Неправда что они уходят в никуда
Неправда что они уходят в никуда
Я шагал по земле, было зябко в душе и окрест.
Я тащил на усталой спине свой единственный крест.
Было холодно так, что во рту замерзали слова.
И тогда я решил этот крест расколоть на дрова.
И разжег я костер на снегу.
И стоял.
И смотрел,
как мой крест одинокий удивленно и тихо горел.
А потом зашагал я опять среди черных полей.
Нет креста за спиной.
Без него мне
еще тяжелей.
Был он рыжим,
как из рыжиков рагу.
Рыжим,
словно апельсины на снегу.
Мать шутила,
мать веселою была:
«Я от солнышка сыночка родила. »
А другой был чёрным-чёрным у неё.
Чёрным,
будто обгоревшее смолье.
Хохотала над расспросами она,
говорила:
«Слишком ночь была черна. »
В сорок первом,
в сорок памятном году
прокричали репродукторы беду.
Оба сына, оба-двое, соль Земли —
поклонились маме в пояс.
И ушли.
Довелось в бою почуять молодым
рыжий бешеный огонь
и черный дым,
злую зелень застоявшихся полей,
серый цвет прифронтовых госпиталей.
Оба сына, оба-двое, два крыла,
воевали до победы.
Мать ждала.
Не гневила,
не кляла она судьбу.
Похоронка
обошла её избу.
Повезло ей.
Привалило счастье вдруг.
Повезло одной на три села вокруг.
Повезло ей.
Повезло ей!
Повезло!—
Оба сына
воротилися в село.
Оба сына.
Оба-двое.
Плоть и стать.
Золотистых орденов не сосчитать.
Сыновья сидят рядком — к плечу плечо.
Ноги целы, руки целы — что еще?
Пьют зеленое вино, как повелось.
У обоих изменился цвет волос.
Стали волосы —
смертельной белизны!
Видно, много
белой краски
у войны.
«А лошадь танцует вальс.
Садится слон на диван.
А клоун глупее вас
И это приятно
вам».
Р. И. Рождественский «Цирк» Александру Аронову.
Современная женщина, современная женщина!
Суетою замотана, но, как прежде божественна!
Пусть немного усталая, но, как прежде, прекрасная!
До конца непонятная, никому не подвластная!
Современная женщина, современная женщина!
То грустна и задумчива, то светла и торжественна!
Доказать ее слабости, побороть ее в дерзости,
Зря мужчины стараются, понапрасну надеются!
Не бахвалится силою, но на ней, тем не менее,
И заботы служебные, и заботы семейные!
Все на свете познавшая, все невзгоды прошедшая,
Остается загадкою современная Женщина!
Я, как блиндаж партизанский,
травою пророс.
Но, оглянувшись,
очень отчетливо вижу:
падают мальчики,
запнувшись за мину,
как за порог,
наткнувшись на очередь,
будто на ленточку финиша.
Падают мальчики,
руки раскинув просторно,
на чернозем,
от безделья и крови
жирный.
Падают мальчики,
на мягких ладонях которых —
такие прекрасные,
такие длинные
линии
жизни.
Этих снежинок
смесь.
Этого снега
прах.
Как запоздалая месть
летнему
буйству
трав.
Этих снежинок
явь,
призрачное
крыло.
Белого небытия
множественное число.
Этого снега
нрав.
Этого снега
боль:
в небе
себя разъяв,
стать на земле
собой.
Этого снега
срок.
Этого снега
круг.
Странная мгла дорог,
понятая не вдруг.
Выученная
наизусть,
начатая с азов,
этого снега
грусть.
Этого снега
зов.
Медленной чередой
падающие из тьмы
в жаждущую ладонь
прикосновенья
зимы.
Будем горевать
в стол.
Душу открывать
в стол.
Будем рисовать
в стол.
Даже танцевать —
в стол.
Будем голосить
в стол.
Злиться и грозить —
в стол!
Будем сочинять
в стол.
И слышать из стола
стон.
Это женское уменье,
Словно тыщу лет назад,
Странно и одновременно
Ждать, молить и ускользать.
Быть собой, не повторяясь.
Верить в клятвы, не шутя.
Приближаться, отдаляясь.
Оставаться, уходя.
Я к тебе приеду поездом,
так, чтобы не знала ты.
