, сказкам: я привык
Вникать
В чудесный их язык
И постигать
В обрывках слов
Туманный ход
Иных миров,
И темный времени полет
Следить,
И вместе с ветром петь;
Так легче жить,
Так легче жизнь терпеть
И уповать,
Что темной думы рост
Нам в вечность перекинет мост,
Надеяться и ждать.
Жди, старый друг, терпи, терпи,
Терпеть недолго, крепче спи,
Всё равно всё пройдет,
Всё равно ведь никто не поймет,
Ни тебя не поймет, ни меня,
Ни что ветер поет
Нам, звеня.
О чем поет ветер
Жизнь этой парочки изменила чашка кофе. То есть сначала, конечно, темная комната. А потом — чашка кофе
…Чтобы занести Игоряшу в темную комнату, его нужно было сначала усыпить. Подержать голодненьким с утра, потом, уже в поликлинике, приложить к груди, убаюкать, положить на кушетку, увидеть, как подсоединяют электроды к его голове… и ждать. Маша ждала, что Игоряша проснется в темной комнате. И будет свет. Будет жизнь. Умоляла каких-то мамских богов. И все станет нормально, они просто вернутся в свой обычный день — обычная семья: мама, папа, старший сын да вот еще младенчик… Который в свои полгода как-то вяло реагирует на звуки: тревогу Маша забила, когда «жахнула за спинкой его стульчика двумя металлическими крышками от кастрюль — а Игоряша даже не вздрогнул…»
На перроне
Машин сын должен был проснуться в темной комнате от подаваемого в уши сигнала мощностью 80 децибелов. Маша ждала этого пробуждения, как королевич ждал пробуждения спящей царевны. Но Игоряша не проснулся.
80 децибелов — это звук несущегося поезда метро. Поезд пронесся, но Игорь крепко спал.
«Вы глухие. Вас даже аппараты не возьмут» — так им сказали.
Маша вышла из темной комнаты с по-прежнему спящим младенцем — и глухотой.
Вокруг должно было стать светлее, но нет, не стало.
«Это как будто в голове накатывает девятый вал, и ты одна в этом бушующем море, и не за что ухватиться, совсем никакой соломинки, даже щепочки, хотя бы от разбитого корабля… Конечно, в тот момент у меня не было и мысли, что существуют альтернативные методы коммуникации, жестовый язык, специалисты, кохлеарные импланты… Что с этим вообще живут! И нормально. Я не искала возможностей — только причины: почему мы, почему я, за что?! Может, прививка? Может, отит? Родился Игоряша обычным, здоровым пухленьким малышом, и только в шесть месяцев я начала замечать, как пропадает лепетная речь, западает язык, как он трется головой о диван и хлопает себя по ушам, ища вибрации, пытаясь вызвать какое-то движение в ушках, вернуть звуки. Винила всех: себя, мужа, Игоряшу…»
Потом забрезжил свет: во втором десятилетии XXI века кохлеарную имплантацию уже делали, и даже по квоте. Механизм такой: во внутреннее ухо вживляется цепочка электродов, за ухо под кожу — имплант, снаружи на ухе речевой процессор, похожий на большой слуховой аппарат, — и ребенок получает электронный слух, который позволяет прилично слышать и начать говорить. «Я схватилась за это, побежала, сразу нарисовала себе картинку: Игоряшу оперируют, подключают, он удивленно и радостно хлопает глазками, говорит мне “мама”, я записываю счастливый видосик — и у нас все хорошо».
Видосик записать не получилось. Малыш испугался звука, который ринулся в его уши, срывал «штуковину с головы».
Маша с мужем держали сына вдвоем, Игорь плакал. Муж мечтал стать бывшим.
«И еще долгие месяцы после Игорь не шел на руки, не смотрел в глаза либо дико ржал, как конь, либо рыдал. А я кусала локти: зачем мы вообще оперировались, зачем я прицепила ему на голову эти бесполезные штуки».
Маша жила сыновьями. Старалась как-то разместить посреди выживания и быта еще и работу (филолог-лингвист, переводчик), бывший муж не помогал. Казалось, они тогда так и остались в темной комнате, где когда-то проехал поезд, не потревожив мальчика.
Когда же выход из нее нашелся, было даже удивительно — как все оказалось легко.
Как купить билет в метро.
Белый шум
«Я наткнулась на инстаграм четырехлетнего имплантированного мальчика, который вела его мама, и выиграла в конкурсе чехольчик для нашего речевого процессора. Желтенький, веселый, в бананчик… Приехала забирать приз — и Наиля предложила остаться на кофе».
Через три часа из кафе вышла другая Маша — а на улице была весна.
Лингвист-переводчик по профессии, Маша Павлова теперь собиралась переводить хоть с марсианского — с какого угодно, какой бы способ ни нашел ее сын, — и знала, что у нее это получится.
И спустя полтора года после первой кохлеарной имплантации («разница в ушах» у Игоря — два года, так как квот в стране всегда меньше, чем ушей) он впервые сказал «мама».
Оказывается, Маша, которая делала абсолютно все, что могла, чтобы сын привык к новому, электронному слуху и заговорил, делала много, но знала: недостаточно. Да и мало кто знал. Единицы. Но знала Наиля Галеева, мама, создавшая фонд «Мелодия жизни», — чтобы после выхода из темной комнаты у родителей слабослышащих детей в конце тоннеля непременно горел свет.
«Когда падает слух, еще до того, как родители могут заметить какие-то признаки, звуки в голове ребенка замещаются белым шумом — как если ракушку поднести к уху… В первое время в моей собственной голове белый шум вытеснил все. Растерянность, страх, одиночество. И я понимаю, что если бы из темной комнаты я сразу попала в “Мелодию жизни”, то не было бы этих долгих и мучительных месяцев тишины, пустоты, забвения. И я бы ничего не боялась. А это важно. Ведь мамы — это пуговички, на них все держится. Если стиснуть зубы и терпеть, не искать помощи или не находить ее — то все может рухнуть в один миг. И погрести под собой ребенка. Сложно поверить, но еще пять лет назад не было никакой информации для таких, как мы! Врачи делали операцию, объясняли, как обрабатывать швы, и отправляли в поликлинику к сурдопедагогу, который должен был научить имплантированного ребенка распознавать звуки и говорить. Но наш мне сказал: “У вас речь никогда не стартанет: Игорь не может дуть! Ни на пушинку! Ни на свечку! Увы!” А Наиля познакомила меня с нужной литературой, правильными специалистами, реабилитационными центрами, методиками. И “стартануло”.
Помню, мы приехали на первый курс реабилитации, он был едва подъемен для меня по деньгам… И к вечеру первого дня, в понедельник, я задумалась, а стоило ли их тратить: Игорь как будто просто ползает по полу весь день. Во вторник — играет с музыкальным мячиком. А в среду из него добыли звук [а]! И это было чудом! Как-то в метро мне сказали гневно: “Женщина, он у вас вообще рот закрывает когда-нибудь?! Скажите, чтобы перестал!” И это замечание было таким счастьем для меня!»
Перевод с марсианского
Слово «машина» рождалось у Игоряши так: сима — сасима — сашима — масина. Как будто он нащупывал во рту нужные слоги и с нескольких заходов составлял их в правильном порядке. Вот так строить вокруг хотя бы одного подходящего звука слово называется «контурить». Штришок за штришком, пружинка за пружинкой, перекладинка за перекладинкой — лепить каркас будущего слова. Пусть пока и только мама может догадаться, что ты имеешь в виду. Дети с кохлеарными имплантами выстраивают свою речь едва ли не в вакууме, сажают сад на целине: влетающий в голову после подключения поток несогласованных звуков сначала больше сбивает с толку. «Это похоже на кашу», — подбирает Маша слова для описания того цифрового звукового слепка мира, который зашумел в голове ее сына после подключения кохлеарного импланта. Каша в голове. Во рту. Карканье ворон нужно сначала отделить от скрипа качелей, воркованье чужих мам — от лепета их детей, голос брата — от мультика, шум машин — от ветра. Разлепить, подписать, «положить» каждый звук на свою полочку с бирочкой и потом доставать из этой «библиотеки», чтобы понимать и воссоздавать звуковое окружение жизни… Сплетать в ней свою мелодию.
И у этой парочки начало получаться.
Мама-пуговичка
«Мама, зачем ты меня родила?!» «Почему вы меня не бросили в роддоме?!» «Я не живу, а мучаюсь!» «Все на роликах во дворе, а я дома сижу!» «Меня никто никогда не полюбит!» — своим родителям Маша бросала все то, что теперь она с опаской ждет в подростковый возраст Игоряши.