На снегу весеннем
пористом
проторчу до темноты.
В дверь звонить не стану бешено,
а, когда вокруг темно, –
я тихонечко и бережно
стукну в низкое окно.
Ты в окошко глянешь боязно,
я сильнее постучу…
Нет!
Я не поеду поездом!
Самолетом прилечу.
Да!
Конечно!
И немедленно,
ошалев от маяты,
позвоню из Шереметьева
и в ответ услышу:
«Ты?!
Где?
Откуда?
Что ж ты мучаешь?!
Как приехал?!
Не пойму…»
И тогда
машину лучшую
я до города возьму.
Полетит дорога по лесу,
упадет к ногам твоим…
Мне остался час
до поезда,
а мы
о встрече говорим.
Вновь нахлынул
северный ветер.
Вновь весна
заслонилась метелью…
Знаешь,
понял я,
что на свете
мы
не существуем отдельно.
Мы уже –
продолженье друг друга.
Неотъемлемы.
Нерасторжимы.
Это – трудно
и вовсе не трудно.
Может,
мы лишь поэтому
живы…
Сколько раз –
я поверить не смею –
не случайно
и не на вынос
боль твоя
становилась моею,
кровь моя –
твоей становилась.
Только чаще –
гораздо чаще! –
поднимаясь
после падений,
нес тебе я
свои несчастья,
неудачи нес
и потери.
Ты
науку донорства
знала,
ты мне выговориться
не мешала.
Кровью собственной
наполняла,
Успокаивала.
Утешала…
Плыл закат –
то светлей, то багровей…
И с годами
у нас с тобою
стала общею –
группа крови,
одинаковой –
группа боли.
Уходят,
уходят могикане.
Дверей не тронув.
Половицами не скрипнув.
Без проклятий уходят.
Без криков.
Леденея.
Навсегда затихая.
Их проклинали
лживо,
хвалили
лживо.
Их возносили.
От них отвыкали.
Могикане
удивлялись и жили.
Усмехались и жили
могикане.
Они говорили странно,
поступали странно.
Нелепо.
Неумно.
Неясно.
И ушли,
не испытав
страха.
Так и не научившись
бояться.
Ушли.
Оставили
ветер весенний.
Деревья,
посаженные своими руками.
Ушли.
Оставили
огромную землю,
которой очень нужны
могикане.
Неправда, что время уходит.
Это уходим мы.
По неподвижному времени.
По его протяжным долинам.
Мимо забытых санок посреди сибирской зимы.
Мимо иртышских плесов с ветром неповторимым.
Там, за нашими спинами,—
мгла с четырех сторон.
И одинокое дерево, согнутое нелепо.
Под невесомыми бомбами —
заиндевевший перрон.
Руки, не дотянувшиеся до пайкового хлеба.
Там, за нашими спинами,—
снежная глубина.
Там обожженные плечи деревенеют от боли.
Над затемненным городом
песня:
«Вставай, страна-а. »
«А-а-а-а. » — отдается гулко, будто в пустом соборе.
Мы покидаем прошлое.
Хрустит песок на зубах.
Ржавый кустарник призрачно топорщится у дороги.
И мы на нем оставляем
клочья отцовских рубах
и надеваем синтетику, вредную для здоровья.
Идем к черте, за которой —
недолгие слезы жен.
Осатанелый полдень.
Грома неслышные гулы.
Больницы,
откуда нас вынесут.
Седенький дирижер.
И тромбонист,
облизывающий пересохшие губы.
Дорога — в виде спирали.
Дорога — в виде кольца.
Но —
отобедав картошкой или гречневой кашей —
историю Человечества
до собственного конца
каждый проходит по времени.
Каждый проходит.
Каждый.
И каждому — поочередно —
то солнечно, то темно.
Мы измеряем дорогу
мерой своих аршинов.
Ибо уже установлено кем-то давным-давно:
весь человеческий опыт —
есть повторенье ошибок.
И мы идем к горизонту.
Кашляем.
Рано встаем.
Открываем школы и памятники.
Звезды и магазины.
Неправда, что мы стареем!
Просто — мы устаем.
И тихо отходим в сторону,
когда кончаются силы.