«У меня церебральный паралич, и папа Игоря полюбил меня с кривыми ногами — меня впервые полюбил кто-то, кто не был моим родственником, не жалел меня… Он подкрепил мою уверенность в себе любовью. И это то, что я сейчас стараюсь делать для сына. И для других детей. Думаю, кризис принятия себя должен в любом случае у Игоряши случиться, — но понимаю, что сейчас он может пройти легче, чем в мое время, когда хромая девочка, которую держали как под хрустальным куполом дома и из стыда не отдавали даже в сад, пришла в школу — и уж там получила по полной…
Раньше на меня показывали пальцем: «косолапая», «медведица», «кривая». Теперь чаще всего говорят: «Она что, пьяная?» На Игоряшу тоже тыкают: «А что у него на голове?» Но ведь эта невозможность принятия и страх иного — они от недостатка информации, а не от того, что люди вокруг плохие. Нам до сих пор, даже сейчас, приходится объяснять, что глухота или церебральный паралич не заразны, что при кохлеарной имплантации не образуются дырки в голове, дети не становятся роботами, а шампунь не затекает в мозг! Но сейчас нас готовы слышать — и мы готовы говорить. А в моем детстве мама с папой никуда не обращались за помощью, реабилитировали меня как могли сами, берегли от людей, боялись насмешек: ведь положено быть образцовой семьей, где прекрасные дети, получки по пятым числам, а остальное, вся правда и боль, — за ширмой! До сих пор мы стыдимся предъявить свои проблемы: разведена, малоимуща, бросили родственники… Ведь раз беда — значит, сама виновата, раз просишь помощи — значит, что-то с тобой не так. «Больные дети рождаются только у нищебродов и алкоголиков!» Сколько еще нам отскребаться от эха этих заблуждений?!»
Ту повязочку для процессора, с бананчиком, Маша передарила «новенькой» маме. Той, которая зашла в темную комнату позже нее. И вышла — со спящем младенцем. Маша, мама двух сыновей, волонтер спасшего их с младшим фонда, переводчик с Игоряшиного марсианского, малышкового и языка любви, сама становится маячком для других семей. «Принимайте себя скорее!» — говорит она. Ищите помощи — и находите. Идите, разговаривайте, обнимайтесь. И пейте кофе с людьми. Тогда белый шум вашей отдельной беды взорвется мелодией новой жизни.
Чтобы фонд «Мелодия жизни» мог продолжать поддерживать родителей, социализировать детей после кохлеарной имплантации и со слуховыми аппаратами, компенсировать родителям затраты на ремонт или восстановление приборов и вести большую просветительскую работу среди широкой аудитории, его можно поддержать — разово или оформить регулярное пожертвование. Например, 300 рублей, стоимостью той самой чашки кофе, или 700 — как стоила та самая радужная повязочка в бананчик. Чтобы, выходя из темной комнаты, каждый видел негасимый свет.
Мы рассказываем о различных фондах, которые работают и помогают в Москве, но московский опыт может быть полезен и использован в других регионах страны.
Помочь
Оформить пожертвование без комиссии в пользу фонда «Мелодия жизни»
Ежемесячное пожертвование раз в месяц списывается с банковской карты или PayPal. В любой момент вы сможете отключить его.
Вы поможете нашему фонду, если добавите процент от пожертвования на развитие «Нужна помощь». Мы не берем комиссий с платежей, существуя только на ваши пожертвования.
Общая сумма пожертвования: 1 250 ₽
Скачайте и распечатайте квитанцию, заполните необходимые поля и оплатите ее в любом банке.
Пожертвование осуществляется на условиях публичной оферты
Введите ваш телефон
Введите вашу фамилию
Введите ваш телефон
Номер вашего телефона нужен, чтобы мы могли дополнительно подтвердить вашу личность и упростить вам доступ к личному кабинету. Мы не передаем ваши контактные данные сторонним организациям и не отправляем нежелательные рассылки.
Возможно, вы имели ввиду @gmail.com?
Возможно, вы имели ввиду @gmail.com?
Пожалуйста, подтвердите согласие
Пожалуйста, подтвердите согласие
Пожертвования на сумму менее 50 ₽ вы можете оформить с помощью смс или банковского перевода, тогда фонд меньше потратит на комиссию платежной системы.
Вы указали новые персональные данные. Хотите чтобы мы сохранили их в личном кабинете?
На вашем счете недостаточно средств для полной оплаты пожертвования. Выберите другой способ оплаты.
Выбрать способ оплаты
Произошла техническая ошибка на нашей стороне, мы уже работаем над ее устранением, попробуйте еще раз позже.
Вы можете им помочь
Помогаем
Игорь решил, что все должны приклеить себе на лицо кактус-наклейки
Игорь (справа), его брат Рома и Маша играют в настолки
На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.
Если письмо не пришло в течение 15 минут, проверьте папку «Спам». Если письмо вдруг попало в эту папку, откройте письмо, нажмите кнопку «Не спам» и перейдите по ссылке подтверждения. Если же письма нет и в папке «Спам», попробуйте подписаться ещё раз. Возможно, вы ошиблись при вводе адреса.
Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.
По всем вопросам обращайтесь на mne@nuzhnapomosh.ru
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь»
Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА «ФК ОТКРЫТИЕ»
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999
Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» в отношении обработки персональных данных и сведения о реализуемых требованиях к защите персональных данных