Есть граница между ночью и утром,
между тьмой
и зыбким рассветом,
между призрачной тишью
и мудрым
ветром.
Вот осиновый лист трясется,
до прожилок за ночь промокнув.
Ждет,
когда появится солнце.
В доме стали заметней окна.
Спит,
раскинув улицы,
город,
все в нем —
от проводов антенных
до замков,
до афиш на стенах,—
все полно ожиданием:
скоро,
скоро!
скоро!!—
вы слышите?—
скоро
птицы грянут звонким обвалом,
растворятся,
сгинут туманы.
Темнота заползает
в подвалы,
в подворотни,
в пустые карманы,
наклоняется над часами,
смотрит выцветшими глазами
(ей уже не поможет это),—
и она говорит голосами
тех,
кто не переносит
света.
Говорит спокойно вначале,
а потом клокоча от гнева:
— Люди!
Что ж это?
Ведь при мне вы
тоже кое-что
различали.
Шли,
с моею правдой не ссорясь,
хоть и медленно,
да осторожно.
Я темней становилась нарочно,
чтоб вас не мучила совесть,
чтобы вы не видели грязи,
чтобы вы себя
не корили.
Разве было плохо вам?
Разве
вы об этом тогда
говорили?
Разве вы тогда понимали
в беспокойных красках рассвета?
Вы за солнце
луну принимали.
Разве я
виновата в этом?
Ночь, молчи!
Все равно не перекричать
разрастающейся вполнеба зари.
Замолчи!
Будет утро тебе отвечать.
Будет утро с тобой говорить.
Ты себя оставь
для своих льстецов,
а с такими советами к нам
не лезь —
человек погибает в конце концов,
если он скрывает
свою болезнь.
. Мы хотим оглядеться
и вспомнить теперь
тех,
кто песен своих не допел до утра.
Говоришь,
что грязь не видна при тебе?
Мы хотим ее видеть!
Ты слышишь?
Пора
знать,
в каких притаилась она углах,
в искаженные лица врагов взглянуть,
чтобы руки скрутить им!
Чтоб шеи свернуть!
. Зазвенели будильники на столах.
А за ними
нехотя, как всегда,
коридор наполняется скрипом дверей,
в трубах
с клекотом гулким проснулась вода.
С добрым утром!
Ты спишь еще?
Встань скорей!
Ты сегодня веселое платье надень.
Встань!
Я птицам петь для тебя велю.
Начинается день.
Начинается
день!
Я люблю это время.
Я
жизнь люблю!
Роберт Рождественский
МАМАЕВ КУРГАН
Сотни лет расходиться широким кругам
по огромной воде молчаливой реки.
Выше всех Эверестов — Мамаев курган!
Зря об этом в учебниках нет ни строки.
Зря не сказано в них, что теплеет Земля
и светлеет Земля оттого, что на ней,
о курганах Мамаевых помнить веля, загораются
тысячи Вечных огней.
Мне сюда возвращаться к добру и к беде.
Мне сюда приходить, приползать, прилетать.
И, схватившись за сердце на той высоте,
Задыхаясь, разреженный воздух глотать.
Мне сюда возвращаться. Из мелких потерь.
Из ухоженных стран. Из горячечных снов.
Натыкаться на долгие стоны людей и кольчуги
позванивающих орденов.
Зря не сказано в книгах, Мамаев курган,
что металла в твоем оглушенном нутре
больше, чем в знаменитой Магнитной горе!
Что хватило его и друзьям, и врагам.
Вместо капель росы, как слепое жнивье,
проступает железо, кроваво сочась.
И поэтому самая главная часть в притяженье земли —
притяженье твое.
Ты цветами пророс. Ты слезами пророс.
Ты стоишь, поминальные муки терпя.
Синеватые молнии медленных гроз,
будто в колокол памяти, бьются в тебя!
И тогда поднимаются птицы с земли,
И колышется нервно степная трава.
Оживают затертые напрочь слова.
И по плитам устало стучат костыли.
Помните!
Через века,
через года —
помните!
О тех,
кто уже не придет
никогда,—
помните!
Не плачьте!
В горле
сдержите стоны,
горькие стоны.
Памяти
павших
будьте
достойны!
Вечно
достойны!
Хлебом и песней,
мечтой и стихами,
жизнью
просторной,
каждой
секундой,
каждым
дыханьем
будьте
достойны!
Люди!
Покуда сердца
стучатся,—
помните!
Какою
ценой
завоевано счастье,—
пожалуйста,
помните!
Песню свою
отправляя в полет,—
помните!
О тех,
кто уже никогда
не споет,—
помните!
Детям своим
расскажите о них,
чтоб
запомнили!
Детям
детей
расскажите о них,
чтобы тоже
запомнили!
Во все времена
бессмертной
земли
помните!
К мерцающим звездам
ведя корабли,—
о погибших
помните!
Встречайте
трепетную весну,
люди земли.
Убейте
войну,
прокляните
войну,
люди земли!
Мечту пронесите
через года
и жизнью
наполните.
Но о тех,
кто уже не придет
никогда,—
заклинаю,—
помните!
Слова приходят ниоткуда, порой уходят в никуда.
ПОД СУРДИНКУ
Саша Чёрный
Хочу отдохнуть от сатиры.
У лиры моей
Есть тихо дрожащие, легкие звуки.
Усталые руки
На умные струны кладу,
Пою и в такт головою киваю.
Хочу быть незлобным ягненком,
Ребенком,
Которого взрослые люди дразнили и злили,
А жизнь за чьи-то чужие грехи
Лишила третьего блюда.
Васильевский остров прекрасен,
Как жаба в манжетах.
Отсюда, с балконца,
Омытый потоками солнца,
Он весел, и грязен, и ясен,
Как старый маркёр.
Над ним углубленная просинь
Зовет, и поет, и дрожит.
Задумчиво осень
Последние листья желтит,
Срывает,
Бросает под ноги людей на панель.
А в сердце не молкнет свирель:
Весна опять возвратится!
О зимняя спячка медведя,
Сосущего пальчики лап!
Твой девственный храп
Желанней лобзаний прекраснейшей леди.
Как молью изъеден я сплином.
Посыпьте меня нафталином,
Сложите в сундук и поставьте меня на чердак,
Пока не наступит весна.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Как будто ушли в никуда: загадочные пропажи людей, судьбы которых до сих пор неизвестны
Текст: Ольга Ананьева
Мир знает множество печальных историй о людях, которые пропали без вести. Но некоторые из этих грустных историй полны множества загадок. Кажется, будто эти люди исчезли в никуда.
Дети, исчезнувшие из дома
Как пишет «укроп.org», пятеро детей пропали в семье Соддер в Виргинии в 1945 году в канун Рождества. Морис, Марта, Луис, Дженни и Бетти Соддер сначала долго гуляли, а потом легли спать. Ночью мать проснулась и поняла, что начался пожар. Родители и некоторые из детей выбежали из дома, а Морис, Марта, Луис, Дженни и Бетти нет. Родители думали, что они оказались в ловушке на верхнем этаже, но их нигде не было.
После тушения пожара тела этих детей так и не были найдены. Родители считали, что их похитили и подожгли дом. Спустя четыре года следователи обнаружили в доме кости, принадлежащие молодому взрослому. При этом останки не были повреждены огнем.
В 1968 году супруги Соддер получили по почте фотографию молодого человека с подписью «Луис Соддер». Они до конца своих дней верили, что их сын жив.
Исчез на глазах у всех
Сапожник Джеймс Уорсон исчез в Англии в 1873 году на глазах у всех. Он поспорил с друзьями, что пробежит 25 километров без остановок. Друзья следовали за ним на повозке. Но в какой-то момент он споткнулся и пропал из вида. Когда его друзья вышли из повозки, они его не нашли. Никаких следов на дороге также найдено не было. Мужчина словно растворился в воздухе.
Таинственная записка
Американская малоизвестная актриса Джин Спенглер, мечтавшая о славе, пропала в октябре 1949 года, когда отправилась на встречу с бывшем мужем. Спустя два дня полиция нашла ее сумку, в которой была записка: «Кирк, я больше не могу ждать. Я собираюсь на прием к доктору Скотту. Всё получится. Надо успеть, пока матери нет дома».
О чем шла речь и кто такой Кирк, никто так и не узнал.
Растворился в воздухе на глазах у шокированных людей
В 1815 году странное исчезновение произошло в прусской тюрьме в Вайхсельмунде: на глазах у всех в буквальном смысле этого слова исчез осужденный за мошенничество Дидерици, который гримировался в умершего босса, чтобы снять его деньги в банке. Он пропал во время прогулки с заключенными. По словам всех свидетелей, мужчина становился прозрачным и в конце концов перестал быть видимым. Расследование зашло в тупик.
Пропал из поезда
16 сентября 1890 года французский изобретатель Луи Лепренс пропал из купе поезда, который ехал из Дижона в Париж. Он исчез вместе со своим багажом. При этом состав следовал без остановок, а окна в купе изобретателя были заперты изнутри.
Странная история с колодцем
В ноябре 1878 года шестнадцатилетний Чарльз Ашмор вышел из своего дома в Куинси, чтобы набрать воды из колодца, но пропал. Спустя четыре дня его мать пошла тем же путем и как будто услышала его голос. Затем местные жители также сообщали о голосе. Однако юноша так и не был найден.
Исчезнувшая в тоннеле
В Штатах в 1975 году Джексон Райт и его жена Марта проезжали через тоннель Линкольна в Нью-Йорке. Мужчина вышел вытереть лобовое стекло, а женщина — заднее. Она исчезла буквально через несколько секунд в пустом тоннеле.
Целое племя как будто ушло в никуда
В Канаде в ноябре 1930 года исчезло целое племя, которое жило на озере Ангикуни. В их домах в деревне не было ни души, а в центре постепенно догорал костер. Рядом с ним лежал котелок. Все лайки умерли — как будто от голода. А по словам свидетелей, они видели неопознанный летающий объект.
Девочка пропала из номера в отеле
Мадлен Маккейн называют самой разыскиваемой девочкой в мире. Эта трагическая история произошла в Португалии 3 мая 2007 года. 4-летняя девочка из графства Лестершир была на каникулах вместе с родителями, Кейт и Гарри Маккейн, в отеле «Прайя-да-Луш» и внезапно пропала ночью из номера. Ее поиски ведутся до сих пор. Все это время высказываются новые теории относительно ее пропажи.
Ключи были найдены в лифте
Ирина Сафонова пропала в сентябре 2009 года в Новосибирске, и о ее судьбе до сих пор ничего не известно. В тот день она буквально не дошла до квартиры — дома ее ждал 10-летний сын.
Ей было 28 лет, она работала детским психологом и была очень красива. По информации bloodserial.ru, официально находилась в браке, но с мужем не жила. Восьмого сентября она пошла в кино вместе со своим молодым человеком Александром Скурихиным. После просмотра фильма он отвез ее к ней домой и высадил у подъезда. Однако в тот день домой она так и не вернулась. А соседка затем нашла в лифте ключи от ее квартиры.
Поисками занималась полиция, волонтеры и близкие молодой женщины. Но никаких следов найдено не было. Следствие подозревало, что к произошедшему мог быть причастен ее молодой человек — но доказать его вину и восстановить хронику событий так и не удалось.
Дети из проклятого поселка
Информация об этих пропавших детях облетела всю Россию. 8-летний Сережа и 11-летний Володя Кулаковы исчезли в поселке Речной Кировской области. Они пошли гулять, и больше их никто не видел.
Детей искали волонтеры и полицейские. Примечательно, что за несколько дней до пропажи детей исчез местный врач Анатолий Галкин — ушел в лес. По данным РИА «Новости», еще спустя два дня после начала поисков мальчиков исчез принимавший в них активное участие охотник Геннадий Громов. Его тело обнаружили через восемь месяцев, причем без следов насильственной смерти. Портал yaplakal.com утверждает, что местные жители называют поселок проклятым.
Исчез вместе с грузовиком
Дальнобойщик Юрий Ожерельев исчез вместе с грузовиком весной два года назад. 55-летний водитель перевозил из Кабардино-Балкарии в Екатеринбург 20 тонн алкогольной продукции и пропал вместе с фурой «Вольво» на уральской трассе. Он выехал из Уфы рано утром и к вечеру должен был прибыть в конечный пункт маршрута, но под Челябинском связь с ним пропала.
Спустя несколько месяцев его разбитый телефон нашли в 20 километрах от Екатеринбурга. По словам компании, которой принадлежала фура, он работал у них тридцать лет и не вызывал нареканий.